Богиня Эостре: текст Беды и современные языческие традиции
Источник: Германская языческая традиция
(Carole M. Cusack The Goddess Eostre: Bede’s Text and Contemporary Pagan Tradition (s). Перевод с английского Н.Топчий. Многочисленные сноски статьи и библиографию не удалось вставить из-за ограничений vКонтакте. Источник заставки — снимок с кургана Олега в Старой Ладоге).
Версия этой статьи была представлена на конференции «Текст и традиции» австралийской ассоциации раннего Средневековья в Австралийском национальном университете в Канберре 14–16 сентября 2005 года. Я благодарна тем делегатам, которые предоставили комментарии и критические замечания, а также моим научным сотрудникам Алексу Норману (Alex Norman) и Доминику Уилсону (Dominique Wilson).
Резюме
Современные языческие группы часто обращаются к текстам европейского Средневековья и полагаются на научные оценки подлинности этих текстов и традиций, которые в них описаны. Часто эти тексты становятся «священными писаниями» для язычников и, таким образом, жизненно важными для их самобытности и общности. Это в равной степени относится и к традиционным, и к эклектичным течениям язычества, хотя они различаются своим отношением к прошлому: язычники из первой группы сосредоточены на реконструкции, тогда как вторые более гибки в своём подходе и занимаются переосмыслением. В этой статье исследуются источники об второстепенной англосаксонской богине Эостре (Eostre), наиболее известной тем, что она даровала своё имя христианскому празднику Пасхи-Eostre/Easter в германоязычных странах. Эостре была выбрана именно из-за её малой известности: академические дискурсы в англосаксонских исследованиях не могут прийти к согласию даже относительно её существования. В отличие от этих осторожных, скептических, «посторонних» голосов, «инсайдерские» голоса современного языческого сообщества прославляют Эостре и проводят ритуалы в её честь. Здесь утверждается, что существует континуум интерпретаций материала Eostre/Ostara, где на одном краю шкалы научный скептицизм и переосмысление эклектического язычества на другом, в то время как более исторически обоснованные традиционные языческие интерпретации, обнаруживаемые в Асатру и некоторых других Северных традициях, устанавливают компромисс между «объективной наукой» и «субъективной верой».
Беда и англосаксонское язычество
В De Temporum Ratione (Об исчислении времени), в главе 15 «Английские месяцы», Беда Достопочтенный (672/3–735 гг.) писал, что:
«Hrethmonath [март] назван в честь их богини Хреды (Hretha), которой они приносили жертвы в этом время. Eosturmonath [апрель], [название которого] сегодня значит «пасхальный месяц», прежде звался так по имени их [англосаксов] богини Эостре (Eostre), во чью честь в этом месяце устраивался праздник. Ныне они зовут её именем пасхальное время (Paschale tempus), даруя радостям нового праздника старое, привычное название».
Это краткое упоминание богини Эостре (и связанное с ним упоминание еще более неясной фигуры Хреды) вызвало споры и ряд противоречивых прочтений среди медиевистов. Учёные-специалисты по Средним векам обычно сосредотачивались на переходе от язычества к христианству среди англосаксов или возможности извлечения подлинно языческих традиций из христианских писаний, тогда как в наши дни современные язычники ищут в них ключи к знаниям про ритуалы и веру.
Насколько Беда, монах Уэрмаута-Ярроу (Wearmouth-Jarrow) в англосаксонском королевстве Нортумбрия, знал традиционную религию англосаксов, служит предметом горячих споров. Его Historia Ecclesiastica является классическим источником по обращению англичан в новую веру (597–681 гг.), Но точность описания им языческих обычаев подвергается сомнению.
Обращение Англии началось в южном королевстве Кент в конце шестого века. Евангелизация северного королевства Нортумбрия римскими миссионерами во главе с Паулином (Paulinus) началась примерно в 619 году н. э., но усилилась в 627 году, когда был крещен король Эдвин. После смерти Эдвина был перерыв, который длился примерно два года и закончился, когда король Нортумбрии Освальд и ирландский миссионер Эйдан Айонский (Aidan of Iona) принесли в королевство христианство по ирландскому образцу в 635 или 636 году. Синод Уитби подтвердил римскую датировку Пасхи-Easter в 664 г.
