Новелла Поднося вино. Глава 14 Богомол.

Шэнь Цзэчуань последовал за мужчиной внутрь и опустился на колени за пределами свисающей ширмы.
Император Сяньдэ полулежал у изголовья кровати, в то время как Вдовствующая императрица сидела у края ложа. Пань Жугуй, держа обеими руками чашу с лекарственным отваром, отступил немного назад, обнажив фигуру Шэнь Цзэчуаня.

Император Сяньдэ с усилием приподнялся и произнёс:

— Патрульный отряд Восьми великих учебных дивизий доложил, что видел твоего посыльного у пруда. Спрашиваю тебя: что он там делал?

Шэнь Цзэчуань ответил:

— В ответ Его Величеству: дядя Гэ ожидал евнуха Фу из дворца.

— По чьёму приказу?

Шэнь Цзэчуань замедлился, затем совершил поклон коутоу*.

— Это был приказ этого грешного подданного.

Император Сяньдэ сдавленно кашлянул и сказал:

— Ты содержишься под стражей в храме Чжао Цзуй. Ежемесячно дворец выделяет тебе провизию и одежду. Как ты мог связаться с Сяо-Фуцзы?

— Его Величество, проявив милость, позволил этому грешному подданному предаться размышлениям в храме Чжао Цзуй. Не только даровал мне пищу, но и одежду. Однако в последнее время этот подданный заболел лихорадкой. Вместе со старым недугом каждое утро подниматься становилось всё труднее. — сказал Шэнь Цзэчуань, приняв скорбный вид. — Хоть дворец и присылает еду, лекарств не доставляет. Дядя Гэ долгое время служит в храме Чжао Цзуй. Сжалившись, он попросил евнуха Фу, покинувшего дворец для закупок, достать лекарства из дворцовых запасов. Вот почему этот подданный вновь доверился дяде Гэ, умоляя евнуха Фу купить мне масляные лампы для благословений*.

Вдовствующая императрица спросила:

— У тебя нет семьи. Зачем тебе лампады для молитв?

— Этот подданный осознаёт тяжесть своих грехов, поэтому днём и ночью молится у лампад в храме за здравие Его Величества и Её Величества. Также читает сутры в память о верных мучениках, павших в битве при Чаши в Чжунбо. — Шэнь Цзэчуань произнёс это с благоговением. — Вырастив овощи на храмовом участке, этот верный подданный поручил дяде Гэ продать их на утреннем рынке. Раз уж болезнь моя неизлечима, лучше потратить вырученные деньги на лампады, чем на лекарства.

Вдовствующая императрица протяжно вздохнула:

— Хоть ты и виновен, грехи твои не непростительны.

Император Сяньдэ устало закрыл глаза и произнёс:

— Сяо-Фуцзы теперь мёртв. Знаешь ли ты кого-то, у кого были с ним разногласия?

Шэнь Цзэчуань покачал головой и тихо ответил:

— Хотя этот грешный подданный осмелился упрашивать евнуха Фу купить лампы, но я никогда не видел его раньше и не обменивался с ним письмами.

— А ты? — Император Сяньдэ кивнул в сторону Цзи Гана. — Говори. Упоминал ли он что-нибудь тебе?

Цзи Ган не осмеливался смотреть прямо в лицо императору. Как простой служащий, он ответил с дрожью в голосе:

— Отвечая Вашему Величеству, всякий раз, когда евнух Фу покидал дворец, это было лишь для покупок. При такой занятости он обычно отправлял своих слуг встречаться с этим ничтожным.

Услышав это, император Сяньдэ бросил насмешливый взгляд на Пань Жугуя, который стоял неподвижно, словно деревянный идол.

