Новелла Поднося вино. Глава 128. Вражеская атака

Лагерь Бяньбо был важным пунктом снабжения на границах Либэя. Чтобы поддерживать физическую силу войск на передовой, Сяо Цзимин последовательно создал лагеря Шайи, Шаэр и Шасан на юго-восточной стороне Либэя, чтобы они служили защитными барьерами для лагеря Бяньбо. В лагере Бяньбо всегда хранились резервная военная провизия и снаряжение, предназначенные для поставок на передовую. Здесь также были конюшни, где боевые скакуны ожидали своей очереди заменить тех, что на фронте.

Рассвет ещё не наступил, когда У Цзыюй проснулся. Он присел на корточки у входа в палатку и велел своему солдату-телохранителю лить воду на голову.

— Бои на передовой слишком ожесточённые. Мы начинаем бегать, едва открыв глаза, и падаем, едва закрыв их. Прошло уже полмесяца с моего последнего мытья. — Телохранитель подал ему платок, которым тот вытер лицо. — Хорошо поешь эти два дня. Через три дня нам всё равно предстоит двигаться на север, чтобы сменить солдат Го Вэйли. Знамя Тудалун также было вычищено бандитами из Бяньша. Эта битва уже подобралась прямо к нашему порогу.

У Цзыюй — самый молодой генерал в нынешних рядах генералов Либэя. Изначально он был охранником в резиденции князя, но из-за того, что тот нарушал порядок, випивал и устроил дебош, Сяо Цзимин снял его с должности и отправил в военный лагерь. Он не особо знал, как сражаться, но был изобретателен, когда дело доходило до перевозки военных припасов и распределения провизии. В Либэе в начале весны ощущалась нехватка зерна, и он отправился выманить партию зерна у бандитов в Чжунбо, тем самым разрешив насущную чрезвычайную ситуацию на полях сражений впереди.

Когда Чэнь Ян доставил зерно в Либэй, тот, с кем он встретился, был У Цзыюй. Тот последние два месяца следовал за Сяо Фансюем, бегал повсюду, пока ноги не были готовы отвалиться. Наконец, очередь отдохнуть дошла до лагеря Бяньбо; солдаты под его командованием были уже полностью измотаны.

— Я думал, что сейчас, когда с нами Его Светлость, прогнать племя Ханьшэ будет проще простого, — сказал телохранитель, забирая грязный платок У Цзыюя и промывая его в тазу с водой. — Кто бы мог подумать, что чем больше мы сражаемся, тем труднее становится? Линия фронта уже сократилась до того, что теперь находится на окраинах лагеря Шайи. Если так продолжится, лагерю Бяньбо придётся отступать.

У Цзыюй с голым торсом вытер затылок влажным платком. Он посмотрел на восток и сказал:

— Если лагерь Бяньбо отступит, развёртывание Наследного князя на юго-востоке перестанет быть эффективным. Это место — фундамент, который позволяет лагерю Шасан продолжать сражаться как обычно. Мы не можем позволить себе его потерять.

Телохранитель поднял таз, выплеснул воду и сказал:

— Мы также не можем позволить себе вести длительную игру. Если отставить в сторону солдат, в этих лагерях всё ещё есть военные ремесленники, которым нужно есть. Если бы Второй молодой господин не поднял восстание и остался в Цюйду в качестве князя Динду, то, возможно, мы могли бы сражаться таким образом. Но теперь он убил императора, и Цзюэси больше не поставляет нам военные припасы. Резервы Северо-восточного тракта поставок также долго не продержатся.

У Цзыюй накрылся полотенцем и с прищуренными глазами посмотрел на небо, пока с него капала вода. Он не отреагировал на ворчание телохранителя.

Телохранитель отставил таз в сторону и сказал:

— Генерал, как насчёт паровых булочек и молочного чая на завтрак? Молоко — это хороший продукт, который только что привезли с тыла. Его нельзя хранить слишком долго, поэтому нужно пить как можно скорее. Я попросил полкового повара заварить чай из простых листьев со свернувшимися сливками*. Вы...

У Цзыюй поднял указательный палец, сигнализируя телохранителю заткнуться. Он прислушался к шуму разбрызгиваемой воды и шагам вокруг, затем посмотрел на небо, но не услышал свиста сегодняшнего воздушного дозора. Он послушал ещё мгновение, прежде чем спросить:

— Патрульный отряд прошлой ночи вернулся?

Телохранитель как раз ополаскивал ноги водой. Услышав его, он тоже посмотрел на небо и ответил:

— Ещё не время. Самое раннее, когда они вернутся после разворота от лагеря Шасан, — это, по крайней мере, третья четверть часа Чэнь.

— Почему я не слышу свистков воздушного дозора?

