Результаты внедрения 4-дневной рабочей недели в Исландии
Теперь давайте медленно и вкрадчиво посмотрим на результаты внедрения 4-дневной рабочей недели в Исландии.
В период с 2015 по 2019 годы в Исландии – стране, традиционно работающей больше своих скандинавских соседей, - была проведена серия экспериментов по сокращению рабочей недели с сохранением заработной платы, в которой приняли участие около 2500 работников, преимущественно из государственного сектора.
В 2021 году на свет было выпущено исследование, в котором был проведен анализ эксперимента – его результаты были охарактеризованы как имеющие «ошеломляющий успех» (ошеломи меня, моя Эсмеральда!). Это послужило отправной точкой для проведения дальнейшей серии пилотных экспериментов в Великобритании, США, Южной Африке и ряде других стран.
Помимо этого, результаты исландского эксперимента послужили серьезным аргументом для местных профсоюзов, которые «добились для десятков тысяч работников по всей стране - 86 % всего трудоспособного населения Исландии - права на сокращение рабочего времени». Таким образом, Исландия в настоящее время «единственная европейская страна, успешно сократившая рабочее время в крупном национальном масштабе за последнее десятилетие… преимущественно в государственном секторе».
Какие цели стояли за сокращением рабочего времени?
1. Улучшение баланса между работой и личной жизнью для работников и их семей.
2. Обеспечение более справедливого распределения рабочего времени между женщинами и мужчинами на оплачиваемой работе и дома.
3. Сокращение разницы в часах, которые обычно работают в Исландии по сравнению с другими скандинавскими странами.
Новое исследование анализирует долгосрочное влияние сокращения рабочей недели на работников, экономику и рынок труда методом опроса, в котором приняли участие 9000 человек.
Как я уже отмечал ранее, Исландия – трудящаяся страна по меркам своих европейских соседей, и это важно. Проведенная реформа позволила снизить количество рабочих часов в неделю до отметки в 36.2 ч, доведя их до среднеевропейского уровня, равного 36.1 ч (рисунок 1). Иначе говоря, пример Исландии можно охарактеризовать не только термином «ошеломляющий успех», но также и более нейтральными «нормализация», «оптимизация».
Оценочные термины затуманивают взор и отвлекают от сущностных процессов, которые происходили и происходят в Исландии. Количество часов – это не что-то новое; что-то новое – это то, как в традиционно трудящейся стране смогли провернуть такую вещь. Впрочем, к проворотам и выворотам мы еще вернемся; а я бы хотел задержать свое внимание на следующем графике, демонстрирующем распределение рабочих часов работников Исландии (рисунок 2).
Здесь особое внимание заслуживает правая часть графика, демонстрирующая, что остается значительное число работников (36% в совокупности), которые работают сверх стандарта в 40 ч, еще установленного, напомню, в начале 20 века. Особенно, конечно, опасно выделяется последний кубик: как мы помним, переработка (свыше 55 часов) является ключевым фактором повышенной смертности от заболеваний, обусловленных работой. Как отмечается в отчете, это наблюдается в «гостиничном и гостиничном бизнесе, рыболовстве и сельском хозяйстве, пищевой промышленности, на транспорте, а также в машиностроении».
В качестве пасхалки напомню, что в РФ последние годы тенденция, наоборот, восходящая, и среднее количество рабочих часов составляет 38.5 ч (рисунок 3).
Возвращаемся к изподвыподвертам. Сокращение рабочей недели происходило по разным схемам, из которых сама схема 4-дневной рабочей недели имела место только в 28% случаев. За ней идут:
- гибкий график, согласованный с менеджером (22%);
- более короткий рабочий день каждый день (19%);
- на один день в месяц короче (10%);
- короче на один целый день каждые две недели (6%);
- меньшее количество смен в месяц (5%);
- другое (11%).
Удовлетворенных/не удовлетворенных такой реформой оказалось пропорционально 62/38. Неудовлетворенность 38% респондентов (большая цифра) вызывает интерес, однако исследователи упустили возможность узнать причины и/или не представили таких данных.
Далее в статье анализируется так называемое колесо баланса между работой и жизнью, а также провоцируемые работой усталость и стресс. Результаты совершенно неинформативны: как мы выяснили, схем сокращения рабочих часов было несколько, уровень удовлетворенности реформой разрозненный, следовательно, этот обобщающий анализ порождает только одни вопросы. Намного ценней были бы данные, показывающие зависимость, например, между определенной схемой сокращения рабочего времени и уровнем удовлетворенности; между уровнем стресса и уровнем удовлетворенности от реформы. Это дало бы ценные инсайты, в то время как представленные данные показывают некоторую среднюю температуру по палате с плеядой неучтенных переменных – оттого и неудивительно, что сами графики будто бы не согласованы между собой. Примерно то же самое можно сказать и по экономической выкладке, хотя любопытно, что именно эти недоработанные данные в конечном итоге стали заголовками новостных изданий.
1. Проведенная реформа позволила снизить количество рабочих часов в неделю до отметки в 36.2 ч, доведя их до среднеевропейского уровня, равного 36.1 ч.
2. Сокращение рабочей недели происходило по разным схемам, из которых сама схема 4-дневной рабочей недели имела место только в 28% случаев. За ней идут: гибкий график, согласованный с менеджером (22%), более короткий рабочий день каждый день (19%), на один день в месяц короче (10%), короче на один целый день каждые две недели (6%), меньшее количество смен в месяц (5%), другое (11%).
3. Удовлетворенных/не удовлетворенных такой реформой оказалось пропорционально 62/38. Неудовлетворенность 38% респондентов (большая цифра) вызывает интерес, однако исследователи упустили возможность узнать причины и/или не представили таких данных.
4. Результаты по work-life balance, уровню усталости и стресса, а также экономические выкладки совершенно неинформативны: представленные данные показывают некоторую среднюю температуру по палате с плеядой неучтенных переменных – оттого и неудивительно, что сами графики будто бы не согласованы между собой. Намного ценней были бы данные, показывающие зависимость, например, между определенной схемой сокращения рабочего времени и уровнем удовлетворенности; между уровнем стресса и уровнем удовлетворенности от реформы.