Монархомахи: право на окончательное решение вопроса тирании. Эссе по курсу «Теории Демократии»

Большинство современных правителей, насколько бы авторитарной ни была их власть, заявляют о том, что они опираются на демократические принципы, а их право на правление основывается на выборах или плебисцитах. При этом такие лидеры могут проводить жесткую политику подавления всякой политической альтернативы и установления личной абсолютной власти. Очевидным образом, союзники такого правителя будут называть его «жестким, но эффективным менеджером», а политические противники — тираном. В рамках этой работы мы постараемся понять: кто должен принимать решение относительно тиранической природы правителя, и на каком основании он имеет право это делать.

Нам представляется, что дискуссии о тирании в современной политической теории можно условно разделить на два вида. Первый вид дискуссий, это дискуссии о том: по каким критериям можно определить является ли правитель тираном. Второй вид дискуссий — дискуссии о том, кто имеет право решать: является ли правитель тираном. Вопрос о том, кто имеет право на окончательное решение проблемы тирании, заставляет нас обратиться к мыслителям Европы времен религиозных войн, которых принято называть монархомахами. Нам представляется, что в современной политической теории наблюдается явный дефицит как дискуссий о том, за кем остается право на окончательное решение вопроса о тирании, так и работ посвященных тирании, в которых уделяется должное место авторам-монархомахам.

Если обращаться к современным авторам, пишущем о проблеме тирании, то одним из таких авторов является Марио Торчетти. Торчетти утверждает, что есть несколько элементов, которые характерны для всех определений тирании и тиранов. А именно, тиран это такой правитель, который: систематически нарушает правовые и конституционные предписания; осуществляет свою власть произвольно и абсолютно; его управление полностью эгоистично, и не направлено на благо тех, кем он правит. [1] По мнению Торчетти, эти «основные» критерии «можно найти в каждой дискуссии о тирании, независимо от контекста, языка, или намерения автора». [2] В свою очередь другой автор — Керри Джей Недерман утверждает, что эти принципы не настолько фундаментальны, как думает Торчетти и опровергает часть из них на примере политико-философских трудов европейского средневековья. [3] Однако ни Торчетти, ни Недерман в своих работах не упоминают о тех, кто именно должен судить о том, действует ли правитель сообразно с вышеупомянутыми тираническими принципами. Другой автор изучающий проблему тирании — Уоллер Р. Невилл в своей обширной работе «Тирания: Новая интерпретация» рассматривает понятие тирании и принципы ее выделения от Аристотеля, до Макиавелли, но при этом, также игнорируя вопрос о том, кто принимает решение о том, считать ли правителя тираном. [4] Кроме того, авторам — монархомахам во всех упомянутых работах уделено лишь незначительное внимание. [5] Так, например, рассматривая корни понятий деспотизм и тирания в Древней Греции, Риме и Средних веках, Торчетти, уделяет монархомахам всего несколько строк в своей работе. Другой автор — Джеймс Ханкинс, рассуждая об истоках республиканизма и противопоставлении республики и тирании, также не упоминает ни о тех, кто принимает решение ни, тем более, о монархомахах. [6] Аналогичным образом, в другой небезызвестной работе Роджера Боше: «Теории тирании от Платона до Арендт» также не уделяется должного внимания ни принимающим решения, ни монархомахам. [7]

Складывается впечатление, что политические идеи монархомахов также как и ответ на вопрос о том, кто имеет право выносить окончательное решение по поводу тирании правителя, незаслуженно упускаются и интересуют только исследователей в области истории идей или истории права. Даже такой известный исследователь теории тираноцида как Михаэль Уольцер, в своей сравнительно недавней работе, размышляя о праве на тираноцид после убийства Саддама Хусейна, уделяет рассуждениям о том, кто имеет право судить тирана всего несколько строк. [8]

Таким образом, мы считаем, что ответу на вопрос: кто решает тиран правитель или нет, уделено недостаточное внимание в критической литературе. Вместе с тем именно этот вопрос чрезвычайно важен, поскольку такой судья, кем бы они ни был, способен принять окончательное решение и объявить правителя тираном. Нам представляется важным восстановить суждения о праве на сопротивления и принципы принятия решений относительно вопроса тирании, для чего мы обратимся к некоторым авторам — монархомахам. Именно монархомахи во второй половине XVI века одни из первых не только определили признаки тирании и фундаментальные причины бороться с тираном, но и предложили решение вопроса о том, кто должен судить: является ли правитель тираном.

