«ВЫЖИТЬ ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ»

/Стенограмма беседы/.

Юрий Котёнок: Как выжить? Ответ на этот вопрос волнует человека с давних времён. Как уберечься при катаклизмах, пожарах, землетрясениях, при голоде, холоде? Как выжить в условиях истребления человеком себе подобных?

В последние века этот вопрос актуален особо. В 1950-е годы в США и в Советском Союзе был дан старт движению выживальщиков: люди рыли бомбоубежища, запасались продуктами. Холодная война так и не стала ядерной, но выживальщики остались. Сейчас очень модна тема выживания: взрослые люди на форумах, в социальных сетях живо обсуждают, как противостоять зомби, как запасаться продуктами, как в одиночку или узким кругом противостоять ударам стихии и разбушевавшейся толпе.

Тема выживания стала главной в нашей беседе с директором НИИ Антропогенеза Олегом Чагиным.

Здравствуйте, Олег.

Олег Александрович Чагин: Добрый день.

Юрий К.: Порой забавно слышать, как прайд выживальщиков — отдельная каста, которую занимают вопросы выживания в современных условиях — обсуждают тему сохранения себя в стремительно меняющихся условиях. Люди интересуются запасами продуктов, созданием жилья — ограждения своего мира от внешних потрясений.

Но последние события в Киеве показали, что не всегда теории выживальщиков воплощаются на практике. Несмотря на глобальные потрясения, скачки, несмотря на то, что были сметены продукты питания за несколько дней, город живёт. Успокоилась эта волна.

Но вопрос остался. Как выжить в этом современном мире, как отличить всякое словоблудие от реальных дел, от реальной подготовки всех нас, наших близких к грядущим испытаниям?

Потому что, как показывает практика, люди, многими годами готовящиеся к тому, чтобы выжить, штудирующие методы, запасающие продукты, на деле, когда стремительно приходит испытание, оказываются совершенно не готовыми к этим испытаниям. Поэтому вопрос открыт.

Как выжить? Как вести работу в семье? Чем, какими принципами необходимо руководствоваться в первую очередь?

Олег Александрович Ч.: Сделаем небольшой, по меркам эволюции, исторический экскурс в прошлое на несколько тысяч лет назад.

Механизм выживания — это основа жизнедеятельности и это адаптивный тип. Адаптация, адаптивный тип — это способность использовать те свойства, качества, структуры, которые уже сформированы.

Получается, что так называемая система выживания попадает под это определение — адаптация. Но тут интересный момент, что это женский тип поведения. Женский тип, адаптивный тип — это тип, в основе которого пользование тем, что есть, максимально эффективно.

И структуры выживания (запасы в норку и пр.) — это тип женский.

Есть два типа:

для женщины «дом — это весь мир»,

а для мужчины «весь мир — это дом».

И система выживаемости является женской задачей.

Мужчина же эту задачу решить в доме, в самом доме, не может, потому что, если мужчина по женскому типу в интересах адаптации находится в доме, то он тактически для женщины имеет преимущество, то есть он защитит её в доме, обеспечит её едой, защитой, безопасностью и т. д., но стратегически он не имеет преимущества, потому что он не вышел за границу ареала.

Невозможно сохранить свою жизнь в одном доме, в одном бомбоубежище, в одном посёлке и т. д. и т. п., если это не какой-то локальный, техногенный конфликт. В глобальных изменениях, в которых и имеет значение выход за границу ареала: похолодание, наводнение, война и пр., преимущество будет иметь тот тип, который имеет стратегический опыт по выходу за границу ареала.

Разберём на примере. Эволюционно. Живёт племя или община, приходят другие племена, забирают у этого племени еду, жильё и заселяются на это место. То есть выживай, запасайся — ты это запасаешь для кого-то. Все сценарии с запасом гречки, тушёнки значат лишь то, что придёт человек, вышедший из-за границы своего ареала, и всё это заберёт в готовом виде. Как в зоологии: хищник пришёл в нору и забрал то, что есть.

Поэтому нужно понять, что преимущества в таком выживании будут иметь те структуры, у которых группы или индивидуумы способны выйти за границу ареала в обеспечении адаптации их ареала — они будут иметь не только тактическое, но и стратегическое преимущество.

Юрий К.: Иными словами, эти запасы, НЗ (неприкосновенные запасы) на чёрный день, варианты с отходом на заготовленные базы, где есть продукты, где есть жильё, не имеют смысла?

