Новелла Поднося вино. Глава 18 Ослиное жаркое.

Сяо Чие провёл в спокойствии полмесяца, прежде чем наконец получил ответ от Цзи Лэя, сообщающий, что вопрос с военным учебным полем решён. Он немедленно выехал из города вместе с Чэнь Яном, чтобы осмотреть это место.

Это был пустырь, изначально служивший массовым захоронением. Платформа для казней через обезглавливание позже была перенесена в другое место, и потому территория опустела.

— Хоть между ним и городом стоит гора Фэн, — Чэнь Ян сошёл с коня, окинул взглядом местность и продолжил, — всё равно не слишком далеко.

— Просто придётся бежать три часа перед рассветом, чтобы добраться сюда. — Сяо Чие указал кнутом в одну из сторон. — Нужно устроить этим хитрым старикам из Министерства работ хороший пир, чтобы собрать материалы и засыпать эту сторону. Приведём в порядок и сойдёт. Место настолько удалённое, что даже патрули Восьми великих учебных дивизий сюда не доберутся.

— Наместник, нам придётся тратить на них деньги, — сказал Чэнь Ян. — Даже не могу передать, как это неприятно.

— Терпи, даже если неприятно. — ответил Сяо Чие. — Даже если они вздумают на наши головы помочиться, мы всё равно должны обустроить это место.

— Хорошо. — Чэнь Ян не посмел добавить ни слова.

Сяо Чие задержался до вечера, прежде чем вернуться верхом в город. Едва он въехал в ворота, как увидел стражника Ли Цзяньхэна, ожидавшего его у входа.

— В чём дело? — Сяо Чие натянул поводья и спросил.

Стражник почтительно поклонился и произнёс:
— Его Высочество устроил пир в таверне «Хуэйсян» на улице Дунлун. Он ждёт, чтобы Ваше Превосходительство присоединились к трапезе.

Сяо Чие на мгновение задумался, затем пришпорил коня и направился туда.

Главная улица Дунлун выходила к реке Кайлин. С наступлением ночи зажглись фонари. Винарии и увеселительные заведения теснились по обеим сторонам улицы, а на реке стояли разукрашенные лодки для увеселений и лёгкие судёнышки.

Сяо Чие спешился у таверны «Хуэйсян». Хозяин заведения, подобострастно суетясь, лично проводил его наверх. Лишь приподняв занавес, Сяо Чие понял, что пиршество не было обычным.

Все присутствующие за столом оказались либо известными личностями, либо молодыми господами, чьи отцы или старшие братья занимали чиновничьи посты. Рядом с принцем Чу сидел белокожий юный евнух, выглядевший изящно и миловидно. Вероятно, это был внук, которого Пань Жугуй нашёл себе после смерти Сяо-Фуцзы.

— Цэань прибыл! — окликнул его Ли Цзяньхэн. — Проходи, садись! Мы тебя ждём!

Сяо Чие выбрал случайное свободное место и с улыбкой произнёс:

— Как много народу собралось.

— Давай представлю. Это внук евнуха Пань — Фэнцюань, евнух Фэн! — обратился Ли Цзяньхэн к Фэнцюаню. — А это мой друг, Второй молодой господин клана Сяо из Либэя, Наместник императорской армии — Сяо Цэань.

Фэнцюань был приятнее на вид, чем Сяо-Фуцзы. Он почтительно поклонился Сяо Чие и сказал:

— Много слышал о Наместнике.

Си Хунсюань сидел напротив, закинув ногу на ногу. Он занял два места и так разгорячился, что его полное лицо покрылось испариной.

— Хватит церемоний! — воскликнул он. — Ваше Высочество, кто ещё не прибыл? Если все здесь, начинаем пир!

Ли Цзяньхэн многозначительно поднял бровь в сторону Сяо Чие и заявил:

— Я также пригласил почётного гостя, которого все жаждут увидеть.

Сяо Чие недоумённо замолчал, но в этот момент за его спиной слуга приподнял занавес и объявил:

— Почётный гость прибыл!

За столом воцарилась тишина.

Сяо Чие обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть Шэнь Цзэчуаня в мундире императорской стражи, шагающего в зал. Шэнь Цзэчуань явно остолбенел при виде него, но столь явное выражение эмоций показалось Сяо Чие подозрительным.

