Заклятый друг. Глава 7.4

— Все в порядке? Эта демоница что-то сделала с вами? — Хык У беспокойно заерзал, видя бледное лицо командира. Ему не нравилось, что Хаун перенапрягся из-за появления Королевы Ада.

— Нет… Просто легкое головокружение. Можешь попросить Суён поджечь еще тех благовоний, что она приносила? Запах немного облегчает боль.

Если они подсыпали ему опиум, он воспользуется этим. Нужно собрать доказательства, притворившись, что ничего не подозревает.

Мгновенная ярость вспыхнула в нем. Это было смесью предательства, опустошения и печали.

Если он раскроет все сейчас, Суён наверняка накажут. Даже если она искусна в боевых искусствах и имеет заслуги, кто заступится за нее? Глава Союза не спасет ее. Нет, даже не попытается.

Он на миг представил, как мечты Суён рушатся в пропасть из-за обвинения в отравлении командира. Ее карьера будет разрушена, а возможно, ее даже лишат внутренней энергии. Будучи из малой секты, у нее не будет поддержки.

Но Хаун сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Его настоящая цель — не Суён. Сиюминутное удовлетворение ничего не даст. Тот, кому он должен мстить, — это тот, кто отдал приказ.

Глава Альянса Мурим Сон Унхак.

В глазах Хауна вспыхнул острый огонь. Алое и синее пламя раскаляло лезвие холодного меча.

Имя этому мечу было месть.

— Хорошо. Я понял.

Хык У охотно кивнул. «Благовония? Разве Суён носила такое с собой?»

Хаун внимательно изучал Хык У. Взгляд того, полный преданности, казался искренним. Но то же самое было и с Суён. Ее холодная решимость в бою казалась образцом праведного воина.

Доверять нельзя. По крайней мере, все приближенные главы Альянса — враги.

— Ты говорил, что конец Войны с демонами близок, и глава лично приедет.

— Да. Так и было.

Хык У кивнул.

— Когда он прибывает? Даже если воины живы, они в руках культистов… Меня это тревожит.

— Не позднее чем через полмесяца он будет в Синьцзяне. Говорят, другие лидеры Альянса тоже приедут.

На обеспокоенный тон Хауна Хык У выложил всю известную ему информацию.

— Хорошо, я понял. Спасибо.

Слабая улыбка на лице Хауна делала его необычайно спокойным и взрослым.

— Вы меня звали? Я принесла, то что вы искали.

Суён вошла в палатку, пока Хаун отдыхал. Она держала благовония, о которых просил Хык У. Из курильницы в углу все еще поднимался дым.

Хаун медленно открыл глаза, прервав медитацию. Суён стояла перед ним с привычным выражением преданности.

— Да, благовония, которые ты дала, очень помогли. Где ты их взяла?

— Купила у торговца из родных мест.

— Говорят, они имеют ритуальное значение.

— После вступления в личный отряд главы Альянса Мурим мы часто теряли товарищей. Я начала использовать их, чтобы успокоить душу.

— Понятно.

Хаун кивнул. Суён заменила почти догоревшие благовония на новые. Наблюдая за ее спокойными движениями, он задал несколько вопросов — о ней, ее окружении. Это был сбор информации и проверка собственной выдержки.

Его интересовало, сколько гнева он сможет сдержать и насколько сильно он сможет скрыть эмоции.

Удивительно, но его разум оставался холодным, даже когда он смотрел на Суён, которая вредила ему с таким спокойствием. Грудь горела, но это не мешало сохранять маску безмятежности.

Так будет всегда. Он жил в сердце праведного мира, на ладони Сон Унхака.

Закончив, Суён вышла.

Хаун презрительно взглянул на курильницу.

Он был мастером Хвагён, но не неуязвимым. Смесь опиума и «сангондока» могла его убить. Как они достали такие редкие яды?

Сотрудничали ли с кланом Тан, известным своими ядами? Или купили под чужим именем?

Ночь углублялась, а его мысли метались. Уснуть было невозможно.

Информации не хватало. Лучший вариант — переманить Хык У. Но если тот предан главе Альянса, это опасно. Убить его можно, но исчезновение члена личного отряда вызовет подозрения.

