Фрагменты Оригена об офитах.
Офитская диаграмма (21). На этой диаграмме описаны десять кругов, отличных друг от друга, но объединенных одним кругом, который, как сказано, есть душа всех вещей и называется Левиафаном. Этот Левиафан, как говорят иудейские Писания, что бы они ни подразумевали под этим словом, был создан Богом для игры[1]; ибо мы находим в Псалмах: «Всё соделал Ты премудро; земля полна произведений Твоих. Это — море великое и пространное: там пресмыкающиеся, которым нет числа, животные малые с большими; там плавают корабли, там этот [дракон][2], которого Ты сотворил играть в нём». Вместо слова дракон в еврейском языке стоит термин «Левиафан». Эта нечестивая диаграмма, таким образом, говорит об этом Левиафане, которого так явно принизил Псалмист, что это — душа, проходящая через все вещи! Я также заметил на диаграмме существо по имени Бегемот, помещенное как бы под самым нижним кругом. Создатель этой проклятой диаграммы вписал этого Левиафана по его окружности и в центре, таким образом поместив его имя в двух отдельных местах. Более того, Цельс говорит, что диаграмма разделена толстой черной линией, и эта линия, как он утверждал, называлась Геенной, которая есть Тартар[3]. Теперь, когда мы нашли, что Геенна упоминается в Евангелии как место наказания, мы искали, упоминается ли она где-либо в древних Писаниях, и особенно потому, что иудеи также используют это слово. И мы установили, что там, где долина сына Еннома была названа в Писании, на еврейском языке вместо долины, с тем же самым значением, она называлась как долиной Еннома, так и Геенной. И продолжая наши исследования, мы находим, что то, что называлось Геенной, или долиной Еннома, было включено в удел колена Вениамина, в котором также находился Иерусалим. И стремясь выяснить, какой вывод может быть из принадлежности небесного Иерусалима к уделу Вениамина и долине Еннома, мы находим определенное подтверждение того, что сказано относительно места наказания, предназначенного для очищения таких душ, которые должны быть очищены мучениями, согласно изречению: придет Господь, как огонь плавильщика и как щелок очистительный, и сядет переплавлять и очищать серебро и золото.
Имена архонтов (30). Затем он возвращается к теме Семи правящих Демонов, чьи имена не встречаются у христиан, но которые, я думаю, приняты офитами. Мы обнаружили, действительно, что в диаграмме, которую мы у них раздобыли, был установлен тот же порядок, что и тот, который дал Цельс. Цельс говорит, что козел (?) был в форме льва, не упоминая имени, данного ему теми, кто действительно является самым нечестивым из людей; тогда как мы обнаружили, что тот, кто почитается в Священном Писании как ангел Творца, назван этой проклятой диаграммой Михаилом Львиноподобным. Опять же, Цельс говорит, что второй по порядку — бык; тогда как диаграмма, которой мы владели, сделала его Суриэлем, быкоподобным. Далее, Цельс назвал третьего земноводным видом животного, и тем, который страшно шипел; тогда как диаграмма описывала третьего как Рафаэля, змееподобного. Более того, Цельс утверждал, что четвертый имел форму орла; диаграмма представляет его как Гавриила, орлиноподобного. Опять же, пятый, согласно Цельсу, имел лицо медведя; и это, согласно диаграмме, был Таутабаоф[4], медвежьеподобный. Цельс продолжает свой рассказ, что шестой был описан как имеющий лицо собаки; и его диаграмма называла Эратаоф. Седьмой, добавляет он, имел лицо осла и был назван Тафабаоф или Оноэль; тогда как мы обнаружили, что на диаграмме он называется Оноэль или Тартараоф[5], будучи несколько глупым по внешнему виду. Мы посчитали необходимым быть точными в изложении этих вопросов, чтобы не показаться невеждами в тех вещах, которые Цельс, по его словам, знал, но чтобы мы, христиане, зная их лучше, чем он, могли показать, что это слова не христиан, а тех, кто полностью отчужден от спасения и кто не признает Иисуса ни Спасителем, ни Богом, ни Учителем, ни Сыном Божьим[6].
