May 16, 2019

Россия после кризиса

Основные идеи

  • Под воздействием глобального финансового кризиса фондовый рынок России к 2009 году упал на целых 80%.
  • Рецессии предшествовал длительный период экономического роста.
  • Размер “нефтегазовой ренты” бюджета оценивается в 30% от ВВП.
  • Благодаря высоким доходам от нефти правительство России утратило желание проводить структурные реформы экономики.
  • Кроме ресурсной зависимости, развитию экономики в 1999–2008 годах препятствовали высокая инфляция, коррупция и сильное социальное расслоение.
  • К осени 2008 года рыночная капитализация “Газпрома” упала с 350 миллиардов долларов до 85, а его положение на европейских рынках ухудшилось.
  • Несмотря на кризис, рейтинги руководителей страны остались высокими.
  • Для преодоления “ресурсного проклятия” нужны развитые политико-экономические институты, независимая судебная система и конкурентная среда, защита прав собственности и борьба с коррупцией.
  • Привыкнув получать высокую ресурсную ренту, элиты сопротивляются любым попыткам ограничить их доходы.
  • “Сценарий 70–80” (долларов за баррель) предполагает отсутствие модернизации. Альтернатива этому сценарию – проведение структурных реформ.

Актуальность

Из краткого содержания этой книги вы узнаете:

  1. Как на российской экономике отразился мировой финансовый кризис 2008–2009 годов;
  2. Каковы масштабы зависимости экономики России от экспорта нефти и газа;
  3. Какие факторы усугубили кризисные явления в стране;
  4. Каковы особенности и перспективы бизнеса “Газпрома”;
  5. Как кризис отразился на социально-политической системе страны и какие выводы из него следует сделать российскому руководству.

Рекомендация

В  2008 году экономическому благоденствию самой большой страны мира внезапно пришел конец. Цены на нефть рухнули, а российский фондовый рынок, как шутили тогда в газетах, “пробил дно”. Как же получилось, что Россия пострадала от мирового финансового кризиса больше, чем многие другие страны? Почему инвесторы при первых же намеках на проблемы первым делом бросились выводить деньги из России? Какие выводы должно сделать российское правительство по итогам событий, которые чудом не закончились катастрофой? На эти и многие другие вопросы отвечают авторы сборника – ведущие специалисты по России и странам с переходной экономикой. Перед нами вторая книга, изданная в рамках международного проекта “Баланс активов и пассивов России”. Несмотря на научный характер изложения – с описанием методов анализа полученных результатов, – оно не перегружено графиками и таблицами. По мнению всех авторов сборника, кризис предоставил блестящую возможность провести структурные реформы, которые так долго откладывались из-за мнимого процветания. Так же единодушны авторы и в предположении, что если цены на нефть вновь вырастут до докризисных величин, то правительство, скорее всего, вновь отложит реформы, а страна погрузится в состояние “стабильной бесперспективности”. Наконец, все авторы сборника – поклонники принципа “чем хуже, тем лучше”: чем хуже настоящее России, то есть чем ниже цены на нефть, тем лучшим может быть ее будущее. Отмечаем, что у читателя есть одно немаловажное преимущество: будущее, о котором размышляют авторы, уже отчасти наступило, оно оказалось окрашенным не в такие мрачные тона, как некоторые из прогнозов.

Краткое содержание

Головокружительный неуспех

Мировой финансовый кризис 2008–2009 годов нанес колоссальный ущерб глобальной экономической системе. Но каким бы сильным ни было падение рынков развитых стран, никто не мог предположить, насколько масштабным и глубоким это падение окажется в России. С мая по октябрь 2008 года российский фондовый рынок обрушился на целых 80%, а в 2009 году ВВП страны уменьшился на 8%, побив рекорды кризисного падения в странах “Большой двадцатки”. Как такое могло случиться стране, где относительно стабильно работала экономика, добывались нефть и газ, экспортировался огромный объем сырья и продукции? Почему финансовый кризис вызвал экономическую рецессию такого масштаба и глубины именно в России – стране, которая никоим образом не причастна к истокам этого кризиса? Почему экономика гигантской, богатой природными ресурсами страны оказалась настолько неустойчивой перед внешними факторами?

При всей очевидности ответов на некоторые из этих вопросов парадоксальная природа российской рецессии 2008–2009 годов по-прежнему занимает умы ведущих экономистов России и всего мира. Одна из основных задач экономической науки – прогнозирование того, возможно ли повторение этих событий в будущем, с учетом весьма вероятного, по мнению многих исследователей, падения цен на энергоресурсы в обозримой перспективе.

Ресурсное и другие “проклятия” российской экономики

Парадоксальность резкой рецессии 2008–2009 годов России – в том, что целое десятилетие до этих событий в стране наблюдался бурный экономический рост. Период между 1999 и 2008 годами, совпавший с президентством Владимира Путина, был временем экономического расцвета. ВВП увеличивался на 7% в год, иностранные инвесторы стояли в очереди, чтобы успеть вложить капиталы в росшую как на дрожжах экономику, а российский фондовый рынок вырос за это время в 20 раз. Резко (в три раза) увеличились доходы населения, процентные ставки снизились, в стране начался беспрецедентный бум потребления. В глазах всего мира РФ стала полноправным членом группы БРИК – четверки самых быстроразвивающихся стран (Бразилия, Россия, Индия и Китай).

