Протестантская этика и дух капитализма

Введение

Наблюдая за тем, что происходило с человечеством на протяжении его истории, мы не можем не заметить: именно на Западе были созданы «рациональные» явления культуры.

«Рациональная наука» — с правилами проведения экспериментов, системой доказательств, математическими обоснованиями, лабораториями и профессиональными учеными, выполняющими в том числе функции чиновников. «Рациональная музыка» — с учением о гармонии, симфоническими оркестрами и сложными инструментами вроде органа или фортепиано. «Рациональная» система государства и права — с тщательно разработанными конституциями, парламентами, строгими юридическими схемами... Похожее было и в другие времена, и в других странах — в Индии, Вавилоне, Китае, Египте, — но именно «западная», рациональная форма стала универсальной.

Аналогично обстоит дело и с промышленным капитализмом, который серьезнее всего изменил жизнь человека за последние несколько веков. Желание наибольшей материальной выгоды — свойственное человеку во все времена во всех странах — само по себе не привело (да и не могло привести) к подобной форме экономических и социальных отношений. Для того чтобы была создана и устойчиво существовала рациональная капиталистическая организация труда, были необходимы следующие факторы:

— юридически оформленное отделение предприятия (и его бюджета) от домашнего хозяйства (и его бюджета);
— рациональная бухгалтерская отчетность, базирующаяся на точной калькуляции (что стало возможно благодаря своеобразию западной науки);
— свободный (хотя бы формально) труд.

Эти факторы сложились воедино только на Западе.

Однако, возможно, даже более важным фактором стал психологический — тот самый практический рационализм, столь характерный для западной цивилизации и присутствующий во всех аспектах жизни.

Ознакомившись с саммари на эту книгу, вы узнаете, благодаря чему он возник, как развивался, какие особенности культуры и мировоззрения характерны для людей и стран с тем или иным исторически-религиозным укладом. Вам станут понятны причины, по которым одни страны и регионы добиваются процветания, а другие находятся в худшей экономической ситуации.

1. Постановка проблемы

1.1. Вероисповедание и социальное расслоение

1.1.1. В регионах, где распространены и католицизм, и протестантизм (в той или иной своей форме), можно видеть любопытный дисбаланс: даже если протестанты в регионе являются меньшинством, они все равно преобладают среди владельцев капитала, предпринимателей, квалифицированных рабочих, высшего технического и коммерческого персонала.

Отчасти причины этому исторические — дело в том, что в прошлом многие богатые области и города приняли протестантскую веру.

Отчасти причина — в том, что протестанты были вынуждены порвать с религиозным традиционализмом, а значит, в том числе и с экономическим. Но тут же возникает вопрос. Реформация по сути своей была заменой одного религиозного господства другим, причем куда более обременительным: так, реформаторы порицали недостаточность религиозного контроля над жизнью. Почему же это не помешало экономическому расцвету?

Католическая церковь, «карающая еретиков, но милующая грешников», часто требует немногого: приходить в церковь по воскресеньям, выполнять не столь частые и не столь сложные обряды... и, в общем, всё. Протестантизм же отличается тем, что жесткие религиозные требования регламентируют всю жизнь верующего, от рождения до смерти, и касаются всех сфер его жизни: и общественной, и частной.

1.1.2. Разница между католиками и протестантами становится заметна уже после окончания школ и высших учебных заведений. Католики предпочитают средние школы, а после них склонны избирать гуманитарно ориентированные профессии. Протестанты ориентированы на специализированные школы с большей учебной нагрузкой, в дальнейшем же куда чаще предпочитают техническую и торгово-промышленную деятельность. Аналогичная ситуация складывается и в рабочей среде: католики чаще довольны своим уровнем и не особо стремятся расти в профессиональном и карьерном плане, протестанты же стремятся к деятельности более масштабной и с большими перспективами. И данную разницу уже нельзя списать лишь на исторические причины.

Вывод: своеобразный склад психики (обусловленный воспитанием, которое, в свою очередь, зависит от культурно-религиозного уклада в семье) определяет выбор профессии.

1.1.3. Небольшое количество католиков в торгово-промышленной сфере Германии, Великобритании и Нидерландов может удивлять. Дело в том, что в этих странах они составляют меньшинство, а представители меньшинства часто стараются компенсировать подобной деятельностью свою дискриминацию на государственной службе и в определенном смысле подчиненное положение.

Именно так было с поляками в России, с гугенотами во Франции времен Людовика XIV, с нонконформистами и квакерами в Англии и, конечно же, с евреями разных стран — на протяжении целых двух тысячелетий. Но католики, живущие среди преобладающего количества протестантов, не подтверждают эту закономерность.

1.1.4. При поверхностном взгляде можно предположить: быть может, для католицизма характерны большая отчужденность от мира и аскетизм, вследствие чего верующие равнодушнее к земным благам? Быть может, протестанты попросту более материалистически настроены?

Это объяснение еще может быть частично приемлемо в Германии. Но оно становится очевидно неверным при взгляде на британских, нидерландских, американских пуритан: для них было характерно как раз отрицание радостей жизни. Аналогичная ситуация сложилась и с французскими кальвинистами. Тем не менее благодаря им во многом состоялось промышленное и капиталистическое развитие Франции.

