«Из Тулы пишут: вчерашнего числа, по случаю поимки в реке Упе осетра (происшествие, которого не запомнят даже старожилы, тем более что в осетре был опознан частный пристав Б.)

Проблема в том, что «под Салтыкова-Щедрина» писать совершенно невозможно
Можно подражать Гоголю, Диккенсу, Джером-Джерому, О. Генри, но Салтыков это могильная плита, об которую разбились сотни литературных амбиций

В предсоветской, а тем более в советской партийной литературе считалось, что Щедрин дал лекала для политического зубоскальства, по которым всевозможным «абличителям» даже без чёткого знания русского языка легко и просто писать пасквили на Россию и русский народ

В СССР литераторы прямо понуждались писать «под Щедрина»
Между тем, русская сатира и юмористика начала 20 века это Аверченко, Дорошевич, Тэффи – о Салтыкове-Щедрине в их творчестве нет и помину
Все эти люди чувствовали русский язык, он для них был родной, и у них был литературный талант, поставивший блок на Щедрина: «Стоп», «туда нельзя»

Почему? Потому что Салтыков был штучным товаром
Это парадоксальная смесь старорусского купеческого хамства (мать) и религиозного пиетизма (отец), пропущенная затем через закрытую аристократическую школу (Лицей)
Кроме того, творчество Салтыкова пришлось на столь же парадоксальную эпоху «великих реформ», когда благие пожелания удачно сочетались с непосредственностью нравов

Салтыков это сюрр похлеще Гоголя и Гофмана, и далеко неслучайно лучшие его вещи носят название «сказок»
Подражать ему совершенно невозможно
Это будет или перелёт, - в случае если автор культурен (Сергей Трубецкой), или недолёт, как в случае мириад полуобразованных ксенофобов
Это делает Салтыкова автором совершенно русским
Его трудно переводить на иностранные языки и его юмор иностранцам кажется плоским и грубым
Что не верно
В Салтыкове был «орущий русский», «русский стучащий кулачищем по столу в своем кабинете»
Слов он не подбирает, они рождаются сами, и очень удачно
Потому что человек на своём месте и в своей стихии
Вот почему его произведения это для русского глаза никакая не сатира, а «Наш боцман ругается так, что впору книгу писать»

Салтыков-Щедрин был русским генералом
Сохранилось безусловно правдоподобное изложение беседы Салтыкова с начальником третьего отделения графом Шуваловым:
«- Вы, граф, уверили государя, что я человек беспокойный
— А что же, неужели вы, господин Салтыков, разубедите меня в том, что вы человек беспокойный?
— С чего же вы взяли это?
— О, я вас очень хорошо и давно знаю, еще с того времени, когда мы встречались с вами в комиссии по преобразованию полиции, припомните, как вы тогда вели себя?
Салтыков покраснел и вскочил:
- Как я себя вел? Да ведь я был членом комиссии, так же, как и вы, ведь я высказывал свое мнение, свое убеждение! Ведь я думал, что я дело делаю! А если мое мнение было несогласно с вашим, так ведь из этого не следует, чтобы мне теперь ставили вопрос: как я себя вел
Шувалов также вскочил и стал успокаивать Салтыкова, уверяя, что он нимало не думал его обидеть, и прочее
— Нет-с, вы, однако, доложили государю, что я беспокойный человек; я вас прошу непременно доложить теперь, что я был у вас и объяснялся с вами
— Ну, помилуйте, — мы люди такие маленькие, что невозможно о нас и нами утруждать государя
Между его величеством и нами такая дистанция огромная...
— Нет, позвольте! Должно быть, не столь огромная, если государю докладывают, что я беспокойный человек и что вызывают его на решение убрать меня
Я вас прошу непременно обо мне доложить и о моем с вами объяснении»

Оцените сцену: Салтыков орёт на начальника III отделения, посмевшего доложить царю, что он способен орать на начальство

Чем кстати закончилась распря двух генералов, о которой я писал в посте о Салтыкове?
Там всё было не так просто
После спора с Салтыковым губернатора Шидловского назначили главой цензурного ведомства (то есть и цензором произведений Салтыкова), а затем экс-губернатор сошёл с ума
То есть это был конфликт двух сумасшедших генералов, что делает поведение Салтыкова гораздо менее нелепым
Люди друг друга нашли
«О чем ни начинали генералы разговор, он постоянно сводился на воспоминание об еде, и это еще более раздражало аппетит
Положили: разговоры прекратить, и, вспомнив о найденном нумере «Московских ведомостей», жадно принялись читать его

«Вчера, — читал взволнованным голосом один генерал, — у почтенного начальника нашей древней столицы был парадный обед
Стол сервирован был на сто персон с роскошью изумительною
Дары всех стран назначили себе как бы рандеву на этом волшебном празднике
Тут была и «шекснинска стерлядь золотая», и питомец лесов кавказских, — фазан, и, столь редкая в нашем севере в феврале месяце, земляника...»
— Тьфу ты, господи! да неужто ж, ваше превосходительство, не можете найти другого предмета? — воскликнул в отчаянии другой генерал и, взяв у товарища газету, прочел следующее:
«Из Тулы пишут: вчерашнего числа, по случаю поимки в реке Упе осетра (происшествие, которого не запомнят даже старожилы, тем более что в осетре был опознан частный пристав Б.), был в здешнем клубе фестиваль
Виновника торжества внесли на громадном деревянном блюде, обложенного огурчиками и держащего в пасти кусок зелени
Доктор П., бывший в тот же день дежурным старшиною, заботливо наблюдал, дабы все гости получили по куску
Подливка была самая разнообразная и даже почти прихотливая...»
— Позвольте, ваше превосходительство, и вы, кажется, не слишком осторожны в выборе чтения! — прервал первый генерал и, взяв, в свою очередь, газету, прочел:
«Из Вятки пишут: один из здешних старожилов изобрел следующий оригинальный способ приготовления ухи: взяв живого налима, предварительно его высечь; когда же, от огорчения, печень его увеличится...»
Согласитесь, что подливка, действительно, «самая разнообразная и даже почти прихотливая» и что, действительно, «дары всех стран назначили себе как бы рандеву на этом волшебном празднике»
Подражать такому виртуозному владению словом и имитировать совершенно безумный полёт фантазии решительно невозможно
Штучный товар.
Что такое, в сущности, вся советская щедриниада, от «гудошников», «обрабатывающих» рабочую корреспонденцию, до рубрики «Нарочно не придумаешь» в «Крокодиле»?
Английский лорд написал памфлет, пародирующий светскую хронику в «Таймс», а в Бенгалии колониальные бумагомараки, услыхав звон, стали критиковать местную провинциальную прессу за ошибки и опечатки
Вот и вся «советская сатира, развивающая традиции Щедрина»

Только в двадцатые годы в «Гудке» сидел бывший сэр Михаил Булгаков, куда его устроил работать местный Абдурахман
Чтобы тот читал письма индусов и обрабатывал их для печати.
Подобная гофманиада дала в 20-х последний всплеск российского остроумия – во многом рекордный