К сожалению, источники экономического роста во время первого путинского десятилетия в основном были слабо связаны с подлинной трансформацией экономической системы. Значительная часть финансовых поступлений, полученных Россией, были “нефтегазовой рентой”. По данным на 2008 год доходы от продажи энергоресурсов составляли 30% от ВВП. Стоимость барреля нефти на мировом рынке взлетела от нескольких десятков долларов в 1998 году до немыслимых еще недавно 147 долларов в июле 2008 года. Мощным нескончаемым потоком нефтяные доходы поступали в государственный бюджет, и правительство уже начало в эйфории мечтать о 250 долларах за баррель. Прибыль от продажи нефти компенсировала любые просчеты и неэффективность бюджетной политики. Привыкнув получать легкие нефтяные деньги, руководители государственных органов перестали ощущать настоятельную необходимость экономических реформ: оказалось, что для процветания страны и ее граждан можно ничего не делать, а просто качать и продавать нефть.

Несмотря на столь благоприятный экономический фон, российское правительство так и не сумело решить целый ряд острейших экономических проблем – некоторые из них сыграли свою роль в рецессии 2009 года. Так, инфляция оставалась на неприемлемо высоком уровне, превышавшем 10% (самый высокий показатель среди стран “Большой двадцатки”). Развитие бизнеса по-прежнему сдерживала всепроникающая коррупция. Социальное неравенство также препятствовало проведению преобразований, поскольку подрывало у населения веру в принципы рыночной экономики. Но главное, чего не удалось добиться правительству, – это снизить зависимость экономики от нефтегазовой ренты.

В предкризисные годы обозначились и другие хронические проблемы экономики:

  • Крайне низкая энергоэффективность и производительность труда (последний показатель составляет 36% от аналогичного показателя в США);
  • Слабое развитие малого и среднего бизнеса (его вклад в ВВП составляет всего 17%);
  • Высокие расходы государственного бюджета на социальные нужды (в особенности на выплату пенсий);
  • Неэффективность системы государственного управления – высокая численность чиновников при их невысокой компетентности (в госсекторе заняты 16% населения РФ).

Осенью 2008 года случилось то, чего не ожидали авторы самых пессимистических прогнозов: цены на нефть упали ниже 40 долларов США за баррель, и российская экономика оказалась на грани коллапса. Следует признать, что правительство действовало ситуации острого кризиса вполне разумно. Во многом благодаря грамотным решениям, принятым на федеральном уровне, удалось предотвратить крах банковской системы, ослабить падение обменного курса рубля и не допустить образования брешей в бюджете.

В частности, правительство оперативно оказало финансовую поддержку самым крупным из российских банков, столкнувшихся с резким удорожанием капиталов на внешних рынках. Опираясь на финансовые резервы, осмотрительно накопленные в период высоких цен на нефть, власти имели во время кризиса достаточное пространство для маневра. Если бы этих резервов не было и если бы в правительстве не возобладал здравый смысл, то последствия кризиса оказались бы для страны намного более тяжелыми и даже катастрофическими.

Пошатнувшийся колосс

Ситуация с крупнейшей в мире газовой компанией “Газпром” показывает, насколько рискованным является положение добывающего предприятия такого масштаба в условиях отсутствия экономических реформ. Российский газовый концерн, вклад которого в ВВП составляет 8%, – это “государство в государстве”, один из немногих уцелевших монополистов советского периода. В “благополучное” путинское десятилетие “Газпром” получал колоссальную прибыль благодаря удачно сложившейся конъюнктуре на внешних рынках (рост спроса на российский газ в Западной Европе сопровождался ростом цен на него). В мае 2008 года рыночная капитализация “Газпрома” составила 350 миллиардов долларов – по стоимости эта компания заняла третье место в мире.

Однако по мере приближения пика кризисных явлений на мировом рынке “Газпром” претерпел удивительное превращение: его рыночная стоимость за каких-то полгода упала более чем в четыре раза – до 85 миллиардов долларов! С учетом роли, которую “Газпром” играет в наполнении бюджета страны, можно считать, что кризис, постигший компанию, стал одним из проявлений общего кризиса российской экономической модели.

В  начале 2009 года газовый гигант, привыкший получать экспортные сверхдоходы, столкнулся со значительным падением спроса (вызванным структурными реформами европейской энергетики, появлением альтернативных источников и поставщиков, и также другими причинами), а его репутация как поставщика была подорвана в результате конфликта с Украиной. Из-за прекращения поставок газа по трубопроводу пострадали ни в чем не повинные европейские потребители. Поставки газа все чаще стали использоваться концерном в качестве инструмента политического давления на правительства ряда постсоветских стран. Произвол газового гиганта не остался безнаказанным: несколько европейских стран приняли защитные меры, перейдя к закупке газа у других поставщиков. Так, на рынке Польши и Венгрии доля “Газпрома” сегодня снизилась до 50%.

