Поднося вино
September 22

Новелла Поднося вино. Глава 118. Прошлые дела

ТГК переводчика --> BL Place
Отдельная благодарность MaryChepkasova за редакт❤️❤️❤️

Кун Лин не смел ворчать про себя, опасаясь, что Сяо Чие почует неладное. Вытерев пот, он отхлебнул чаю, пытаясь прикрыться, но лишь сделал себя ещё более подозрительным. Кивая, он сказал:

— Ваша светлость возвращается в Либэй, чтобы сражаться с племенами Бяньша, так что Цычжоу уж никак не может далее обременять Императорскую армию. Тем более с заместителем командующего здесь, Лэй Цзинчжэ ничего не добьётся, даже если попытается вернуться.

Чжоу Гуй в этот момент всё ещё не уловил намёка. Он лишь сказал:

— Долгий поход армии сопряжён с трудностями. Цычжоу находится к югу от Либэя, так что Либэю не о чем беспокоиться здесь, в тылу. Если в будущем мы сможем быть чем-то полезны Вашей светлости, Цычжоу непременно проявит усердие. Что касается тех бандитов, что сейчас содержатся в тюрьме, как Ваша светлость желает с ними поступить?

— Несколько из этих бандитов были когда-то предводителями шаек с горы Луо. Проку от их казни немного, так почему бы не отпустить их вместе с Лэй Цзинчжэ? — У Сяо Чие уже был готов план. Он сказал: — Я уже подкупил нескольких бандитов, чтобы те распространили весть, что Лэй Цзинчжэ отпущен Императорской армией. Через полмесяца они совершат побег из тюрьмы и сбегут вместе с Дин Ню и Люэром. Когда придёт время, Цычжоу может просто послать людей в погоню и загнать их обратно на территорию Дуньчжоу. У них есть люди, погибшие от рук Императорской армии. Как только они решат, что утечка информации об осаде на востоке исходила от Лэй Цзинчжэ, они не оставят его в покое.

Чжоу Гуй и Кун Лин кивнули в унисон. Думая о том, что Сяо Чие скоро вернётся в Либэй, Чжоу Гуй решил, что обязан обсудить с ним вопрос с военными припасами. Несколько дней назад они уже советовались с Шэнь Цзэчуанем относительно выделения провианта для Императорской армии в следующем году, но Шэнь Цзэчуань сразу же отказал.

— Цычжоу изначально планировало выделить Императорской армии шестнадцать тысяч дань* зерна после весны следующего года, — Чжоу Гуй, обращаясь к Сяо Чие, тщательно подбирал слова. — Мы знаем, что сумма невелика, но это скромный знак признательности Цычжоу Вашей светлости. Я уже сообщил об этом заместителю командующего. Заместитель командующего понимает трудности Цычжоу. Он хочет, чтобы мы продали это зерно по подходящей цене в Чачжоу и использовали вырученные средства на восстановление. Мы думали об этом последние несколько дней и всё ещё чувствуем себя неловко. Ваша светлость, к северо-западу от Цычжоу есть пустующий участок земли. Это бывшая территория Охотничьих угодий Бэйюань*. Изначально мы хотели вспахать там землю и возделывать поля, но почва не подходит, и кроме рапса* там ничего не росло. Вместо того чтобы оставлять его пустовать, мы бы хотели подарить его Вашей светлости, чтобы вы могли устроить там ипподром или построить новый лагерь, как пожелаете.

П.п.: 石[Shí dan] дань, сухая мера зерна, равная 1 дану = примерно 90 кг (см. примечание автора к главе 113).
北原猎场 [Běiyuán lièchǎng] буквально «охотничьи угодья Северных равнин».
Рапс — это сельскохозяйственная культура из семейства крестоцветных (родственник капусты и горчицы)

Появление охотничьих угодий Бэйюань предшествовало созданию угодий Наньлинь. Однако после того как влияние Сяо Фансюя на севере возросло, клан Ли отменил ежегодную церемонию в Бэйюане и перенёс её в Наньлинь, где они чувствовали себя спокойнее. Этот участок земли был немалым; он даже превосходил военный полигон Сяо Чие у горы Фэн в Цюйду. Он был достаточно удалён, чтобы представлять угрозу для Даньчэна, и достаточно близок, чтобы оказывать поддержку Цычжоу. К тому же он располагался на границе Либэя. Это была отличная позиция для наступления и отступления, для атаки и обороны.