В исследованиях Средневековья, как и во всех научных дискурсах, происходит смена моды в отношении теории и интерпретации. Таким образом, можно утверждать, что двадцать лет назад учёные в целом были более склонны признать, что в средневековых текстах можно идентифицировать «подлинные» языческие традиции, тогда как в настоящее время нормой является методологический скептицизм.
Во-первых, мы рассмотрим свидетельства тех исследователей эпохи англосаксов, которые считают существование богини по имени Эостре вероятным, ― Одри Мини (Audrey Meaney) и Дэвида Уилсона (David Wilson); во-вторых, противоречащие им выводы Э. Г. Стэнли (E.G. Stanley) и Рэя Пейджа (Ray Page). Хотя период обращения в новую веру закончился почти за столетие до рождения Беды, Мини утверждает, что краткие упоминания Беды об англосаксонском язычестве, похоже, согласуется с другими сохранившимися источниками и, таким образом, должны быть приняты как достоверная информация. Большая часть этой информации взята из главы 15 De Temporum Ratione, которая охватывает год, начиная с месяца Giuli, который Беде приравнивает к январю, и заканчивая месяцем Blotmonath, «месяцем жертвоприношений».
По лунному календарю, описанному Бедой, отмечались языческие праздники, которые составляли основу деятельности людей в течение года. Мини считает, что названия месяцев были неразрывно связаны с ритуалами соответствующего времени года, а также отмечает, что в рассказе Беды богини упоминаются чаще, чем мужские божества. Например, Беда утверждал, что дата, когда христиане празднуют рождение Иисуса, в прошлом называлась «Ночью матерей», в дополнение к его упоминаниям о богинях Хреде и Эостре. Хреда обычно ассоциируется с «честью» и «славой», но при рассмотрении этимологических свидетельств Мини поднимает вопрос о том, была ли «Хреда чем-то вроде англосаксонской Нертус?» Это предложение очень заманчиво из-за выдающегося положения Нертус в «Германии» Тацита, 10, где она названа богиней местных германцев. Ещё одно свидетельство, повышающее привлекательность предположений Мини, включает присутствие фигур с родственными именами в других германских традициях, например, мать скандинавского бога Тора, великанша Ёрд (Земля) и повсеместное распространение «богинь земли» в других индоевропейских пантеонах. Защищая существование богинь, упомянутых Бедой, Мини обращается к исследователю и фольклористу Якобу Гримму. Он утверждал по поводу Эостре и Хреды, что было бы интеллектуально несостоятельным утверждать, что Беда, набожный христианин, который в целом минимизировал в своих трудах освещение старой религии, изобрел эти божества.
Сама Мини признает, что эти «безвестные богини» «убедительны благодаря своей неожиданности, а не вопреки этому». Она отмечает, что среди старших современников Беды были те, кто, должно быть, много знал о прежней религии, что увеличивало вероятность того, что его свидетельства о традициях надёжны. Наконец, Фейт Уоллис (Faith Wallis), переводчик De Temporum Ratione, принимает выводы Мини в своём комментарии к главе 15.
К другим типам свидетельств, с которыми можно сопоставить информацию Беды, относится топонимика, хотя она и бесполезна в случае Эостре (и Хреды), поскольку таких названий мест не существует. В книге Дэвида Уилсона «Англосаксонское язычество» 1992 года (David Wilson, Anglo-Saxon Paganism, 1992) собраны документальные и археологические свидетельства, в которых особое внимание уделяется «Германии» Тацита. Рассматривая De Temporum Ratione Беды, Уилсон, похоже, склонен рассматривать свидетельство Беды как достоверное и даже авторитетное. Он отмечает, что, хотя Беда является источником ссылок на богиню Хреду, «формы Retmonat и Redimonat появляются в немецких источниках, а имя Реда-Rheda (или Хреда-Hreda), возможно, связано с др.-англ. hred «слава, честь»…».