Цзи Ган продолжил:

— Но однажды этот ничтожный слуга приветствовал евнуха Фу перед его паланкином и услышал, как он упомянул своим спутникам, что Его Высочество в гневе от унижения хочет устроить ему неприятности. Тогда я поспешил приблизиться, чтобы передать деньги для покупки масляных ламп. Однако евнух Фу был занят и велел мне прийти сегодня в Сиюань ждать его. Вот почему военные господа застали меня бродящим у пруда.

Пань Жугуй спросил:

— Ты верно расслышал? Что это было «Ваше Высочество», а не кто-то иной?

Цзи Ган поклонился в землю и проговорил:

— Не смею обманывать Ваше Величество. Многие видели меня в тот день на рынке. Стоит лишь расспросить, и станет ясно, что я не лгу.

Император Сяньдэ долго молчал. В комнате витал тяжёлый запах лекарств. Вдовствующая императрица прикрыла нос и рот платком и наклонилась к нему:

— Ваше Величество, даже если смерть Сяо-Фуцзы была подстроена, нельзя полагаться лишь на слова Сяо Чие. Инцидент произошёл в двух шагах от вас. Если бы принц Чу хотел его смерти, как говорит этот человек, зачем Сяо Чие так изворачивался?

— Ваше Величество, — тихо добавил Пань Жугуй, — жизнь Сяо-Фуцзы ничтожна. Пусть даже принц Чу убил его из личной вражды. Но боюсь, дело сложнее. Ваше Величество редко покидает дворец, а Сяо-Фуцзы часто выезжал. Почему принц Чу не выбрал иной день? Почему именно сегодня?

Император Сяньдэ внезапно вновь разразился сильным приступом кашля. Он отстранил руку Пань Жугуя и собственным платком вытер следы крови. Не глядя ни на кого, произнёс: — Цзяньхэн — мой родной брат. Я лучше всех понимаю его характер. Раз дело уже дошло до этой стадии, пусть Цзи Лэй его завершит. Всё произошло из-за того, что Сяо-Фуцзы злоупотреблял своим положением, переступил границы приличий и вызвал зависть и недовольство среди других. Наказать Сяо Чие домашним арестом на полмесяца, а Цзи Лэя и Си Гуаня — лишением жалованья на три месяца! Пань Жугуй, иди передай распоряжение. После выполнения отпусти их.

— Это… — Пань Жугуй взглянул на Вдовствующую императрицу.

Вдовствующая императрица промолчала.

Тогда Император Сяньдэ, посмотрев на Вдовствующую императрицу, сказал убеждённо: — Императрица-мать, нынешние времена неспокойны. Приближается осень, границы в шатком положении. Конфликты на торговых путях учащаются с каждым днём. Либэй, Цидун и пограничные уезды нуждаются в стабильности, чтобы поддерживать боевой дух солдат. Если мы продолжим расследование и заденем слишком многих, спровоцировав потери на границе, пострадают простые люди. Хотя боль Чжунбо утихла, её унижение ещё не отомщено. Императрица-мать, затягивать это дело опасно — можем лишиться доверия народа.

Проявив заботу, Вдовствующая императрица поправила одеяло Императору Сяньдэ и произнесла:

— Империи повезло, что Ваше Величество, даже не оправившись от недуга, продолжает заботиться о государственных делах. Пань Жугуй, иди.

Пань Жугуй поклонился и осторожно вышел за дверь.

— На мой взгляд, этот восьмой сын клана Шэнь искренне желает раскаяться и исправиться. Он совершенно не похож на Шэнь Вэя! —продолжила Вдовствующая императрица. — Это ребёнок, которого можно использовать.
— Его здоровье слабое. Боюсь, он не способен нести обязанности. — ответил Император Сяньдэ. — Возможно, ему лучше остаться в храме для выздоровления.

Однако Вдовствующая императрица медленно опустила руку и сказала:

— Слова Вашего Величества разумны. Но он уже на свободе. Если мы вернём его обратно без причины, это неизбежно вызовет подозрения в отношении дела. Разве это не противоречит желаниям Вашего Величества?