— Не выпускали, — телохранитель на мгновение замешкался. — Мы были слишком уставшими, когда прибыли в лагерь прошлой ночью, поэтому не доложили вам сразу. Соколы, которых мы привезли на этот раз, все ранены, жестоко поцарапаны соколами-балобанами кавалерии Бяньша на поле боя. Даже «Хоу» погиб. Те, кто разводит соколов, лелеют их как детей. После того как мы вернулись сюда, мы отменили воздушный патруль на сегодня и приказали лекарю заняться их лечением.

Соколов было нелегко разводить. Для приручения их требовалось терпение, а те, что могли служить разведывательными соколами, были сливками урожая. Даже если они не были кречетами, они были не менее ценны. Сяо Фансюй на этот раз сражался на передовой, и битва складывалась непросто, как для солдат, так и для соколов. В Либэе лошади и птицы были добрыми товарищами, чья дружба была глубока с бронированной кавалерией. Ранен ли конь или сокол — боль чувствует сам человек.

У Цзыюй стянул полотенце и, согнув палец, свистнул. Сокол спикировал с вершины палатки. Поскольку У Цзыюй был без верхней одежды, этот сокол не приземлился на него, а вместо этого запрыгнул на шест для сушки белья, где висела одежда. У Цзыюй сказал:

— Отпусти моего «Чи». Мы сейчас сражаемся. Отмена воздушного патруля — всё равно что потерять глаз. Даже если мы в лагере Бяньбо, мы не должны быть небрежными и беспечными.

Телохранитель сказал:

— ... Но Чи уже патрулировал поле боя полмесяца. Генерал...

— У нас нет выбора, — у У Цзыюя был хриплый голос, но он был очень мягок, когда поднял взгляд на Чи и скомандовал: — Лети.

Чи расправил крылья и взмыл в небо. Он покружил над лагерем Бяньбо некоторое время, затем устремился в утренний солнечный свет на востоке.

У Цзыюй с голым торсом вошёл в палатку и предупредил:

— Партию боевых скакунов, которые последовали за нами вниз, тоже следует заменить. Запасных лошадей нужно отправить на север через три дня. Оборона Го Вэйли у знамени Тудалун была прорвана племенем Ханьшэ. Группа братьев была убита, и немало лошадей увязли в болоте. Он уже послал три военных донесения, чтобы поторопить нас. Он остро нуждается в новых лошадях.

Босоногий телохранитель натянул обувь и последовал за ним.

— Я уже с утра велел людям подготовить лошадей, но эта партия лошадей — последняя. Осень ещё не наступила, а наши новые боевые скакуны из Дацзина ещё не прибыли.

— Я поговорю с ним об этом, — сказал У Цзыюй, надевая одежду.

Го Вэйли был продвинут лично Сяо Цзимином. Этот человек умел сражаться, но лучше всего проявлял себя под командованием Сяо Цзимина, потому что Сяо Цзимин был как железная цепь, которая могла оттянуть Го Вэйли назад каждый раз, когда тот заносился, тем самым предотвращая большие потери основных сил. Сяо Цзимин также был тем, кому Го Вэйли более охотно подчинялся. Теперь, когда главнокомандующим стал Сяо Фансюй, способ ведения боя изменился. Не стало никого, кто мог бы его сдерживать, и поэтому было множество моментов, когда он оказывался в проигрыше.

У Цзыюй отступил и захватил с собой партию снаряжения, которое необходимо было отремонтировать для передовой. Бронекавалерия Либэя использовала огромное количество снаряжения и сильно зависела от армейских поставок, поэтому у них было более десяти тысяч военных ремесленников. Эти военные ремесленники были распределены по различным лагерям. Как только начиналось сражение, им приходилось днём и ночью ремонтировать снаряжение для кавалерии.

Собственные доспехи У Цзыюя также сильно износились. Он отправился в палатку военных ремесленников проверить их, и по пути несколько раз спрашивал телохранителя, но новостей о возвращении Чи не было. Искры разлетались из печей, когда приближался полдень; внутри было так жарко, что дышать было трудно.

Погода была слишком жаркой. Настолько жаркой, что клонило в сон. Даже ветер снаружи палаток был горячим. У Цзыюй был весь в поту, глядя на землю. Эта палящая жара уже стала причиной тепловых ударов у многих военных ремесленников. У Цзыюй велел людям плескать холодной водой, но это было просто тщетной попыткой, подобной попытке потушить горящую телегу с хворостом чашкой воды.

— Пусть кухня варит зелёные бобы. Варите как можно больше. — У Цзыюй прикрыл лицо прохладным платком и проинструктировал телохранителя: — Ремонт снаряжения нельзя задерживать. Его Светлость и остальные всё ещё носят потрёпанные доспехи на своём участке.