Он допускает, что ритуалы в Хредмонат-Hrethmonath и Эостурмонат-Eosturmonath были «связаны с началом весны, новым периодом прорастания и плодородием». Уилсон также с одобрением цитирует работу Гейл Р. Оуэн (Gale R. Owen), хотя он не упоминает её предположение о том, что этимологическая связь Эостре с востоком может означать, что она была «богиней востока, то есть зари».
Богини зари играют ключевую роль в индоевропейской сравнительной мифологии (возможно, Ушас ― самая важная из всех богинь, фигурирующих в Ригведе, где её ежедневное пришествие воплощает в себе риту-rita, принцип космического порядка), и этимологическая связь между ведической Ушаc, греческой Эос, римской Авророй и Эостре Беды обычно не оспаривается. Более того, ведическая богиня земли Притхви могла бы тогда соответствовать Хреде, несмотря на отсутствие этимологических связей, которые делают столь убедительным массив индоевропейских богинь рассвета.
Однако в 1975 году появился труд Э. Стэнли «В поисках англосаксонского язычества» (E.G. Stanley, The Search for Anglo-Saxon Paganism), в котором собрана серия статей, впервые опубликованных в середине 60-х годов. Он утверждал, что более ранние исследования англосаксов были серьезно искажены языческим романтизмом. Он отвергал представление о том, что древнеанглийская поэзия, созданная в христианскую эпоху, сохраняла языческие традиции, и утверждал, что, вопреки этому, «англосаксонские поэты могут… полностью принимать чуждые и отвергать местные ценности», и что тексты их были «глубоко христианской литературой… христианскими сочинениями христианских людей». Во второй половине тома исследуется концепция wyrd (судьба) в одиннадцати связанных друг с другом эссе, и делается вывод о том, что «теперь уже не так модно, как раньше, рассматривать появление слова wyrd в древнеанглийской литературе как пережитки германского язычества или даже утверждать, что мы что-то знаем о германском, то есть дохристианском, фатализме». Стэнли ничего не говорит об Эостре, но ясно, что он не готов рассматривать упоминание о ней как свидетельство подлинного англосаксонского языческого прошлого. Он утверждает, что древнеанглийские тексты были созданы после обращения христиан в новую веру. Таким образом, они не могут содержать никаких аутентичных языческих традиций.
Совсем недавно Рэй Пейдж (Ray Page) в статье, которая в значительной степени ограничивается в обсуждении Беды и язычества подробным анализом того инцидента в Historia Ecclesiastica, где языческий первосвященник Койфи оскверняет храм в Гудманхеме (Goodmanham), открывая путь к массовому крещению дворянства Нортумбрии и самого короля Эдвина, пришёл к выводу, что этот рассказ был усилен и драматизирован, возможно, потому, что Беда был «относительно мало осведомлен о язычестве» или потому, что его «меньше интересовала историческая точность, чем риторика».
Однако Пейдж, похоже, рассматривает De Temporum Ratione несколько иначе, возможно потому, что сочинение претендует на статус «учёного» трактата, шедевра сложной средневековой календарной системы, известной как computus. Он также говорит о важности поиска корреляции между картиной, рисуемой Бедой, и имеющимися данным. Тем не менее, он не верит в существование Эостре и делает вывод, диаметрально противоположный Одри Мини:
«Эостре тоже давно находится под вопросом. Опять же, нет подтверждения этому слову как имени языческой богини. Родственное слово Ostern (= OHG osterun) встречается в некоторых немецких диалектах для весеннего праздника… Название праздника там [в этимологическом словаре Клюге, 1989 (Kluge’s etymological dictionary, 1989)] связано со словом Osten, «восток, рассвет», и один учёный, Дж. Кноблох (J. Knobloch), установил связь между этим названием и христианским праздником весны во время бдения в канун Пасхи до рассвета [1959] «.
Таким образом, я полагаю, он считает, что название месяца эостурмонат-eosturmonath происходит от названия праздника Пасха. В этом названии нет места богине; а Eostre ― это этимологическая фантазия Беды. Ещё более Пейдж уверен в том, что Хреда является вымышленным именем, заключая, что Беда был вовлечен в этимологические спекуляции и не имел достоверных знаний о языческих верованиях или божествах.
