Ветераны регионализма
А вот хорошая рождественская история – итальянский президент Маттарелла помиловал южнотирольского активиста Генриха Оберляйтера. Восьмидесятилетний старичок провел последние полвека в Германии, скрываясь от итальянских властей – ему полагалось пожизненное заключение за излишне деятельную защиту прав немцев в Южном Тироле.
Напомню, что Южный Тироль перестал быть австрийским после Первой Мировой войны. Якобы, хитрые итальянцы обманули наивного Вильсона, показав ему карту Тироля без итальянских названий, и плохо знающий европейскую географию американец махнул рукой: «Забирайте!». Дальше Рим примерно полвека пытался итальянизировать местных немцев, но получалось плохо. А в конце пятидесятых в Южном Тироле внезапно завелись настоящие партизаны: «Комитет освобождения Южного Тироля» (BAS). В его составе наиболее отметились «Парни из Пустера» (т.е. Пустерской долины), одним из которых был Оберляйтер. Самой известной акцией стала «Огненная ночь» – подрыв опор ЛЭП, снабжавших электричеством промышленные районы преимущественно итальянского Больцано (Боцена).
В новости про помилование Оберляйтера много интересного. Например, федеральные немецкие СМИ ее как бы «не заметили», ограничившись перепечаткой коротенького сообщения DPA. При этом, само сообщение удивительно комплиментарно к Оберляйтеру; хотя с точки зрения послевоенной Германии его деятельность должна считаться не вполне приличной: все же, он боролся не за права животных, женщин или хотя бы детей, и даже не против потепления, диктатуры и патриархата. Оберляйтер – это буквально немецкий националист (караул!), сражавшийся за интересы немецкого народа в другом государстве. Это даже звучит отвратительно. Сразу слышен грохот сапог и хоровое пение «Эрики». В 1964 году тот же «Шпигель» называл его исключительно «террористом». Смягчение нравов налицо.
А вот региональная пресса – разумеется, баварская – пишет об Оберляйтере с неподдельной теплотой и даже предоставляет ему микрофон, благо тирольский ветеран живет в Баварии. Более того, BR под это дело публикует целый документальный фильм про немецкую борьбу в Тироле. Персонажи подобраны идеально: с одной стороны аккуратные немецкие старички с улыбкой рассказывают, как взрывали опоры ЛЭП, с другой – итальянский пенсионер, служивший в то время в Южном Тироле оккупационным солдатом, грустно оправдывается «Я просто выполнял приказы…» (немецкая публика понимающе хмыкает). В перебивках – приглашенный историк, рассказывающий об угнетении немцев итальянцами. Историк, разумеется, итальянец. Самообслуживание!
Но палку немцы, конечно, не перегибают. Например, почтенная старушка, бегавшая шестьдесят лет назад по Южному Тиролю с вязанкой динамита, объясняет свои мотивы так:
- Да ну, какой еще «немецкий народ», что вы! Я о немцах не думала. Просто проходила мимо, смотрю – одни люди плохо обращаются с другими. Ну и мне так обидно стало. А против итальянцев я ничего не имею, все люди – братья.
(Старушку зовут Херлиндой Моллинг. Она тогда жила в Северном Тироле, то есть – в Австрии. Работала ювелиром, а ее муж Клаудиус учился на искусствоведа. Как-то раз к ним пришли южане и предложили поучаствовать в настоящем Сопротивлении. И Моллинги, у которых была маленькая дочка, конечно же, согласились.
- Но воевали мы только по выходным, - поспешно добавляет Клаудис Моллинг.
Ювелир и искусствовед немедленно открыли в себе бездну талантов. Например, они научились делать бомбы с часовым механизмом, которые использовались во время «Огненной ночи». Это же просто, надо лишь захотеть.
Особенно показательно, что именно чета Моллингов в поле зрения спецслужб так и не попала. А ведь уже после активной фазы партизанской деятельности в Южном Тироле, когда «Пустерские парни» сбежали в Баварию, Моллинги еще несколько лет катались по Австрии с подпольной радиостанцией. Но они так хорошо прятались, что вспомнили о них только при съемках фильма. Страшнее искусствоведа зверя нет. Кроме ювелира, конечно)
Борьба немцев за свои права в Южном Тироле интересна двумя моментами.