Телохранитель кивнул в знак подтверждения. Ему было так жарко, что он не носил доспехи, а воротник был расстёгнут. Он уже собирался развернуться, когда почувствовал, как несколько капель воды упали ему на лицо. Озадаченный, он удивился вслух: — Почему это дождь пошёл...

Затылок У Цзыюя тоже был мокрым от воды, но эта вода была липкой. Он поднял голову и увидел, как фигура Чи вырвалась из палящего солнца, прежде чем внезапно спикировать вниз. Но на полпути вниз два сокола-балобана выпорхнули из воздуха и одновременно схватили Чи, прежде чем снова взмыть ввысь. Чи издал пронзительный крик, когда его разорвали в клочья — его перья разлетелись в воздухе.

У Цзыюй тут же поднялся на ноги. Кто-то на сторожевой башне вдалеке уже кричал:

— ВРАГ НАСТУПАЕТ!

Барабаны зазвучали, каждым ударом больно отдаваясь в груди У Цзыюя. Он немедленно отдал команды.

— Наденьте свои доспехи. Это внезапная атака племени Ляоин. Это не кавалерия племени Ханьшэ — не паникуйте!

Полы палат поднялись единовременно. От надевания одежды до облачения в доспехи бронекавалерия Либэя выполняла каждый шаг без сучка, без задоринки. Быстрыми и упорядоченными движениями они постепенно превращались из отдельных людей в людей из железа и стали, закованные в одежду гнетущих, тяжёлых доспехов.

— Шестой отряд, охраняйте конюшни. Третий отряд, охраняйте зернохранилище. Если авангард под моим командованием погибнет в бою, лагерь Бяньбо неизбежно падёт. Когда увидите, что ситуация критическая, не ждите больше. Немедленно отпустите лошадей и ведите военных ремесленников по конской тропе к Северо-восточному тракту поставок, где находятся Три великих учебных дивизии Люян под командованием Чжао Хуэя. — Пока У Цзыюй говорил, он увидел, что Чи уже упал на землю. Эта шокирующая масса красного заставила его замереть на мгновение, затем он быстро отвернулся и поднял телохранителя. — Лошади и военные ремесленники могут уйти, когда лагерь Бяньбо падёт, но зерно нельзя отправить, поэтому в случае необходимости подожгите его и сожгите дотла. Не оставляйте племени Ляоин ни единого зернышка риса! Возвращайтесь домой. В Дацзине всё ещё есть Наследный князь, чтобы принять командование.

По уставу полагалось, чтобы генерал отступал с войсками, оставляя авангарды задерживать врага, когда ситуация складывалась плохо. Но У Цзыюй знал, что эта внезапная атака была грозной силой. Существовало лишь две возможности того, как люди Бяньша смогли обойти лагерь Шасан, прежде чем попасть лагерь Бяньбо. Первая — они выбрали короткий путь и пробрались бесшумно. Вторая — Сяо Фансюй, Цзо Цяньцю и остальные все пали в бою; линия фронта уже рухнула, и лагерь Шасан был полностью уничтожен, даже не успев отправить донесения.

Независимо от того, что именно произошло, люди, пришедшие для этой внезапной атаки, не могли быть недооценены. У Цзыюй не смел перепоручать задачу задержки врага другим; он должен был охранять это место сам.

У Цзыюй прошёл сквозь ряды, надевая шлем:

— С какой стороны атакуют…

У Цзыюй ещё не закончил фразу, как с неба упал огромный валун и с оглушительным грохотом врезался в середину недавно возведённой дозорной башни. Ещё до того, как смолк звук обрушения башни, валун повалил палатку.

— Катапульты! — Защитник крикнул что было сил сзади. — Генерал, они заходят с юга!

— Грёбаные разбойники! — выругался У Цзыюй. — По сёдлам! Им неудобно передвигаться, поскольку они тащат тяжёлое оружие, и они не посмеют громко заявлять о себе, делая крюк. Без лошадей из племени Гума этой группе не уйти!

Но сразу же вслед за этим из конюшен раздалось ржание, и боевые кони метались повсюду среди мечей и пламени. У другой стороны была та же идея, что и у У Цзыюя — зарезать всех лошадей, которых не могут захватить, и сжечь всё зерно, которое не могут унести с собой. Таким образом, поставки на север, в Либэй, сразу же сократятся. Они могли бы подумать о способах снова переправить зерно, но без этой партии боевых коней лагерь Чанчжу Го Вэйли потеряет свою боеспособность.

— Твою мать… — У Цзыюй медленно сжал рукоять клинка. — Прикажите Шестому отряду уходить первыми с лошадьми!

Телохранитель вскочил на коня. Палатки возле конюшен все горели. Он повёл своих людей и понёсся вперёд. Его седло внезапно просело, и телохранителя охватило дурное предчувствие. Сразу же после этого конь под ним вздыбился от атаки. Солдат Бяньша впился ему в живот, словно паук. Солдат Бяньша вытащил кинжал из-за голенища и вонзил его коню в брюхо.