Дискуссия о знании Бедой традиций и обычаев своего народа является частью более широкого научного спора о статусе «язычества» в англосаксонских источниках. Некоторые утверждают, что, например, «Беовульф» ― полностью христианская поэма, потому что она была написано в начале девятого века христианином (скорее всего, монахом) и ссылается на единственного бога, а не богов, а так же упоминает такие фигуры, как Каин из христианкой. Библии и т. д. Традиционная враждебность христианства к язычеству часто упоминается как причина того, что христианские не могли бы намеренно сохранять языческий материал, хотя некоторые ученые настаивали на том, что отношения между «христианством» и «язычеством» всегда были более тонкими и полными нюансов, чем обычно признается.
В целом более поздние исследования часто свидетельствуют о большей степени скептицизма в отношении языческого содержания средневековых текстов. Причины этого скептицизма определить сложно, но они могут включать личную приверженность христианской вере, ограничения, связанные с конкретной дисциплиной (в том смысле, что медиевисты имеют дело почти исключительно с христианскими источниками), озабоченность по поводу роста языческого возрождения, а также всё большее распространение текстовозависимой методологии, что обязана постмодернистским утверждениям про окончательность текста. [прим. перев. ― похоже, автор имеет в виду, что в постмодернизме предлагается рассматривать мир как совокупность знаков и их значений, т. е. как своего рода текст]
Таким образом, показано, что в исследованиях Средних веков нет единой авторитетной интерпретации упоминания Беды об Эостре в De Temporum Ratione. Невозможно утверждать, как можно это утверждать, например, о Водене, что англосаксы несомненно поклонялись богине по имени Эостре, которую, вероятно, связывали с весной или рассветом. Когда Кэтлин Герберт (Kathleen Herbert), пара-ученый популярный писатель, утверждает, что «Эостре была богиней рассвета, а также весеннего равноденствия… После равноденствия солнце захватывает все больше и больше царства ночи; это время для года то же, что полный восход солнца для дня», это остаётся предположением, хотя и основанным на научных исследованиях.
Месяц апрель следует за весной или весенним равноденствием (традиционно 21 марта, но может отклониться на день или два по обе стороны от этой даты). Это важная дата в древнем календаре, наряду с летним и зимним солнцестояниями и осенним равноденствием — «днями четвертей», т. е.самыми короткими и самыми длинными днями, а также моментами точного баланса дня и ночи, что были известны древним людям.
Поскольку эти дни и связанные с ними события можно было наблюдать воочию, они, вместе с фазами луны легли в основу создания древних календарей. Таким образом, можно утверждать, что все, что делает Кэтлин Герберт, ― это усиливает очертания Эостре-Eostre рациональными оправданиями, связывая ранее разделённые фрагменты информации. Однако для аргументации этой статьи важно то, что краткое упоминание Беды пережило переход к христианству, который оказался столь разрушительным для европейской традиционной религии, и это упоминание всё ещё существует, давая информацию возродившимся языческим практикам в наши дни.
Eostre/Ostara в современном язычестве
Хотя современное язычество можно проследить и в период ранее начала двадцатого века, академические отчеты об истории языческого возрождения признают решающий вклад в этот процесс Джеральда Бруссо Гарднера (Gerald Brousseau Gardner), основателя Викки, чья деятельность в Великобритании в 1950-х годах принесла плоды по всему Западному миру.
Викка и её многочисленные дочерние языческие традиции в наше время признаны «изобретёнными религиями» (invented religions), но это не служит камнем преткновения для современных язычников и не ставит под сомнение подлинность современной практики. Традиционная Викка сосредоточена на магическом мастерстве и кельтском ритуале «Колеса года» (который включает сочетание дней, естественным образом делящих год по четвертям и «дней промежуточного деления» ― кельтских праздников Самайн, Имболк, Бельтейн и Лугнаса) и на поклонении преимущественно кельтским божествам. Возрождение германских божеств и ритуалов в их честь началось примерно на два десятилетия позже.
