Преобразователям мира — любителям и профессионалам, посвящается…

Как типичный представитель «глубинного народа» свои выходные я посвящаю даче. А на даче — сами знаете, проблемы рассады беспокоят значительно сильнее, чем проблемы мира.

И, тем не менее, судьбам мира тоже иногда можно отвести свой час. Потешить загадочную русскую душу.

Тут вот недавно пришлось поучаствовать в «диспуте» насчет субъектности и объектности россиян и русского народа. Я настаивал на том, что народ и людей, из которых он состоит, нужно рассматривать как субъект социально-общественных и политических отношений. Мне возражали, чтобы я не особо обольщался на этот счет, потому что народ и люди давно уже стали объектом этих отношений. Вот об этом я и хочу сегодня порассуждать.

Напомню, в чем суть противопоставления «субъектности» и «объектности». Субъектность личности и народа предполагает некую их суверенность, т. е. их «моральное или естественное право иметь телесную неприкосновенность и быть единственным, кто распоряжается своим телом и жизнью. Субъектность связана с активным началом личности и народа, и позволяет им осуществлять возможность воздействовать на их мир, а не только познавать его и приписывать ему личную или интерсубъективную значимость. Эта способность представляет собой присущую людям силу действовать целенаправленно и рефлексивно, находясь между собой в более или менее сложных взаимоотношениях, корректируя и переделывая мир, в котором они живут, в обстоятельствах, в которых они могут считать желательными и возможными разные направления действий, хотя не обязательно под одним и тем же углом зрения».

Понятием объектности философы, а за ними социологи и политологи, определяют вещь, явление или процесс, на которые направлена предметно-практическая, управляющая и познавательная деятельность субъекта (наблюдателя).

Понятно теперь, почему именно отношение к обществу и личности как к субъекту или как к объекту является тем водоразделом, который отделяет политтехнологов от государственных деятелей и национальных лидеров?

Близкое по смыслу понятие «пассионарности», которое известный в «преобразовательских» кругах мыслитель XX века Лев Гумилев использовал в диссертации на соискание степени доктора географических наук, изданной в виде монографии в издательстве ЛГУ в 1989 году, определяется им как «производное от фр. passionner («увлекать, возбуждать, разжигать страсть») и означает врожденную способность некоторых людей абсорбировать из внешней среды энергии больше, чем это требуется только для личного и видового самосохранения, и выдавать эту энергию в виде целенаправленной работы по видоизменению окружающей их среды. Антипод пассионарию — субпассионарий, особь энергодефицитного типа. Пассионарии ломают сложившийся уклад жизни, из-за чего вступают в конфликт с обществом. Они организуются в группы, которые, в свою очередь, становятся ядрами новых этносов, образующихся обычно через 130—160 лет после «толчка», и выдвигают идеологии, становящиеся их доминантами».

Добавим к этому преобразовательскому тезаурусу понятие информационной, она же психологическая, она же ментальная войны и начнем уже размышлять по существу.

Но начнем с конца списка, т. е. с войны. Смею утверждать, рискуя вызвать на себя шквал критики, что войны выигрывают субъекты. Воевать-то может кто угодно, но выигрывают войны субъекты. Советский народ, который в начале 20-х годов двадцатого века был скорее объектом для социальных экспериментов революционных пассионариев, Великую Отечественную войну выиграл как субъект истории и международных отношений. И знаменитое обращение Сталина к народу, которое он начал словами «братья и сестры», в немалой степени способствовало осознанию народом себя как субъекта. А сама Великая Победа стала на десятилетия тем источником энергии пассионарности, которая позволила СССР восстановить уничтоженные войной заводы, поля и города, освоить целину, создать атомную бомбу, выйти в космос и построить первую линию БАМа.

Так что же позволяет «преобразователям мира» говорить об объектности и субпассионарности нашего народа? Опыт 80-х и 90-х годов прошлого века? Внушенные т. н. элитами предубеждения? Пропаганда, которую ведут «пассионарии» разной ментальности, уровня образованности и разнонаправленной социально-общественной активности? Наши «пассионарии» могут отличаться политическими платформами, представлениями о путях выхода из сегодняшней кризисной или предкризисной ситуации, но все они уверены, что, во-первых, кризис есть или вот-вот, во-вторых, что народ у нас ленив, субпассионарен и вообще — объект, ресурс, и в-третьих, что те, кто с ними не согласен, являются врагами этого народа, от лица которого «пассионарии» выступают.

