цифровой феодализм летучей мыши

антиутопия о мире, где остались только курьеры и производители контента

идея об искусственном происхождении вируса — несмотря на отсутствие какого-либо научного обоснования — обладает критическим и политизирующим потенциалом. как и многие теории заговора, она помогает обыденному сознанию проникнуть по ту сторону эмпирически данного и очевидного мира. она позволяет осознать несправедливость, отстраниться и взглянуть на ситуацию под иным углом и, обнаружив заговорщика, снять с себя вину за все земные несчастья. ведь даже сам марксизм, который указывал на скрытые за идеологией интересы определенного класса, вполне себе конспирологичен. 

играя в конспирологов, нам следует предположить, что sars-cov-2 разработали вовсе не отдельные нации будь то китайцы, русские, американцы, евреи или же спецслужбы отдельно взятой страны — ведь давно уже нет национальных экономик. его придумали даже не транснациональные фармацевтические корпорации мировой закулисы: вряд ли разовая возможность сбыть огромное количество лекарств и средств персональной защиты оправдало бы подобные риски. коронавирус — есть производное силиконовой долины и «разработали» его в одном из либертарианских мозговых центрах, откуда он — нарочно или случайно — протек и был подброшен на рынок хуанань. этот рнк-содержащий вирус, вторгающийся в структуру живых клеток, не столько убивает, сколько парализует все аффективное, интерперсональное, телесное и контактное. именно так поступает и цифровой код, который посредством калькуляции подчиняет жизнь математической рациональности. сжигать вышки 5g — самый адекватный ответ дигитальной пандемии.

 
всего за пару недель вирус осуществил революционную цифровизацию мировой экономики, которая в противном случае заняла бы долгие годы. как мы уже видим, выгодоприобретателями оказались именно сферы, связанные с бесконтактными транзакциями: e-commerce, онлайн-бэнкинг, платформы программного обеспечения, социальные сети, мессенджеры. возможно, sars-cov-2 сгенерировал zoom, может быть, tiktok, а, может быть, со временем, в нем обнаружится и след русских разработчиков. как в самых дешевых конспирологиях, доказательство этой схемы должно быть наглядно убедительным или отдающим нумерологией. оно будет доказано, когда экспоненциальная кривая распространения вируса совпадает с экспонентой капитализации технокорпораций.

однако, такой сценарий был бы слишком прост. на самом же деле работу пандемии следует рассматривать не как факт бодрствующего разума, но аналогично работе сновидений. как известно из психоанализа, сны есть уже искаженные формы наших желаний и страхов, оформленные в удобоваримую и приемлемую форму для нашего сознания. так и невидимый sars-cov-2 перерабатывает скрытое политическое содержание «калифорнийской идеологии» в явное содержание. если за явное содержание мы примем реальные действия вируса (covid-19, т.е. симптомы и сама болезнь) и его социо-экономические последствия, то истинные фантазии техноутопистов мы расшифруем в самых авторитарных сценариях. как в прославлении свободы либертарианцев скрывается тяга к господству, так и в их отрицании государства скрыта любовь к голубым мундирам.

«калифорнийская идеология», по знаменитому определению ричарда барбрука и энди камерона, есть гибридная идеология, где смешаны «правый неолиберализм, контркультура радикализма и технологический детерминизм». согласно политическому идеалу технокорпораций, взращенному в кремниевой долине, слияние кибернетики и свободного рынка поможет построить светлое будущее, освобождающее индивида-антрепренера через устранение сдерживающих механизмов государства. эта доктрина, уходящая корнями в идеи писательницы айн рэнд, в итоге привела к рождению так называемой «новой экономики», дерегуляции мировых рынков и в итоге к мировому кризису 2008 года. «калифорнийская идеология», однако, на этом не сдалась, но переродилась в более устрашающих формах: идеях «темного просвещения», «неореакции», правого акселерационизма. помимо представлений о свободе человека, которая приравнивается к свободе участия в рыночном соревновании, к ним присоединились в том числе идеи научного расизма. экономические неудачи объясняются сторонниками этих течений как следствие низких когнитивных способностей индивида. причем такие идеи исповедуются не одними лишь философами, но и владельцами топовых цифровых компаний.

как я пытался показать в другом тексте, в либертарианской идеологии социальное неравенство оправдывается якобы врожденными и естественными различиями между людьми. в случае вируса конкуренция за ресурсы аналогичным образом перекодируется в биологические термины: сильный иммунитет, здоровые легкие, хорошая наследственность. как утверждают российские либеральные публицисты, сильный должен получить помощь в первую очередь, чтобы потом помогать слабым.  однако в реальности очередность медицинской сортировки (т.е. когда помогают тем, кто имеет больше шансов на выживание), может легко обходится путем подкупа. а в странах второго мира, где либертарианские фантазии значительно ближе к слою бодрствования, богатые открыто скупают аппараты для искусственной вентиляции легких, переоборудуя лишние комнаты в персональные реанимации. в результате выживают не только молодые, предприимчивые или сильные телом, но в первую очередь богатые и их родители, ведь богатство есть ничто иное как мера антрепренерского таланта, а, следовательно, родители богатых в награду за переданные гены заслуживают долголетия.

