"Как меняется наш язык"
Собираю такие статьи. Конспектирую для себя и делюсь с френдами, кому интересно. Публикация давняя, но мне только что встретилась.
Позже заметила, что даже срач уже был в жж вокруг этого интервью, но там прицепились к в/на и застряли на этом, хотя опрашиваемый лишь плавно съехал с темы, сказав, что вопрос вне филологии, скорее социополитический.
В материале затронуты другие, более интересные вещи.
...В мировой лингвистике считается, что смена языкового стандарта происходит за 25 лет. Люди стали дольше жить, если раньше для описания произношения ученым всегда хватало двух норм, старшей и младшей (это, образно говоря, фонетические «отцы» и «дети»), то сейчас во многих случаях мы вынуждены фиксировать одновременно три нормы.
...Если хоть чуть-чуть не тормозить процесс перемен и быстрого развития произносительных норм, то скоро мы не сможем читать стихи Пушкина и получать от них эстетическое удовольствие.
Вообще-то теоретики от лингвистики уверяют - словарь лишь отображает, а не предписывает, это не его задача.
На практике получается, что "принцип партийности в литературе" (кто помнит, что это? Для тех кто не знал и забыл: это не писать сугубо "про партию", это поднимать уровень аудитории, увлекая ее за собой, а не потакать низменным вкусам, иначе за "Деревней дураков" последует вотэтовсе, на сцене и на экране), похоже принцип по прежнему в действии:
Если норма будет идти за узусом, то мы будем рекомендовать произношение «шóфер», потому что так говорит половина москвичей, или «жáлюзи», как говорит 75% москвичей. Еще в 1940-е годы один лингвист сказал: «Ошибка не перестает быть ошибкой, даже будучи широко распространенной». Важно понять, что критерии «все так говорят» и «все так пишут» для нас не определяющие. Нормой становится то, что не противоречит внутреннему языковому закону.
Вроде бы логично, согласовывать нормы со строем языка. Однако тут же следует оговорка:
...язык — очень устойчивая система, которая прекрасно умеет себя защищать. Мы никогда не сможем навязать языку то, что ему не нужно. Пройдет время, и все, что было случайным, излишним, данью моде, будет вытеснено.
Вот не факт, фиг его знает, будет или не будет. Горе-грамматеи уперлись и не дают трем-четырем злосчастным словоформам завершить трансформацию, подняв их на знамя "мы не быдло" (писала об этом раз надцать )
Составительница нового орфографического словря приводит самый безобидный случай:
... Мы задумываемся о том, как правильно говорить, только в каких-то «болевых» точках вроде «звóнишь — звони́шь». В данном случае, правда, эта проблема раздута средствами массовой информации.
Потому что, по существу, проблемы нет. Подавляющее число глаголов, которые кончаются на «-ить», пережили за последние 100 лет перенос ударения. А в языке есть такая закономерность: если какое-то изменение началось, оно затрагивает весь класс слов, просто в разных словах движение происходит с разной скоростью. Всем с детства известна строчка: «Уж зима кати́т в глаза». Но сегодня мы так уже не скажем, как не скажем и «женщина кати́т коляску по улице». Нас не раздражает, что «кати́т» поменялось на «кáтит». В словарях середины ХХ века в качестве единственных вариантов значились «дари́т», «вари́т», «соли́т». Сегодня это уже кажется невозможным. То же самое со «звонить».
Да. Перенос ударения в данном случае не случаен, он продиктован внутренним языковым изменением. И если сейчас «звóнит» имеет в словаре мягкую запретительную помету «не рекомендуется», то через какое-то время надо будет написать «допустимо».
Т.е. изменение соответствует законам языка, при этом «все так говорят», но авторы словарных статей лишь робко надеются когда-нибудь добавить к нормальному, общеупотребительному формату пометочку «допустимо».
...После революции малокультурные люди, пытаясь симулировать образованность, переиначивали русские слова на иностранный лад и говорили «музЭй», «шинЭль», «газЭта»
Нынешние "звонИт", "нет-такого-слова" и прочие "этонемимоза" - такие же симулякры элитарности у неуверенных в своем статусе нуворишей от культурности. Персонаж может оттопырив мизинчик морщиться когда "ложат плитку" и при этом ничтоже сумняшеся коверкать поговорку уголовным жаргоном "на обиженках воду возят".
