В этой жизни — только друзья! Глава 95
ТГК переводчика --> BL Place
Видя, что тот по-прежнему серьезен и погружен в свои мысли, Нам Сону наконец фыркнул со смешком и сказал:
Не понял ли он смысла его слов, но Кан Чжихан лишь молча смотрел на него, не в силах вымолвить ни слова.
— Всего один раз я попробую снова тебя полюбить.
Его надменное выражение лица в одно мгновение стало глуповатым. Но, видя, как он по-прежнему быстро двигает зрачками, словно пытаясь уловить его намерения, похоже, этот Кан Чжихан тоже чему-то научился. По сравнению с тем, как он раньше глупо пытался столкнуться с ним губами, он стал настоящим джентльменом, но то, что он не понимал с двух раз, было немного досадно. Поэтому он приподнял бровь и спросил:
Кан Чжихан быстро замотал головой. Словно боясь, что только что услышанные слова вот-вот исчезнут, он проворно выпалил:
Выражение его лица, когда он отвечал, было таким серьезным, что улыбка, застывшая на губах Нам Сону, исчезла.
— …Но это правда в последний раз.
— Ты понимаешь, что это значит? Если в этот раз будет конец, то это действительно конец.
— Не смей потом нести чушь, что мы не расставались или что-то в этом роде. Если ко мне прицепится какой-нибудь сумасшедший сталкер, я сразу же позвоню в полицию. Понял?
— Если понял, то ответь. Что будешь делать, если случится что-то подобное в следующий раз? Снова бросишься под мотоцикл?
Услышав, что ответ не последовал сразу же, Нам Сону горько усмехнулся. Может, он и стал немного туповатым, но Кан Чжихан оставался собой. Кан Чжихан, который действительно не умел лгать.
Видя, как тот исподтишка поглядывает на него, словно так и не сумев придумать «правильный ответ» получше, Нам Сону решил лично предложить ему другой вариант.
— Не делай этого. Я тоже буду осторожен.
Если уж ему так сложно избавиться от привычки небрежно водить машину, то он мог просто начать брать машину, которую Кан Чжихан предлагал ему. Не было необходимости отказываться от добровольного водителя, да и, что важнее, теперь не было причин для бесполезной гордости.
— Ты что, кроме «угу» ничего сказать не можешь?
Кан Чжихан замешкался. Хотя он и хотел сказать многое, похоже, Кан Чжихан, наконец-то правильно выучивший, что такое «такт», сейчас активировал эту функцию.
— Я спросил, нет ли у тебя чего сказать.
Давая ему понять, что если у него есть что сказать, то нужно говорить, Кан Чжихан крепко прикусил губу, а затем отобрал один вопрос:
— Ты теперь не ненавидишь меня?
Нам Сону тут же понял, что этот вопрос звучит знакомо. Это был их последний разговор перед аварией.
«Ты меня так сильно ненавидишь?»
Он подумал, что это действительно хорошо, что Кан Чжихан жив и здоров. Если бы он потерял Кан Чжихана после того разговора, он, наверное, не вынес бы чувства вины.
Он подумал, что хорошо, что он выжил.
Он не знал, что значит «значит», но Кан Чжихан кивнул с самобичеванием, словно понимая. Это было нелепо, видеть, как Кан Чжихан ведет себя, словно щенок, которому не терпится по нужде. Стиснув зубами внутреннюю сторону щеки, Нам Сону с трудом сдержал дрожащий уголок рта.
Он намеренно дал уклончивый ответ, и выражение лица Кан Чжихана было тем, на что стоило посмотреть. Его лицо, словно столкнувшееся с нерешаемой задачей, было точь-в-точь как у Кан Чжихана в старшей школе.
В отличие от прежних времен, когда он сразу давал ответ, на этот раз Нам Сону бросил лишь туманную подсказку. Словно говоря, чтобы тот теперь сам нашел правильный ответ, Кан Чжихан без лишних слов кивнул. И уверенным голосом ответил:
— Тогда я сделаю так, чтобы ты снова меня полюбил.
Хотя его уверенное выражение лица было немного раздражающим, Нам Сону тоже решил признать это. Что именно перед Кан Чжиханом у него не находится ответа. Сдерживая прорвавшийся смех, он ответил:
Едва он закончил говорить, кровать затряслась. Словно от досады, что он не может встать прямо сейчас, Кан Чжихан скривил лицо.
— Сиди смирно. Или хочешь пролежать всю жизнь?
Услышав это, Кан Чжихан наконец утихомирился и снова, всего одной рукой, притянул к себе Нам Сону. Видя, что тот не отталкивает его, как раньше, он, уткнувшись лицом в его грудь, тихо пробормотал:
— За что? Я еще не говорил, что буду с тобой делать.
— …Все равно. — Его голос почему-то прозвучал обиженно. Чуть позже Кан Чжихан спросил, проверяя: — Значит, пока мы хотя бы друзья? Я и ты.
Кто же так обнимается с другом? — Нам Сону внутренне фыркнул.
Но, если подумать, это был результат его же действий. До сих пор он отталкивал Кан Чжихана за линию словами «одноклассник», «секс-партнер». Да еще и в самый неподходящий момент тот увидел, как он заходит в дом с Ким Минхваном.
Как бы то ни было, но это уже слишком. Возникали сомнения, правильно ли он вообще понимал все сказанное до сих пор. Обычно, когда расставшиеся говорят «попробую полюбить тебя еще раз», разве это не означает «давай снова будем вместе»? Он знал, что у того проблемы с языковые восприятием, но не думал, что он может не понимать слова до такой степени.
