В этой жизни — только друзья! Глава 94
ТГК переводчика --> BL Place
— Зачем ты это таскаешь с собой, вообще.
Будь то из-за этого нелепого смайлика или же из-за сентиментальности Кан Чжихана, бережно хранившего записку в своем бумажнике, казалось, что у нее до сих пор была жизнь, несмотря на пятна крови.
Нам Сону еще раз вытер глаза, которые, казалось, совсем вышли из строя. Все из-за всплывшей заставки телефона. Он уже хотел бросить взгляд, полный упрека, будто виня в этом Кан Чжихана, как вдруг услышал шорох с кровати. Резко повернув голову, Нам Сону затаил дыхание и уставился на него.
Возможно, из-за неудобства гипса, Кан Чжихан сморщил лоб. Неужели он еще не проснулся? Едва он подумал об этом, как Кан Чжихан резко прекратил ворочаться и вдруг сел на кровати.
— Эй, так резко вставать нельзя…!
Будто отозвавшись на этот голос, Кан Чжихан резко повернул голову. Это произошло даже прежде, чем звук «эй» вырвался наружу. От неожиданности у Нам Сону вырвалась икота.
— …
Словно боясь, что в мгновение ока, стоит лишь моргнуть, человек перед ним исчезнет, Кан Чжихан не отрываясь смотрел на Нам Сону, не моргая. Под этим пронзительным взглядом пространство снова огласилось звуком: «Ик!».
Нам Сону прикрыл рот ладонью. Пожалуй, для начала нужно было прекратить эту икоту. Собираясь развернуться к холодильнику, чтобы попить воды, он услышал сзади грохочущий звук.
Этот сумасшедший парень, Кан Чжихан, пытался встать с кровати. И то, что одна его конечность была в таком состоянии и не позволяла этого, было настоящим счастьем. Испуганный Нам Сону крикнул:
— Ты с ума сошел? Если тебе что-то нужно, скажи!
Кан Чжихан хмурился из-за своего непослушного тела, но не отводил взгляда от Нам Сону ни на секунду. Его губы медленно зашевелились:
Голос был сдавленным. Но, казалось, не поэтому он не мог продолжить. Выглядевший как-то растерянно, Кан Чжихан, словно опасаясь, что человек перед ним вот-вот испарится, очень медленно и осторожно протянул руку.
Нам Сону молча смотрел на руку, протянутую в пустоту. Он не знал почему, но, казалось, это был жест, призывающий подойти. Его нерешительные шаги направились к кровати. Икота к тому времени уже прекратилась.
Чем ближе он подходил, тем страннее становилось выражение лица Кан Чжихана. За все долгое время, проведенное с ним, он никогда не видел на его лице такого выражения. К тому же его глаза вблизи были налиты кровью. В какой-то момент Нам Сону замер от незнакомого ощущения, и в этот миг Кан Чжихан резко протянул руку и притянул его к себе.
Даже одной рукой тело Нам Сону бессильно притянулось. Нам Сону инстинктивно напрягся, и, словно в знак протеста, рука, обхватившая его талию, сжалась еще сильнее. По привычке он попытался оттолкнуть Кан Чжихана, но почувствовал дрожь, и его рука замерла в воздухе.
…Кан Чжихан дрожал. Нам Сону в замешательстве смотрел сверху на мужчину, уткнувшегося лицом в его грудь.
Словно глупец, не знающий других слов, он твердил только его имя. Дрожь без остатка передавалась от кончиков пальцев, ощупывавших его спину и талию, будто проверяя реальность очертаний перед ним.
Словно человек, очнувшийся от долгого сна, голос Кан Чжихана был туманным. Но то, что явственно в нем прочитывалось, — было облегчением. Нам Сону крепко прикусил нижнюю губу. Куда ни посмотри, пострадал-то он, но такая реакция сразу после пробуждения заставляла глаза наливаться слезами.