В первой части этой работы мы рассмотрим авторов, которые предполагают, что право и обязанность окончательного решения вопроса тирании должно быть возложено на специальных людей — магистратов. Во второй части этой работы, мы рассмотрим авторов, которые утверждают, что тем или иным образом, решать судьбу правителя имеют право частные лица или народ. [9] Мы восстановим логику рассуждения авторов в историческом и политическом контексте написания работ и ответим на вопрос: кто должен принимать решение относительно тиранической природы правителя.

Три трактата: право магистратов

После массовых убийств в 1572 г. во время религиозных войн на всей территории Франции перед гугенотами встала необходимость оправдать прямую атаку на монархию Валуа. Именно эта необходимость привела к появлению серии текстов революционной гугенотской мысли. [10] Несмотря на то, что фактически первой такой работой стал трактат Франсуа Отмана «Франко-галлия», считается, что в ходе своей работы Оман пользовался советами Теодора Беза, который в скором времени после выхода текста Отмана завершил работу над схожей по своей сути работой «Право магистратов». [11] Задача, которая стояла перед мыслителями-гугенотами того времени была чрезвычайно сложна. Прежде всего, им необходимо было оправдать прямое, но в тоже время законное противостояние монархии и призвать к оружию. В то же самое время, понимая, что они находятся в меньшинстве, гугеноты не должны были настроить против себя католическое большинство, а желательно, даже расширить базу своих сторонников. Именно поэтому гугеноты подходят к вопросу о тираноубийстве чрезвычайно осторожно: во-первых, стараясь исключить возможность сопротивления частных лиц или всего «тела народа», а во-вторых, традиционно разделяя тиранов на два типа: тиранов захвативших власть и законных правителей, которые стали тиранами. [12] Так, расширяя базу своей поддержки, гугеноты создали более конституционалистскую и менее религиозную идеологию, которая впоследствии стала основной теории общественного договора. [13]

В работе «Франко-галлия» Отман, изучая историю учреждения Франции, для того, чтобы определить способы ее нынешнего надлежащего устройства, заявляет о том, что французская конституция по сути своей нормативна. Отман, прежде всего утверждает, что первоначально французская монархия была избранной, а это означает, что источник власти пребывал в народе. Однако при этом Отман подчеркивает, что говоря о «воле народа» он имеет в виду «власть сословий» и «чинов», а не «всего тела народа». [14] [15] [16] Таким образом, Французская Корона, по мнению Отмана, изначально возлагалась на монарха волей народных представителей сословий, а следовательно, именно посредством представителей сословий власть монарха и должна сдерживаться. Поскольку сословия назначают короля, его власть не может быть выше чем власть «магистрата всего народа», то есть должностного лица-представителя народа. При этом согласно Отману избрание короля не является актом отторжения власти у народа. Напротив, верховная власть народа и его «представительных органов» заключается в том, чтобы производить постоянный надзор над действиями короля и, при необходимости, забирать у него власть. [17] Именно это изначальное право на власть сословий являются источником власти монарха, что позволяет представителям сословий законно восставать против тирании монарха. [18] [19] Итак, король, согласно Отману, не более чем верховный магистрат, следовательно, магистраты — как представители народа имеют право решать: достоин ли король продолжать свое правление или его правление можно считать тираническим и он должен быть низложен. Для укрепления своей позиции, Отман приводит аллюзию с древнегреческими эфорами, которых следует считать «смотрителями за королями». [20]

Опираясь в своих рассуждениях на Отмана, другой мыслитель Теодор Беза, аналогичным образом говорит о выборной природе французской монархии. [21] [22] Второе предположение, которое делает Беза, заключается в том, что король во время коронации клялся защищать народ и закон. Из этого тезиса Беза, также делает вывод, что власть короля исходит от народа, а, следовательно, король в любой момент может быть заменен на другого правителя.