Современное германское язычество (Modern Germanic Heathenry) ― это возрожденная и воскрешённая форма северного язычества, восходящая к началу 1970-х годов, когда главные основатели, включая американца Стивена МакНаллена (Stephen McNallen), стали исповедовать веру в богов дохристианского севера. МакНаллен вспоминает: «я решил следовать за богами викингов либо в 1968, либо в 1969 году, когда учился в колледже. Это решение возникло из двух вещей: моего представления о том, что бог Библии был тираном, а его последователи ― добровольными рабами, и восхищения героизмом и жизненной силой северян, изображенных в популярной литературе… боги и богини оставались частной и одинокой верой около двух лет… Однако вскоре я почувствовал необходимость найти таких же, как я».
МакНаллен основал «Братство викингов» (Viking Brotherhood) в 1972 году, а в следующем году оно было признано (с целью упрощения налогообложения) религиозной организацией в Соединенных Штатах, где либеральный правовой климат способствует формализации новых религий. В 1976 году он основал Свободную Ассамблею Асатру (Asatru Free Assembly), встретив термин «Асатру» (Asatru) в «Молоте Севера» Магнуса Магнуссона (Magnus Magnusson, Hammer of the North, издание мифов Севера). Это означает «верные богам».
После усилий МакНаллена в качестве первопроходца были основаны многие другие организации германского язычества (Germanic Heathen), в том числе: Руническое общество (the Runic Society 1974, основатель Н. Дж. Темплин (N.J. Templin)); Кольцо Трота (Ring of Troth, 1987, основатели Эдред Торссон (Edred Thorsson) и Джеймс Чизхольм (James Chisholm)); и Альянс Асатру (Asatru Alliance), пришедший на смену Асатру Free Assembly (1987, основатель Вальгард Мюррей (Valgard Murray)).
В Великобритании существует Одинический обряд (Odinic Rite, 1973, основатель Джон Йовелл (John Yeowell)), который разделился на две организации в 1990-х годах, а в Исландии — Asatruarmenn [прим. перев. — так у автора](1973, основатель Свейнбьёрн Бейнтейнссон (Sveinbjörn Beinteinsson)). Существует также любопытная Теодистская вера (Theodish Belief), основанная в 1976 году сакральным королем Гарманом Лордом (Garman Lord), которая меньше зависит от скандинавских материалов и явно стремится возродить традиции англосаксов.
Некоторые из этих организаций вовлечены в политику правого толка; однако даже среди тех, кто в политике не участвует, ведутся серьёзные споры между «универсалистскими» и «народными» (фолькиш, folkish) германскими язычниками-Heathens, причем первые считают, что религия должна быть доступна для любого, кто желает принять её, а последние приводят доводы в пользу «культурного соответствия» (cultural fit) верующих и веры.
Этот спор частично согласуется с вопросом о том, должны ли ритуалы и верования допускать эклектические заимствования или строго определяться сохранившимися специфическими культурными ресурсами. Интересно отметить, что при возрождении германского язычества, как и в кельтских языческих кругах, академические знания и кропотливая научная реконструкция уважаются, а в некоторых группах им отдаётся предпочтение. Эдред Торссон имеет докторскую степень и публикует исследования по рунам под своим настоящим именем Стивен Флауэрс (Stephen Flowers), а Квельдульв Гундарссон (Kveldulfr Gundarsson) как Стивен Гранди (Stephen Grundy), помимо того, что был автором бестселлеров, недавно получил докторскую степень в Оксфордском университете за изучение образа Одина как властелина смерти.
Язычество-Heathenry, особенно народное-фолькиш, представляет собой любопытную для изучения форму возродившегося язычества с примечательным энтузиазмом по поводу ритуалов, проводимых, в частности, на средневековых языках. Некоторые учёные занимают аналогичное положение в Викке, например, Вивиана Кроули (Vivianne Crowley), Питер Берресфорд Эллис (Peter Berresford Ellis) и Грэм Харви (Graham Harvey). Такого академического подхода придерживаются не все, и среди эклектичных язычников он часто воспринимается скорее как помеха, чем как помощь.
Поучительно противопоставить скудную и трезвую научную (хотя и спорную) передачу текста Беды об Эостре в рамках средневековых исследований с обильными и обширными (но столь же спорными) «традициями», принятыми современными языческими группами относительно этой богини.
