Имперія и антіимперія: разстановка точекъ надъ «i»
Къ предыдущему сразу хочется написать поясненіе-продолженіе. Разница въ методахъ Петра I и Сталина слѣдуетъ изъ того, что первый укрѣплялъ и расширялъ имперію, а второй — антіимперію. Имперія приходитъ и, ничего не скрывая, стремится къ достиженію своихъ цѣлей. Когда имперія присоединяетъ новую территорію, она не должна изображать, будто бы это территорія сама хочетъ, чтобы ее присоединили. И наоборотъ, кто-то бы можетъ и хотѣлъ перейти подъ покровительство сильнаго, но ихъ не берутъ, потому что у имперіи всегда есть представленіе о своихъ естественныхъ границахъ и отвѣтственности. Поэтому для имперій не свойствененъ безконечный ростъ; ни одна изъ нихъ не претендовала никогда на міровое господство. (Даже у Гитлера не было такихъ плановъ. Онъ хотѣлъ только подчиненія Европы своимъ интересам и расширенія жизненнаго пространства до Урала, оставляя Африку и Дальній Востокъ своимъ союзникамъ). Само опредѣленіе Россіи какъ наслѣдницы Византіи, православной имперіи является полной противоположностью торжеству мірового коммунизма какъ универсальной идеи. Большевистская же антіимперія осознаетъ, что она — не нормальное государство, а банда разбойниковъ, поэтому у нея не можетъ быть явно декларируемыхъ легитимныхъ интересовъ. Чтобы изобразить легитимность она опирается на маріонеточное правительство, на мѣстные кадры коммунистовъ. Вѣдь для всеобщаго счастья пролетаріевъ не можетъ быть никакихъ границъ, поэтому присоединиться къ антіимперіи можно только «добровольно», что и имитируется. Большевики использовали сепаратистскія устремленія народовъ Россійской имперіи для ея уничтоженія и ожидали, что вотъ-вотъ къ ихъ проекту присоединятся Венгерская совѣтская республика, потомъ Польская, Баварская, Бременская, Эльзасская, Словацкая, Иранская, Тувинская и такъ далѣе.
Тутъ стоитъ отмѣнить (это понадобится потомъ), что США, не будучи по сути имперіей (это образованіе другого типа) въ Іракѣ и Афганистанѣ вели себя соотвѣтствующемъ способомъ, то есть использовали имперіалистическіе методы. Они пришли, взяли территорію подъ свой контроль, только послѣ этого стали выращивать мѣстныя силы, которыя могли бы стать ихъ опорой и союзниками въ будущемъ. То, что это вышло не очень хорошо, это уже проблема конкретныхъ обстоятельствъ, а не имперіалистическихъ метода и не способа мышленія какъ таковыхъ. Кстати, почему США не имперія? Потому что главная американская идея — это мессіанство. Это вполнѣ закономѣрно, если учесть, что страна возникла какъ край религіозныхъ фанатиковъ, которымъ не нашлось мѣсто въ нормальныхъ странахъ. Теперь протестантская идея Царства Божьяго замѣнена на «демократію», но суть остается той же самой. Но имперія не можетъ существовать какъ мессіанскій проектъ, это другое.
Слѣдующее отличіе состоитъ въ томъ, что происходитъ на новыхъ территоріяхъ. Имперіи часто учатся у народовъ и культуръ, съ которыми взаимодѣйствуютъ. Нормальная имперія (не колоніальная, потому что это другой подтипъ) не унижаетъ, не подавляетъ, не унифицируетъ. Въ Россійской имперіи польская шляхта, грузинскіе князья и даже среднеазіатскіе ханы всѣ оставались на своихъ мѣстахъ, только приносили присягу русскому царю и черезъ это попадали въ элиту. Польша, пока не встала на дыбы, оставалась со своей конституціей. Болѣе мудрая Финляндія также пребывала со своимъ парламентомъ. Были области казачьяго войска со своими самоуправленіемъ. То есть имперія обычно существуетъ какъ максимально комфортная и наиболѣе пріемлемая для всѣхъ форма сосуществованія многихъ народовъ. Часто вспоминаемая недобрымъ словомъ русификація Польши произошла только послѣ нѣсколькихъ дерзкихъ возстаній. При этомъ Александръ I самъ было полонофиломъ, онъ хотѣлъ и оставшуюся часть Россіи устроить по польскому образцу и единственное, что символически ограничивало суверенитетъ польскаго народа — личная унія съ россійскимъ императоромъ.