Пророчества (34). Завершив вышеизложенное и те аналогичные вопросы, которые мы сами добавили, Цельс продолжает следующим образом: «Они продолжают нагромождать одно за другим — рассуждения пророков, и круги на кругах, и истечения (?) земной церкви, и обрезания; и силу, исходящую от некой Пруникос, девственницы и живой души; и небеса, убитые, чтобы жить, и землю, убитую мечом, и многих преданных смерти, чтобы они могли жить, и смерть, прекращающуюся в мире, когда грех мира мертв; и, опять же, узкий путь и врата, которые открываются самопроизвольно. И во всех их писаниях упоминается дерево жизни и воскресение плоти посредством «дерева», потому что, я полагаю, их учитель был пригвожден к кресту и был плотником по ремеслу; так что если бы он случайно был сброшен с обрыва, или брошен в яму, или задохнулся от повешения, или был резчиком кожи, или каменотесом, или кузнецом, то была бы изобретена пропасть жизни за небесами, или яма воскресения, или веревка бессмертия, или благословенный камень, или железо любви, или священная кожа! Какая старуха не постыдилась бы произносить такие вещи шепотом, даже когда сочиняет истории, чтобы убаюкать младенца?» Используя подобный язык, Цельс, как мне кажется, смешивает воедино то, что он искаженно слышал. Ибо кажется вероятным, что, даже предположив, что он услышал несколько слов, прослеживаемых к какой-то существующей ереси, он не ясно понимал их смысл, который намеревался передать; но, нагромождая слова вместе, он хотел показать тем, кто ничего не знал ни о наших мнениях, ни о мнениях еретиков, что он знаком со всеми учениями христиан. И это также очевидно из предыдущих слов.
(35) Наша практика, действительно, заключается в том, чтобы использовать слова пророков, которые показывают, что Иисус есть Христос, предсказанный ими, и которые показывают из пророческих писаний, что события в Евангелиях относительно Иисуса исполнились. Но когда Цельс говорит о кругах на кругах, он, возможно, заимствовал выражение из вышеупомянутой ереси, которая включает в один круг, который они называют душой всех вещей и Левиафаном, семь кругов архонтических демонов, или, возможно, это возникает из-за непонимания проповедника (Екклесиаста), когда он говорит: «Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги свои» (Еккл. 1:6). Выражение про истечения земной церкви и обрезания, вероятно, было взято из того факта, что церковь на земле некоторые называли истечениями небесной церкви и лучшего мира; и что обрезание, описанное в законе, было символом обрезания, совершаемого там, в определенном месте, отделенном для очищения. Приверженцы Валентина, кроме того, в соответствии со своей системой заблуждений, дают имя Пруникос определенному виду мудрости, символом которой они хотели бы видеть женщину, страдающую двенадцатилетним кровотечением; так что Цельс, который смешивает все виды мнений — греческих, варварских и еретических — услышав о ней, утверждал, что это была сила, исходящая от некой Пруникос, девственницы. Живая душа, опять же, вероятно, таинственно относится некоторыми последователями Валентина к существу, которое они называют психическим (душевным) творцом мира; или, возможно, в противопоставление мертвой душе, живую душу некоторые называют, не без изящества, душой того, кто спасен. Однако я ничего не знаю о небесах, которые, как говорят, были убиты, или о земле, убитой мечом, или о многих людях, убитых для того, чтобы они могли жить; поскольку вполне вероятно, что Цельс придумал их сам, исходя из собственных мыслей[7].
Молитвы к архонтам (31). Более того, если кто-либо захочет ознакомиться с уловками этих колдунов, посредством которых они хотят увести людей своим учением, как будто они обладают знанием неких тайных обрядов, но не преуспевают в этом, пусть он выслушает наставление, которое они получают, пройдя через то, что называется «оградой нечестия», — врата, которые подчинены миру правящих духов. Итак, вот как оно идет: «Я приветствую единообразного[8] царя, узы слепоты, полное забвение, первую силу, сохраняемую Духом Провидения и Премудростью, от которого я послан чистым, будучи уже частью света Сына и Отца: благодать да будет со мной; да, о Отец, да будет она со мной»[9]. Они также говорят, что начала Огдоады происходят от этого. В следующем месте их учат говорить следующее, проходя через того, кого они называют Иалдаваофом: «Ты, о первый и седьмой, кто рожден, чтобы повелевать с уверенностью, ты, о Иалдаваоф, кто есть разумный правитель чистого ума и совершенное творение Сына и Отца, несущий символ жизни в характере типа[10] и открывающий миру врата, которые ты закрыл для своего царства, я вновь прохожу свободно через твое царство. Да пребудет со мной благодать; да, о Отец, да будет она со мной». Они говорят, кроме того, что звезда Фаен находится в [космической] симпатии с правителем, подобным льву. Затем они воображают, что тот, кто прошел через Иалдаваофа и прибыл к Иао, должен так говорить: «Ты, о второй Иао, который сияет ночью, который есть правитель тайных мистерий Сына и Отца, первый князь смерти и доля невинных, неся теперь свою собственную бороду как символ, я готов пройти через твое царство, укрепив того, кто рожден от тебя живым словом. Благодать да будет со мной; отец, да будет она со мной». Затем они приходят к Саваофу, к которому, как они думают, следует обратиться со следующим: «О правитель пятого царства, могущественный Саваоф, защитник закона твоих созданий, которые освобождены твоей благодатью с помощью более могущественной Пентады[11], прими меня, видя безупречный символ их творения, сохраненный печатью образа, тело, освобожденное Пентадой[12]. Да будет благодать со мной, о Отец, да будет благодать со мной». И после Саваофа они приходят к Астафею, которому, как они считают, следует вознести следующую молитву: «О Астафеус, правитель третьих врат, надзиратель первого принципа воды, взгляни на меня как на одного из твоих посвященных, прими меня, очищенного духом девы, ты, кто видит сущность мира. Да пребудет со мной благодать, о Отец, да пребудет со мной благодать». После него идет Алоэус[13], к которому следует обратиться так: «О Алоэус, правитель вторых врат, позволь мне пройти, ибо я несу тебе символ твоей матери, благодать, которая скрыта силами сфер. Да пребудет со мной благодать, о Отец, да пребудет она со мной». И последним из всех они называют Хорея[14] и думают, что ему следует вознести следующую молитву: «Ты, который бесстрашно перепрыгнул через стену огня[15], о Хорей, который получил управление первыми вратами, позволь мне пройти, видя, что ты созерцаешь символ своей собственной власти, высеченный на образе древа жизни и созданный по этому образу, в подобии невинности. Да будет со мной благодать, о Отец, да будет со мной благодать».
