Образование в России после 2022: чего ждать, а на что уже не надеяться?
Автор текста — Максим Якубовский, антрополог, преподаватель и докторант Школы образования Висконсинского университета в Мэдисоне
Образование, а тем более школьное образование, относится к так называемым «проклятым» темам: что бы я сейчас тут ни сказал, результат будет предсказуемо ясен — читатель узрит сквозь очки в оловянной оправе, что у неё или него есть своя точка зрения, ценнее, чем у всех других. Почему это так? Ну в отличие от ковида или войны, в которых появление диванных экспертов занимает какое-то время (нужно отличать вирусы от бактерий, БТР от БПЛА и т.д.), с образованием всё же и так ясно: у всех есть опыт школьного обучения. И этого аргумента словно уже достаточно. А если ещё и ребёнок в школу ходит, то тут уже идет прогрессия неостановимая, и человек — эксперт в квадрате. Оставлю дисклеймер для всех экспертов: в этом тексте я выразил своё мнение, не претендующее на сокровенность и истинность этого знания, оно может (и скорее всего будет) отличаться от вашего, но в этом и есть прелесть: человеческое многообразие — залог нашей выживаемости как вида.
Российский человек — это всё ещё продукт советской эпохи. Из этого тезиса вытекает множество последствий для отечественной системы образования: как в сфере общественного дискурса, так и в сфере профессиональной, то есть среди теоретиков и практиков этой сферы. То, что человек в 21 веке живет в мифологическом пространстве смыслов, здесь не место и не время доказывать (для страта предлагаю прочитать классика Ролана Барта), но это утверждение лежит в основе моего рассуждения в том числе. О мифах советского образования можно почитать множество статей недавнего времени, как пример – вот этот текст. То есть мой первый тезис: советское (и российское) образование никогда не было лучшим, оно всегда было на троечку. Но здесь важно сделать оговорку: особенной гордостью нашей страны всегда были «олимпийские чемпионы»” Что я имею здесь ввиду? На почти 40 тысяч школ в стране, где очень плохо [ниже среднего по миру] учат математике (см. данные PISA, например), у нас есть №239 в Питере или «Вторая школа» в Москве — вот там учат математике отлично, даже на олимпиады посылают. Это как с Сочи-2014: почти 30% населения страны не имеет канализации и в туалет ходят в выгребную яму (в том числе и в Сочи!), но мы тратим 1,5 триллиона рублей (это почти годовой ВВП страны!) на стадионы в одном отдельно взятом месте. Этот принцип сохраняется и в образовании: у нас есть образовательный центр «Сириус» с 3D принтерами и вся остальная страна со школами без канализации. События 2022 года эту тенденцию лишь усилят: денег на школы будет всё меньше, качество обучения всё ниже.
В 1920-е годы советская власть занималась «борьбой за молодёжь» на всех уровнях идеологии. В 2022 Кириенко [Сергей Владиленович, Первый заместитель Руководителя Администрации президента Российской Федерации] так и не смог родить ничего более или менее идеологически приемлемого для этой задачи. Учебник «правильной» истории мог бы иметь смысл, если бы в 21 веке учебники играли столь важную роль в образовании. Даже два урока истории в неделю — «отсидеться» 90 минут — несопоставимо по влиянию на школьника с часами в Тиктоке (и контентом в нём). Мой второй тезис: нет никакого идеологического воспитания молодёжи, и, видимо, уже и не будет. Однако, последствия у этих уроков истории всё же будут (ну о них хорошо и политолог Екатерина Шульман говорила, и историк Тамара Эйдельман, и много кто — поищите). Я же тут вижу другую опасность для системы: школа в России всё ещё зиждется на советских педагогах (больше половины учителей получили образование в СССР, по моим примерным подсчетам из данных Вышки), часть из них готовы «вписываться» за любую идеологическую дичь, даже за «правильную историю». Школьники, видя такой пример значимого–взрослого–не–родителя, сделают выводы о том, что в образовании ничего хорошего нет: там врут, лицемерят, подхалимничают, выслуживаются. А у этого есть далеко идущие последствия: кто в конечном итоге приходит работать учителями? Чтобы образование было лучше, нужны лучшие учителя. А при таком положении дел лучшие ученики уйдут в другие сферы занятости (это даже я оставляю вопрос оплаты труда в стороне — тут все и так всё знают), а система образования будет всё терять и терять свои потенциальные кадры. Как это всё восполнять потом, если это прекрасное далёко «потом» вообще настанет когда-нибудь.
Ещё одна главная проблема нашей системы — и это будет мой третий тезис — пропасть между what is said & what is done. Если вы откроете Федеральный государственный образовательный стандарт (ФГОС) последнего поколения, начнёте его читать, вы будете приятно удивлены. Это прекрасно составленный документ, очень современный и логичный, продуманный и выстроенный, его можно отнести к передовым документам такого рода в мире. Но на этом у нас всё и заканчивается. Развитие личностных («включающих готовность и способность обучающихся к саморазвитию и личностному самоопределению») компетенций, необходимых в 21 веке, остаётся для бумаги, а на практике — у нас всё нормально с применением телесных наказаний к ученикам (легко гуглятся такие свидетельства). Так и живём в фасадной реальности авторитарного режима. А если учесть, что толерантность к насилию в обществе будет лишь нарастать со временем (тренд, связанный с началом войны, возвращением военных с фронта, количественного присутствия насилия в информационной повестке, и т.д.), то и школьное насилие станет встречаться всё чаще. И среди долгоиграющих последствий этого всего — множество детей с травмированной психикой, для кого насилие — часть нормы.
Чего ждать в будущем? Тут тренд понятен: средняя школа в России будет хиреть и довольно быстро. Качественное образование (где и уровень педагогов выше, где и программы на бумаге и на деле совпадают, где учат критически мыслить и точно никого не бьют) останется, но будет совершенно недоступно для 98% населения страны. Эти частные школы уже стоят от 50–200 тысяч рублей за обучение в месяц. Российское образование сегодня уже в кризисе, но это тренд, начавшийся задолго до войны, война лишь усугубила эти факторы. Есть ли выход — я не знаю. Домашнее обучение — как вариант. Но тут нужно оценивать свои силы. Универсального совета здесь нет. А вот ситуация с высшим образованием сильно хуже, но это уже совсем другой разговор.
Другие тексты про образование:
«Разговоры о важном» в школе — как детей учат родину любить? Интервью с учительницей