В этой статье мы рассмотрим признание Эостре современным язычеством посредством ритуалов и верований, которые как в большей, так и в меньшей степени основываются на изучении средневековых текстов. Это важный опыт, поскольку медиевисты редко общаются с современными сообществами, возродившими религиозные и культурные формы дохристианского Средневековья. Контраст между выводами двух дискурсов, относящихся к богине Эостре, свидетельствует о различных методологиях и подходах к материалу. Важно признать и понять эти различия, поскольку они являются функциональным эквивалентом возникающих в языческом сообществе споров по поводу «библейской критики» (хотя надо признать, что язычество иначе относится к таким понятиям, как «Священное Писание» или «доктрина», чем иудео-христианские религии).
Хотя между языческими группами есть различия в отношении Эостры/Остары (Eostre/Ostara, немецкое название происходит от Ostern, весеннего праздника), ясно одно: в популярных сочинениях о языческих богах и основанном на вере воссоздании язычества, похоже, об Эостре известно гораздо больше, чем признают исследователи Средневековья. Чтобы оценить современное возрождение языческого культа, направленного на почитание Эостре, необходимо сначала отделить фольклор и обычаи, традиционно связанные с христианским праздником Пасхи-Easter, от языческих ритуалов. При этом нельзя отрицать, что некоторые обычаи, практикуемые христианами на Пасху, больше связаны с плодородием, чем с воскресением Иисуса, которое якобы является центральным событием сезона. Сохранение этих обычаев свидетельствует о желании современного язычества убрать христианские наслоения с народных обычаев и вернуть эти обычаи как языческие.
На веб-сайте, посвященном скандинавским праздникам, Остара описана как «праздник обновления, радости и плодородия, хотя для большинства северных народов силы зимы всё ещё обладают полнотой власти». Обычаи, которые до сих пор являются неотъемлемой частью христианской Пасхи, тем не менее, поддерживаются и язычниками: дарить крашеные яйца своим друзьям и близким было способом пожелать им удачи в наступающем сезоне, магическим ритуалом процветания и плодородия. Кролик/заяц также был символом этого праздника из-за его появления на полях весной и его репродуктивной способности.
Желание сохранить эти традиции среди язычников понятно, поскольку разрушение традиционного образа жизни Западным модерном многими в языческом сообществе воспринимается как катастрофа, и язычники ощущают свою сильную близость к коренным народам в современном мире. Эклектичные сайты, обсуждающие обычаи Остары, часто повторяют неверную информацию, такую как предполагаемая связь между Эостре и женским гормоном «эстроген» или о якобы имеющейся связи богини с неродственными или неиндоевропейскими женскими божествами, такими как Астарта и Кали.
Тем не менее, даже среди язычников, унаследовавших свою практику от германской традиции, существуют споры по поводу существования ритуальной даты для Эостре/Остары. Скандинавские язычники часто не почитают Остару, поскольку богиня не упоминается в скандинавских средневековых текстах, а встречается только в континентальных германских источниках.
Выбор такой позиции подчеркивает тот факт, что различные современные языческие «Ритуальные года» в некоторой степени являются искусственными конструкциями. Исследователи утверждают, что даже Колесо Года Викки имеет не кельтское происхождение, а восходит к англосаксонским моделям. Это приводит к тому, что некоторые языческие группы предпочитают отмечать только три праздника, о которых говорится в средневековой скандинавской литературе. Весеннее равноденствие при этом остается важным моментом, поскольку один из этих праздников ― Sigrblót ― («жертвоприношение за победу») приходится примерно в то же время, что и Остара. Для виккан и кельтских язычников масса потенциально противоречащих друг другу обрядов и интерпретаций тоже может быть согласована различными способами.
Самый жёсткий «исторический» подход полностью отверг бы Остару для Северных язычников-Heathens, но Квельдульв Гундарссон (Kveldulfr Gundarsson) приводит доводы в пользу прославления богини, когда говорит, что не существует конкретной даты, в которую должны проводиться ритуалы Остары, и что помимо самого равноденствия, новолуние и полнолуние после Равноденствия также являются временем силы.