Все присутствующие знали о вражде между ними. На мгновение атмосфера накалилась. Желающие посмотреть на представление переглянулись.

Ли Цзяньхэн радушно произнёс:

— Это Шэнь Ланьчжоу. Все знают, кто он, верно? Ланьчжоу, садись! Лавочник, начинай пир!

Сяо Чие считал, что Ли Цзяньхэн, должно быть, одержим, раз пригласил Шэнь Цзэчуаня только из-за его лица.
Из всех возможных мест Шэнь Цзэчуань выбрал именно место рядом с Сяо Чие. Оба мужчины обменялись взглядами, когда тот садился.

— Так вот он какой, Шэнь Ланьчжоу, чьё имя в последнее время наделало много шума в Цюйду, — Си Хунсюань искоса посмотрел на Шэнь Цзэчуаня. — Увидеть — значит поверить.

— Я слышал, что мать Ланьчжоу… — сказал Ли Цзяньхэн, — …была несравненной красавицей в Дуаньчжоу. Шэнь Вэй поставил на кон половину своей княжеской резиденции, чтобы завоевать её сердце! Как же Ланьчжоу мог не родиться таким прекрасным?

В комнате раздался сдержанный смех. Все открыто или украдкой поглядывали на лицо Шэнь Цзэчуаня. Даже Фэнцюань восхищённо ахнул и сокрушённо произнёс:

— Если бы этот господин родился женщиной…

— Тогда на что была бы годна госпожа из клана Хуа?!

Компания богатых молодых господ дружно рассмеялась. Краем глаза Сяо Чие заметил, как Шэнь Цзэчуань слегка склонил голову. Он не мог разглядеть его эмоций.

Затылок этого человека был скрыт под тусклым светом витражной лампы рядом с ним. Он уходил под воротник, словно белый нефрит, будто обещая экстаз тому, кто осмелится прикоснуться. Беззащитный, он словно ждал, чтобы кто-то сделал первый шаг. Контуры его профиля были плавными и изящными, линия переносицы — совершенной. Самыми губительными были уголки глаз — в них таилось всё, что могло заставить сердце трепетать. Лёгкая улыбка скользнула, когда те уголки приподнялись.

Сяо Чие взглянул ещё раз.

Шэнь Цзэчуань действительно улыбался.

— Вы приняли меня за кого-то другого? — Шэнь Цзэчуань повернул глаза к Сяо Чие.

— Просто смотрю на тебя под другим углом, — Сяо Чие отвел взгляд.

Шэнь Цзэчуань поднял глаза и почтительно улыбнулся присутствующим на пиру господам.

— Моя внешность самая обыкновенная. Вы все слишком любезны ко мне.

Услышав это, даже те, кто до сих пор держался сдержанно, расслабились. Чем больше они говорили, тем вульгарнее становились их слова.

Си Хунсюань сказал:

— Слышали, недавно появилась новая забава на улице Дунлун? Называется «игра с чарками». Наполняют золотой кубок лучшим вином, кладут его в ароматную туфельку красавицы и передают по кругу, чтобы пить ради потехи. Ваше Высочество, вы уже пробовали?

Ли Цзяньхэн рассмеялся:

— Вино у меня есть, но красавицу не найти.

Си Хунсюань небрежно махнул рукой:

— Разве не сидит она прямо здесь?

Шэнь Цзэчуань всё это время держался так, будто не был с ним знаком. Он натянуто улыбнулся и произнёс:

— Я не достоин звания «красавицы». Если все действительно хотят повеселиться, то сегодня вечером приглашаю всех в бордель — играйте до упоения.

В конечном счёте, за Шэнь Цзэчуанем стоял клан Хуа. Вспомнив это, остальные не осмелились давить дальше. Лишь Си Хунсюаню казалось, что его восемь символов* противоречат характеру Шэнь Цзэчуаня. Чем больше он бушевал, тем непригляднее становилась ситуация. В последнее время ходили слухи, что Си Гуань впал в немилость у Вдовствующей императрицы, поэтому все решили, что Си Хунсюань вымещает злобу за старшего брата на Шэнь Цзэчуане.