Непостижимо, как в старшей школе, как бы сильно он ни твердил «ненавижу, ненавижу», тот умудрялся угадывать, что у него на душе, а сейчас стал таким непонятливым.
— Почему ты так зациклен на Ким Минхване?
Нам Сону схватился за лоб. Опять это зацикливание на идеале. Похоже, если не поправить его сейчас, он будет твердить об этом идеале всю жизнь, поэтому Нам Сону решил признаться в своей долгой лжи.
— У меня нет типажа, который мне нравится.
С самого начала не было никакого идеала. Просто идеалом был Кан Чжихан. Условие «нравятся высокие», которое он сказал Пак Гюхену, изначально было сказано с оглядкой на Кан Чжихана.
— Если уж на то пошло… Пусть у него будут ямочки на щеках, когда он улыбается, пусть снаружи он выглядит угрюмым, но будет мягок со мной, пусть он надоедливо много беспокоится и вмешивается, но при этом будет до глупости искренним.
Нам Сону, перечисляя все это, уставился на мужчину перед собой, а затем воскликнул «Ах!» и добавил. Вспомнилась записка в телефоне того парня.
— И еще лучше, если он одного со мной возраста.
Выглядит как взрослый, да? Это было не смешно вообще.
Вместо ответа Кан Чжихан стиснул зубы. Видя, как его глаза наливаются краснотой, похоже, он наконец-то понял. Кан Чжихан приоткрыл рот, словно собираясь что-то сказать.
Подняв опущенные руки, он обвил ими шею Кан Чжихана, и на его покрасневших глазах выступила влажная пелена. Глядя на его глаза, которые, казалось, вот-вот переполнятся слезами, он вспомнил один день, когда шел сильный снег.
«Так что будь моим манито снова».
Конечно, в отличие от того времени, сейчас Кан Чжихан улыбался.
Улыбка перекочевала на губы Нам Сону от его ярких, по-весеннему свежих ямочек. Казалось, в старшей школе он видел эти ямочки так часто, что они казались ему обыденными, но сейчас, увидев их снова после долгого времени, они показались особенными.
— Надо быть благодарным, что ты родился таким. — Непроизвольно ткнув в ямочку, он сделал ее еще глубже. — Ага, чувак, без этого ты бы был никем.
— Это первый раз, когда ты сказал, что я тебе нравлюсь.
Нам Сону замолчал. Не потому, что его мучила совесть, а просто потому, что он не мог оторвать глаз от лица перед собой.
Слеза на реснице оторвалась, прочертив прозрачную линию, и оросила губы, очерченные четкой дугой. Когда он поднял взгляд по следу этой слезы, их взгляды встретились. Темные зрачки сузились.
— …А чего же ты тогда плачешь?
Он видел такую сцену впервые за обе жизни — эту и предыдущую. И, возможно, это была первая и последняя такая сцена. Ведь он больше не заставит Кан Чжихана плакать.
Неловко вытерев ему глаза, он наклонил лицо к его пальцам. Затем, сморщив нос, беззаботно улыбнулся.
— Но ведь и ты тоже вытянул мое имя, правда?
Кан Чжихан, кажется, не знал «общепринятого» определения манито. Изначально, если раскрыть манито, пропадает все веселье. В конце концов, Сону ничего не сделал для своего манито, Кан Чжихана, поэтому он спокойно отрицал это.
— Врешь. — Но, похоже, Кан Чжихан так не думал. — Ты был рядом, когда я открыл глаза, ты сказал то, что я хотел услышать, где еще я найду такого хорошего манито, кроме тебя?
— Разве не так? — Прекратив бессмысленные отрицания, Кан Чжихан рассмеялся. — В этот раз мы достались друг другу. В отличии от старшей школы.
Как и сказал Кан Чжихан. Нам Сону, который должен был стать манито Кан Чжихана, отверг предначертанную судьбу и стал манито другого, а Кан Чжихан, в отличие от прошлой жизни, вытянул бумажку с именем Нам Сону. А теперь они вытянули бумажки с именами друг друга. Словно их чувства были направлены друг на друга.
И от мысли, что бумажка манито словно определяет направление чувств, Нам Сону слабо усмехнулся.
— Выбрось ты эту бумажку. Зачем ты таскаешь ее с собой?
— Потому что ты мой предназначенный партнер. Это приятно.
— Ладно, пусть так, но зачем носить ее в кошельке? Это же не презерватив.
Почувствовав, что атмосфера внезапно стала неловкой, Нам Сону мягко высвободил свои руки. Затем он естественно сменил тему.
— …Кажется через четыре часа сказали, можно будет что-то поесть. Как живот? Магазины скоро закроются, так что я заранее купил немного жидкой каши.
— С морским ушком. Нормально ведь?
Кан Чжихан молчал. Решив, что тот все еще зациклен на слове «презерватив», Нам Сону уже хотел что-то сказать, но, заметив выражение лица Кан Чжихана, замер.
Уголки его губ, очерченные прохладной дугой, застыли. Они сидели лицом к лицу, но взгляд Кан Чжихана, казалось, был где-то в другом месте. Его лицо, на которое ложилась все более густая тень, словно стирая прежнюю свежесть, было точь-в-точь как…
Оглавление
Полностью готовый перевод с экстрами на бусти ⟹ Тык