К сожалению, руководители “Газпрома” слишком медленно осознают, насколько сильно изменилась ситуация на рынках. Поставленная перед необходимостью сокращения добычи, а значит, и поступлений в государственный бюджет, компания отказывается признать, что главная проблема заключается не в странах–транзитерах и потребителях сибирского газа, а в ней самой. В попытке наказать строптивых партнеров “Газпром” начал строительство дорогостоящих обходных газопроводов, которое не имеет ни коммерческого, ни политического смысла. Все это означает, что российская экономика в итоге не получит всех выгод от своей природной ренты, какие могла бы получить, если бы гигантская газовая монополия была вовремя реформирована.

Незыблемый рейтинг власти

После кризиса, едва не закончившегося крахом экономической системы России, стало ясно, что сформировавшаяся в стране социально-политическая модель постсоветского “выживания” неадекватна изменившимся реалиям. Осознание тупика, в который завела страну зависимость от ископаемых видов топлива, возникло даже на самом верху российской власти. Как заявил Дмитрий Медведев, “добиться лидерства, полагаясь на нефтегазовую конъюнктуру, нельзя”.

Одной из примечательных черт российского экономического кризиса 2008–2009 годов было сохранение в стране социальной стабильности и достаточно высоких рейтингов ее руководства (“правящего тандема”), несмотря на падение уровня жизни и покупательной способности населения. Выступления протеста были слишком слабыми и плохо организованными, чтобы угрожать стабильности даже на уровне региона. Рейтинг власти оставался устойчивым и после военного конфликта с Грузией. Таким образом, можно говорить о том, что население дает российскому руководству карт-бланш на проведение масштабных преобразований. Опорой для этих преобразований мог бы выступить процесс присоединения страны к ВТО и превращение Москвы в "экономическую столицу посткоммунистического мира”. Российская элита стала яснее понимать, что рост уровня жизни населения неизбежно связан с переходом к демократическим механизмам государственного управления, а значит, столь же неизбежно и реформирование политико-экономического уклада страны.

Модернизация или “стабильная бесперспективность”?

Очевидный рецепт для предотвращения в будущем масштабных экономических катаклизмов наподобие кризиса 2008–2009 годов – преодоление “ресурсного проклятия”. Решение этой задачи в настоящее время крайне усложнено тем, что цены на энергоносители вновь начали расти, лишая руководство страны стимулов к проведению реформ. Поэтому, скорее всего, основная работа по избавлению страны от нефтегазовой зависимости ляжет на плечи следующих поколений российских политиков. России стоит опереться на опыт тех стран, которые в свое время успешно решили задачу избавления экономики от ресурсной зависимости. Известно, что эта зависимость ослабляется, когда в стране имеются развитые политико-экономические институты, независимая судебная система и конкурентная среда, когда защищаются права собственности и ведется борьба коррупцией. “Ресурсное проклятие” гораздо теснее связано с психологией правящих элит, чем эффектом пресловутой “голландской болезни”. Элиты привыкают получать высокую ресурсную ренту и активно сопротивляются любым ограничениям в этом отношении: возникает порочный круг, разорвать который крайне трудно, если вообще возможно.

Желанием бюрократии любыми средствами сохранить доступ к дележу ресурсных доходов объясняется вопиющая неэффективность мер по борьбе с коррупцией, уровень которой в России, в отличие от других стран с переходной экономикой, не уменьшился в период быстрого экономического роста. Выходом из этой ситуации может быть только развитие институтов гражданского общества, независимых СМИ, политической конкуренции.

Российскому правительству следует отказаться от финансовой поддержки хронически убыточных предприятий (таких, например, как АвтоВАЗ), чтобы запустить в экономике живительный механизм “созидательного разрушения”. К чему приводит упорное поддержание на плаву убыточных промышленных “динозавров”, показывает пример Японии. Кроме того, массовая продажа убыточных предприятий будет способствовать созданию критической массы сторонников реформ в лице их менеджмента.

Российское руководство сегодня находится перед двумя наиболее вероятными сценариями развития событий. Первый – “сценарий 70–80”: если цены на нефть не опустятся ниже этих пределов, то в российском бюджете будет достаточно средств, чтобы худо-бедно выполнять внутренние и внешние обязательства, не прибегая ни к каким серьезным реформам. Это будет аналог небогатого, но вполне сытого брежневского застоя. Второй сценарий – подлинная модернизация и проведение структурных экономических и социально-политических реформ. Посткризисные годы могут стать уникальным в российской истории периодом, когда стране в обозримой перспективе уже ничто не угрожает, и осуществление преобразований будет тем шагом, который навсегда вернет страну в семью цивилизованных государств.

Об авторах

Сергей Гуриев –профессор экономикиMorganStanley, ректор Российской экономической школы. Эндрю Качинс – эксперт по российской внешней и внутренней политике, директор российско-евразийской программы Центра стратегических и международных исследований. Андерс Ослунд – ведущий специалист по экономической трансформации бывших социалистических стран, бывший экономический советник правительства Бориса Ельцина.