Это были непонятные извинения. Он подумал, не оттого ли, что тот еще не до конца проснулся, но рука, сжимавшая его спину и талию, была слишком сильной. Кан Чжихан что-то пробормотал. «Не уходи». Казалось, он это говорил, а может, умолял. Нам Сону молчал, не понимая смысла этих слов, и от дрожи в своей груди он почувствовал, как наворачивается влага.
Возможно, потому, что он уткнулся лицом в его грудь. Словно эта влажная дрожь передалась ему, что-то горячее подкатило снизу, из груди, и подступило комом к горлу.
— …Ты хотя бы знаешь, за что извиняешься? Ты знаешь это и все равно так поступил?
Врач сказал, что будь точка удара немного другой, все могло бы быть очень опасно. Конечно, врач имел в виду, что хорошо, что обошлось, но услышать это было равноценно удару в сердце.
— Что бы ты делал, если бы из-за этого случилась бы настоящая беда? Как ты мог так бросаться под колеса? Ты что, дурак? У тебя мозги не работают? Как тот, кто хочет стать врачом, может так относиться к своему телу?
Чем больше он говорил, тем больше вспоминался финал, выбранный Кан Чжиханом в прошлой жизни, и голос Нам Сону тоже начал наполняться влагой.
— Раз уж ты и свою-то жизнь не ценишь, на кой тебе становиться врачом…!
Он злился на Кан Чжихана, сделавшего такой выбор. Конечно, он знал, что эта обида не дойдет. В конце концов, Кан Чжихан ничего не помнил.
Пока Нам Сону в гневе, которому некуда было деться, комкал невинную больничную одежду, Кан Чжихан поднял голову с несколько ошеломленным выражением лица.
Прямо на его лицо упала прозрачная капля. Слезы, стекавшие по щекам и носу, были горячими, а зрачки, блуждавшие на грани сна и реальности, постепенно прояснялись.
Кан Чжихан, молчаливо принимавший его слезы, осторожно протянул руку. В тот миг, когда его пальцы коснулись уголков глаз, откуда без конца текли и скапливались слезы, Кан Чжихан растерянно открыл рот. Но Нам Сону оттолкнул его руку и набросился на него:
— Отстань. Я тебя правда ненавижу!
Его голос отчаянно дрожал. Нам Сону стиснул зубы и уставился на Кан Чжихана.
Во всем был виноват Кан Чжихан. Из-за того, что он вел себя так странно с самого пробуждения, эмоции нахлынули, словно прорвавшая запруду вода. И в этом потоке Нам Сону осознал один факт.
Наверное, он просто не хотел этого признавать.
Мысль о том, что Кан Чжихан покончил с собой, казалась совершенно нереальной. Поэтому, даже вернувшись в палату, он старался не думать об этом глубоко. Бессознательно твердя себе, что даже его мать не может знать абсолютно всего.
Хотя в тот миг, когда на ее всегда спокойном, как озеро, лице отразилась серьезная скорбь, ему показалось, будто его ударили молотком по затылку, он продолжал отрицать. Где-то в глубине души он постоянно избегал этого, думая, что этого не может быть, что Кан Чжихан не мог так поступить.
Но Кан Чжихан и на этот раз так поступил. Словно ему было все равно, умрет он или нет, без тени сомнения он бросился под мотоцикл. Парень, не помнящий ничего, парень, не знающий о пятнадцати годах, проведенных вместе, совершил нечто подобное. И поэтому он больше не мог отрицать самоубийство Кан Чжихана.
— Думал, я скажу за это спасибо?
Чувства, которые он не принимал и откладывал в сторону, вдруг одно за другим начали приходить. Нахлынувшие разом, беспорядочные комки эмоций были слишком тяжелы, чтобы разобрать их по одному. Просто было очень больно. Казалось, что в груди застревает что-то тяжелое, как камень, и в то же время что-то горячее, похожее на огненный шар, подкатывало к горлу.
Не в силах вынести эту боль, он начал бить себя в грудь, но Кан Чжихан схватил его за руку. Его пальцы переместились на его собственный кулак, словно приглашая бить его вместо этого, и в конце концов Нам Сону разрыдался.
