Заклятый друг. Глава 13.2
ТГК переводчика --> BL Place
Вовсе нет. Хаун сам хотел поглотить Бэкли Гона, и, раз уж он долго притворялся больным, усталости быть не могло. Но при таком ярком свете! Его смущало, как отчетливо видно лицо Гона.
Хаун колебался, затем ответил:
В ответ на каприз Гон поднялся и развязал шнуры балдахина. Ткань, видимо созданная для таких целей, мягко опустилась, создав подобие ночи.
Сквозь щели пробивался тусклый свет, но ложе казалось полностью изолированным от мира. Хаун, чьи глаза видели даже в темноте, чувствовал, что в его поле зрения есть только Гон.
— Нравится? — спросил Гон, уткнувшись лицом в ключицу Хауна. Тот горячо кивнул. Гон усмехнулся, запоминая новую деталь.
В доме, где будем жить, поставить кровать с балдахином.
Стало темнее, и Хаун начал действовать смелее. Он приподнял бедра, помогая Гону снять одежду. Гон скользнул губами по груди Хауна. Сладкий запах кожи щекотал нос.
Он не мог поверить, что раньше жил без этого.
— Ты скучал по мне? — провокационно спросил Гон.
Хаун отвернулся. Его тело, ставшее невероятно чувствительным, часто волновалось по ночам. Он тосковал по прикосновениям того, кого не было рядом. Думал, виной всему нэдан десятитысячного огненного карпа, но все равно плакал в подушку.
Раньше, в пещере, он справлялся сам. Теперь этого было недостаточно. Ему требовалось что-то большее, чем пальцы. Рука иногда тянулась к ножнам меча, но он сдерживался.
П.п.: оставим это Вэй Усяню, бро)
Лицо Хауна краснело, бледнело, затем синело. Гон усмехнулся:
— Кажется, ты сильно голодал. Сосочки твердые... Как ты терпел? Утешал себя сам?
Хаун стиснул зубы и пробормотал. Но Бэкли Гон, схватив его, не собирался отпускать.
— Не мог бы ты, как в прошлый раз, сам растянуть себя? — Гон, играя с грудью Хауна, спросил. Наблюдать за смущенным Хауном всегда было удовольствием. Однако сегодня инициатива принадлежала ему. Хаун ненадолго замер, словно приняв решение, затем медленно раздвинул ноги.
Его задница уже нервно подрагивала, хотя их тела едва соприкоснулись. Даже от простых прикосновений и ласк его груди он пылал. Зрелище было непристойным.
Гон невольно затаил дыхание. Хаун, покрасневший до ушей, прошептал:
— Этого уже недостаточно. Так что вставляй быстрее.
На лице Хауна читалось нетерпение. Вид возлюбленного, который сам раздвинул ноги и умолял войти, заставил Гона стиснуть зубы.
Трудно было поверить глазам. Если подразнить его еще, Хаун мог совсем потерять контроль, но теперь и Гон торопился. Он сорвал штаны и прижался к Хауну. Его возбужденный член угрожающе пульсировал.
Гон схватил бедра Хауна и приставил головку члена к входу. Даже легкое давление заставило внутренности Хауна сжаться. То ли от предвкушения, то ли от напряжения — понять было невозможно.
— Расслабься… — Гон прижался губами к его уху и прошептал. Хаун кивнул. Твердый член начал входить. Из губ Хауна вырвался стон. Раньше в Альянсе Мурим он сдерживал звуки, и теперь это вошло в привычку.
Задница Хауна сжалась, поглощая член Гона. Ощущение плотного обхвата сводило с ума. Боль смешивалась с возбуждением. Хаун наконец выдохнул сдавленный стон, когда член полностью вошел.
Чувство, будто вернулось то, что должно было быть здесь всегда. Хаун покраснел даже при такой мысли. Гон надавил на низ его живота.
Узкий вход жадно принял член. Теперь он растянулся так, что трудно было представить первоначальную тесноту. Гон ласкал его ягодицы, играя с входом. Хаун едва выдерживал эти мучения.
— Чувствуешь? — Гон снова нажал, и волна боли и удовольствия пронзила тело. Хаун невольно прогнулся, но руки Гона крепко держали его.
— Ты не сможешь сбежать, после того, что сделал, Хаун.
Хаун, который каждый раз без исключения проглатывал этот огромный предмет до конца, все равно не мог справиться с его размером. Достоинство Гона было чрезмерно крупным и устрашающим. Каждый раз мысль о необходимости адаптироваться к таким габаритам вызывала у него несправедливое раздражение.
На нытье Хауна Гон ответил мягко. Однако его тело начало двигаться совсем не мягко, резко толкаясь вверх. Хаун, втянув воздух, изо всех сил пытался расслабить мышцы. После нескольких актов он понял: если напрягаться — страдать придется ему самому.
Когда Хаун, держа свои ноги и глубоко дыша, помогал расслабиться, Гон удовлетворенно улыбался. Первое время Хаун, ничего не понимая, рыдал от удовольствия, но теперь он адаптировался — это радовало и даже вызывало гордость. Хаун, который поглощал столько же, сколько и его «пожирали», был человеком с невероятной жаждой победы.
Гон двигал бедрами, яростно ударяя по внутренним стенкам. То грубо, будто хотел раздавить чувствительные точки, то нежно растирал их. От его резких движений дыхание Хауна взлетало, как у альпиниста на крутом склоне. Тихие всхлипы и мольбы «еще» смешивались в невероятно похабные звуки.
Гон облизнулся. Часто ему хотелось съесть Хауна заживо.