Интерес Сяо Чие пробудился. Он опасался Гарнизонных войск Цидуна на юге. Шэнь Цзэчуань оставался в Чжунбо. Если бы у него не было места для размещения войск, ему пришлось бы метаться в разные стороны. Одно дело, если бы только он один. Но если он будет так носиться с десятками тысяч солдат, то не только обнаружит свои следы, но и навлечёт на себя ненужные неприятности.

Но у Сяо Чие не было денег. Он копил и экономил, чтобы построить военный полигон у горы Фэн. Он не был столь внушительным, как полигоны Восьми великих учебных дивизий, но поглотил реальное серебро. Его благородный титул был теперь бесполезен, и некому было платить ему жалованье. Его резиденции в Цюйду превратились в безжизненные объекты, которые можно было увидеть, но нельзя было съесть. Даже горсть медяков стала для него проблемой.

Маленькая нефритовая серьга-бусина, которую Шэнь Цзэчуань сейчас носил на правом ухе, была отполирована самим Сяо Чие. Раньше Сяо Чие даже глазом не моргнул бы, потеряв несколько вееров из слоновой кости. Теперь же, когда маленький бамбуковый веер Ланьчжоу запачкался с одной стороны и он обещал заменить его, он подумывал сделать новый собственноручно позже.

Видя, что Сяо Чие всё ещё молчит, Чжоу Гуй подумал, что участок земли ему не по нраву, и сказал:

— Место большое. Хотя это охотничьи угодья, они годами не ремонтировались, и все служители разбежались. Но периметральная стена, на мой взгляд, всё ещё крепка. Как только Ваша светлость примет его, вам останется лишь немного укрепить оборону, и вы сможете им пользоваться.

Кун Лин добавил:

— Ваша светлость помог Цычжоу выйти из затруднительного положения. Естественно, мы не станем обманывать Вашу светлость в этом деле. Мы также упоминали об этом месте заместителю командующего вчера, и заместитель командующего сказал, что лично съездит посмотреть, когда выдастся время в ближайшие пару дней. Похоже, оно ему тоже понравилось.

Прошлая ночь была настолько страстной, что у Шэнь Цзэчуаня не было ни времени, ни возможности поднять этот вопрос. Более того, Сяо Чие ушёл второпях утром, а Шэнь Цзэчуань тогда ещё толком не проснулся.

— Место хорошее. Оно подходит как для отдыха, так и для временного размещения Императорской армии. Ланьчжоу и мне оно нравится. — Без тени волнения на лице Сяо Чие сказал: — Вам обоим не стоит церемониться, но спасибо.

◈ ◈ ◈

Шэнь Цзэчуань поднялся с постели и облачился в простой белый повседневный наряд. Изначально он собирался выйти, но следы их ночных утех были слишком явными. Отметины на груди, талии, внутренней стороне бёдер, сгибе шеи можно было прикрыть одеждой, но кожа на его лице слишком тонкая: если ночью они предавались страсти особенно яростно, лёгкая краснота у уголков глаз не сходила полностью и на следующий день.

Дин Тао стоял на веранде и кормил красных карпов. Он также без умолку рассказывал Гу Цзиню какую-то историю. Корм в его руках так и сыпался в чан, где две красные рыбёшки жадно его заглатывали. К тому времени, как Гу Цзинь сообразил, что происходит, одна из них уже настолько обожралась, что перевернулась кверху брюхом.

Гу Цзинь собрался поколотить Дин Тао. Чуя неладное, Дин Тао поспешно сунул оставшийся корм в карман и рванул в главный зал.

— Молодой господин! — закричал он — Беда! Цзинь-гэ закормил рыбу до смерти!