Шэнь Цзэчуань уже собирался заговорить, как вдруг услышал рядом голос Сяо Чие:

— Как можно предлагать Его Высочеству принцу Чу играть в то, во что уже играли? Пить из туфель и игры с кубками — старинные забавы, даже южные куртизанки ими уже не интересуются. Давайте попробуем иначе. Второй молодой господин Си, снимите свои туфли — используем их как лодки для потехи.

Пирующие громко рассмеялись. Си Хунсюань был тучен, а его ступни намного крупнее обычных. Обычно никто не смел упоминать об этом, поэтому все удивились, когда Сяо Чие высмеял его.

— И так сойдёт, — Си Хунсюань подыграл, величественно подняв ноги. Он приказал:

— Слуги! Снимите мои туфли!

Ли Цзяньхэн развеселился и отпустил пару грубых шуток.

Шэнь Цзэчуань тоже не ожидал, что Сяо Чие выручит его. Они с Си Хунсюанем разыгрывали спектакль. Он снова посмотрел на Сяо Чие.

Сяо Чие проигнорировал его, взял палочки и начал накладывать еду.

Младший евнух Фэнцюань посидел немного и, увидев, что блюда почти поданы, сказал:

— Веселье — дело господ. Позвольте добавить ещё одно блюдо к сегодняшнему ужину.

Он хлопнул в ладоши. Официанты внизу, подготовившиеся заранее, поспешили внести угощение.

Однако этим «блюдом» оказался живой ослёнок.

Фэнцюань произнёс:

— Из всех деликатесов мира ослятина — лучшая. Господа, пробовали ли вы «Ослиное жаркое»?

Шум в зале стих. Все уставились на осла в центре.

Ли Цзяньхэн спросил:

— Что такое «Ослиное жаркое»? — нахмурившись, спросил Ли Цзяньхэн.

Слуги насыпали на землю грунт и ловко сформировали из него небольшую круглую площадку. Они загнали осла на эту площадку и закопали его четыре копыта в грунт так, что брюхо осла касалось земли. Затем накрыли осла толстым стёганым одеялом.

— Господа, — дружелюбно произнёс Фэнцюань. — Наблюдайте.

Один из слуг присел на корточки, взял ковш и зачерпнул кипящий бульон, только что снятый с огня, после чего вылил его на осла. Помощники рядом прижимали одеяло и протирали им голову ревущего животного, чтобы содрать шерсть, пока он истошно кричал. Но этого оказалось мало. Слуга, выливший бульон, отложил ковш и начал вырезать мясо из обожжённого тела осла.

Мясо положили на блюдо, и человек у печи тут же поджарил его. Закончив, он передал тарелки по очереди всем присутствующим.

Рёв осла становился всё трагичнее. Даже люди внизу встревожились.

Ли Цзяньхэн побледнел. Он взглянул на ослиное мясо, прикрыв нос и рот.

— Евнух Фэн, разве это блюдо не слишком…

— Ваше Высочество, почему бы вам не попробовать сначала? Это мясо вкуснее всего, когда его вырезают сразу после ошпаривания кипятком. Еду нужно есть свежей, — заметил Фэнцюань. — В этом «жареном осле» есть смысл. Возьмём, к примеру, одного человека. Если этот человек попадёт в чужие руки, он будет во власти других. Если господин прикажет ему встать на колени — он встанет. Если захочет, чтобы он плакал — заплачет. А если господин возжелает его плоти… он позволит другим вырезать её, как сейчас.

Положение Шэнь Цзэчуаня напоминало участь этого осла. Он смотрел на запачканное кровью одеяло. Кровь стекала в грунт, пока смрад не заполнил воздух. Казалось, он видит Цзи Му и себя самого пять лет назад.

— Превосходный вкус! — Си Хунсюань съел несколько кусочков. Казалось, он не уловил скрытого смысла и лишь восхищался острыми ощущениями.

Всё это время палочки Шэнь Цзэчуаня оставались неподвижны, а Сяо Чие вообще не притронулся к мясу.

Ли Цзяньхэн почувствовал неладное в этих словах и тревожно произнёс:

— Это поистине слишком жестоко. Уберите это!