В то же время Беза проводит различие между тираном-узурпатором, который захватил власть силой и тираном, который, изначально имел законное право на правление, однако впоследствии его правление стало тиранией. В первом случае, согласно Беза, каждое частное лицо имеет право сопротивляться тирану, поскольку его власть незаконна. [23] Если же тираном становится законный правитель, частное лицо не имеет право на сопротивление, поскольку власть тирану дана народом, и не может быть «отнята или разрушена частным лицом». [24] Однако бороться с тираном могут специально назначенные представители — магистраты, слуги народа, которые приносят присягу перед ним. [25] Под магистратами Беза, судя по всему, понимает не только специально призванных представителей, но и любых представителей народа, например местные власти. Так магистраты городов и провинций могут оказывать сопротивление в пределах своей территории. Они тоже, как утверждает Беза, первоначально получают свою власть от народа, даже если формально назначены королем. [26] Тем самым, Беза пытается гарантировать право народа на сопротивление, поясняя, что поскольку призвать к оружию имеет право любой магистрат, люди всегда найдут поддержку хотя бы у одного из представителей местной власти. [27] Таким образом, магистраты понимаются здесь как народные представители разных уровней власти, от местных властей до представителей сословий всего королевства.

Другая известная работа монархомахов того времени это «Vindiciae contra tyrannos» («Защита от тиранов»), опубликованная в 1579 году. Работа была напечатана под псевдонимом Стефан Юний Брут, однако большинство изучаемых нами авторов считают, что вероятнее всего она принадлежит перу Филиппа Дюплесси-Морне. Считается, что работа во многом опирается на «Права магистратов» Беза развивая ее идеи. При этом стиль «Защиты» «более страстный и риторический», поскольку Морне, как считает Франклин «не теолог, который стремиться успокоить сомнения своего читателя, а солдат и государственный деятель, призывающий к восстанию». [28]

Используя аналогичные с предыдущими авторами рассуждения, Морне пишет об элективных истоках монархии во Франции, утверждая, что даже наследственный монарх, должен «вводиться на должность народом». [29] Итак, короли призваны народом, для того, чтобы управлять им, однако, поскольку народ невозможно собрать вместе, должны быть учреждены магистраты, которые в определенном смысле могут представлять народ. Как уже было сказано выше, «Защита» по форме своей — призыв к восстанию, поэтому для Морне магистраты это не только представители сословий или местные власти, но и все власть имущие, способные восстать. Несмотря на то, что право окончательного свержения монарха Морне по-прежнему оставляет за Генеральными Штатами, они больше не являются основной для законного сопротивления. Тем самым, размывая границу между Генеральными Штатами, магистратами — представителями народа и другими власть имущими, Морне пытается доказать, что последние имеют право на законное сопротивление. Таким образом, существуют независимые от правителя магистраты, обладающие властью, выступать от имени народа, у которых есть право контролировать власть правителя и, при необходимости принимать решение, относительно права народа на восстание. [30] [31]

Итак, бремя принятия решения в вопросе борьбы с тираном согласно Морне ложится на магистратов. При этом, предпочтительная процедура принятия решения описана автором весьма пространно, как «совместное согласие» магистратов. [32] Кроме того, Морне, также как и Беза говорит о том, что официальные лица могут действовать против тирана индивидуально. Однако если Беза осторожно обозначает право на сопротивление со стороны частных лиц, призванных Богом, тут же заявляя, что он не будет это подробно обсуждать, [33] [34] Морне говорит об этом более открыто, утверждая, что частные лица если они призваны Богом, и имеют некие внешние признаки, отличающие их от лжепророков, тоже могут сопротивляться тирану. [35]