в этом мальтузианском сценарии проблема старения населения и пенсионной реформы решается вирусом бескомпромиссно и радикально (итальянский сценарий). впрочем, все это было подготовлено неолиберальными реформами последних десятилетий, частью которых была оптимизация и коммерциализация медицины, включая элементарное сокращение коек. наконец, бесполезные пенсионеры покинут джентрифицированные районы, освобождая недвижимость для активных и творческих центениалов, а сверхцентрализованные мегаполисы, соотвественно, с облегчением разрядятся. вирус-эйджист находит поддержку у молодых: даже у себя во френдленте вы, наверняка, встретите сетования творческой интеллигенции о том, что карантинные меры ради выживания пожилых, больных и слабых задевают их личные интересы: гулять, общаться, потреблять и развлекаться. те, кто должен умереть, все равно умрут, что уж тут поделаешь.

но отправимся далее, ведь и вирус не стоит на месте. несмотря на антигосударственную риторику технолибертарианства, наиболее эффективными в борьбе оказываются либо этатистские государства (китай), либо демократии с опытом диктатуры (южная корея, тайвань, сингапур) в отличие от европейских и американских либеральных демократий. достаточно привести в пример, как жесткие меры цифрового контроля и тотальной слежки сумели остановить заражение.тогда государство покажется цифровой элите не такой уж плохой временной мерой для последующего освобождения индивида и рынка. примерно так же в свое время поступили большевики, выступавшие за отмирание государства. во всемирном интернационале темного просвещения окажется свой триумвират во главе со своим сталиным и своя троцкистская оппозиция. эффективность несомненно возьмет вверх: обратившись к диктатуре когнетариата, устоят ли они в отличие от большевиков от соблазна безграничной власти?

итак, сценарий строгого патрулируемого комендантского часа с куар-кодами и биометрическими браслетами, это и есть явное содержание сновидений. но, чтобы спустится до самых глубинных механизмов работы калифорнийского бессознательного, представим, что вирус не вырабатывает иммунитета и способен к повторному заражению. представим, что он подвергнется мутации, а его летальность станет значительно выше — в той мере, пока она остается выгодной самому вирусу. в этой антиутопии, напоминающей нечто среднее между «метрополисом» ланга и «навсикаей из долины ветров» миядзаки чрезвычайное положение станет повседневностью, а вместо временных кордонов вознесут стены с кварцевыми лампами.

в результате естественного отбора, проведенного вирусом, останутся крепкие духом и крепкие телом. внутри калифорнийского менло-парка, нью-йоркского манхеттена, московского цао, центрального района гонконга поселятся так называемые диджерати, интернациональная цифровая элита и прочие нотабли-производители контента. в пригородах каждого из этих метрополисов останутся закаленные работники ручного труда: изолированные фермеры, повары, ремесленники, а также курсирующие туда-сюда, несущиеся сквозь вирусный обстрел, разносчики пищи.

 
будущий мировой порядок — не обязательно выбор между капитализмом и социализмом. неореакционеры открыто выступают за монархию в той или иной форме. философ ник лэнд предлагает корпоративный стиль управления во главе с гендиректором, а представитель радикального крыла либертарианства ханс-херман-хоппе поддерживает феодальные отношения. непреодолимый разрыв между трудом материальным и трудом духовным как раз-таки свойственен не рабовладельческому обществу и не капиталистической формации, но характерен именно для феодализма. в новом вирусном средневековье происходит надрасовый апартеид и поляризация интернациональных суперклассов (хотя один из них и обладает более смуглой кожей, чем другой).

разрыв соответствует коренному делению между ручным и интеллектуальном трудом — разделением на мыслящих и чувствующих, заседающих в закрытых кондиционируемых помещениях, и на тех, кто продает уже не способность к труду, а базовые способности — к передвижению (currere значит быстро двигаться) и грузоподъему. если первый вид труда с запретом перемещения до офиса и обратно лишился последних физических атрибутов, то труд производительный, наоборот, благодаря эффективной навигации и gps-трекингу освободился от любых когнитивных качеств и был сведен до механического прямохождения.