Шэнь Цзэчуань взял сладкий суп с подноса. Он протянул пиалу Дин Тао и велел ему сесть под карнизом, чтобы выпить его. Затем он спросил Гу Цзиня:

— Как твои раны сегодня?

Гу Цзинь увидел, что Шэнь Цзэчуань обут в деревянные башмаки, и понял, что тот сегодня никуда не собирается. Он поклонился в знак приветствия и сказал:

— Намного лучше. Лекарь пришёл, как положено, перевязать раны. Раз молодой господин сегодня не выходит, может, велим кухне начать готовить еду?

Гроздья теней от деревьев украшали землю во дворе, а силуэты цветов ложились на створки широко распахнутых дверей. Погода сегодня была прекрасной. Ещё не наступил полдень, но уже начинало припекать. Пальцы Шэнь Цзэчуаня, купавшиеся в солнечном свете, выглядели так, будто сжимали горсть прозрачного янтаря. Он не выносил холода и не любил также жару. Сегодня он казался измождённым, и весь его облик источал лень.

— Жарко сегодня. Шифу не выносит жирной пищи, а Цэань легко впадает в дурное расположение духа. Пусть повар выберет и приготовит что-нибудь лёгкое. Ты сейчас восстанавливаешься после ранения, — сказал Шэнь Цзэчуань, отступая на полшага обратно в прохладную тень под карнизом. — Так что слушайся лекаря и шифу и вели кухне приготовить для тебя отдельное блюдо. Дин Тао, сбегай во двор и позови шифу.

◈ ◈ ◈

Цзи Ган не остался в отдельном дворе, который Шэнь Цзэчуань изначально ему отвёл. Вместо этого он жил в одном дворе с Цяо Тянья и остальными. Люди с возрастом начинают бояться одиночества, и ему теперь было не избежать приступов тоски, ведь Ци Хуэйляня больше не было рядом, чтобы с ним поспорить. Хорошо, что среди этой стражи были как выходцы из Либэя, так и те, кто изначально служил в императорской армии. Все они почитали боевой стиль клана Цзи и надеялись получить наставления и указания от Цзи Гана. Поэтому в свободное от службы время они любили околачиваться возле него. К тому же все они были парнями, ещё не обзаведшимися семьями. Цзи Ган находил их шумными и оживлёнными, и ему тоже было приятно находиться в их компании.

Цзи Ган в последнее время рано ложился и рано вставал. Сегодня он поднялся в первый квартал часа Мао* и наблюдал за тем, как Цяо Тянья и остальные отрабатывают бой с тенью во дворе. Выпив чай, он вышел прогуляться и обнаружил, что Шэнь Цзэчуань всё ещё спит. Тогда он ещё раз прошёлся, заложив руки за спину, вернулся и увидел, что Шэнь Цзэчуань так и не поднялся. Поэтому, увидев его сейчас, он не смог удержаться от вопроса:

— Почему сегодня так поздно встал? Заболел?

П.п.: 卯时 [Mǎoshí] — время с 5 до 7 утра, основан на системе двухчасового деления, использовавшейся в прежние времена.

Шэнь Цзэчуань, слегка опешив, на мгновение замер, прежде чем ответить:

— …Проспал.

Цзи Ган отметил, что тот сегодня выглядит неважно, и сказал:

— Хотя сейчас и много дел, тебе всё же нужно заботиться о здоровье. Сегодня вечером я приготовлю для тебя пару рыбных блюд.

Пока они беседовали, вернулся Сяо Чие. Увидев Дин Тао у входа во двор, он понял, что приходил Цзи Ган. Снимая верхнюю одежду, он спросил у Чэнь Яна, умывая руки:

— Шифу утром тоже приходил?

Чэнь Ян ответил честно:

— Молодой господин несколько дней назад купил для шифу полевого жаворонка. Шифу каждое утро, проснувшись, прогуливается с птичкой. Сегодня утром, когда он подошёл ко входу в наш двор, молодой господин ещё спал, и он несколько раз спрашивал о нём.