Причиной возможности сопротивления тирану со стороны частных лиц, посланных Богом, является то, что согласно Морне существует некий договор (конвентат) между королем, магистратами, как представителями народа и Богом. Суть этого договора заключается в том, что король и магистраты обещают защищать закон Божий. Если король перестает защищать этот закон, магистраты обязаны изгнать короля. Если же король становится тираном, а магистраты не исполняют возложенные на них обязанности, то их тоже следует уничтожить. [36] [37] Кроме того, в «Защите» Морне не только обозначает обязанность парламентов сдерживать тиранию короля, но и напрямую говорит о том, что парламент, по сути своей, является «судьей между королем и народом», поскольку, согласно автору, в процессе принятия значимых решений, король обязан получить одобрение парламента. [38]

Таким образом, Отман, Беза и Морне отдают право на решение вопроса о тирании магистратам — представителям сословий, которые обязаны тем или иным способом обеспечивать право народа на сопротивление. Очевидным достоинством подобной системы принятия решений является практическая возможность ее реализации. Не трудно представить политическую систему, в которой существует, специальный парламент, или другой представительный орган, который имеет право принять решение относительно тирании правителя и реализовать право на сопротивление. Недостатком такой системы является вероятность зависимости таких магистратов от правителя — тирана. Более того, любой достаточно разумный правитель, склоняющийся к тирании, будет первым делом пытаться подавить такой орган, поскольку тот является непосредственной угрозой его власти. В современном мире мы можем наблюдать это на примере Российской Федерации, в которой формально нижняя палата парламента имеет право инициировать принятие решения об импичменте президенту, а верхняя палата парламента может его одобрить. При этом фактически выстроена политическая система, при которой, обе палаты парламента зависимы от президента и не способны вынести решение об импичменте. Чаще всего эта проблема решается путем реализации принципа разделения властей. Однако если принцип разделения властей в политической системе уже реализован, то тирания сама по себе маловероятна, а следовательно нет необходимости иметь какого-либо механизма принятия решения о тирании правителей.

Право народа и индивида

Как мы показали выше, ни Беза, ни Морне не рассматривали ни индивидуального права на сопротивление ни права на сопротивления всего народа. Этот шаг был вскоре сделан шотландским кальвинистом Джорджем Бьюкененом и испанским иезуитом Хуаном де Марианой, которые сформулировали секуляризованную теорию права на сопротивление.

К концу шестидесятых годов XVI века Шотландия фактически официально приняла кальвинистскую веру, в результате чего возникла возможность призвать все «тело народа» к сопротивлению. В 1567 году была смещена католическая королева Мария Шотландская, что вызвало широкую общественную дискуссию о том: имеет ли народ право отвергать законного правителя. [39] Одним из теоретиков, который ответил на этот вопрос в своей работе «Право на королевство в Шотландии» был Джордж Бьюкенен. Его работа была опубликована на латыни в 1579 вслед за трактатами Беза и Морне. [40] В этой работе Бьюкенен ставит перед собой задачу оправдать радикальные меры, предпринятые против Марии Шотландской и, как и вышеупомянутые авторы, опирается на исторические, а не на схоластические источники. [41] Согласно Бьюкенену политические сообщества не установлены Богом, но возникают по решению самих людей. Народ может выбрать себе правителя и этот выбор, по сути своей, представляет собой договор между правителем и подданными. [42] Основное условие правления короля — договор в том, что правитель будет править в соответствии с законом, который должен сдерживать «человеческие страсти короля». [43] Таким образом, верховенство закона является следствием выборного царствования. Соответственно, первостепенное значение приобретает определение того, где должна быть размещена законотворческая сила. По мнению Бьюкенена, такая сила расположена «не в правителе, но в народе». [44] Так, Бьюкенен пишет: «хочу, чтобы люди которые дали ему власть могли бы положить предел его власти.» [45]

