В этой жизни — только друзья! Глава 78
ТГК переводчика --> BL Place
Мысль о том, что с Кан Чжиханом теперь стоит встречаться только в тёмных местах, показалась ему здравой. Он не был уверен, что осмелится посмотреть ему в лицо. Нам Сону, надавливая на ноющее солнечное сплетение, ждал реакции Чжихана.
Услышав шорох, он слегка оглянулся и увидел, как Кан Чжихан снимает и отбрасывает свою майку. Даже в темноте контуры его тела были отчётливо видны.
— Видимо, у тебя ещё остались силы.
Поскольку Чжихан сразу же лёг своим телом на спину Сону, тот не мог видеть его лица. Пока Сону стонал от тяжести, которая почти лишала дыхания, его телефон внезапно зазвонил. В тот миг, когда он инстинктивно взглянул на экран, его снизу вдруг схватили.
Вместе с ладонью, которая сжимала и гладила его гениталии, член, вторгшийся глубоко внутрь, тоже начал быстро двигаться. Чжихан, плотно прижав свою грудь к телу Сону, двигал только бёдрами вперёд-назад. Член безжалостно вонзался в распухшее место, словно ранее он с ним церемонился, отчего ноги внизу одеревенели, но, в отличие от прошлого раза, Чжихан не помог ему расслабиться, а вместо этого настойчиво терзал член Сону.
Чрезвычайно чувствительная от двух оргазмов головка бесконечно терлась и сдавливалась ладонью, и Сону не мог издать ни звука. Быстрый оргазм наступил от безжалостной стимуляции спереди и сзади, но стимуляция не прекращалась вовсе даже после пика Сону.
Тело под ним беспомощно билось в конвульсиях, пока Чжихан ещё больше увеличивал темп. Две руки, единственные, что не были придавлены Чжиханом, бессильно шарили по простыне, словно пытаясь за что-то ухватиться. Но и этот жест был остановлен Чжиханом. Схватив оба запястья вместе, он крепко прикусил затылок того, кто был под ним.
Сону ловил ртом воздух, не в силах даже закричать. От яростно накатывающей стимуляции его мозг начал воспринимать ощущения, исходящие от всего тела, как наслаждение. Прикосновения того, кто покусывал его шею, плечи, мочки ушей, воспринимались не как боль, а как удовольствие.
— Если захочешь, скажи мне. Я сделаю это с тобой в любое время.
Он даже не слышал, что говорил Чжихан. Мозг, захваченный наслаждением, испарил последние крупицы рассудка, заставляя его реагировать лишь на плоть, быстро движущуюся внутри.
Сону мог лишь бессильно качаться на волнах переполнявшего его удовольствия, кончить, а затем, под натиском новой стимуляции, кончить снова. Живот и ягодицы стали липкими. Хлюпающие звуки смазки и его собственные хриплые стоны заполняли его сознание. В постепенно затуманивающемся разуме он почувствовал, как вместе с низким стоном Чжихана его внутренности наполняются теплом.
Сону медленно подумал: Вот мерзавец, это который уже по счёту раз?.. Неужели только второй? Кажется, я ненадолго отключался в середине, или нет?.. Я правда умру.
По мере того, как сознание угасало, эти обрывочные мысли тоже начали расплываться.
Низкий голос, от которого пробегали мурашки, прозвучал у самого уха, словно пытаясь вернуть ему сознание.
— … Сону-я.
Но у Сону не было ни сил, ни желания отвечать. Он лишь думал, что лучше бы уже просто отключиться. Год, проведённый взаперти в комнате за учёбой, похоже, сделал его физическую форму ещё хуже, чем в тридцать лет. Он закрыл медленно смыкающиеся глаза и отдался накатывающей дремоте.
Откуда-то донёсся бормочущий голос, но ощущения на грани потери сознания были нечёткими и расплывчатыми. После этого смутное тепло ещё долго щекотало Сону. Осторожная и нежная ладонь, прикоснувшись к его щеке, задержалась на ней надолго, словно только этому месту было даровано такое право.
Вскоре он почувствовал, как на него, упало что-то горячее и влажное.
В доме было тихо. Но расслабляться было рано. Потому что одеяло было слишком тёплым и тяжёлым. Вообще-то, это было похоже не на одеяло. Ощущений ниже шеи не было, поэтому он не мог быть уверен. Это чувство, будто тело ему не принадлежало, напоминало ломоту после трёх дней походов в рамках преподавательского тренинга.
Когда он немного подождал, ощущения в теле, кажется, начали медленно возвращаться. Первым, что он почувствовал, было дыхание, струящееся на его плечо.
Одеяло, блин. То, что покрывало его тело, было, конечно же, Кан Чжиханом.
Твёрдое нечто, плотно прижавшееся к его спине, ритмично поднималось и опускалось — похоже, это была грудь. Длинное, обвившее его талию и ноги — вероятно, руки и ноги. Распознавая части тела Чжихана одну за другой, Сону, не меняя позы лёжа на боку, лишь повёл глазами.
На полу аккуратно сложенная одежда. Похоже, в тот раз одежду складывал именно Чжихан.
