Невыполнение приказа. Часть 2, 18+
Я стою перед дверью, ведущей в кают-компанию, запакованная в адъютантскую форму. Мне страшно. Неизвестность пугает, а предшествовавшие обстоятельства только подливают масла в огонь тревожности. За дверью — кураторы. Полный сбор. Как минимум те, кто способен явиться на зов быстро.
Ладно, медлить тоже нельзя, а перед смертью не надышишься. Остаётся надеяться, что я им всё ещё зачем-то нужна.
— Адъютант целестиальского космодесанта по вашему приказу прибыл! — рапортую я, глядя перед собой.
— Я смотрю, Дионис свою точку зрения уже выразил, — задумчиво говорит Барон Самди, глядя на игриво выглядывающий из-под форменного воротника большой засос на моей шее, как раз наливающийся цветом.
— Ну предположим, не только Дионис, — блондин сидит, развалившись на стуле, закинув руки за голову и положив ноги на стол. Он расслаблен и весел, словно ничего серьёзного сейчас не происходит.
— Хм... Так, ладно, что по нашей подопечной?
Я замираю и вслушиваюсь в каждое слово, стараясь не дышать. Собравшиеся кураторы это замечают и продолжают совещаться вполголоса. Разобрать ничего не получается. Я досадливо морщусь, пока никто не видит. Барон показывает мне кулак, не отрываясь от разговора, и я спешу вернуть каменное выражение лица обратно.
— Адъютант целестиальского космодесанта, подойти! Совет кураторов состоялся и вынес решение: обвинение необоснованно и потому снимается. Отметим!
В руках Барона появляется пара стаканов с жидкостью. Один из них он протягивает мне. Остальные тоже обзаводятся бокалами и стаканами с выпивкой.
— Пей. Это приказ, — добавляет он, замечая, что я медлю.
Опрокидываю жидкость в себя и тут же закашливаюсь. Ром с перцем! Употреблять такое могут только Самди и его жена.
— На, запей, — смеётся Барон и протягивает мне другой стакан.
Делаю несколько глотков залпом, но... Эта жидкость оказывается вином и не помогает совершенно. Высунув язык, судорожно дышу ртом, чтобы хоть как-то унять жжение.
Лоа рывком притягивает меня к себе и накрывает губами мои губы. И резко выдыхает в глотку воздух. От этого по телу разливается жар, особенно горят промежность и соски. Хочется раздеться, но я держусь, хотя сознание мутится, и мне очень трудно сопротивляться. Самди проникает языком в мой рот, и моё тело начинает двигаться в такт поцелую. Защита падает.
Я не замечаю, как подходит Персефона. Она кладёт ладони мне на плечи, заставляя опуститься на колени. И едва я это делаю, у меня перед носом оказывается член Самди.
— Ну-ка, девочка, оближи его. Ай молодец! Продолжай...
— Смотри, как увлечённо отсасывает! Я тоже так хочу, — сокрушается Дионис.
— Не расстраивайся — пристраивайся! — смеётся Кернунн, и они встают рядом с Бароном.
Теперь мой рот и обе руки заняты полностью.
Я чувствую, как чьи-то руки расстегивают и спускают с меня брюки. А затем нагибают и запихивают в зад вибратор.
Мои бедра начинают двигаться в такт приборчику.
— Ну-ка вставай... А теперь покажи нам свои сисечки! :3
— Они маленькие и неинтересные.
— Ты не отмазывайся, ты покажи. Раздевайся, раздевайся! Даааа, девочка! Какие сисечки, какие пуговки, как призывно торчат соски! А если облизать?...
— Уже? Нет, рано, сладкая. Я ещё тебе не вставил... Вот так лучше, правда, детка? Нравится? Ну скажи!
Мои ноги не касаются земли, Дионис держит меня за бёдра, с каждой фразой входя всё глубже.
— Ох... Так глубоко! Так силь...
Мои губы накрывают губы Кернунна, его язык проникает в мой рот, а его руки лапают мою грудь. Потом добираются до талии, а за ней и до попы. И вытаскивают жужжащий приборчик.
— Ну я же лучше вибратора! — говорит Рогатый и заходит мне в зад.
— Как это не влезет? Всё влезло!
— Понравилось, когда ебут во все щели?
Вместо ответа дразню Диониса языком, и он набрасывается на меня с поцелуем. В это же время Кернунн мнёт мою грудь и щиплет соски. От такой интенсивности кончаю очень быстро и кричу, не пытаясь сдерживаться. Парни догоняют, и я ощущаю, как они оба пульсируют, извергаясь спермой внутри меня.
— Так, мальчики, надо делиться игрушками, раз уж мы в одной песочнице!
Меня передают с рук на руки и распластывают навзничь на столе. Всё равно я вертикально уже не держусь.
— Иди сюда, наша маленькая шлюшка.
По телу снуют чьи-то пальцы, разводят колени, и я чувствую горячий язык то во рту, то на сосках, то во влагалище. А потом не только язык.
— Нравится? Нравится быть шлюшкой? Шлюшка-игрушка! Кстати об игрушках...
— Ну почему не он? Очень даже он. Да и тебе зашло, не отпирайся. И ещё раз кое-куда зайдёт...
— Да не ёрзай ты так, синяки же будут! Ну, нравится же?
— Ыыыыыоооооо дааааааа! Оооо, даааааа!
— И дай сюда свой ротик... А наш вечно пьяный друг верно подметил — ты сладенькая! Как я раньше не замечала?...
— Да много ли ты с ней целовалась?
— Мало! Катастрофически мало! Нужно явно больше. И трахать тоже — смотри, как вьётся!
Я сижу на столе, голая, затраханная и обессиленная. Кураж кончился, и мне очень стыдно, я прячу глаза, глядя куда-то на пол. Прикрыться мне не разрешают.
— Не шевелись. Надо сосчитать засосы, покусы и царапины и внести в протокол.
Каждый след оргии помечается цифрой прямо на мне, и я вздрагиваю от прикосновений фломастера. Пару раз меня накрывает оргазмом, хоть и довольно слабым по сравнению с предыдущими сегодня.
— Ну ты даёшь, сладкая! С тобой уже ничего такого не делают, а ты всё равно кончаешь.