Если словари идут на поводу у агрессивного меньшинства, кичащегося своей псевдоэлитарностью, тогда кому они авторитет? Отсюда и война в/на, коль прецеденты есть, всяк пытается продавить свои стандарты силой.
А что специалист думает о языковой толерантности?
— Толерантность нужна везде, не только в языке.
— За своей речью необходимо строго следить, чтобы окружающие считали нас образованными, интеллигентными людьми.
Следить, это как?
Подстраиваться под нормотворчество бесхребетных издателей, годами цепляющихся за выдуманное Ожеговым "несуществование" исконного глагола (который претил ему сходством с корнем "ложь"); не имеющими авторитета заявить, что вот, данные форматы распространены, отвечают законам языка, значит будут представлены вариантом нормы и точка?
Интервьюируемый высказывается полунамеками:
...с одной стороны, человек, говорящий хорошо, должен привлекать окружающих. А с другой стороны, многие сразу поставят на нем метку — «не наш».
Т.е. поскольку "чужака" все равно вычислят, сколько не прикидывайся, лучше быть своим среди своих, чем зависнуть между двух стульев.
А «хорошим» протокольным языком приходится говорить, когда не знаешь, с кем имеешь дело и попасть на одну волну не надеешься.
...В замечательной книжке Корнея Ивановича Чуковского «Живой как жизнь» есть такая зарисовка. Автор отдыхает в доме отдыха и каждый день ходит на пляж. Рядом с ним лежит потрясающей красоты женщина, и он день за днем любуется каждым ее движением, каждым жестом, улыбкой. Но однажды красавица открывает рот и говорит: «Ну и взопрела я на этом пляжу!»
- Ну и вывод? Перестроилась бы она с отживающего «-у» на тогда еще непривычное "на пляже" - сошлись и жили бы долго и счастливо? Ясно, что нет, она замучалась бы в не своих санях, как и он, от того, что избранница не дотягивает.
А лежал бы рядом "деревенщик" с корнями, как раз отлично бы поладили, наверняка она и нашла себе такого.
И заключительный абзац, перекликающийся со вступлением:
Корреспондент: — В русском языке очень сложные правила пунктуации и орфографии, усвоить их удается далеко не всем. Не планируется ли упрощающая реформа в этих областях? — Она очень нужна, но, к моему глубокому сожалению, не планируется. Каждый раз, когда поступают обоснованные предложения на этот счет, начинаются волнения. Мы уже проходили это в 1960-е годы, когда Академия наук пыталась провести реформу орфографии. Профессиональное сообщество понимает, что письмо нуждается в упрощении, что все споры относительно пунктуации должны решаться, как в английском языке, в пользу пишущего; что нужно убрать максимум исключений. Почему, например, «гореть» и «пловец» пишутся через «о», если любой здравомыслящий человек в качестве проверочных слов будет использовать «гарь» и «плавать»? Правописание должно поддаваться единой логике. Но как только мы начинаем что-то предлагать, даже точечно, взрываются все средства массовой информации и формируют общественное мнение, мол, пришли лингвисты и хотят убить великий русский язык.
Так можно ли ставить препоны языку?
Получается, что на каком-то этапе можно. Если «в кучку сгрудились малые».
Язык не прет напролом. Он обходит препятствия, как извивающееся речное русло. Узус, уступает нажиму, но присваивает словам коннотации: у «авторки» маркер активистки феминитивов, у "звонИт" маркер замшелого сноба, маркер напыщенного горе-флориста у "это-не-акация, это-не-ромашка!", так же как и маркер "земляка; своего в доску" у слов, не подчиняющихся надуманным предписаниям.
Наделенный интеллектом человек умеет переключаться на разные языковые регистры в зависимости от ситуации, если хочет поладить и произвести желаемое впечатление.
Ну и остается в очередной раз повторить - хорошо, что в языке есть слои и регистры. Тем изменчивый живой язык и интересен, как ландшафт интересен скалами, песками и болотами, пусть передвигаться мы предпочитаем по наезженным дорогам - без рельефов и складок местности было бы скучно :)
Лингвист жжет )
Кст. у него же отменный разбор вна с научной точки зрения