Да будет свет (51). В настоящем случае, однако, наша цель не в том, чтобы входить в объяснение предмета умных и сознающих существ, или способа, которым различные виды дней были отведены для обоих видов, или исследовать детали, которые относятся к предмету, поскольку нам понадобились бы целые трактаты для изложения Моисеевой космогонии; и эту работу мы уже выполнили, насколько это было в наших силах, за значительное время до начала этого ответа Цельсу, когда мы обсуждали с той мерой способностей, которой мы тогда обладали, вопрос Моисеевой космогонии шести дней. Мы должны помнить, однако, что Слово обещает праведникам устами Исайи, что наступят дни, когда не солнце, но Сам Господь будет для них вечным светом, и Бог будет их славой. И именно из-за непонимания, я думаю, какой-то пагубной ереси, которая дала ошибочное толкование словам «Да будет свет» (Быт. 1:3), как если бы они были выражением лишь пожелания со стороны Творца[16], Цельс сделал замечание: «Творец не заимствовал свет свыше, как те люди, которые зажигают свои светильники у светильников своих соседей». С непониманием, кроме того, другой нечестивой ереси, он сказал: «Если, действительно, существовал проклятый бог, противостоящий великому Богу, который делал это вопреки его одобрению, почему тот дал ему свет?»[17] Мы настолько далеки от того, чтобы защищать подобные глупости, что, напротив, хотим решительно осудить утверждения этих еретиков как ошибочные и взяться опровергать не те из их мнений, с которыми мы не знакомы, как это делает Цельс, а те, о которых мы получили точное знание, полученное частично из утверждений их собственных приверженцев, а частично из внимательного прочтения их сочинений.
Источник: Origen, Contra Celsum / Translated by Frederick Crombie // Ante-Nicene Fathers, Vol. 4. Edited by Alexander Roberts, James Donaldson, and A. Cleveland Coxe (Buffalo, NY: Christian Literature Publishing Co., 1885.).
Перевод с англ.: Anthropologia Religiosae. Источник: Origen, Contra Celsum / Translated by Frederick Crombie // Ante-Nicene Fathers, Vol. 4. Edited by Alexander Roberts, James Donaldson, and A. Cleveland Coxe (Buffalo, NY: Christian Literature Publishing Co., 1885.).
Примечания
Примечания даны не по ориг. изданию.
[2] Синодальный перевод сохраняет слово Левиафан.
[3] Здесь диаграммы Оригена и Цельса расходятся: у Цельса не было Бегемота, а у Оригена, видно, линии.
[4] Имя ангела, по мнению некоторых исследователей, составлено из слов Тоху ва-Боху.
[6] Риторический прием, офиты признавали Христа всем перечисленным.
[7] Похоже, что речь идет о мучениках. «Убитые небо и земля» могут быть взяты из некого утерянного апокалиптического текста.
[8] Букв. «едино-сформированного».
[9] Первым в списке идет бог творения как нечто единое. Семь архонтов, надо полагать, различные его лики.
[10] Жизни? Неоднозначный фрагмент.
[11] Семь архонтов — копии более совершенных аналогов из Плеромы.
[12] Если ветхое тело под властью архонтов, то новое — нет.
[13] Элоаю. Имя сильно искажено, но это очередное производное от Элохим. Возможно, имеет место игра слов со словом «милосердие».
[15] Как страж Древа жизни он перепрыгнул огонь, отделяющий творение от Эдема
[16] Такое же толкование стиха «Да будет свет» (Быт. 1:3) как молитвы демиурга к Высшему Богу приписывается Татиану Ассирийцу.
[17] Это можно понимать как переход Света из невидимого в видимое, как это читается в сифианском «Евангелии Египтян» и Парафразе Сима.