— Сукин сын. Думал, я прощу тебя, только потому что ты это сделал? Ты… ты действительно….
Он даже не знает, за что извиняется. Он, вероятно, никогда не узнает за всю свою жизнь, и все же было глупо продолжать твердить одни и те же слова с таким лицом, словно он будет искупать это всю жизнь. Это было настолько глупо, что вызывало чувство удушья и злости.
Возможно, причина извинений Кан Чжихана была в этом контексте. Он сказал ему больше не лезть в его дела, а тот снова без спроса ввязался в аварию. Наверное, он извинялся именно за это.
Поскольку изливавшийся сейчас гнев был вызван не только сегодняшним происшествием, Кан Чжихан не мог не чувствовать некоторой растерянности. Он понимал это в глубине души. Но как только поток эмоций вырвался наружу, разум не смог сдержать их.
— Это действительно отвратительно. Это не протест ценой жизни, подобное дерьмо действительно отвратительно! Что, что у тебя в голове было…?
Ему хотелось допытываться: «Зачем ты бросил жизнь?», «Зачем ты сделал это, ведь никто не узнает?», но Кан Чжихан не мог ответить. Ведь не существовало Кан Чжихана, помнившего то время.
Их взгляды встретились. Хотя на лице Кан Чжихана читалась растерянность, он не отводил от Нам Сону глаз. Тот взгляд был настолько чистым и в то же время настолько пронзительным, что звук сдавленных рыданий стал еще печальнее.
Собравший всю силу кулак взметнулся в воздух и затем бессильно опустился на грудь Кан Чжихана. Пока продолжались эти прикосновения, которые и ударами-то назвать было нельзя, Кан Чжихан молча принимал на себя всю эту обиду и слезы, впитывая образ Нам Сону.
Хотя было ясно, что он вряд ли понял и половины, Кан Чжихан говорил так, словно понял весь смысл.
— Я не буду делать то, что тебе не нравится. Больше никогда.
— На этот раз я правда смогу все сделать правильно.
От этих многозначных слов Нам Сону сдавленно вздохнул.
Был ли это гнев, или обида, или же просто безумная досада — он не мог точно определить эти чувства, но они стали яснее, когда он выплеснул их наружу.
— Не мог бы ты полюбить меня снова, всего один раз?
Последним оставшимся чувством было, как ни смешно, облегчение. Потому что он мог думать только о том, что хорошо, что Кан Чжихан жив. Потому что пока он жив, можно злиться на него, можно винить его.
И причина, по которой он чувствовал облегчение от этого факта…
…Наверное, потому что он все еще любит Кан Чжихана.
Увидев, как Кан Чжихан заметно вздрогнул, он фыркнул смешком, и, казалось, это подтверждало его догадку.
— Думаешь, если ты сейчас попросишь снова меня полюбить, я должен это сделать?
Кан Чжихан пошевелил губами. Его все более серьезное лицо выглядело осторожным и нетерпеливым, словно он подбирал слова.
Хотя он ничего не сделал неправильно. Строго говоря, он даже «не знал» о той ошибке, так почему же ты так низко кланяешься? Словно ты запечатлел в подсознании поступки из прошлой жизни.
Возможно, память о смерти Кан Чжихана ему придется нести одному всю жизнь. Он знал, что таков уж его характер, что по-другому не выйдет, даже если это не было намерением Кан Чжихана. Нам Сону знал, что, учитывая его характер, у него не было выбора. Но он также очень хорошо знал, что это не примет форму вины.
Смерть Кан Чжихана не была для него концом. В конечном счете, она привела его к этому самому моменту. К этому моменту, когда он понимает Кан Чжихана, прощает и снова любит его.
Если, как сказала Пэк Хийон, все это было процессом, ведущим к истинной развязке, то не было нужды погрязать в прошлом. Теперь нужно было двигаться вперед.
Оглавление
Полностью готовый перевод с экстрами на бусти ⟹ Тык