ОТРЫВОК ИЗ ДНЕВНИКА К. Д. УШИНСКОГО
Понедельник. Неужели я опустел окончательно! Какая-то лихорадочность в моих способностях. Нет, да не будет так! Я верю, что это — только оттого, что в последнее время я вот уже около 5-ти месяцев ничем не занимался. За дело! за дело! И, чтобы не разбивать сил своих, я решительно займусь только одною статьей для Географического общества. Сегодня непременно к Милютину за книгами, и, если достану записку, то сегодня же и к Шварцу; если же нет, — то зайду хоть в публичную библиотеку. Снова — самое строгое наблюдение над собой, над своим характером и способностями! Сделать как можно более пользы моему отечеству — вот единственная цель моей жизни, и к ней-то я должен направлять все свои способности. Небольшой толчок судьбы разбил все мои предположения, весь тот мир, который так долго во мне строился. И если я не вооружусь твердою волею, то погибну посреди этих обломков, сделаюсь пустым человеком, тем более жалким, что воспоминания никогда меня не оставят. Нужно уметь принудить себя заниматься и тогда, когда нет во мне энергии, убедившись опытом, что это падение души только временно и что небольшое усилие над собою всегда вознаграждается рождающеюся в ней энергией. О, зачем я один? Мой разум и мое сердце просят товарища. Тяжело бороться одному против усыпления, заливающего со всех сторон!...
Достаточно одного легкого намека, одного слова, от которого повеяло бы свежестью деревни, чтобы обратить все самые жаркие желания души моей к природе, к жизни мирной, сельской, чтобы наполнить все существо мое тоскою и отвращением к жизни городов, столиц, к службе, к этим ничтожным и бесполезным занятиям, к этой грязной, тесной, душной сфере, в которой заставляет меня стонать немилосердная судьба! Как неестественна наша жизнь! Это какая-то сеть, сплетенная из самых ничтожных нитей, но способная задушить льва. Много ли я прошу у тебя, судьба? Самый маленький уголок под ясным небом, посреди благоухающих полей, тенистых рощ, умеренный труд и забытье, забвение всех и от всех. Я мог бы еще просить у тебя любимой женщины и добрых друзей... но ты так скупа! Неужели мне придется погибнуть в этой тюрьме... в которой нет даже стен, чтобы разбить себе голову? Почему тебе хочется меня испортить, загрязнить, истоптать и тогда уже бросить в землю? О, неужели же целый век исканий, целый век этих глупых, бесцельных, ребяческих забот?!... Я не хочу ничего, я не хочу никуда, куда ты толкаешь меня, о, нищета, проклятая!... Чиновничий пролетариат — едва ли не самый грустный, самый тяжелый пролетариат в мире, и по крайней мере — самый убийственный... Душа отравляется мало-помалу, жизнь истощается с болью и по каплям... И много нужно времени, пока перестанешь презирать свою жизнь, пока сойдешь с ума и помиришься с нею!...
(Ушинский К. Д. «Собрание Сочинений», т. XI, изд-во АПН РСФСР, М.—Л., 1952, стр. 42—44)