Кто только в новой и новейшей истории не выступал от имени «субпассионарного» народа — декабристы, народовольцы, большевики, перестройщики, демократы и т. д. Сейчас вот — «патриоты-традиционалисты». При этом убежденно и «аргументированно» считая его объектом своих политических притязаний, а не равным себе субъектом. Последний писк политической моды — говорить о ментальных войнах за наши умы. Словно наши умы, это что-то такое пассивное-пассивное, объектное-объектное, как лежащие на складе госрезерва материальные активы, и чтобы завладеть ими достаточно подобрать правильную отмычку к складам, на которых они хранятся.

Интересно, а сами любители и профессионалы социальных преобразований к лучшему, отдают себе отчет в том, что относятся как к объекту к людям, о которых они так пекутся и которых они якобы защищают? Например, к молодежи? Или, например, к семье? Преобразователи с легкостью рассуждают о том, что русская семья должна быть многодетной — прикрываются алармистскими заявлениями о демографической яме, о депопуляции и т. д. И так здорово у них всё получается — в теории, с абстрактной среднестатистической семьёй. А вы попробуйте взять вполне конкретную семью, например ваших знакомых, и заставить её стать многодетной. Против их желания. Попробуйте заставить её захотеть выполнить демографическую программу Единой России и даже Президента. Она же для вас всего лишь объект политических технологий и ментальных войн — нужно лишь предпринять правильное воздействие.

Или молодежь. Тут вокруг, куда ни кинь взгляд, идут бои за нашу молодежь. Разные политические силы пытаются воздействовать на молодые умы, только вот в зависимости от того, кто этим занимается, эта работа называется то «политической педофилией», то патриотической воспитательной работой. Но ведь и в том и в другом случае и те и другие политтехнологи воспринимают наших молодых соотечественников лишь как объект для своих воздействий. Разве современная школа воспитывает в детях субъектность, т. е. самостоятельность в принятии решений, возможность ответственного выбора из альтернативных вариантов, осознанность и добровольность взятых на себя перед народом обязательств? Если я ошибаюсь — примеры приведите, пожалуйста. Из современности, если можно.

Или, скажем, ценности. Во время оно Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин пустил в свет гениальное утверждение «Одному нравится арбуз, другому — свиной хрящик», которое до сих пор никому не удалось опровергнуть. Почему же преобразователи с упорством, достойным лучшего применения, навязывают городу и миру свои представления о прекрасном, отказывая обожаемому ими объекту своего воздействия в элементарном праве выбора? И такая эгоцентричная декларативная модель поведения характерна и для либералов-реформаторов, и для традиционалистов-консерваторов.

Даже Бог признавал за своим творением, созданными им людьми, право выбора как элемент субъектности. Он вполне мог бы принять меры и исключить саму возможность грехопадения человека и тогда развитие человечества пошло бы совсем по иному пути. Но он не сделал этого. Предупредил о том, что нельзя вкушать плода от древа познания Добра и Зла, но не исключил саму возможность этого, оставив последнее решение за человеком. Подумайте только — любой дачник мог бы придумать n+1 способ ограничить доступ к своему саду и к деревьям в своем саду. А Бог не стал, потому что уважал и доверял первым людям.

А современные политтехнологи — кем они себя воображают?

Как появляются настоящие лидеры нации? Только своим личным примером зарабатывают они реальный авторитет. Только осознавая, что они лишь первые среди равных. Только силой убеждения и уважительным отношением ко всем без исключения своим согражданам. Не штыками, заметьте, не с помощью активистов и получаемых из них дальнейшей селекцией боевиков, не с помощью силовых ведомств. Уважением и личным примером. А теперь подумайте — сколько известных вам политиков и активистов-общественников соответствуют моему описанию? А вы сами-то соответствуете?

Любая диктатура начинается с первого шага — с убежденности что «уж мы то знаем, что нужно нашему народу» и с уверенности, что «народ спит» или боится и «нужно его разбудить», вооружить и воодушевить на справедливое дело под своим руководством.

И сдается мне, господа, что уже очень многие «преобразователи мира» уже угрожающе далеко продвинулись на этом пути. Только вот тянут они нас в разные стороны, как лебедь, рак и щука. Потому и воз наш поныне там, т. е. здесь — в этой самой ситуации, месте и времени. И при таком подходе, похоже, мы здесь застряли надолго. Если только под воздействием «преобразователей мира» этот воз не развалится [censored]...