Таким образом, народ назначает правителя непосредственно, с помощью прямого договора между правителем и «телом народа». Поэтому именно народ и должен решать является ли правитель тираном и как с ним следует поступить. Согласно Бьюкенену, король — лишь глашатай, выражающий волю народа. Именно перед народом король должен отвечать, и именно народ должен решать: является ли король тираном. В то же самое время, народ (maior populi pars) согласно Бьюкенену это не просто некое множество (imperita multitudo), это собрание граждан. Это «те, кто подчиняются законам, поддерживают человеческое общество, которые скорее готовы претерпеть все невзгоды и опасности ради благополучия своих соотечественников, чем из-за трусости стареют с позорной легкостью». [46] Бьюкенен предлагает оценивать граждан не по количеству, а по их значимости, считая при этом, что «большая и лучшая часть граждан всегда будет стоять за свободу, честь и безопасность». [47] Не каждый отдельный гражданин, но лишь народ, может выносить решение о том, что король тиран. [48] Однако, после того как это решение было принято, каждый гражданин может присвоить право на убийство тирана. [49]

Здесь можно усмотреть в тезисах Бьюкенена некое противоречие. С одной стороны, «все тело народа» дает власть королю с другой стороны, когда автор определяет понятие «народ» он говорит не обо всех людях, а о некой «лучшей части граждан». Именно эти люди и должны определять является ли правитель тираном. Складывается впечатление, что Бьюкенен говорит о какой-то особой аристократии, при этом до конца не определяя ее. В то же самое время эти «лучшие люди», не являются специальными должностными лицами, какими были Магистраты у Отмана, Беза и Морне.

В конце восьмидесятых годов XVI века после смерти герцога Анжуйского прямым наследником престола Франции стал гугенот Генрих Наваррский. Это изменило политическую обстановку и привело к тому, что некоторые католические теологи также заняли радикальную позицию относительно права на сопротивления. В качестве ответа на дисбаланс политических сил была восстановлена Католическая лига, а политические теоретики начали выступать с прямыми призывами к телу народа поднять восстание против монархии. [50]

Одной из таких работ стал труд Хуана де Марианы «Король и воспитание короля». Задачей Марианы, было показать монархам, что власть народа, как содружества, всегда больше власти монарха, которая так или иначе основана на народном одобрении. Это, по мнению Марианы, должно было убедить монарха в том, что проводить тираническую политику опасно, поскольку народ имеет законное право его свергнуть. [51] Аналогично с предыдущим автором Мариана начинает с описания изначальной формы существования общества, утверждая, что в то время людей не сдерживали никакие законы и правители. В дальнейшем, для того, чтобы обеспечить себе защиту, люди составили договор об образовании общества и избирали себе правителя. Как и у вышеупомянутых авторов, эти тезисы излагаются без ссылок на какие-либо религиозные трактаты. [52]

Итак, главной задачей Марианы было удержать монарха от того, чтобы стать тираном. Основным средством для достижения этой цели Мариана избрал страх. [53] Поскольку люди сами учредили государство и выбрали себе правителя, считает Мариана, они могут призвать короля к ответу. Поэтому правитель должен уважать и бояться своих граждан, и только это сможет обеспечить его «законопослушное правление». [54] Также как и многие авторы того времени, Мариана проводит различие между тираном, получившим власть силой и законным правителем, который превратился в тирана, называя последнего «тираном с титулом». По поводу первого типа тирании мнение Марианы радикально и однозначно — его может убить любое частное лицо. [55] Что же касается законного правителя, который может стать «тираном с титулом» то для суда над ним Мариана создает правовой механизм. Согласно Мариане, такого правителя необходимо сначала предостеречь и, в том случае если это не помогло, провести собрание всего народа или “ собрание серьезных и образованных людей», на котором публично принять решение о том, что правитель низложен. После этого с таким правителем могут свободно бороться все, в том числе и частные лица. [56] Как провести собрание всего народа, на котором прозвучит его «публичный голос» (publica vox populi) Мариана не уточняет, однако указывает, что если правитель препятствует подобному собранию, то он «зарабатывает дурную славу» и фактически низвергает себя. Аналогичным образом у автора нет прямого указания на то, кем должны быть упомянутые выше «образованные люди». [57] В изученной нами критической литературе сделано предположение, что под «образованными людьми» Мариана вряд ли понимает сословия дворян или магистратов, но вероятно имеет в виду высшее духовенство, однако однозначных свидетельств этому, судя по всему нет. [58]

