Россия 2023

К началу июня я балансировал на грани выгорания после месяцев тяжелой работы, поэтому взял двухнедельный отпуск и, с желанием повидать друзей и семью и необходимостью притормозить и обдумать, что делать дальше, отправился в поездку домой. Так в конце июня 2023 года я оказался в России – спустя 9 месяцев приключений в эмиграции.

Путь лежал через Хельсинки, где в магистратуре Аалто учится мой хороший друг, поэтому в Россию я попал перейдя пешую границу с Финляндией. Удобный и быстрый поезд между Хельсинки и Санкт-Петербургом уже больше года не ходит, стоит бесхозный на запасных путях. Опциями были попутка и автобус. Я, с мыслями "Вот же уроды, зачем это все устроили?! Дружили со всеми, а теперь Финляндия в НАТО, а поезд пылится на запасных путях", выбрал восьмичасовую поездку на автобусе.

Финский погранпост – чистое, выдержанное в одном стиле стеклянно-бетонное помещение, не сильно отличающееся от дизайна среднестатистического аэропорта. На плазме крутилась презентация о запрете провоза санкционных товаров в Россию и из нее. Финский пограничник не был особо приветлив. Молча шлепнул штамп о выезде и пропустил.

Спустя пять сотен метров нейтральной полосы – российский пост. Снаружи он выглядел еще неплохо, но внутри – нечто среднее между казармой и старой, сто лет не ремонтированной, школой в поселке городского типа где-нибудь на Урале. Внутри стояли деревянные будки, не очень аккуратно покрашенные темным лаком, информационные стенды с бумажками о запрете провоза некоторых грузов, а зелено-белые стены придавали милитаризма атмосфере. Похожие интерьеры я видел в военкоматах. Каждый поход туда – путешествие на машине времени лет на 40 назад. На погранпосте веяло духом застоя, прошлым, дряхлостью и неминуемой скорой смертью. Так первое впечатление по приезде – "Россия – казарма". 

Человеку передо мной в очереди на паспортный контроль вручили что-то на подпись. Было тревожно. Пограничница молча, тщательно, с лупой изучила мой паспорт, поставила штамп о въезде и пропустила. На досмотре пришлось выложить все вещи из рюкзака. Досмотрщик был дружелюбен и приветлив. После границы меня ждали еще 3 часа на автобусе до Питера.

Я смотрел в окно автобуса на леса и дорогу и обдумывал этот мой опыт перехода границы – 9 месяцев назад я также на автобусе ехал в Казахстан. Там было тоже самое – погранпост скорее напоминавший сарай с российской стороны и приличное здание у казахов. Думал, почему же так...

Я смотрел в окно, думал и видел пролетающие мимо рекламные щиты. На одних висела реклама о хорошо оплачиваемой работе в ЧВК Вагнера, на других призыв защищать родину в рядах контрактной армии. Пригожин тогда еще даже не выступил с мятежом и эти баннеры еще не сняли.

В Питере я оказался ранним вечером, рабочий день уже кончался, толпа людей шла с работы, я гулял им на встречу по Невскому, в голове (а вскоре и в наушниках) играл "Englishman In New York". Русская речь на улицах была жутко непривычной – последние полгода я прожил в Тель-Авиве, где обычно слышишь иврит, часто английский и изредка русский. Внезапно в Питере все говорили по-русски, мой мозг не мог это обработать еще дня три. 

Гуляя по Питеру было тяжело не замечать, что Z просто повсюду – на футболках и кепках прохожих, на машинах росгвардии и полиции, на рекламных щитах, по соседству с рекламой ЧВК и концертов Шамана. В Тель-Авиве, зайдя в магазин и краем глаза заметив на полке сок с логотипом похожим на букву Z – невольно вздрагиваешь.

Страшнее всего даже не пропаганда и реклама, не Z повсюду, а нормальность происходящего для окружающих. Никто кроме меня не морщился при виде очередного постера с рожей Шамана. Все просто продолжали жить. Мог бы так продолжать жить и я. Кто против – тот давно выработал баннерную слепоту, надеется переждать, перетерпеть или готовиться вот-вот уезжать из России, а кто за – тех все устраивает.