Кинжал оставил белую полосу на доспехе, но не смог пробить его сразу.

Боевой конь упал на землю, а телохранитель свалился с лошади, обнажил клинок и вступил в схватку с солдатом Бяньша. Доспехи Бронекавалерии Либэя были слишком тяжелы, и удар был столь силён, что солдат Бяньша откатился назад, царапая ногами землю. Однако доспехи солдат были не такими прочными, как доспехи коней. Телохранитель отсёк голову противника, но и сам получил удар клинком другого.

Эта банда солдат Бяньша была словно саранча, предпочитавшая окружать врага и сражаться насмерть, столкнувшись с загнанным зверем вроде Бронекавалерии Либэя. Шлем, который У Цзыюй только что надел, сбили с него ударом. Его окружили несколько человек. Огонь от конюшен уже добрался до лошадей, которые ещё не успели вырваться наружу, и их окровавленное ржание резало слух У Цзыюя.

Он не был генералом, способным на ратные подвиги. Солдаты под его командованием тоже были из резервного транспортного отряда Бронекавалерии Либэя. Они лишь несколько дней назад отступили с поля боя, и их уже измождённые тела не выдерживали такой яростной атаки. Более того, ему приходилось отвлекать людей на защиту либэйских военных мастеров, что были важны не менее боевых коней.

Телохранитель вновь вскочил на коня и пришпорил его, чтобы снести горящие ограждения конюшен. В одно мгновение боевые кони внутри вырвались наружу галопом.

У Цзыюй сказал:

— Пусть военные мастера садятся на лошадей. Снимайте доспехи и скорее на конную тропу…

У Цзыюй ещё говорил, когда почувствовал внезапную тяжесть на спине — двое мужчин швырнули его на землю и прижали. Затылок его головы, лишённой шлема, сильно ударился о землю. В следующий миг на его шею набросили верёвку, и оба мужчины принялись дружно тащить его.

У Цзыюй дёрнулся, чувствуя, как верёвка сжимает его шею. Петля душила его так сильно, что голос его изменился, став хриплым, когда он прошипел телохранителю в спину:

— Когда… кхе, когда доберётесь до лагеря… скажите Чжао Хуэю двигаться на север…

Капли пота застилали ему глаза, они щипали так, что У Цзыюй едва мог их открыть. Он кувыркался в дыму и пыли, не в силах дышать, наблюдая, как небо желтеет. Та стая соколов-балобанов, что разорвала Чи на куски, кружила в вышине.

— Блядь… — Горе переполнило У Цзыюя. Зрение затуманилось, глаза, щипаемые потом, наполнились слезами. Он не переставал ругаться. — Блядь!

Его уже оттащили к самому краю огненного моря под хаотичный топот лошадиных копыт. У Цзыюй ударился о скалу и ухватился за ограждение. Боль от ожога была невыносимой.

Соколы-балобаны в небе вдруг рассеялись, и крик кречета прокатился по небу на ветру. Мэн вцепился в спину одного сокола-балобана прямо в воздухе, и обе птицы вступили в яростную схватку. В то же время со стороны послышался приближающийся топот скачущих коней. Подавленный дымом, У Цзыюй не мог разглядеть ясно; ему лишь смутно виделась высокая фигура, уверенно сидящая верхом на лошади.

Удивленно, он крикнул:

— Ваша Светлость!

У Цзыюй почувствовал хватку на своей лодыжке и услышал, как Чэнь Ян рявкнул:

— Тащите его отсюда!

Верёвка туже затянулась на горле У Цзыюя. Он поспешно прокричал хриплым голосом:

— Тащите, блядь! Меня, меня же душат!

Чэнь Ян немедленно отпустил и занёс клинок возле шеи У Цзыюя, отчего у того волосы встали дыбом. И вот так, с верёвкой всё ещё на шее, его вытащили. Он кувыркался, пока они тушили на нем огонь. Задыхаясь, он поднял глаза против солнечного света и увидел, как всадник спешивается. Тот поднёс палец к губам и издал длинный свист.

Мэн принялся швырять сокола-балобана из стороны в сторону, пока тот пикировал вниз. Его перья взъерошились от взаимных клевков. Сокол-балобан издал крик боли. Острые когти Мэна были словно клинки, разрывавшие балобана. Разрезав ветер, Мэн устремился к Сяо Чие и, выбросив вперёд когти, швырнул сокола-балобана на землю.

— Я не мой старик, — Сяо Чие поднял руку, чтобы Мэн присел на неё, и обернулся взглянуть на У Цзыюя, — я ваш Второй молодой господин.

✧ Следующая глава✧
---------------------
✧ Предыдущая глава✧

Оглавление