Таким образом, как Бьюкенен, так и Мариана заявляют о праве на сопротивление как всего «тела народа» так и частных лиц. Однако при этом когда речь заходит о том, кто же может принимать решение относительно тирании правителя, оба автора заявляют о том, что праве на окончательное решение принадлежит тем или иным «особым людям». Можно предположить, что Бьюкенен и Мариана прекрасно понимали принципиальную невозможность собрания всего «тела народа». Чтобы как-то решить эту проблему каждый из авторов создал механизм принятия решения посредствам таких «особых», «лучших» людей. При этом ни Бьюкенен, ни Мариана не дают конкретного определения таким людям и не обозначают способов посредством которых их можно выявить и призвать. Решением подобной проблемы в современном мире мог бы быть механизм всенародного референдума, на котором все граждане страны принимали бы решение о том, является ли правитель тираном. Однако возникает резонное возражение: кто мог бы провести такой референдум в случае реальной узурпации власти? Парадокс заключается в том, что если мы имеем дело с многонаселенным государством, находящимся под властью правителя — тирана, то единственным, кто мог бы провести подобную процедуру в масштабах всей страны, является тот, у кого есть реальная власть, то есть сам тиран или его подчиненные. Таким образом, подобный референдум будет либо принципиально запрещен, как угроза власти тирана, либо проведен в виде подконтрольного плебисцита.

Заключение

Таким образом, в каждом механизме принятия решения о тирании, который мы рассмотрели, есть несколько недостатков. Если право объявить правителя тираном принадлежит специальным народным представителям - магистратам, то возникает угроза того, что тиран, так или иначе сможет ими манипулировать. Более того, любой разумный правитель склонный к тирании поставит их под свой контроль в первую очередь, так как именно они представляют непосредственную угрозу его власти. Если же политический режим будет построен по принципу разделения властей, то в таком случае угрозы тирании не будет вовсе, и необходимости бороться с ней не возникнет. Казалось бы решение проблемы очевидно. Но что делать, если правление в государстве склонно к единоличной власти? Если существует многолетняя традиция концентрации власти в одних руках и на формально-бюрократическом и на культурно-символическом уровне. Например, в политических системах, привыкших к плебисцитам, на которых все единогласно выбирают одного лидера в отсутствии альтернатив, чрезвычайно трудно будет создать систему, построенную на принципе разделения властей. При этом именно такие режимы и склонны к тирании. Если же право на решение вопроса о тирании признать за народом, то проблемы возникают с механизмом принятия этого решения. Как уже было сказано выше, собрание “всего тела народа” практически невозможно. Но даже если проводить подобное собрание в виде всенародного референдума или плебисцита правителю - тирану хватит власти, чтобы контролировать или фальсифицировать этот процесс.

Итак, нам необходимо не просто обозначить того, кто вправе вынести окончательное решение в вопросе о тирании, но и предложить процедуру принятия подобного решения. Очевидным образом, такая процедура должна быть связана с участием большого числа граждан страны, при этом она должна быть минимально зависимой от правителя-тирана. Кроме того, процедура должна быть законной и предотвращать возможность законное индивидуальное тираноборчество. Нам представляется, что право на окончательное решение должно быть распределено между гражданами и их представителями. Таким образом, необходимо создать механизм, который бы обеспечил народным представителям законное право на восстание против тирана и при этом был бы связан с гражданским недовольством тиранического правления. Например, в законодательстве может быть закреплена процедура отстранения от должности главы государства, которая может быть запущена любым народным представителем, но только в случае массовых гражданских протестов. Аналогичным образом попытка бороться или поменять этот закон тоже должна приводить к тому, что у любого народного представителя появлялось бы законное право на отстранения главы государства. Достоинством подобной системы является встроенный в нее механизм стимулирующий раскол элит. Если любой парламентарий может инициировать процедуру отстранения от власти президента в случае массовых протестов, то весьма вероятно, что всегда найдется кто-то, кто захочет это сделать. В то же самое время массовые протесты означают, что недовольство граждан существующим правлением высоко. При этом мы считаем маловероятной возможность искусственной катализации протестных настроений без значительных ошибок в управлении государством, вызывающих недовольство. Поскольку если бы и существовала политическая сила, способная без объективных причин организовать массовые протесты во всех крупных городах государства, такая сила готова была бы бороться за власть открыто и скорее всего, заполучила бы её без каких-либо затруднений.