Спустя пару дней в Питере и 4 часа на Сапсане я оказался в родной Москве. Ужасно соскучился по городу – обожаю московские летние месяцы – не жарко, не холодно, иногда идет дождик, но чаще солнечно. В августе и народу становится поменьше, все уезжают в отпуска. Легче дышится и живется, несмотря на бешенный поток мыслей, дел, событий, людей, по которому я тоже скучал.

Первым делом пошел гулять по центру. Москва, несмотря ни на что, все еще лучший город Земли. Широкие проспекты, узкие уютные улочки и зеленые аллеи в центре. Деловая Тверская, уютное Замоскворечье. Приятные кафе и рестораны. Красивые люди.

Но и Москву задел военный угар. Меньше Z, но больше рекламы контрактной службы – она почти не висит на билбордах, но многие кафе и магазины повесили ее на свои двери. Конечно же, просто естественно, исключительно добровольно, как в 2022ом на 9 мая также на дверях всех московских заведений висели "праздничные" плакаты и георгиевские ленточки.

Стало больше бездомных и бездомного вида пьяниц на улицах, попрошаек, "ветеранов СВО" и прочих сомнительных личностей. Раньше их было сильно меньше. Туристов не много – китайцы, индусы, пакистанцы. На улицах стало заметно больше девушек в хиджабах. 

Первым делом, я зашел в "Москву" – большой книжный на Тверской – до отъезда я любил погулять по книжному, отметить для себя парочку названий и авторов, иногда что-то прикупить – хоть обычно я и читаю электронные, отказать себе в удовольствии прочитать бумажную книгу сложно. В эмиграции русскоязычных книжных не много – в Тель-Авиве есть парочка, совсем маленьких.

В "Москве" на первых полках сборник рассказов Достоевского (того самого, Федор Михалыча, перепроверял специально, что не однофамилец) «Запад против России» с предисловием редактора мол "в эти трудные времена еще более актуально..." и далее по тексту, "Координата Z" Прилепина, "Герои СВО", "Мысли Путина о России", дневники Дарьи Дугиной и прочие шедевры русской литературы. Книжки Парфенова по истории лежали в дальнем углу замотанные в пленку – иноагент, вдруг что лишнего прочитают там. Удивлен был увидеть их в продаже вообще.

Из книжного я вышел в плохом настроении и все сравнивал происходящее со мной с сюжетом "Москвы 2042" Войновича, даром что в нашем Москорепе не заставляют вторичный продукт сдавать.

Я пошел по Тверской в сторону Кремля, свернул на Охотный Ряд и пошел к Думе. Там стоял НОДовец, по виду не выходивший из запоя уже неделю, с трехметровым флагштоком, на котором веял огромный флаг – георгиевская ленточка. В руках у него была табличка "Мы за суверенитет Росиии и за Путина". Полиция мирно прогуливалась мимо. Я шел мимо и представлял, что произошло бы с несчастным, если бы на табличке оказалась любая другая фамилия. Вспомнив анекдот с похожим сюжетом, я усмехнулся и побрел гулять дальше.

Через 2 дня случился пригожинский мятеж. Количество шуток, что я приехал очень вовремя, превысило любые возможные пределы. Я был достаточно спокоен, весь день гулял по городу и читал сводки о движении колонны. В воздухе сладко пахло переменами и люди это чувствовали, я это чувствовал. На улицах только и слышны были обрывки фраз – "Ростов", "Пригожин", "едут танки".

Мятеж кончился также неожиданно, как и начался. Вместе с облегчением, я почувствовал некоторое разочарование. Перемены, хоть у них и были сомнительные представители (но иначе, думаю, не бывает), не дошли до Москвы 200 километров. 

В Москве я провел замечательные две с половиной недели. Изъездил весь город вдоль и поперек на самокате. Погулял по любимым местам. Сходил в любимую кофейню очень много раз. Повидал всех – друзей, коллег, семью, кота. Просто расслабился и не думал ни о чем.

Уезжать не хотелось жутко – саботировать, проспать, опоздать на поезд, только не уезжать еще хотя бы день. Не смотря на всё, хотелось остаться. Мало где я себя чувствую на столько в своей тарелке, как в летней Москве.

Однако не уехать я не мог. Впереди меня ждали Хельсинки, Таллин, Белград и Тель-Авив – другие страны, другие города, другие друзья, другие проблемы, другая жизнь.