Ритуалы поклонения Эостре/Остаре в Северном язычестве (Heathenry) и Викке
Для целей данной статьи при обсуждении трех ритуалов ниже будет принят тезис, что Асатру и реконструктивистское Северное язычество-Heathenry «осуществляли решительный разрыв с остатками викканства и большей частью прочего оккультного/магического сообщества по мере того, как ритуальное содержание религии становилось всё более привязанным к исторической традиции», тогда как в более эклектичных формах язычества можно черпать вдохновение из различных источников, включая личный гнозис и художественную литературу.
Три ритуала, которые необходимо проанализировать, ― это вполне традиционный германский блот (жертвоприношение) Остары Стива и Лизы Уилсон (Steve&Lisa Wilson), Ритуал Остары Эшлин О’Геи (Ashleen O’Gaea), срединный путь по отношению к германским и кельтским источникам, и викканский ритуал Скотта Каннингема (Scott Cunningham), который отходит от текстовых источников, демонстрируя эклектичность. Эти три ритуала очень разные, и охватывают всю шкалу, начиная от аккуратного подхода к текстовым источникам и заботы об исторической точности, через «более свободный» подход к тому, что известно науке в этой области с некоторыми достигнутыми компромиссами, до заимствований и отсылок в свободной форме.
При рассмотрении блота Остары Уилсонов необходимо прежде всего отметить, что они не принимают категоричное утверждение скандинавского язычества о том, что Эостре/Остаре вообще не следует поклоняться. Скорее предисловие предполагает, что она может рассматриваться как «аспект Фрейи… другие видят в ней германскую и англосаксонскую Идунн… третьи рассматривают её как независимую богиню со своими собственными обрядами». Такое позиционирование типично для дидактического характера современного язычества, старающегося признавать результаты научных исследований. Что касается ритуала, сразу бросаются в глаза несколько отчетливо традиционных, даже антисовременных, элементов. Во-первых, ритуал ― это совместное празднование, проводимое годи или жрецом. Германское язычество обычно выступает против одиночных ритуалов и очень заботится о том, чтобы язычники были частью сообщества.
Ритуальные средства соответствуют древней культуре и включают эль и яйца для блота, рог для открытия ритуала, гандр (gandr, жезл) и использование гальдра (руннической магии). Богиня характеризуется в терминах соответствующего времени года, воззвание содержит очень мало умозрительного материала:
Приветствую тебя, Остара (Hail Ostara), восходящая на востоке,
смеющаяся богиня, владычица света ―
заря, побеждающая тьму.
Твоя слава торжествует, ночь ушла!
Гневные зимние ветра потеплели,
ныне растаяло могущество Девы;
везде прорастает зелень,
расцветают цветы, звери вынашивают потомство.
Далее в обряде звучат отсылки к основным принципам Асатру: свобода, «родство и общение» с богами, а не унизительное подчинение им, важность предков для современного общества, ценность храбрости и радостное разделение еды и питья с другими язычниками. Годи раздаёт участникам приличествующие времени года яйца. Интересно, что язык ритуала простой и сильный, и хотя он вызывает образные воспоминания, в нём отсутствуют сознательно добавляемые поэтического качества как в более эклектичных вариантах ритуалов Остары.
Второй обсуждаемый здесь ритуал, ритуал Остары от Эшлин О’Геи, возник в североамериканском викканском контексте, однако её книга примечательна тем, что автор настаивает, что англосаксонские традиции не являются исключительной прерогативой асатру, но могут стать информационной основой для ориентированных на британцев кельтских язычников. Контекст для ритуалов, которые она подробно описывает, является общим, а в своих личных воспоминаниях она рассказывает о собственном ковене (шабаше) и других ковенах/группах, с которыми она проводила обряды. Предварительные примечания вызывают опасения по поводу источников автора. Обсуждая возвращение весны, она пишет: «Мы скорее будем говорить о Богине, вернувшей свой облик Девы, чем, если воспользоваться греческим примером, о том, как Деметра возвращает свою дочь Персефону из рук Аида». О’Гея обращает внимание на германские корни Остары (она включает информативное обсуждение рун Беркана и Дагаз) и даже признаёт, что кельтские/друидские источники вообще не относятся к Остаре. Тем не менее, её общий контекст ― викканский, и, следовательно, включает возможность одиночного выполнение ритуала, есть упоминание Тройственной Богини, а праздник Остары описывается как «шабаш», явно викканский термин. Таким образом, её ритуал сочетает германские элементы (использование древнеанглийского языка в ритуале) с элементами викканства (спиральный танец/путешествие и ношение пояса невесты).