В любом случае, стоило отдать ему должное за аккуратность. Но дольше всего взгляд Сону привлекало то, что было видно в чуть приоткрытую дверь спальни.
Мельком он увидел сушилку для белья. Складную сушилку, которая обычно сильно мешала, обычно он держал её между шкафами в гостиной. И, если память не изменяет, Сону не стирал бельё последние несколько дней.
На широко расставленной в гостиной сушилке висело большое белое полотно. Внимательно уставившись на знакомый предмет, Сону вдруг подумал, что поверхность кровати кажется немного непривычной. Его зрачки снова опустились вниз. Простыня нежного голубого цвета, а не та белая, что обычно была застелена, была той, что Сону доставал летом.
И сушилка, и летняя простыня, место хранения которой он и сам не помнил, — было непонятно, как он вообще узнал о них и достал.
Если так подумать, в тот раз, когда Чжихан готовил завтрак, он тоже очень уверенно достал посуду. Можно было бы списать на то, что он, пока тот спал, хорошенько обыскал чужой дом, но некоторые вещи вызывали недоумение. Сушилку, ладно, можно простить, её легко найти, но тонкая летняя простыня была чем-то вроде привычки Сону.
Нам Сону нравилось стелить летние простыни вне зависимости от сезона. Он делал это не всегда, а обычно в те недели, когда чувствовал усталость или хотел как следует отдохнуть, и это была привычка, которую его сожитель, Чжихан, не понимал. Логично, что если устал, то лучше постелить толстое и мягкое зимнее бельё, а не тонкое и жёсткое летнее.
Но Сону с самого детства любил этот особенный прохладный шёлк. Поэтому он удивился. Эту старую привычку не мог знать Чжихан, с которым он встречался всего несколько месяцев в классе, а не тот Чжихан, с которым он прожил несколько лет.
Наверное, всё из-за французских тостов. Из-за того, что Чжихан случайно приготовил их на завтрак перед уходом, в голову лезут ненужные мысли.
Вероятно, Чжихан просто рылся в комоде, чтобы перестелить постель, и эта голубая простыня случайно оказалась сверху, вот он и достал её. Это было более реалистично.
Сону уставился в пустоту. Кровать, застеленная в несвоевременное летнее постельное бельё, и неспешнее утро, проведённое на ней вместе — всё это напоминало о давних временах студенчества, когда они проводили время вместе в его съёмной комнате в перерывах между парами.
Казалось, бесполезные размышления затянутся. Быстро разгоняя запылившиеся воспоминания, Сону осторожно стал высвобождать руку, обвивавшую его талию. Она была тяжёлой, словно каменная глыба, но, так или иначе, кряхтя, ему удалось высвободиться из объятий Чжихана.
Вопреки опасениям, что тот может проснуться, Чжихан вёл себя тихо. Сону, сидя на краю кровати, внимательно разглядывал его лицо. Его взгляд надолго задержался на его глазах невольно — из-за сна прошлой ночью. Хотя он не был уверен, что это был сон, но всё же.
Что ж, вряд ли Чжихан мог плакать. Тот, кому следовало плакать, был он сам. Сону в беззвучном отчаянии рвал на себе волосы.
Эта утренняя сцена изначально не входила в его планы. Он думал сделать это примерно два-три раза, а потом под каким-нибудь предлогом, например пар выгнать его. Мыслей оставлять его на ночь не было вовсе.
Он никогда не занимался сексом на одну ночь, и, конечно, такого понятия, как «секс-партнёр», в его жизни никогда не существовало. С его точки зрения, невозможно было представить, чтобы после простого секса вместе встречать утро. Тем более не в месте для кратковременного пребывания, а в доме, где он вёл глубоко личную повседневную жизнь.
Поэтому я и собирался выгнать его в середине…
Сону бросил взгляд на Чжихана. Во всём был виноват этот сукин сын, внезапно повёл себя как сумасшедший.
Раз уж это было впервые, он думал, что даже Чжихан ограничится умеренным количеством и на этом закончит. Независимо от выносливости, ведь, как он сказал, это было впервые. Но он никак не ожидал, что тот будет вести себя как тот, кто провёл несколько лет в лагере воздержания.
Чувствовалось, будто его обманули. В медпункте он притворялся таким невинным, говоря, что ограничится поцелуями, а потом вдруг… Да и то, что он говорил на прошлой неделе, будто они уже переспали или сделали это один раз, в итоге тоже оказалось ложью.
Выйдя из себя от ярости на Чжихана, Сону резко поднялся и направился в душ. Вернее, попытался направиться. Бессильно рухнув на пол, он был настолько ошеломлён, что не мог даже усмехнуться. С трудом поднявшись с опорой на руки, он почувствовал, как его ноги дрожат. Он чувствовал себя новорождённым телёнком.
Ему хотелось поползти, но почему-то это задевало его самолюбие, и Сону, скрежеща зубами, поднялся на дрожащих ногах. Нужно было готовиться к дневным парам.
Внутри душевой, до которой он с трудом добрался, Сону скривился, увидев в зеркале своё отражение.
Оглавление
Вы можете помочь нам в покупке глав или же просто отблагодарить переводчиков тут, либо через телеграм ⟹ тык