— Постойте, — наконец Фэнцюань взглянул на Шэнь Цзэчуаня. — Молодой господин Шэнь, мой крёстный отец велел мне лично подать это блюдо вам. Почему вы не едите?

Пань Жугуй был его крёстным дедом, так что Цзи Лэя действительно можно считать крёстным отцом! Какие связи или поддержка были у этого юноши, чтобы так быстро завоевать благосклонность Пань Жугуя? Он не только перенял обязанности Сяо-Фуцзы, но и снискал милость Цзи Лэя.

Цзи Лэй не мог убить Шэнь Цзэчуаня. А теперь, когда Шэнь Цзэчуань оказался под его началом, он даже не мог прикоснуться к нему. Придумав столь низкий способ унизить Шэнь Цзэчуаня сегодня, он дал понять, что вражда между ними не закончена.
Шэнь Цзэчуань поднял палочки.

— Я…

Не успел он договорить, как стул рядом с ним резко отодвинули — Сяо Чие встал. Он схватил тарелку с ослиным мясом и швырнул её в сторону Фэнцюаня. Блюдо с грохотом разбилось о пол.

Ли Цзяньхэн поспешно поднялся и произнёс:

— Цэ… Цэань…

Сяо Чие уставился на Фэнцюаня.

Того, кого Фэнцюань хотел унизить по приказу Цзи Лэя, он не мог трогать. Но сам Сяо Чие сейчас был зверем в клетке. Он ничем не отличался от этого осла.

Это был удар и по его лицу. И это было больно.

Фэнцюань с недоумением посмотрел на него и спросил:

— Разве блюдо не пришлось по вкусу наместнику?

Сяо Чие надавил большим пальцем на рукоять клинка Ланли* у пояса. В зале раздались крики, когда он выхватил меч. Его рука взметнулась, лезвие опустилось — и голова осла отлетела, прекратив его страдания. Трагичный рёв стих. Кровь сочилась из грунта на пол, окрашивая его в ярко-красный. Остальные затаили дыхание, не зная, что сделает Сяо Чие.

Стоя спиной к тусклому свету, Сяо Чие вытер лезвие скатертью. Лишь затем он небрежно обернулся и усмехнулся собравшимся:

— Господа, продолжайте.

Ли Цзяньхэн уставился на его меч и тихо проговорил:

— Цэань… Цэань… Убери… Убери его.

Сяо Чие вложил клинок в ножны и бросил взгляд на Фэнцюаня. Он поддел ногой стул и развалился на нём посреди зала.

— Жарьте всё целиком. Сегодня я буду наблюдать, как евнух Фэн это ест.

В итоге Фэнцюань вызвал паланкин и поспешно удалился.

Ли Цзяньхэн выпил вина и, плача, сказал Сяо Чие:

— Цэань, я правда не думал, что всё так выйдет. Кто бы мог знать, что этот скопец окажется таким подлым? Мы же друзья. Не позволяй этому жалкому евнуху испортить нашу дружбу!

Сяо Чие дёрнул уголком губ:

— Близких от чужих отличать надо. Я понимаю. Иди первым.

Ли Цзяньхэн потянул его за рукав, желая сказать больше, но Сяо Чие просто велел Чэнь Яну усадить наследного принца в паланкин.

— Отправьте принца Чу обратно, — сказал Сяо Чие. — Я вернусь пешком.
Чэнь Ян, заметив недовольство на лице Сяо Чие, не стал медлить. Он сел на коня и уехал вместе с паланкином принца Чу.

Сяо Чие остался один под фонарём. Спустя мгновение он пнул чей-то горшок с растением.
Дорогой горшок с грохотом покатился по земле, ударившись о ступеньки. Чья-то рука мягко подхватила растение из горшка.

Шэнь Цзэчуань стоял на лестнице и спокойно произнёс:

— Вы настолько богаты? Знаете, за это же придётся платить.

Сяо Чие холодно ответил:

— У меня много денег.

С этими словами он потянулся к поясу, но там ничего не было.

Шэнь Цзэчуань выждал паузу, затем повернулся к хозяину лавки:

— Запишите это на счёт этого господина. У него много денег.

✧ Следующая глава✧
-----------------------
✧ Предыдущая глава✧

Оглавление