Во-первых, она стала первым подобным движением в послевоенной Европе. Еще не было терактов ИРА и даже ЭТА, не действовали левые террористические группы вроде RAF, а про исламский терроризм вообще еще никто не знал. Появление тирольских повстанцев произошло очень быстро и удивительным образом совпало с получением ФРГ независимости де-юре. На проектную мощность молодая немецкая республика вышла в конце пятидесятых – и тогда же в Тироле началось шевеление.
В документалке об этом, кстати, говорится буквально открытым текстом. Австрия к происходящему в Южном Тироле относилась тогда индифферентно, а вот Бавария через различные «благотворительные» организации снабжала славных тирольцев всем необходимым. Такой вот «Андреас Хофер» наоборот.
«Все необходимое» включало в себя оружие и взрывчатку. Один из «пустерских парней» вспоминает, как они получили шестьдесят кило взрывчатки: уже после побега из Италии, тирольцы культурно пили пиво в баварском ресторане, как вдруг подъехали какие-то незнакомцы и передали им три рюкзака со взрывчаткой. Мир не без добрых людей.
- Так все и было, - трясет бородой веселый дедушка-тиролец.
Итальянский журналист с подозрительно хорошим немецким заходит дальше, и даже строит какие-то возмутительные конспирологические теории, что возня в Тироле была устроена для тренировки немецких и итальянских спецслужб. Внедрение, агентурная деятельность, отработка партизанской войны – всем этим нужно где-то заниматься, чтобы держать органы в тонусе. Как известно, чтобы создать настоящие контртеррористические подразделения, европейским странам потребовался настоящий теракт – в Мюнхене на Олимпиаде 1972 года.
А во-вторых, само положение немцев в Южном Тироле довольно необычно. Это, вероятно, единственный регион в Европе, где после войны сохранилось немецкое меньшинство, сумевшее защитить свои права. В самом деле: есть две чашки Петри с немцами: Восточная Европа и Западная. Что произошло в каждой после войны? Из Восточной Европы немцев просто вышибли. Тех, кто бежал недостаточно быстро – убили. А в Западной Европе немцам разрешили остаться, но был взят курс на активную ассимиляцию. Сравнимым с Южным Тиролем примером можно считать французский Эльзас – там немцам тоже запрещали говорить на родном языке и быстро-быстро переучивали их на французский. Но вот «Комитета освобождения Эльзаса» там почему-то не появилось. Все прошло без сучка и задоринки.
Двадцать лет, и Эльзас щебечет на французском. Потому что c’est chic de parler français. И никаких взрывов и убитых жандармов. Итальянцы же возились с Тиролем десятилетиями, но так ничего и не добились: регион как говорил по-немецки, так и говорит. Даже в Больцано, последнем бастионе lingua italiana, немецкий знают все – надо же как-то с туристами общаться. Можно, конечно, объяснить это борьбой тирольцев за свои права; но в данном случае BAS – это не причина, а следствие. Почему-то у итальянцев не получилось проделать с немцами то же самое, что сделали французы. И шумная деятельность BAS тут не при чем, это признают даже его бывшие члены. Необходимые документы Южному Тиролю выдали в 1972 году решением сверху, после чего он стал фактически автономией в автономии. Было бы наивно думать, что для подобного результата в европейском государстве достаточно взорвать несколько опор ЛЭП и убить пару дюжин карабинеров.
(В баварской документалке высказывается кощунственное предположение, что карабинеров на самом деле убивали итальянские спецслужбы. Осуждаем. «Ну не могут же они!»)
И особенно показательно, что процесс реализации Второго Статута об автономии Южного Тироля растянулся на двадцать лет, чтобы завершиться в 1992 году – как раз к подписанию Маастрихтского договора. Удобно, когда все спланировано на десятилетия вперед. Партизанская война, строительство автономии, образование ЕС, создание еврорегиона «Тироль» – и вот, прощение ветеранов европейского регионализма, выглядящее скорее как признание заслуг.