в цифровом феодализме живущая на биткоин-ренту с программного обеспечения и авторского права элита не может быть однородной, но жестко стратифицируется по принципу доступа к информации и уровню iq. высшие эшелоны цифрового класса составляет техноинтеллигенция когнитивистов, айтишников, разработчиков видеоигр и специалистов по телекоммуникации. ниже следуют опинионмейкеры и макроинфлюнсеры платформы ted, чьими инновационными идеями вдохновляются гендиректора для новых созидательных разрушений. под ними — бесчисленная армия собирающих донаты творческих индивидов, живущих в оправдании важности своего существования. социальный дарвинизм стал воспроизводить себя и здесь. самые пластичные и флексибильные виртуозы нематериального производства, чьи лекции в zoom всегда переполнены до перебоя связи, получают гранты и гонорары. другие, особенно производители невидимого и менее «творческого» труда, работая без гарантий и уверенности в завтрашнем дне, обслуживают производителей знаний. на электронном рынке нет солидарности, потому что каждый сам себе спекулянт, продающий и покупающий коммуникативные, критические и интеллектуальные услуги.

как заметили исследователи еще до пандемии, развитие онлайн-шоппинга изуродовало городскую инфраструктуру, дорожное движение и даже благоустройство жилых домов. возможность урбанистического коллапса цифровая элита обернула в в свое преимущество. все публичные городские пространства, которые и так подвергались последние годы приватизации, делят между собой две категории касты неприкасаемых: курьеры в костюмах химзащиты и респираторах и изолированные водители такси. курьеры — всегда бесконтактные, а водители — всегда молчаливые. и те и другие — пушечное мясо дистрибуции и логистики. находясь в постоянной угрозе заражения, они вращают по кругу товары и людей ради для поддержания их жизни и развития цифровой экономики. третий ходовой товар — здоровые проститутки с экспресс-тестами. в мире облигатной моногамии, видеочатов и секс-роботов последний фетиш человеческого, бунинское «легкое дыхание» через респиратор, продается на вес золота как редкая санкционка.

итак, компьютерный сверхразум разделил выжившее население на два класса: слуг алгоритма и их рабов. на тех, кто производит нематериальные блага, и тех кто поставляет им остатки материального мира. в светском мире горнем, где тщательно сокрыт факт искусственного происхождения вируса — как в капитализме скрыт факт первоначального накопления капитала, — жители не исповедуют религий, но верят лишь в высший разум — цифровой алгоритм. все придворные философы корпораций размышляют о событии — (с большой буквы) первичной мутации на юхуаньском рынке, сторонники теории панголина вступают в схватку с сторонниками рукокрылого переноса, а прозаики и поэты соревнуются в объектно-ориентированной литературе, написанной от лица зоонозных вирусов. словом, здесь процветает истинная свобода творчества, самовыражения и дух соревнования в изобретательности.

в мире дольнем, все чувства и эмоции фиксируются биометрическими данными для поддержания рабочей силы в состоянии сервильности, а работоспособность контролируется дизайнерскими наркотическими веществами. ночью на городских окраинах, скинув с плеч прямоугольные сумки, курьеры поклоняются своим атлантам: дзеффу безосу, джеку ма, татьяне бакальчук и другим героям, дарующим им рабочие места, планшеты с трекингом их перемещения и возможность поиграть в кэндикраш после работы. каждый поцелуй образа атлантов интернет-торговли на дисплее промывается санитайзером при помощи огромного автомобильного дворника. во время ночных сафари техноэлита наблюдает за этим диким культом и посмеивается из стекол безопасного транспорта.

следуя классическому сценарию, калифорнийская утопия приходит к обострению классового антагонизма. в мире, основанном на воздушной изоляции, революция имеет свою специфику. среди курьеров появляются тайные пророки и формируется экстремистская монашествующая секта — орден святых багчейзеров. срывая маски и очки, эти охотники за микробами припадают к дверным ручкам, облизывают перила и поручни, чтобы подцепить драгоценный sars-cov-2. из формы религиозного самопожертвования она перерастет в революционную партию ниспровержения своих господ. как прежде террористическое крыло эсеров расстреливало тиранов царского режима, так и курьерки-смертницы нападают и целуют своих высокопоставленных клиентов. другая партия, воспитанная на основах научной диалектики, параллельно разрабатывает в подпольных лабораториях вирус вируса — что-то вроде гегельянского «отрицания отрицания». новый сконструированный рекомбинантный микроорганизм должен стать противоположностью коронавируса и экспроприировать экспроприаторов: он поражает не реальную коммуникацию между людьми, а, наоборот, передается исключительно через мессенджеры.

но что же цифровая элита? грезы о покорении космоса — есть глубинный слой мужских фантазий. обеспокоенная революционными настроениями, она устремляет все ресурсы на создание колоний на других планетах. соединяя мечты константина циолковского об истреблении низших существ высшими с либертарианским этосом рыночного дарвинизма, она готовит бегство для интернационального трансчеловечества уберменшей. конечно же, в этот философский космоход возьмут не всех, но только самых молодых, энергичных, фертильных и талантливых. так духовное, интеллектуальное и творческое начало перестанет быть противопоставленным материальному бытию, но сольется с ним в технологической сингулярности, оставив колыбель человечества мясному фаршу отмирающих форм производства.

остальные тексты в тг канале шенталь на мэйне