Олег Александрович Ч.: По эволюционной технологии это норки (мышиные) с запасами, но это женский тип поведения. Можно обеспечить себе адаптацию в разных условиях, и даже если мы её обеспечим в разных условиях, то мы сути не меняем — стратегию этим заменить не получится. То есть мы какое-то время сможем продержаться в адаптивном режиме. Но адаптация — это не наш путь. Наш путь развитие.

Наш путь — не сидеть по норам и доедать там то, чем запаслись раньше, а заходить в новые территории, в новые структуры и занимать там главенствующее, доминирующее положение.

Хороший путь.

Юрий К.: Но, Олег, этот вариант выглядит не совсем миролюбиво. Потому что выживание ассоциируется с перенесением лишений, тягот, с самоограничением. А вы говорите: «Выход за границу ареала, способность бороться, способность завоёвывать, покорять пространства». Но всё это подразумевает конфликт, конфликт с постоянными обитателями новых пространств, куда мы выйдем; и тогда получается волей-неволей мы становимся агрессорами. Тогда как это с человеколюбием связывается?

Олег Александрович Ч.: Всё связывается. Раньше — в примитивных структурах — агрессия заменялась на борьбу за адаптацию (выживание), вся агрессия была направлена на захват того, о чём они и мечтают: норки, складки, нефть, газ и пр. Суть не меняется, человек приходит и пытается забрать то, что на чужой территории, и этим пользоваться, не тратя ресурсы, которые на это были потрачены кем-то предварительно. В данном случае, если человек приходит забрать что-то, то, конечно, он — агрессор.

Если он приходит дать что-то, в нашем случае дать какую-то систему развития, то его будут везде с радостью встречать. Это мы видим сейчас в современных условиях, причём эта «параллель» веками отрабатывалась. И русский человек никогда не захватывал территории с целью агрессии. Наша экспансия стратегически совсем была другая — увеличение ареала в интересах развития тех, кто в этом ареале обитает.

Юрий К.: Почему такая уверенность, что, если мы будем расширять этот ареал, будем расширять свою зону влияния (в том числе, чтобы добывать хлеб насущный), то должны обеспечивать благополучие, нормальную жизнь людей, которые попадут в эту расширенную границу нашего влияния?

Олег Александрович Ч.: Потому что адаптация в ограниченных пространствах, в ограниченных условиях к развитию привести не может.

Адаптация имеет смысл только в интересах развития;

адаптация не в интересах развития — это дегенерация.

Люди начнут доедать свои запасы.

Когда запасов станет меньше, отношения внутри этой социальной группы будут усложнятся.

Когда запасов станет совсем мало, люди перейдут на биологическую стадию, то есть на такой уровень, на котором человек перестаёт быть социальным и становится животным. Тогда за банку тушёнки внутри этой группы могут быть конфликты, которые намного страшнее, чем эта группа вышла бы за границу ареала и экспансировала себя на другую территорию.

Мужчине что нужно. Ничего кроме цели, которую он добивается. Оружие, продукты, женщин он найдёт на своём пути, как говорится.

Женщине нужно обеспечение семьи, детей — адаптивный тип.

Мужчина стратегически должен обеспечить безопасность своей семьи, рода, страны, вида и т. д., но сам находится в этих условиях безопасности мужчина не должен — деградация будет.

Юрий К.: Олег, такой вопрос. Все мы живём в обществе, мы встроены в государственные, общественные институты. Готовиться к грядущим потрясениям, быть выживальщиком нам эти институты и социальные структуры мешают или помогают?

Олег Александрович Ч.: Государство адаптивно по своей сути. Адаптивны и методы выживания. Алармизм — это поощрение панических настроений и адаптивных качеств в человеке.

Ему говорят: «Будет опасность! Запасайтесь!» Начинают нагонять страх, увеличивают тонус коры в интересах адаптации, спасения. И загнать человека в адаптацию — в подвал, чтобы он доедал там свою гречку с тушёнкой — это заманчиво производителям тушёнки и гречки, но эволюционно ни один выживальщик не решает стратегических задач. Выживальщик решает свою задачу тактическую, поэтому и начинается «тактика», «тактические действия» — это те, которые локальны, в интересах локального ареала.

Но это не наша широта души и не наш подход.

Юрий К.: Но дело в том, что огромное количество людей живут в мегаполисах, где фактически максимальный комфорт — «ложку подносят ко рту». Представим себе ситуацию, что человек может лишиться этих, казалось бы, вечных благ, удобств, с которыми он рождается...