Император Сяньдэ улыбнулся и повернулся к Шэнь Цзэчуаню.

— Вдовствующая императрица благоволит к тебе и высоко ценит. Запомни это на будущее. Не ступай на путь твоего неверного и непочтительного отца. Отправим тебя тогда в Императорскую стражу. Двенадцать управлений имеют различные обязанности. Там непременно найдётся дело по твоим силам.

Шэнь Цзэчуань простёрся ниц и совершил поклон императору, благодаря Императора за милость.

После того, как все остальные удалились, Император Сяньдэ склонился над краем ложа и изверг всё ранее выпитое лекарство. Одеяло, покрывающее его руку, сжалось в складки. При тусклом свете свечей в покоях лицо Императора Сяньдэ стало пепельным. Его болезнь явно достигла критической стадии.

Опираясь на Пань Жугуя, Вдовствующая императрица шла вдоль водной галереи. Хуа Сянъи, держа в руках свежесобранные лотосы, следовала позади на почтительном расстоянии вместе с прочими служанками.

— С последнего приступа болезни Его Величество действует всё своевольнее, — прогуливаясь, произнесла Вдовствующая императрица. — Как может смертельно больной так усердствовать ради государства?

— Как говорят, болезнь приходит словно лавина*, — сказал Пань Жугуй. — Его Величество тревожится.

— Когда-то я выбрала Цзяньюня, ценя его за мягкость, утончённость, почтительность и покорность. Хотя все эти годы он болел, можно сказать, что он старался изо всех сил. — Вдовствующая императрица взглянула на Пань Жугуя. — Но кто бы мог подумать, что он станет так бояться клана Сяо? Каждый раз, принимая решение, он предпочитает никого не обижать. Но разве мир всегда идёт по его желаниям?

— В конечном счёте, в делах Цюйду мы подчиняемся только вашим приказам, — сказал Пань Жугуй. — Подождём ещё несколько дней, пока Императорская наложница Вэй не понесёт сына. Тогда Вашему Величеству больше не о чем будет беспокоиться.

Вдовствующая императрица перевернула ладонь и похлопала Пань Жугуя по руке. Произнесла многозначительно:

— Пока Императорская наложница Вэй-няньнянь* не забеременеет, нам всё ещё нужно, чтобы ты присматривал за здоровьем Его Величества.

— С тех пор как получил ваш приказ, — ответил Пань Жугуй, — этот раб не упускает ничего из виду.

◈ ◈ ◈

К тому времени, когда Шэнь Цзэчуань вышел, люди снаружи уже почти разошлись. Он спустился по лестнице вслед за Цзи Ганом и увидел, как Сяо Чие уезжает верхом на лошади.

— Разве Императорскую армию не распустили? — Глядя на пояс и ноги Сяо Чие, Шэнь Цзэчуань произнёс. — Но судя по всему, он явно не растерял навыков в боевых искусствах.

— Мастер конной стрельбы. — Цзи Ган прищурился, оценивая Сяо Чие. — Но без схватки с ним не понять, насколько силён этот юнец. Если пять лет назад он уже мог натянуть Великий Небесный Лук, то сейчас, боюсь, стал ещё сильнее. Чуань-эр, не вступай с ним в бой без крайней необходимости.

Шэнь Цзэчуань не ответил. Но его удивило, когда тот, кто уже собирался свернуть за угол, внезапно осадил коня и развернулся, устремившись прямо на него.

Шэнь Цзэчуань смотрел на Сяо Чие, не уклоняясь и не уступая дороги. Когда лошадь Сяо Чие оказалась прямо перед ним, она внезапно пронеслась мимо. Ветер взметнул рукава и одеяния Шэнь Цзэчуаня, которые через мгновение опустились обратно.

— Какое отношение это дело имеет к тебе? — Конь Сяо Чие закружил вокруг Шэнь Цзэчуаня.

