Джон Дарлингтон: зачем фальсифицировать прошлое
theartnewspaper.ru
Джон Дарлингтон, исполнительный директор британского отделения Всемирного фонда памятников. Автор книги «Фальшивое наследие. Зачем мы реконструируем памятники», вышедшей в Yale University Press.
Финансовая выгода — лишь одна из причин, толкающих людей на фальсификацию объектов исторического наследия. Ничуть не менее серьезными мотивами служат стремление к политической власти, славе и желание навязать свои убеждения
Здания и памятники обладают какой–то имманентной честностью. В стремительном цифровом мире, полном фальшивых новостей и самопровозглашенных экспертов, осязаемая простота камня, металла, дерева и глины не может лгать. Если нечто можно увидеть или потрогать, оно просто обязано быть настоящим. А это значит, что все материальные свидетельства прошлого служат надежными реперными точками исторической правды…
Это, разумеется, не так. Что со всей очевидностью демонстрирует сегодняшняя дискуссия вокруг сноса памятников, прославляющих исторических деятелей с сомнительной репутацией.
Фальшивое наследие окружает нас повсюду. С тех самых пор, как люди соорудили первые укрытия от дождя, зноя или холода, постройки и монументы отражают амбиции своих создателей и могут обманывать и искажать факты ничуть не меньше, чем вещи, которые сегодня пишутся и выкладываются в интернет. Ведь правда, стоящая за материальными останками нашего прошлого, еще больше усложняется с течением времени и разрозненностью свидетельств, в результате чего история оказывается рассказанной лишь наполовину.
Подделки архитектурного и археологического наследия принимают бесчисленное множество форм и создаются по множеству причин: из стремления к славе или богатству, желания соответствовать или выделиться, необходимости укрепить или навязать свои убеждения или, быть может, потребности выразить в архитектуре свои надежды.
Случается, что реконструированное наследие оказывается враньем чистейшей воды. Знаменитый «пилтдаунский человек», «самый первый англичанин» возрастом якобы 500 тыс. лет, череп которого был обнаружен в начале ХХ века, оказался бессмыслицей, составленной из разных частей животных. Чарльз Доусон, «первооткрыватель» «пилтдаунского человека», мечтал об академическом и общественном признании, и эта страсть в итоге привела его к целой цепи сомнительных открытий. А Лувр в 1896 году приобрел великолепную золотую тиару скифского царя Сайтаферна, созданную якобы в эпоху Гомера. Довольно быстро возникли сомнения в ее подлинности: украшающие тиару сцены из «Илиады» содержали множество деталей, которые не могли быть известны в предполагаемый период ее создания, и, хотя она была покрыта царапинами и вмятинами, как и следовало бы ожидать после 4 тыс. лет существования, на изысканных декоративных горельефах отсутствовали признаки естественного для такого возраста старения. В скором времени обман раскрылся. Выяснилось, что следы ведут к двум российским арт–дилерам, которые заказали изготовление предмета золотых дел мастеру из Одессы, а затем продали его за сумму, равную €2 млн в пересчете на современные деньги.
Деньги и другие мотивы
Каким бы значительным стимулом ни были слава и деньги, это ни в коем случае не единственная причина, побуждающая людей фальсифицировать прошлое. Архитектор–аристократ XVIII века Сандерсон Миллер добился известности, создавая модные в ту эпоху искусственные руины замков. Эти архитектурные капризы не только добавляли яркую деталь к парковым пейзажам в имениях его богатых клиентов, но и служили своего рода символами, которые подкрепляли их родословную или сообщали об их политических взглядах. Есть ли на свете лучший способ заявить о своем праве властвовать, чем показать на стоящий неподалеку замок предков?
Другой вид фальсификации наследия связан с намеренным пропуском или игнорированием деталей, когда историю либо едва заметно искажают в пользу какой–то конкретной версии, либо, что еще опаснее, пытаются редактировать культуру, противоречащую взглядам, которые пропагандирует авторитарное государство. Разрушение мечетей и церквей в ходе балканского конфликта, кампания Мао против старой китайской культуры и «четырех пережитков» (обычаи, культура, привычки, мышление) — вот лишь два примера этого явления.
Впрочем, реконструированное наследие может служить и во благо. Реставрация исторических районов в центре Варшавы, Ипра и Франкфурта способствовала восстановлению культурной идентичности и возрождению этих городов после войны. Копии объектов культурно–исторического наследия могут создаваться для того, чтобы защитить оригиналы от необратимых повреждений. Так, доступ в доисторические пещеры Ласко и Шове во Франции сейчас практически полностью закрыт для всех, кроме немногочисленных экспертов. Соответственно, широкая публика может насладиться работами одних из первых художников в истории человечества только благодаря факсимиле выдающихся наскальных рисунков. Гипсовая копия колонны Траяна, разделенная надвое, соседствует со множеством других архитектурных копий во дворах слепков Музея Виктории и Альберта в Лондоне, а полноразмерная реплика Парфенона хранится в «Афинах Юга» — городе Нашвилл, столице штата Теннесси в США. Так реконструированное наследие может служить целям просвещения.
Почему это должно волновать нас
Ткань прошлого важна: она дает понимание того, откуда мы пришли; преподносит уроки будущему, хорошие и плохие; придает особый характер нашим городам, селам и деревням; служит частью нашей идентичности, общества, экономики и политики.
История редко принимает форму четкого и связного нарратива — единой версии развития событий, с которой все согласны. Скорее, это множество альтернативных интерпретаций и взглядов, несущих отпечаток очень сильно разнящихся точек зрения. А в нашем наполненном технологиями мире все больше возможностей для распространения фальшивого наследия. Его создатели получают свою выгоду, будь то обоснование идей, вдохновение, слава или богатство. Перед лицом такого множества подделок и копий нам следует внимательнее всматриваться в прошлое, проявлять любопытство и брать в расчет интересы и амбиции тех, кто рассказывает нам свою историю, быть осторожнее с истоками национализма и бросать вызов тем, кто игнорирует доказательства и научные данные.