Олег Александрович Ч.: Над которыми даже не задумывался.

Юрий К.: Перестанет в кране течь вода, перестанут разносить не то что газеты по утрам в почтовые ящики, а трудно будет купить свежий хлеб и вообще достать еду, не будет работать канализация, перебои с электричеством...

В этой ситуации, получается, будут востребованы знания, которые огромное количество людей уже утратили; получается, что огромные массы людей будут чрезвычайно манипулируемы.

Олег Александрович Ч.: Да.

Юрий К.: Как тогда человеку ориентироваться в этих условиях? Получается, что он становится объектом, который на ладони у каких-то лидеров, у каких-то структур, тогда вообще могут возникать какие-то чудовищные диктатуры локального типа.

Как здесь не попасть в яму, в капкан?

Олег Александрович Ч.: Эти структуры созданы и человек попал уже. То есть урбанизация больших городов — это дегенерация видовая, социальная в том числе, и политическая. Выжить в большом городе, оставшись человеком — не реально. Город не приспособлен к существованию в различных экстремальных ситуациях. Любое отключение электричества в городе приводит к полному коллапсу жизни на второй день. На третий день народ ломанётся из города в свои деревни, к тётям, к дядям, в Башкирию, в Казань, куда угодно, потому что ареал первых 30–50 до 100 км вокруг города Москва — это будет просто сметаться, это будут мародёрства, грабежи и т. д. и т. п.

Община. Маленькие локальные структуры (посёлки, малые города и т. п.) имеют большое преимущество перед большими городами. То есть человек — адаптант — захотел идеальной адаптации в условиях города — минимум затрат, эквивалент якобы своей деятельности на денежный и за этот эквивалент получение каких-то «пряников», которые в реальности не стоят ничего. Ничего не стоит квартира в центре города (Киева ли, Москвы ли), если нет света и электричества. Его даже грабить не будут в этих условиях — там ценности никакой нет, потому что грабить будут магазины в первую очередь. "Умные" люди будут ждать, когда кто-то ограбит магазин, и забирать корзины у этих людей. Иерархия выстроения грабежей будет доработана. Армия конечно может сохранить какой-то порядок первое время, но если будет гарантия, что это закончится в ближайшее время; если этой гарантии не будет, то контролировать это будет нельзя.

Поэтому город как социальная онкология эти недостатки своей якобы положительной структуры получит в первую очередь. Выживание в городе очень хорошо хищникам — можно долго прокормиться. И эта тема очень поощряется через телевидение: нам не показывают войны в условиях села, например, или деревни, потому что там ресурсов таких, как в городе, нет. А в условиях города, коммуникаций подземных и т. д. — всё это легко прослеживается.

Город не приспособлен для нормальной человеческой жизни. Город — это социальная паразитология, социальная онкология.

Юрий К.: Олег, вопрос к вам, как к учёному, как к антропологу, как человеку с большим жизненным опытом.

Всё же, какой совет вы можете дать людям, которые интуитивно чувствуют, что у нас и на уровне всего человечества наступают не самые удобные времена, что человеку придётся доказывать своё право на существование, и человек может столкнуться с теми угрозами, с которыми даже может и не предполагать в ближайшее время.

Какие советы, как себя вести, и каким образом вернуться к реальности, оторваться от этого виртуального во многом мира? Что вы можете посоветовать?

Олег Александрович Ч.: Я считаю, что это как раз прекрасные времена, когда человек столкнётся с пониманием и условиями, где необходимо развитие, где необходимо понимание стратегического преимущества — выход за границу ареала в интересах развития, а не в интересах адаптации. Поэтому, с точки зрения антропологии, такие изменения на вид влияют очень положительно.

Юрий К.: А как выжить?

Олег Александрович Ч.: «Выжить?» Нет такой задачи «выжить».

Есть задача жить.

Выжить — это задача выживальщиков.

Жить ради цели, и ради цели — сверхъцели, цели, которая выходит за границу нашей жизни — только тогда имеет смысл обеспечение развития своих детей. Вот это вот жизнь.

А выживать в подвалах, пережидая, когда закончится какой-то коллапс — это не жизнь, это выживание. Они так и называют. Это не наш путь.

Жить! Жить в интересах развития!

Юрий К.: Спасибо.

(март 2014)

https://www.youtube.com/watch?v=WB2ybYKGtrQ&list=PLJ06JXQDgNLRexhPCVB75LU9CgfFfYisK&index=15&t=0s