Без опыта в интригах он зашел в тупик. Хаун сжал губы, стуча по подушке.

Вдруг свеча погасла. Дверь была закрыта — не ветер. Он напряг зрение, собрав внутреннюю энергию для атаки.

Хаун вздрогнул, узнав присутствие. Сила в руках растаяла.

Чужое тепло обняло его.

Грудь сжало. Он открыл рот:

— Про…

— Тсс.

Палец прижался к его губам. В темноте он увидел лицо Бэкли Гона — бледное, уставшее. Мастера видят ясно даже в кромешной тьме.

Хаун закусил губу.

— Что с твоим лицом?

Его голос дрожал, сводя на нет прежнюю решимость. Бэкли Гон усмехнулся:

— Понравился мой подарок?

— Это был подарок?

— Надо было принести самому…

Горькая улыбка застыла на губах Бэкли Гона. Хаун покачал головой. Если бы сам Бэкли Гон появился тогда перед ним, он, наверное, закричал бы: «Как ты посмел прийти сюда?» Настолько он был вне себя.

— Мне нужно извиниться перед тобой.

— Не надо.

— Прос…

Как и раньше, его слова прервались, но на этот раз не рукой Бэкли Гона. Их губы слились в поцелуе.

Поспешное, немного грубое дыхание. Горячее и теплое. Мягкий язык скользнул по губам. Хаун стиснул зубы, но Бэкли Гон слегка укусил его. От слабой боли Хаун ахнул, и в приоткрывшиеся губы ворвался язык Гона, заполнив все пространство.

Они целовались снова и снова — глубже, сильнее. Казалось, язык Гона достигнет самого горла. Хаун толкнул его в грудь, но сил хватило лишь на слабое движение.

Воздух между ними стал напряженным, дыхание прерывистым.

Гон наконец оторвался. Даже после такого поцелуя ему все было мало — он продолжал теребить Хауна. Тот, чувствуя, как жар поднимается внутри, выпрямился, чтобы не поддаться ласкам.

— Ты все это делаешь, чтобы не принимать извинения?

— За что тебе извиняться?

Бэкли Гон спросил с безразличным видом, будто их прошлая встреча никогда не происходила. Хаун закусил губу.

Это не было проверкой. Он вел себя так, словно Хаун ни в чем не виноват.

— Я сказал, что сожалею, что выжил.

Хаун опустил голову. Он почувствовал, как Гон пристально смотрит на него. Рука Бэкли Гона подняла его за подбородок. Их взгляды встретились. В глазах Гона не было гнева — только легкая грусть.

— До нашей встречи я убил много людей.

— Знаю.

— Я мог отпустить людей клана Чжугэ, но уничтожил их всех.

— Да.

Хаун кивнул.

— Не спросишь, зачем я их убил?

— Подожду, пока сам не расскажешь.

Гон сжал губы. Если он чему-то научился, так это тому, что Хаун достаточно терпелив. Он сожалел, что вовлек его в свои планы, не объяснив всего.

Что он почувствовал, когда Хаун сказал, что лучше бы умер десять лет назад?

Не помнил. Очнулся уже в логове культистов, схватил самого крепкого пленника и швырнул его Королеве Ада, приказав начать переговоры. Нет, скорее прорычал.

Хорошо, что Королева Ада оказалась великодушной и простила его наглость. Иначе Бэкли Гон сейчас лежал бы с переломанными костями. Отношения между ним и «Кровавым нефритом» были… особенными, но даже это не оправдывало такой дерзости.

— А если я буду молчать до самой смерти? Если я просто стану убийцей?

— Пусть будет так.

Хаун провел рукой по лицу Гона и прошептал:

— У меня остался только ты. Я не могу мстить, защищая все, что дорого. Ты изменился, но я не хочу обвинять тебя. Не хочу ранить или быть раненым. Тебе было больно?

— С того момента, как ты сказал, что жалеешь о своем выживании.