Чтобы понять разницу между имперіей и неимперіей достаточно посмотрѣть на исторію Австро-Венгріи во второй половинѣ XIX вѣка. Австрійцы — народъ съ опытомъ имперскаго управленія. При нихъ славяне реализовывали культурную автономію, переживали національное возрожденіе, создавали собственный языки и идентичность. И, наконецъ, народы, проживавшіе въ Цислейтаніи, получили свое политическое представительство въ земскихъ сеймахъ и въ рейхсрате. Совсѣмъ не такъ поступали венгры съ Транслейтаніи. Они подвергали мадьяризаціи всѣ проживавшіе на ихъ территоріи народы, а въ сеймѣ венгры составляли больше 90 %, хотя ихъ доля въ населеніи не достигала и 50 %.
СССР не былъ имперіей прежде всего потому, что дѣйствовалъ какъ унификаторъ, а не руссификаторъ. И хотя въ значительной мѣрѣ (но не всегда) опирался на представителей мѣстныхъ этническихъ группъ, для него была важнѣе лойяльность и «политическая грамотность», а не національность. Онъ не включалъ мѣстныя элиты въ общую, онъ ихъ насаждалъ и создавалъ. Единство идеологіи и организаціи жизни продвигались повсюду, создавались колхозы, партійно-хозяйственныя іерархическія структуры управленія, вводилось единообразное законодательство, полностью порывавшее съ мѣстными традиціями. (Хотя гражданское и уголовное право относились къ вѣдѣнію республикъ, а не союза, тѣмъ не менѣе дѣйствовавшее право было унифицировано отъ ганзейскихъ городовъ въ Прибалтикѣ до среднеазіатскихъ горныхъ ауловъ. Въ имперіяхъ ничего подобнаго просто не можетъ быть, потому имперія всегда понимаетъ, что разныя ея части развиваются по-разному).
Но СССР былъ не просто неимперіей, онъ былъ антіимперіей прежде всего потому, что какъ и США, строился вокругъ мессіанской идеи, а не народа. Наоборотъ, русскій народъ, у котораго былъ опытъ управленія имперскимъ организмомъ на протяженіи нѣсколькихъ вѣковъ, подвергался униженію и истребленію. Отъ него въ пользу національныхъ окраинъ были отняты и территоріи, и рессурсы. Русскій шовинизмъ проклинали не только на уровнѣ идеологіи, но и въ оффиціальныхъ документахъ, конституціяхъ совѣтскихъ союзныхъ республикъ и даже автономныхъ республикъ въ составѣ РСФСР.* Цѣлью существованія СССР было созданіе новаго человѣка, «новой исторической общности», совѣтскаго народа. Своего рода колонизація наоборотъ, когда колонизированные народы живутъ за счетъ колонизаторовъ. Уровень жизни, скажемъ, въ кавказскихъ или прибалтійскихъ республикахъ въ нѣсколько разъ превышалъ производимый ими продуктъ. Нужно было купить лойяльность окраинъ. По той же причинѣ, пока въ СССР былъ послѣвоенный голодъ, зерно и продовольствіе поставлялось въ страны Восточной Европы для того, чтобы укрѣпить вліяніе просовѣтскихъ партій. Римъ покорилъ Египетъ для того, чтобы получать оттуда хлѣбъ и процвѣтать самому. СССР покорялъ другихъ для того, чтобы самому разоряться, но продвигать идею всеобщаго коммунистическаго счастья.
И еще въ заключеніе одинъ признакъ антіимперскости СССР и его наслѣдницы РФ. Это отношеніе вышеупомянутымъ США. Трудно представить, какая еще страна на свѣтѣ занимаетъ положеніе болѣе подходящее для того, чтобы быть вѣчнымъ и главнымъ другомъ Россіи. Сферы вліянія и области интересовъ у Россіи и США почти не пересѣкаются. А главный соперникъ у насъ одинъ — это Китай. Историческихъ обидъ и счетовъ, въ отличіе отъ европейскихъ странъ, у насъ почти нѣтъ никакихъ, если не брать совѣтскій періодъ. И, болѣе того, само появленіе США на исторической сценѣ — это въ значительной мѣрѣ заслуга Россіи и Франціи. Тѣ, кто видятъ въ нихъ врага Россіи, на самомъ дѣлѣ никакіе не наслѣдники имперіи, а ровно наоборотъ. США могутъ восприниматься въ качествѣ соперника только для того, кто считаетъ сферой своихъ интересовъ вѣсь мiръ. Мірового господства жаждалъ большевизмъ, онъ искалъ возможности присутствія въ Азіи, Африкѣ, Америкѣ. Россія же для него не была цѣль, а только средствомъ, русскій народъ — источникомъ рессурсовъ. Поэтому изъ самой сути СССР какъ антирусской антіимперіи закономѣрно вытекаетъ соперничество съ мессіанскими США, за которыми видится претензія на міровую гегемонію. Это соперничество основано на идеологіи. Но имперіи на идеологіи не основываются.
_______________________________________________
* Спасибо Александру Верещагину, который обратилъ вниманіе на этотъ фактъ.