В этой жизни — только друзья! Глава 67
ТГК переводчика --> BL Place
С самого начала в голове мигал сигнал тревоги, который теперь замигал еще более настойчиво. Казалось, он торопил Нам Сону взять себя в руки, говоря, что это действительно опасно. Но сознание, поглощенное жаром, смазало и заглушило это предупреждение. Ощущение смешивающегося горячего дыхания, теплота, с которой они цеплялись друг за друга, были до слез желанными, и, похоже, уже не имело значения, что будет дальше.
Губы, без сопротивления принимавшие Кан Чжихана, теперь сами искали его более активно. И как только они лишь на мгновение размыкались, его безвольно висевшая рука хватала и тянула руку Чжихана, словно торопя его.
И тут Кан Чжихан внезапно отстранил голову. Ему хотелось схватить его за воротник и притянуть к себе, но тело не слушалось. Он плюхнулся головой на широкую грудь, и Чжихан поспешно укрыл его макушку и лицо руками.
Когда на мгновение ушедшее тепло вернулось на его щеки, затылок и даже все тело задрожало рефлекторно. Это было чертовски приятно. Но только этого было мало.
Пойдем домой. Мой дом уже близко.
Но Кан Чжихан оставался неподвижным, как камень. Когда Нам Сону с трудом приподнял тяжелые веки, чтобы взглянуть на него, он невольно затаил дыхание.
Его черные зрачки, казалось, стали еще чернее. Он не мог оторвать взгляд от этих глаз, ставших такими глубокими, что по спине пробежал холодок. Зная, что бывало, когда у Кан Чжихана появлялся такой взгляд, он почувствовал, как подкрадываются тоска и наслаждение. Но вместе с ними пришел и инстинктивный страх быть поглощенным в любой момент.
…И что с того? Все равно это не по-настоящему.
Нормальное мышление уже давно улетучилось. Сейчас жар, охвативший тело, был более насущным. Желая поцелуев, которых он был лишен все это время, Нам Сону прильнул к Кан Чжихану перед собой.
Кан Чжихан был скупым на поцелуи любовником.
Возможность целоваться вволю, как обычные влюбленные, была только во время секса. И, возможно, поэтому он так сильно цеплялся за секс с Чжиханом.
Когда их тела переплетались, казалось, что они становятся теми, кто не может друг без друга. Они делились дыханием, словно не в силах вынести и мгновения разлуки с губами друг друга, и впитывали глазами образы друг друга, боясь упустить даже мгновение.
В такие моменты казалось, что они и вправду стали любящей парой. Не односторонние отношения, а словно бы в самом деле где-то связанные. Поэтому он верил, что его любят, просто Чжихан не слишком выражает свои чувства.
Для Нам Сону поцелуй значил куда больше, чем простое прикосновение губами. Вот почему в тот день, когда Кан Чжихан даже не поцеловал его, казалось, что что-то внутри него разбилось.
Это был день, когда Кан Чжихан, который то и дело пропадал, наконец вернулся домой. Не в силах вынести пронзительное одиночество, он искал утешения у него. Он жаждал уверенности. Но Кан Чжихан избегал его взгляда, словно ему было досадно, и в то же время без всяких угрызений совести кончил в него.
Тогда, уткнувшись лицом в кровать, он осознал: правильно будет положить конец этим больным отношениям.
Он казался себе таким диким и таким жалким, задыхаясь без единения дыханий и взглядов, поэтому он решил, что с него хватит.
То горячее дыхание, что пятнадцать лет поддерживало в нем искру надежды, теперь изливалось меж его губ.
Это не было похоже на тот поцелуй в медпункте, когда они затаивали дыхание. Не было того напряжения, когда они наблюдали за дыханием и дрожью друг друга, словно оставляя следы на свежевыпавшем снегу. Это был поцелуй, в котором чувствовалась какая-то жажда.