— Никакого. — Шэнь Цзэчуань вновь улыбнулся ему. — Но ко Второму молодому господину — самое прямое.

— Пань Жугуй потерял шавку, а я получил удар. Сегодня никто не выиграл, но ты умудрился поживиться. — Сяо Чие наклонился с седла и взглянул на него. — Как такой крепкий орешек умудряется быть ещё и везунчиком?

— Всё благодаря благородной ауре Второго молодого господина. — Шэнь Цзэчуань тоже посмотрел на него с притворной скромностью. — Если бы не ваш ход, как бы я выбрался?

Глаза Сяо Чие стали холодными.

— Ты хорошо осведомлён.

— Простенький трюк, — ответил Шэнь Цзэчуань.

Сяо Чие взглянул на небо. Кречет, поймавший воробья, кружил в воздухе, выпрашивая награду.
— Не беда, что тебя выпустили. — Сяо Чие свистнул, и кречет тут же приземлился на черепицу. Он наступил на воробья и разорвал его. Затем Сяо Чие снова взглянул на Шэнь Цзэчуаня. — Цюйду велик. Надо же как-то развлекаться.

— Благородный и есть благородный. — сказал Шэнь Цзэчуань. — Даже развлечения у вас иные. Еда, вино, блуд и азарты — всё ниже вашего внимания. Вам подавай людей. Но веселиться в одиночку скучно. Разве будет интересно, если я один составлю вам компанию?

— Посмотри на себя. — Сяо Чие сжал хлыст и приподнял уголки губ. — Ты так забавен. Зачем мне другие?

— Это слишком большая честь. — Шэнь Цзэчуань ответил. — Я уже нашёл столько друзей для Второго молодого господина.

— Лучше беспокойся о себе. — Сяо Чие отвел взгляд. — В Императорской страже хорошие перспективы, а Цзи Лэй так высоко тебя ценит. Уверен, он ждёт твоего возвращения.

Шэнь Цзэчуань рассмеялся. Он посмотрел на Сяо Чие с улыбкой в глазах и мягко произнёс:

— Мы с вами — птицы в клетке. У меня могут быть перспективы, но разве вам легко? Я свободен от забот и одиночества. Но Второй молодой господин, вы так можете?

На фоне фонарей, висящих по обеим сторонам, Шэнь Цзэчуань казался всё более прекрасным, словно нефрит. Кречет, насытившись плотью и кровью, вернулся на плечо Сио Чье.

— Если мы все птицы в клетке, — Сяо Чие стряхнул пыль с перьев кречета, — то зачем притворяться свободными?

◈ ◈ ◈

Шэнь Цзэчуань вернулся в храм ночью. Приняв лекарство, он сел напротив Великого наставника Ци во дворе, где между ними стоял небольшой столик.
Цзи Ган обустроил во дворе храма Чжао Цзуй небольшой сад и выполнил просьбу Великого наставника Ци посадить бамбук и разбить огород. Сидеть на открытом воздухе летней ночью было поистине освежающе.

— Его Величество не желает продолжать расследование, — сказал Шэнь Цзэчуань. — Всё для того, лишь бы защитить принца Чу. Поэтому он и разрешил мне выйти. Учитель действительно обладает невероятной прозорливостью.

— Прозорливость или нет, но выносить вердикт ещё рано. — Великий наставник Ци постучал шахматной фигурой по столу и цокнул языком. — В прошлый раз говорили, что Его Величество с начала года так болен, что не может подняться. Он в расцвете своих лет, и Императорская академия медицины заботится о нём. Однако он стал слабее, чем был в своём прежнем дворце*. Можно с уверенностью сказать, что это заслуга Пань Жугуя.

Цзи Ган присел у входа, шлифуя камень. Он произнёс:

— Гнев императора, скорее всего, направлен на них. Даже Цзи Лэй был наказан вместе с ними. Очевидно, он давно таил против них ненависть.