Очевидным недостатком предложенной нами системы является ее неустойчивость. Протестные настроения в обществе не появляются и не исчезают мгновенно, поэтому, протестный период может продолжаться значительное время. В предложенной нами системе, в случае распространенных протестных настроений парламентарии могут постоянно инициировать импичмент президенту, что будет усиливать политическую нестабильность. Одним из решений этой проблемы мог бы стать обязательный выборный процесс, который следовал бы за процедурой отстранения лидера государства. Таким образом, протестные настроения могут быть временно канализированы в выборный процесс, а протестующие в свою очередь переключились бы на участие в процедуре выборов. Другим существенным недостатком предложенной нами системы является трудность оценки уровня протестных настроений. Зачастую при развитии тирании все массовые мероприятия либо запрещаются, либо тщательно контролируются, в результате чего большая часть протестов становятся стихийными и чрезвычайно трудно оценить точное количество людей, которые в них вовлечены. Поэтому прописать точный критерий, при котором любой парламентарий получает право на то, чтобы инициировать процесс борьбы с тираном невозможно. Тем не менее, эту проблему можно решить связав критерий не только с численностью вышедших на митинги людей, которую можно оценить приблизительно, но и с количеством городов, в которых происходят протесты. Например, если в десяти крупнейших городах страны выйдет более тысячи человек, то парламентарий имеет право запустить процедуру борьбы с главой государства. Такой механизм вполне может быть реализован путем публикации материалов с протестных акций. Таким образом, предложенный нами механизм принятия решения о тирании в том или ином виде включает в себя и народное мнение, и ограничение возможности индивидуального тираноборчества.

Список использованной литературы

1. Скиннер. К. Истоки современной политической мысли: в 2 т. Т. 2: Эпоха Реформации. М.: Издательский дом «Дело» РАНХиГС. 2018 - 568 С.
2. Arnhart L. Review of: Theories of Tyranny from Plato to Arendt. by Roger Boesche. // The American Political Science Review, V. 90. №. 4. Pp. 887.
3. Braun H. E. Juan de Mariana and early modern Spanish political thought. Burlington: Ashgate Publishing. Ltd. 2007. - 215 Pp.
4. Burns J. H. The Political Ideas of George Buchanan. // The Scottish Historical Review Apr. 1951. V. 30. № 109. Part 1. Рp. 60-68.
5. Franklin J. Constitutionalism and Resistance in the Sixteenth Century. Three Treatises by Hotmail, Beza, & Mornay. Translated and edited by Julian H. Franklin New York: Pegasus. 1969. - 210 Рр.
6. Michelle T. C. Review of Tyranny: A new interpretation by Waller R. Newell // Contemporary Political Theory. Feb. 2017. V. ‏ 16. Iss. 1. Pp. ‏ 165-168.
7. Nederman C. J. Three Concepts of Tyranny in Western Medieval Political Thought // Contributions to the History of Concepts. 2019. V. 14. №. 2. P.4.
8. Turchetti M. 'Despotism' and 'Tyranny' Unmasking a Tenacious Confusion // European Journal of Political Theory. 2008. V. 7. №. 2. P. 160.
9. Walzer M. Killing Tyrants // Dissent. 2007. Vol. 54. №. 2. Pp. 7-8.
10. Zaller R. The Figure of the Tyrant in English Revolutionary Thought // Journal of the History of Ideas. Oct. 1993. V. 54. № 4. P. 593.