Нам Сону сидел, рассеянно погруженный в мысли. Даже когда он пытался восстановить редкие, обрывочные воспоминания, его мысли не складывались в длинную цепочку. Тяжелые веки дрожали, и он окидывал взглядом окружение.
Это был его офистель. Тело, лежавшее на кровати, на которой он спал каждый день целый год, не двигалось, словно ему не принадлежало. В тот миг, когда он это осознал, Нам Сону тихо вздохнул.
Сон. Это точно тот самый чертов сон.
Прошедший год был временем отчаянной борьбы. Его подсознание, казалось, не могло смириться с разрывом с Кан Чжиханом, и каждый раз, как он засыпал, во сне возникало лицо Кан Чжихана.
Несколько недель подряд ему снился Кан Чжихан. Он снова и снова переживал те щемящие сцены: как они ели в библиотеке до безобразия пересоленные рисовые шарики, как прятали сцепленные руки под сломанным фонарем. Словно сон говорил ему: «Попробуй забыть, если сможешь».
Поначалу он еще мог терпеть. Поскольку в памяти просто прокручивались те же сцены, это не так уж и отличалось от пересмотра дорамы с уже известным финалом. Если снова и снова смотреть историю, в которую когда-то страстно погружался, чувства к ней постепенно ослабевают. В какие-то моменты он по-глупому проливал слезы, а когда эхо чувств стихало, возвращался к повседневной жизни. Он верил, что если так проживать день за днем, то когда-нибудь, глядя на эти сцены, он не почувствует никаких эмоций.
Но в какой-то момент содержание снов начало меняться. Кан Чжихан, всегда ходивший в школьной форме, стал появляться то в толстовке университетского клуба, то в деловом костюме, то в медицинском халате. Вне зависимости от одежды, место действия было всегда одним и тем же: на кровати в этих апартаментах, куда он сбежал от Чжихана, Кан Чжихан прижимался губами к его губам, встречаясь с ним взглядом, точно как раньше. Он ловко раздевал его и смотрел сверху глазами, заставлявшими поверить, что его любят.
Разумеется, этих сцен не было в памяти. С этого момента это уже точно был сон. Тот самый чертов сон, заставлявший ненавидеть себя.
С того дня Нам Сону отчаянно не верил в поговорку, что «сон — это проявление подсознания». Потому что во сне они только и делали, что трахались как сумасшедшие. После того, как их языки сплетались, и он задыхался под ним, когда он открывал глаза, на него накатывало безумное чувство стыда, и он не мог сдержаться.
Словно услышав этот шепот, безостановочно атакующие его губы слегка отстранились. Шепот коснулся его губ.
Если бы сны заканчивались только сексом, он мог бы списать это на свою неудовлетворенность и жить дальше. Но Кан Чжихан из сна всегда говорил с ним. Этот молчун становился таким разговорчивым во время секса, что это до мурашек походило на настоящего.
Поэтому Нам Сону, стиснув зубы, мог лишь признать это. В конечном счете, этот сон — это его истинные чувства, которые все еще тоскуют по той любви.
Он жадно вдохнул воздух, позволенный ему на мгновение, а Чжихан, словно требуя ответа, прижался щекой к его щеке. Когда он в ответ простонал «Ммм» в знак протеста, пытаясь сказать «перестань», Кан Чжихан точно так же имитируя его отозвался «Мм?», издав гортанный звук.
Он не знал почему, но его тело было невероятно тяжелым. Возможно, он слишком много выпил, и даже во сне опьянение не проходило. Он вздохнул, но, видимо, это прозвучало как каприз. Кан Чжихан спустил губы ниже и принялся водить ими по его шее.
— Я же сказал, устал. Прекрати…
Нам Сону понял, что даже на произнесение слов нужны силы. Казалось, он выдохся, выдав эти несколько слов. Впрочем, даже если он просил остановиться, Кан Чжихан из сна ни разу его не слушался. В конце концов, и его собственное тело, увлекаемое этим потоком, было таким же.