— Если человек чувствует, что его время на исходе, он становится смелее. — Великий наставник Ци сказал. — Всю свою жизнь он был императором, идущим на уступки ради общего блага.

— Вдовствующая императрица не любит принца Чу, но остался только он, кто может взойти на трон. Сегодня Цзи Лэй продолжал обвинять принца Чу. Если это из-за того, что Пань Жугуй его подстрекал… — горечь лекарства задержалась во рту Шэнь Цзэчуаня. Он сморщил лоб и добавил: — Тогда я поверю. Раз Пань Жугуй хочет погубить принца Чу, значит, он больше не беспокоится о последствиях. Во дворце есть другой наследник. Тот, кем куда проще манипулировать, чем принцем Чу.

— Бывший император, проявляющий самообладание? — Цзи Ган сдул пыль и сказал: — В этом я сильно сомневаюсь. К тому же, если наследник действительно есть, как его скрывали все эти годы?

— Пока в нём течёт кровь Ли, он — императорский наследник. — Великий наставник Ци стукнул фигурой. — У бывшего императора могло не быть наследника, но разве нынешний не может его произвести? Как только его гарем родит наследника, а он испустит дух, Вдовствующая императрица сможет взять младенца на руки, чтобы править, даже не опуская занавес*. Тогда они назначат Хуа Сицяня министром-опекуном. К тому времени Дачжоу действительно примет фамилию Хуа.

— Но Сяо Чие в хороших отношениях с принцем Чу, и клану Сяо только выгодно, если принц Чу взойдёт на трон. — Шэнь Цзэчуань провёл пальцем по шахматной фигуре. — Либэй не станет сидеть сложа руки. Пока принц Чу жив, Сяо Цзимин и Лу Гуанбай из Бяньцзюнь могут повести войска на штурм Цюйду. Как Восемь великих учебных дивизий смогут выиграть эту битву?

Великий наставник Ци опёрся локтями на столик и почесал свои растрёпанные волосы.

— Ланьчжоу*, насколько же ты тупоголовый?! Думаешь, Вдовствующая императрица об этом не подумала? Зачем тогда им понадобился Сяо Чие пять лет назад? Пока Сяо Чие в их руках, Сяо Цзимин не посмеет действовать опрометчиво. Восемь учебных дивизий Цюйду не победят бронекавалерию Либэя, но как насчёт гарнизонных войск Цидуна? Клан Ци не станет вмешиваться в эту схватку. Ради слов «верность государю» Ци Жуйинь всё равно придётся выдвинуть войска, чтобы остановить Сяо Цзимина.

Видя, что Шэнь Цзэчуань молча обдумывает это, Цзи Ган сказал:

— Разве нынешний император ещё жив? Чего тогда беспокоиться?! Важнее завтрашний день. Завтра Чуань-эр вступит в Императорскую стражу, прямо под командование Цзи Лэя. Я волнуюсь.

— Вот поэтому я и говорил, что у меня нет проницательности! — раздражённо произнёс Великий наставник Ци. — Его Величество направил Ланьчжоу в Императорскую стражу ради своих целей и чтобы уступить желанию Её Величества. Но неужели он забыл, кто допрашивал Ланьчжоу в императорской тюрьме? Что он задумал, сталкивая врагов лицом к лицу? И ещё хочу спросить тебя, Цзи Ган! Когда ты сегодня нашёл Сяо-Фуцзы, он действительно ещё дышал?

Цзи Ган вытер камень кончиком пальца. Помолчав, ответил:

— Трудно сказать. Времени было слишком мало, чтобы разглядеть как следует.

— Вот именно, — Великий наставник Ци посмотрел на Шэнь Цзэчуаня. — Подумай хорошенько. Если Сяо-Фуцзы был уже мёртв, прежде чем мы до него добрались, — тогда кто это сделал?

✧ Следующая глава✧
----------------------
✧ Предыдущая глава✧

Оглавление