Сяо Чие вытер руки и пошёл по галерее вперёд. Войдя, он совершил почтительный поклон Цзи Гану. Ещё в Усадьбе Сливовых Цветов он был очень почтителен к Цзи Гану и Цзо Цяньцю, но Цзи Ган не мог забыть тот пинок, что Сяо Чие дал Шэнь Цзэчуаню шесть лет назад. Теперь, когда Шэнь Цзэчуань и Сяо Чие плыли в одной лодке к общей цели, Цзи Ган считал, что они в частном порядке похоронили топор войны и были просто друзьями в хороших отношениях. Поэтому ради Шэнь Цзэчуаня он не стал бы смотреть на Сяо Чие косо.

Цзи Ган и Цзо Цяньцю были братьями по духу. Согласно старшинству, церемониальный поклон Сяо Чие был данью этикету. Цзи Ган кивнул и лаконично сказал:

— Ваша светлость может обойтись без таких формальностей.

Сяо Чие сел. Цзи Ган сидел во главе стола, поэтому Сяо Чие и Шэнь Цзэчуань сидели друг напротив друга. Во время еды Цзи Ган задавал вопросы, касающиеся подавления разбойников, а также расспрашивал о Цзо Цяньцю. Сяо Чие отвечал ему во всех подробностях. Он не надеялся дать идеальный ответ; всё, к чему он стремился, — это быть искренним в своих ответах.

Цзи Ган был человеком, чрезвычайно ценившим отношения и связи. В молодости он провалил задание из-за пьянства, и его названный отец, Цзи Уфань, потерял благосклонность императора Гуанчэна. Это тяжким грузом лежало на его сердце. Позднее Дуаньчжоу пал в руки врагов, и он больше не прикасался к вину. У него не было такой громкой славы одарённого человека, как у Ци Хуэйляня, но он пользовался большим авторитетом среди императорских гвардейцев. Именно он был главной причиной, по которой группа под началом Гэ Цинцина готова была идти ва-банк, помогая Шэнь Цзэчуаню, когда того выпороли и бросили в императорскую тюрьму, продолжая оказывать ему помощь и впоследствии. Когда Цзи Ган ещё служил заместителем командующего императорской гвардии, он редко злоупотреблял властью, чтобы притеснять других. Он также питал отвращение к Пань Жугую и подобным ему. Снова и снова он помогал невинным восстановить справедливость, и из-за этого нажил себе немало врагов среди могущественных чиновников.

С такими старшими, как он, Сяо Чие не стал бы прибегать к сомнительным уловкам ради личной выгоды. Он должен был проявить всю свою искренность. Только тогда Цзи Ган смог бы взглянуть на него по-новому, более благосклонно.

Их трапеза длилась час. Цзи Ган подумал, что у них всё ещё есть важные дела для обсуждения, поэтому не стал задерживаться и ушёл пораньше.

◈ ◈ ◈

Сяо Чие переодевался. Когда его торс обнажился, он перехватил руку Шэнь Цзэчуаня и прижал её к своей спине.

Шэнь Цзэчуань всё ещё сидел на циновке, держа в одной руке кисть и подсчитывая расходы за этот период. Коснувшись потной спины Сяо Чие, он поднял глаза и произнёс:

— Ты что, так нервничал?

— Было страшно, — Сяо Чие быстро натянул одежду. — Боялся, что мои ответы покажутся недостаточно искренними и ещё больше оттолкнут шифу. В последнее время я очень занят. Позже надо будет найти день, чтобы всё обсудить с шифу.

— Отцовская любовь к ребёнку не требует ничего взамен*, — Шэнь Цзэчуань положил кисть. — С шифу нет сделок, выгоды или расчётов, только искренняя привязанность и забота. Второму молодому господину ещё учиться и учиться. Этот твой пинок отбросил тебя далеко назад.

П.п.: 慈父爱子,非为报也。[Cí fù ài zǐ, fēi wéi bào yě] Любящий отец любит своего сына не за награду. В оригинальной цитате вместо этого говорится о материнской любви (慈母爱子,非为报也。) Лю Аня (刘安).

