Отряд партизан краснодарского НИИ

Рассказ о деяниях интеллектуального во всех смыслах партизанского отряда. Соотношение потерь 1:1600.

Отряд "Бати" Петра Карповича Игнатова был необычным: он состоял преимущественно из научных работников исследовательского института при заводе Главмаргарина (!) в Краснодаре, а также из инженеров самого завода. Были среди них также высококвалифицированные рабочие или мастера (в то сравнительно бедное дипломами время они были поистине интеллектуальной элитой).
Отряд был оснащён оригинально: пока к Краснодару не подошёл фронт, в институтских лабораториях синтезировали для военных частей лекарства и взрывчатку — тол (тринитротолуол), и наделали его столько, что военные вывезти всё не смогли. Создавшиеся запасы начальство при приближении немцев уже было собралось взорвать, но будущие партизаны не дали: увели откуда-то грузовик и за пять дней вывезли все запасы взрывчатки в горы.

Несколько дней после захвата немцами Краснодара партизаны "отдыхали" — обустраивали лагерь в труднодоступном районе гор.
А потом начали.
Минировали комплексно. То есть, не ограничивались одной мощной миной для основного эшелона, но, зная, что к месту крушения прибудут два вспомогательных поезда с двух сторон, закладывали еще две вспомогательные мины чуть поодаль. Зная также, что к месту диверсии из ближайших занятых немцами населённых пунктов на подмогу выедут грузовики с гитлеровцами, на всех прилегающих дорогах устанавливали фугасы; минировали также и обходные пути (один из научных работников обладал невероятным чутьём: он закладывал мины не на "очевидном" месте типа тропинки, а где-нибудь в стороне, под кустиком; когда же над ним начинали подтрунивать, объяснял, что это единственное место, которое может выбрать немецкий снайпер, — и точно: на следующий день под этим кустиком находили обрывки тряпок и обломки снайперской винтовки).
Словом, при комплексном минировании в течение часа после первого взрыва срабатывали и все остальные заряды... За всё время существования отряда только трое партизан погибли в бою (из них двое пожертвовали собой добровольно, подорвав гранатами недоснаряженный фугас), двое были казнены (полицаи расстарались) и двое — тяжело ранены.
А вот немцам удавалось партизан утомить — своим, по выражению партизан, "квадратным мышлением".
К примеру, партизаны скрытно подбираются к линии дзотов (древесно-земляные огневые точки — укрыты сверху бревнами, как правило, в три наката).
Кто-нибудь из учёных со снайперской винтовкой терпеливо пропускает рядовых — ждёт, когда покажется офицер.
Появился — выстрел, офицер падает. Второй учёный изготавливает свою винтовку.
К упавшему офицеру бросаются двое рядовых (всегда двое!) — и успокаиваются рядом.
Потом — еще двое...
Тут из разных дзотов одновременно выскакивают миномётчики с ротными миномётами и бросаются в тыл своих дзотов, чтобы оттуда накрыть партизан минами, но так как там еще ночью были установлены мины, то и миномётчики, и их миномёты как-то все разом взлетают на воздух...

И на следующий день всё повторялось: офицер, двое, еще двое, выбегают миномётчики...
И на третий день то же самое...
И на четвёртый...
Мужики, не привыкшие к тупому конвейеру, не выдерживали натиска этого "квадратного мышления" и уходили обмозговать какую-нибудь диверсию позамысловатей.

Немецкое командование перехитрить партизан пыталось всё время.
Скажем, перед паровозом воинского эшелона цепляли по три платформы с булыжником, весом своим имитирующие паровоз (мины в те времена были преимущественно нажимного действия, рассчитанные на определенный вес), состав шел со скоростью 5 километров в час (гарантия того, что ценные вагоны при подрыве передних платформ с рельсов не сойдут), охранники висят гроздьями, вдоль полотна следуют машины охранения, — словом, предусмотрели немцы, казалось бы, всё...
Но нет ничего проще: сапожники заложили шесть чудовищных фугасов цепочкой, чтобы от взрыва крайнего сдетонировали остальные — и ушли. Чудовищные взрывы слились в один — эшелон с железнодорожного пути будто ветром сдуло...
Случалось, что когда в округе всё было уже взорвано, а немцы при всем напряжении сил не успевали восстановить мосты и пути для очередной попытки подвезти резервы к осаждающим Новороссийск частям вермахта, то партизанам делать было нечего, и они волей-неволей вспоминали о снайперских винтовках (одной своей, которую удалось достать еще до начала оккупации, и нескольких трофейных: немцы, видя бессмысленность лобовых ударов, постоянно подсылали в засады снайперов-диверсантов — лучше бы просто где-нибудь эти снайперские винтовки для партизан оставляли).
Даже девушка, вначале стрелявшая хуже всех, буквально за пару минут смогла уничтожить немецкую засаду из девятерых немцев: она забралась на скалу выше этой засады, двоих замаскировавшихся щелкнула сразу, остальные семеро, обученные профессионалы, быстро догадались о дальнейшем и изо всех сил побежали в сторону близлежащего леска... Последний не добежал буквально пару метров.
Еще интереснее было захватить танкетку в два выстрела: один — в смотровую щель водителя, другой — под приоткрывшуюся на мгновение крышку люка ничего не понявшего, с "квадратным мышлением", стрелка — и отправиться на той танкетке в село, откуда она была послана.
Степенно подъехать к штабу, дать длинный сигнал клаксоном, дождаться, когда из дверей штаба высыплют любопытствующие офицеры, из пулеметов танкетки в упор расстрелять их всех — и укатить.
Такую штуку отмочили сыновья Бати — Евгений и шестнадцатилетний Гений. К сожалению, оба позднее погибли — вернее, пожертвовали собой. Они заложили мину под рельс, но тут на большой скорости, а главное, раньше времени стал приближаться груженый состав. Братья не успевали выдернуть последний предохранитель и, понимая, что состав, идущий на большой скорости, — добыча редкостная (скорость — гарантия того, что уничтожен он будет весь), заложенный фугас, когда состав поравнялся с ними, подорвали гранатами. Они знали, что погибнут, — и чуда, действительно, не произошло.
При крушении состава (горы, ущелье, большая скорость), по донесению подпольщиков, погибло 500 немцев, да еще после разбирательства немцы расстреляли своих же — всех охранников, отвечавших за безопасность движения.

Отряд за время своей боевой деятельности уничтожил около 8 тысяч (!!!) немцев (вспомните потери самого отряда!). Столь громадное число получилось, правда, не без помощи самих немцев: после каждой очередной удачной партизанской диверсии (16 эшелонов и бессчетное число мостов) охранников систематически расстреливали. Самый массовый расстрел — 65 немцев и румын. Итак, участниками небольшого отряда (около ста человек) было уничтожено 8 тысяч немцев, румын и полицаев, взорвано 16 эшелонов, 40 танков и танкеток, множество грузовиков, автобусов и машин.

Были и сбитые самолеты — немцы, будучи не в состоянии унять партизан с земли, растеряв снайперов и лишившись миномётов, места предполагаемых стоянок партизан к концу оккупации чуть не каждый день бомбили. Им даже удалось расстрелять козу и случайную местную жительницу с двумя детьми. Самолёты партизанам были нужны — как источник проволоки для мин натяжного действия. Вот они и поднялись на вершину горы у входа в ущелье, по которому летал самолёт, а когда мимо них и чуть ниже летел довольный своим техническим превосходством фашист, из лёгкого стрелкового оружия дали залп...