Оставив бессмысленное сопротивление, он открыл веки, увидев бледный потолок. Как и ожидалось, этот сон снова происходил в том же месте.
— Тебе самому… — пробормотал Нам Сону, словно вздыхая. — Не надоедает?
Теперь он устал даже от того, чтобы держать глаза открытыми. Он уже собрался смириться, закрыть глаза и отдаться течению, но Кан Чжихан внезапно замер.
…С чего это он сегодня придирается к словам? Или это я просто устал и стал раздражительным? Что бы то ни было, поскольку горячее тело внезапно отстранилось, ему стало немного холодно. Пока он дрожал от озноба, послышался голос холоднее самого воздуха.
— С кем ты меня сейчас путаешь?
Что он несет? Лучше бы делал свое дело, а то я замерзну насмерть…
Желая найти хотя бы одеяло, он стал шарить по матрасу, но и эту руку схватил Кан Чжихан. Сила хватки, не позволявшая пошевелить даже пальцем, была неожиданно болезненной.
Неужели он думает, что другие не могут сделать свой голос таким же суровым? Нам Сону уже собирался окликнуть Кан Чжихана таким же предупреждающим тоном, но остановился. Почему-то произнесение его имени во сне, казалось, оставляло более глубокий след в подсознании, так что в какой-то момент он перестал звать Кан Чжихана по имени во снах. И тогда странные сны действительно стали происходить реже.
Поэтому он проглотил имя и перешел к сути.
— Давай уже быстрее, делай что хотел.
Кан Чжихан отпустил его руку. Та самая рука, от которой он еще недавно хотел освободиться, теперь, когда ее тепло ушло, казалась такой желанной. Может, он окно открыл? Было слишком холодно. Нам Сону протянул руки в пустоту. Ему показалось, что он нащупал плечо Чжихана, его шею, он потянул его к себе, но тот не сдвинулся ни на йоту.
От незнакомого голоса его глаза открылись. Размытые очертания постепенно обретали форму, и он увидел лицо Кан Чжихана. На лице, очерченном четкими линиями, не было и намека на улыбку.
В этой атмосфере, где дежавю соседствовало с чем-то чужим, у него вырвалась икота. Он смутился. Может, потому что девятнадцатилетний Кан Чжихан вел себя слишком мягко? Лицо перед ним казалось до жути незнакомым.
Но он знал. Что это и есть «настоящий» Кан Чжихан.
…Блядь. Почему именно этот Кан Чжихан? За все эти сны он ни разу не появлялся с таким лицом. Это же мой собственный сон, почему я должен сталкиваться с этим угрюмым лицом?
Горечь подкатила комом к горлу. Нам Сону крепко закусил нижнюю губу, и тепло, до сих пор и не показывавшееся, принялось тереть ее.
В отличие от полного заботы прикосновения, голос по-прежнему был ледяным. Из-за этой разницы в температуре новая волна горячей обиды поднялась в нем.
Он несколько секунд смотрел в черные глаза, в которых невозможно было прочитать эмоции, и его рот сам собой произнес:
Кан Чжихан приподнял одну бровь. Неопределенное выражение лица по-прежнему было трудно разгадать. Но ему почудилось, что гнев Чжихана немного поутих.
С смешком, похожим на вздох, Кан Чжихан склонил голову. Нам Сону зажмурился от прикосновения к его векам. Слезы, что навернулись, покатились по щекам по диагонали, и губы Кан Чжихана последовали за ними, словно преследуя их. Стерев все следы слез, те губы продолжили путь вниз к его шее.
Пока губы продолжали двигаться все ниже, не останавливаясь, Нам Сону наконец осознал, что на нем нет верха.
Оглавление
Вы можете помочь нам в покупке глав или же просто отблагодарить переводчиков тут, либо через телеграм ⟹ тык