Где-то в кошмарах главным героем стал уже не Хванбо Хак, а спина Бэкли Гона. Казалось, он никогда не вернется. Хаун протягивал руку к Гону, висящему на краю пропасти, и кричал. Он переживал ту же потерю, что и Гон за десять лет, снова и снова просыпаясь в холодном поту.

Все это были побочные эффекты опиума, проникшие в его смятенный разум. Однако Хаун осмеливался сопереживать десяти годам, прожитым Бэкли Гоном.

— Ты слишком добр.

Бэкли Гон пробормотал это неожиданно, заставив Хауна моргнуть от удивления. Его рука обняла Хауна, и он заговорил тихо, словно шепча секрет:

— Может, сбежим? Если пересечем Синьцзян и пройдем через пустыню в Западный край, все может наладиться.

Большой палец Гона водил по тыльной стороне ладони Хауна. Прикосновение было грубоватым — как и подобает воину, на пальцах были жесткие мозоли. Но сам жест был мягким и нежным.

Сладкий шепот, ласкающий ухо, мог бы соблазнить кого угодно. Но не Хауна. Он провел четкую границу.

— Я не виноват. Зачем мне бежать?

На самом деле, предложение сбежать когда-то исходило от самого Хауна. Он уговаривал Гона бежать вместе. Тогда Бэкли Гон покачал головой, отвергнув идею, но дал обещание:

«Но я обещаю: скоро наступит день, когда мы будем идти рука об руку по центру рыночной площади».

Убедив себя такими словами, как теперь можно говорить о бегстве? Хаун не уедет ни в Западный край, ни куда-либо еще, даже с Бэкли Гоном. Он останется в Центральных равнинах, где все началось, чтобы довести месть до конца.

— Обещание нужно выполнить.

Хаун наклонился и коснулся губами губ Гона. Короткий, нежный поцелуй. Но этого оказалось достаточно — Гон медленно кивнул.

— Да, обещание есть обещание.

Бэкли Гон глубоко вдохнул и выдохнул, словно собираясь с мыслями. Между ними повисла тишина, в которой особенно отчетливо слышалось их дыхание.

Вскоре Гон заговорил:

— Сейчас расскажу тебе старую историю. О мальчике, женщине и мужчине.

— Этот мальчик — ты?

Хаун спросил, но Бэкли Гон лишь молча улыбнулся.

«Тсс, это просто история», — прошептал он, и Хаун заколебался. Стоит ли слушать? Не пытается ли Гон под давлением раскрыть свои тайны?

— Раньше ты не хотел говорить. Почему сейчас решил?

— Ты поверил мне, даже когда я стал жестоким демоном культа Маду.

Бэкли Гон усмехнулся.

— Теперь моя очередь довериться тебе.

Он чувствовал, что должен защищать Хауна. Тот уже однажды пожертвовал жизнью ради него. К тому же, в душе Гона — Хаун остался тем самым юношей, только что вышедшим из отрочества, — благородным наследником академии Ёнволь, не ведавшим о мире тьмы. После их встречи Гон постоянно видел прошлое в настоящем.

Но сейчас, в этот момент, он смотрел прямо на лицо, скрытое во мраке.

Хаун пережил предательство и узнал истинного врага, но его лицо было тверже, чем когда-либо.

Бэкли Гон вспомнил, как давно Хаун, словно безумец, бросался на противников крупнее себя. Тогда он впервые заметил детали, которые раньше ускользали. Он подумал, что Хаун прекрасен. Даже его сердитое лицо казалось ему красивым.

Возможно, жизнь Бэкли Гона была заложена тогда в руки Ё Хауна. Смешная ситуация. Сердце, которое он обещал никому не отдавать, досталось наследнику академии Ёнволь, куда он пришел лишь для того, чтобы скрыться.

Да, Ё Хаун был настолько силен, что даже Бэкли Гон Поднебесной не устоял. Еще до того, как Гон начал его защищать, Хаун был тем юношей, кто смело преграждал ему путь.

Рядом с Ё Хауном можно было позволить себе сбросить часть осторожности, которую он носил ближе, чем одежду.

Все казалось возможным. И Сон Унхак, и месть — все это.

✧ - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - ✧

Следующая глава ➺ Тык
Предыдущая глава ➺ Тык