Губы, источающие стоны, покрасневшие веки, следы пальцев и укусов на груди. Гон впился зубами в ключицу Хауна. От резкой боли, смешавшейся с перегретым возбуждением, тело Хауна задрожало, сильнее сжимая член Гона.
— Если твое плачущее лицо так прекрасно, как мне устоять? Хочется мучить снова и снова.
Гон усмехнулся. Липкая от пота и жидкостей кожа приятно обволакивала ладони. Чем красивее казалось плачущее лицо, тем безжалостнее он двигался. Почти не давая передышки, Гон доводил Хауна до исступления, хотя тот пытался вырваться.
Казалось, эти ощущения навсегда врежутся в тело. «Что, если даже после дней и ночей с Гоном мне все будет мало? А если все внутри сотрется?» — абсурдные страхи охватили его. Но одновременно они возносили его выше.
Дырочка Хауна сжалась. Когда он начал двигать бедрами в поисках своего удовольствия, даже Бэкли Гон достиг предела. В итоге Гон излил свое возбуждение внутрь Хауна.
Почти крик вырвался из губ Хауна. Кончики пальцев заныли. Почти одновременно с тем, как Гон заполнил его, член Хауна выпустил белую сперму.
Перед глазами мелькнула белизна, затем все вернулось. Гон смотрел на него сверху.
Хаун простонал, лежа. Часть неутоленного желания наконец растворилась, принеся облегчение. Но, в отличие от измученного Хауна, Гон еще не закончил.
Контакт был внезапным. Рука Гона надавила на нижнюю часть живота Хауна. Сперма, которую он выпустил, медленно вытекала, пропитывая роскошную шелковую простыню. Хаун, корчась от стыда, снова застонал, когда палец Гона вошел в его влажную внутренность.
— Ты так щедро изливаешься. И съел все с аппетитом, а теперь выплевываешь, требуя снова наполнить? Наш Хаун такой развратный, что я не знаю, что с тобой делать.
— Это ты меня таким сделал… Отойди. Давай отдохнем.
Глаза Хауна наполнились слезами от язвительных слов Гона. Было неловко и стыдно: после грубого напора и разбитого состояния слушать такие похабности. Да и виновником всего был сам Гон.
Хаун уже собирался передохнуть, но движения рук Гона явно разожгли бы его снова.
И точно: грудь Хауна снова напряглась.
— Каждый раз, когда вижу, как твои соски твердеют, умиляюсь. Теперь и здесь чувствуешь?
Хаун скривился, когда Гон коснулся чувствительного места. Тело легко воспламенялось от любого прикосновения. Похоже, сегодня Гон не собирался его отпускать.
Запреты последних дней взвинтили не только Хауна.
Уже стемнело. Гон, обнимавший Хауна на кровати, почувствовал, как тот выскользнул из его объятий. Хаун накинул одежду, отодвинул полог и вышел. Гон затаил дыхание, наблюдая.
Перерывая вещи, Хаун нашел бумагу и кисть. Он активировал Истинный духовный огонь, зажег свечу и сел за стол что-то писать.
П.п.: 삼매진화 (Самиджихва) «Истинное Пламя Саммэ» или «Огонь просветления» — это особый, мощнейший тип огня, который горит не обычным пламенем, а духовной энергией (기, 氣 / ки/ци). Способен сжигать не только плоть, но и душу, внутреннюю энергию, не тушится водой или ветром — это нематериальное, божественное пламя.
Гон усмехнулся, глядя на его спину сквозь щель в пологе. Мысль о том, что Хаун останется с ним даже глубокой ночью или на рассвете, наполняла его счастьем.
Услышав вопрос Гона за спиной, Хаун обернулся и смущенно улыбнулся.
— Мы же оба мастера боевых искусств.
Кивнув, Хаун дописал несколько строк и ответил:
Слово «отец» прозвучало ровно. Гон кивнул: видимо, вместо личной встречи Хаун решил поддерживать связь через послания.
— Многое хочется узнать, но пока держу дистанцию. Если начну спрашивать, что с ним происходило, и рассказывать о себе, рано или поздно захочется встретиться лицом к лицу.
Гон кивнул. Именно это и было нужно между Хауном и Ё Ымсоком.
Пропасть между отцом и сыном не заполнить быстро, но постепенная подготовка к встрече когда-нибудь принесет плоды. Момент, когда они смогут раскрыть сердца и исцелить раны.
— Хочу обнять. Только наполнив тебя собой, смогу уснуть.
Гон согласился. Тени от дрожащего пламени свечи танцевали на лице Хауна. Подпирая подбородок, Гон смотрел, как тот сосредоточенно пишет, и мечтал, чтобы эти дни длились вечно.
Гон, лежащий на кровати, протянул руку. Хаун задул свечу и нехотя поднялся на ложе.
— Что будешь делать дальше? Останешься в Демоническом культе Магё?
— Я? Где бы ни был — буду рядом с тобой.
Гон говорил уверенно. Полусонный голос звучал мило и абсурдно, заставив Хауна рассмеяться.
— Ладно, пусть так. А я собираюсь в академию Ёнволь к наставнику.
Тихий голос Гона заставил Хауна кивнуть. Было мило, как тот намертво прилип к нему. С ума сойти — чертов детина кажется милым…
В душе вздыхая, Хаун прижался к груди Бэкли Гона. Теплые объятия, крепкие руки — казалось, с ними холод больше не страшен.
От Хауна, закончившего письмо, пахло слабым ароматом туши. Гон, крепко обняв его, уткнулся лицом в макушку и уснул. Ночь была тихой.
✧ - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - ✧
Следующая глава ➺ Тык
Предыдущая глава ➺ Тык