Сяо Чие плюхнулся в плетёное кресло. Он на мгновенье задумался и произнёс:

— Если бы сегодня на его месте сидел мой старик, мы бы, возможно, даже не закончили трапезу.

Всё ещё чувствуя трепет, Сяо Чие коснулся своей груди и посмотрел на Шэнь Цзэчуаня, который был погружён в размышления над бухгалтерскими книгами. Тот то брал кисть, то откладывал её, а его рукав сползал, обнажая участок светлой кожи. В профиль его лицо было спокойным. В комнате больше никого не было, а воротник, слегка расстёгнутый из-за жары, открывал снежно-белую кожу со следами любовных укусов.

Какой же он хрупкий.

На мгновение Сяо Чие застыл, бессмысленно глядя на Шэнь Цзэчуаня. Он думал о многом, и всё же казалось, что он так ничего и не понял.

— Ланьчжоу, — Сяо Чие необъяснимо позвал его.

Мысли Шэнь Цзэчуаня витали далеко. Он как раз размышлял о том, что стоит поручить Гэ Цинцину найти в Цзюэси нескольких управляющих, сведущих в счетоводстве, и отправить их сюда, как вдруг услышал голос Сяо Чие. Хотя его взгляд не отрывался от счётной книги, он слегка повернул лицо и ответил:

— Говори, если что-то есть.

Сяо Чие резко встал, несколько минут ходил кругами, затем внезапно присел на корточки позади Шэнь Цзэчуаня, обхватив его руками. Шэнь Цзэчуань продолжал писать. Лишь благодаря необычайной силе концентрации его штрихи не дрогнули.

Сяо Чие сзади прижимался щекой к щеке Шэнь Цзэчуаня, пока лицо того не стало пылать. Шэнь Цзэчуань не понимал, что стряслось с Сяо Чие. Тот не произносил ни слова, лишь ощупывал Шэнь Цзэчуаня, затем подхватил его на руки и усадил к себе на колени, прильнув так крепко, словно приклеился.

Так Шэнь Цзэчуань и сидел в объятиях Сяо Чие, продолжая вести счета. Когда возникало затруднение, он просил Сяо Чие протянуть пальцы*, но тот отказывался и устно производил вычисления, не выпуская его из объятий. Удивительно, но он считал весьма проворно.

— Второй молодой господин, — Шэнь Цзэчуань отодвинул счёты. — Похоже, у вас есть к этому способности. Не посчитаете ли всё это за меня?

П.п.: в Китае традиционно для устного счёта использовали пальцы — загибали или выставляли их при сложении и вычитании. Поэтому просьба «протянуть пальцы» буквально означает «дай руку, чтобы я на пальцах сосчитал».

Сяо Чие подтянул счёты обратно и сказал:

— Если долго считать, собьюсь. Слишком сложно, лучше доверить специалистам. Знаешь, кто в Цюйду лучше всех справляется с вычислениями?

Шэнь Цзэчуань ответил:

— Этого я действительно не знаю.

— Третья госпожа Хуа, Хуа Сянъи.

Тогда Шэнь Цзэчуань спросил:

— А знаешь ли ты, кто в Чжунбо искуснее всех в диверсионной тактике, чтобы заманить врага?

Сяо Чие предположил:

— ... Таньтай Лун?

— Это Сяо Цэань, — наконец взглянув на него, с полной серьёзностью произнёс Шэнь Цзэчуань. — Посмотри на него: так ко мне притирается, что сердце замирает, и никак не могу собраться с мыслями для серьёзного дела.

— Не заслуживаю такой славы, — Сяо Чие придвинулся ближе. — Просто увидел, как вспотел молодой господин, да и одежда растрепалась, вот и пришёл напомнить тебе кое о чём.

— Тогда вы настоящий почтенный господин, — Шэнь Цзэчуань провёл кончиком пальца, смоченным в чайной воде, по тыльной стороне ладони Сяо Чие и сказал: — Не то что я, с моими нечистыми помыслами.

Следующая глава
---------------------
Предыдущая глава

Оглавление

Больше глав вы можете прочитать в закрытой группе

доступ через boosty ⟹ Тык