В отличие от первых двух ритуалов, викканский ритуал Скотта Каннингема делает непосредственные уступки современности, поскольку он предназначен исключительно для практикующих в одиночку. Традиционные гарднерианские и александрийские виккане обычно поощряют работу в ковене, посвящение старшими викканами и общинное проведение ритуалов. Однако современное западное общество характеризуется растущим индивидуализмом и отходом от институциональной принадлежности. Поэтому в христианских церквях в рамках основной религии наблюдается снижение посещаемости, и другие организации, такие как политические партии и общественные группы, также страдают от этого. В какой-то мере религия, не относящаяся к мейнстриму, следует за мейнстримом, поскольку все они находятся под сильным влиянием окружающей секулярной культуры. Языческие одиночки существуют в очень большом количестве, и самопосвящение и индивидуальная ритуальная практика присутствуют в значительной части языческого сообщества.
Ритуал, предлагаемый Каннингемом, ориентирован на созерцание и уединенные занятия, такие как прогулки по лесным тропам и садоводство, с акцентом на мир природы, особенно на цветы. Фактически, единственное, что он даёт, ― это знание соответствующих сезону цветов. При подготовке к ритуалу он рекомендует: «Цветы следует возложить на алтарь, расставить по кругу и рассыпать по земле. Котёл можно наполнить родниковой водой и цветами, также можно носить бутоны и цветы на одежде. На алтарь следует поставить небольшое растение в горшке». Его ритуал отличается от скудных, по общему признанию, исторических записей тем, что, хотя он отмечает приход весны как поражение зимы, он также отсылает к «Богине-Матери и Богу-Отцу» и к общему викканскому пониманию весны как времени года, когда Богиня-Мать зачинает ребенка, который должен родиться в середине зимы.
Для этого ритуала не требуются никакие исторически достоверные инструменты и не используются оригинальные языки. Только информация о значениях цветов и предложения по домашней практике (например, приготовлению блюд из весенних продуктов) перекликаются с более старой народной практикой. Фактически, ритуал Каннингема вообще не ссылается на англосаксонский контекст, германские источники или текстовую основу. В результате получается ритуал, лишенный традиций и в определённой мере лишенный своего значения.
Заключение
В этой статье исследуются средневековые источники сведений о богине Эостре/Остаре и освещаются научные споры относительно этого божества и автора, сохранившего о ней сведения, т. е. Беды Достопочтенного. Было отмечено, что в исследованиях Средневековья существует расхождение во мнениях относительно подлинности традиции Эостре, при этом одни признают её статус законной языческой англосаксонской богини, а другие рассматривают её как этимологическую химеру. Этот контекст был изложен для освещения столь же спорных подходов к Эостре/Остаре в рамках современных языческих ритуальных обрядов.
Традиционное или реконструктивистское германское язычество либо вообще не отмечает праздник весеннего равноденствия Остары, поскольку он не упоминается в средневековых скандинавских источниках, предпочитая аутентичный Сигблот (Sigrblót, Блот за победу), либо буквально придерживается изложения Беды про англо-саксонскую богиню, с небольшими уточнениями.
Язычники с более гибким и прагматичным подходом, как правило, используют англосаксонский фон, в основном заимствуя викканское Колесо года и лежащую в его основе мифологию, чтобы «конкретизировать» смысл праздника.
Наконец, настоящие эклектики отделяют праздник весеннего равноденствия от его средневековых источников и создают совершенно новые ритуальные формы, которые, по сути дела, могут быть значимыми для участников только индивидуально.
Делается вывод, что высокое уважение к изучающей Средневековье науке и глубокое погружение в традиционные источники, характерное для большинства язычников, приводит к значительному соответствию между современными германскими языческими ритуалами Остары и наукой, которая даёт язычникам информацию.