Многие религиозные деятели вышли из купечества; в свою очередь, многие предприниматели крупного масштаба — в том числе и весьма крупного масштаба, вроде Сесиля Джона Родса — родом из духовной среды. Сочетание серьезного подхода к деловым отношениям и набожности характерно для многих протестантских церквей, сыгравших важную роль в развитии современного общества.

1.2. Дух капитализма

1.2.1. В качестве лучшей иллюстрации того, что Вебер понимает под «духом капитализма», он приводит цитату из Бенджамина Франклина:

«Помни, что время — деньги; тот, кто мог бы ежедневно зарабатывать по десять шиллингов и тем не менее полдня гуляет или лентяйничает дома, должен... считать, что он истратил или, вернее, выбросил… пять шиллингов.

Помни, что кредит — деньги. Тот, кто оставляет у меня еще на некоторое время свои деньги, после того как я должен был вернуть их ему, дарит мне проценты или столько, сколько я могу выручить с их помощью за это время...

Помни, что деньги по природе своей плодоносны и способны порождать новые деньги... Тот, кто изводит одну монету в пять шиллингов, убивает всё, что она могла бы прои��вести: целые колонны фунтов... Кто ежедневно тратит часть своего времени стоимостью в 4 пенса — пусть это будет всего несколько минут, — тот теряет в общей сумме дней возможность использовать 100 фунтов в течение года...»

1.2.2. «Дух капитализма» формирует своеобразную этику. Согласно ей, идеалом капиталистической «философии скупости» видится кредитоспособный добропорядочный человек, долг которого — приумножать свой капитал. Отступление же от такой этики рассматривается не только как глупость, но и как нарушение долга. Отметим важное сочетание: с одной стороны, всячески поощряется стремление к наживе; с другой стороны, утверждается отказ от наслаждений, которые могли бы быть куплены на заработанные деньги. Нажива воспринимается как самоцель — причем иррациональная, вроде бы не обусловленная ничем в этой жизни. Само существование человека направлено на приобретательство!

1.2.3. На конкретную материальную выгоду в этой этике направляется и то, что ранее (внутри христианской парадигмы) воспринималось самоценным. Так, все добродетели осмысленны лишь постольку, поскольку они полезны конкретному человеку; где имитация добродетели достигает того же эффекта — сойдет и она. Такое отношение можно заклеймить как «лицемерие» — однако мотивы тех, кто придерживается данной этики, не сводятся лишь к эгоцентрическим.

Тот же Бенджамин Франклин говорил, что полезность добродетели он оценил благодаря божественному откровению — именно оно и направило его к добродетельной жизни. В данном случае речь идет не только и не столько о жадности — сколько о призвании, которому самозабвенно служат.

1.2.4. Отдельно Вебер выступает против исторического материализма и одного из основных его тезисов: что идеи представляют собой лишь надстройку над базисом.

В Массачусетсе, на родине Франклина, «капиталистический дух» существовал до капиталистического развития; свидетельства тому есть как минимум с 1632 года. При этом в соседних колониях (потом там будут созданы южные штаты США) — хотя они основывались с деловыми целями крупными финансистами — «капиталистический дух» был менее развит, чем на северо-востоке Америки, где колонии были созданы проповедниками и их паствой.

1.2.5. Франклиновские принципы в Античности и Средневековье были бы восприняты как недостойная скаредность (кое-где — у наименее связанных с капитализмом или приспособленных к нему социальных групп — они так воспринимаются и сейчас).

Алчности в прошлые времена было отнюдь не меньше — однако добывание денег принимало неупорядоченные, несистемные формы:

— авантюристическое свободное приобретательство;
— война;
— сухопутный разбой;
— морской разбой.

Общей для всех этих форм была не связанность никакими нормами (этическими, правовыми, часто даже религиозными) по отношению к людям из чужих народов и племен. В этом случае мораль четко делилась на две: «внутреннюю» — применяемую к «своим» (как правило, хорошо регламентированную) и «внешнюю» — применяемую к «чужим». Применительно к чужим позволялось то, что запрещалось делать по отношению к своим.

1.2.6. Главным противником «духа капитализма» является традиционализм — образ жизни и мышления, при котором его носители стремятся не заработать больше, но сохранить в неприкосновенности имеющийся, привычный уровень жизни.

При этом возможны парадоксы (с капиталистической точки зрения). Если работодатель — при сдельной оплате труда, — желая увеличить производительность работника, повысит расценки на его работу, то в ряде случаев вместо ожидаемого увеличения производительности труда будет наблюдаться ee снижение. Так, Вебер описывает случай жнеца, который при плате в 1 марку за морген ежедневно жал 2,5 моргена (зарабатывая 2,5 марки в день), а после повышения оплаты на четверть стал жать лишь 2 моргена (зарабатывая ровно столько же). Для носителя традиционного мышления «меньше работать» привлекательнее, чем «больше зарабатывать», — ведь его потребности не меняются.

1.2.7. Возникает, в некотором смысле, патовая ситуация: увеличение зарплаты может привести к снижению производительности; а понижение зарплаты — тормозит качественное развитие бизнеса. Кроме того, снижать оплату ниже некоторого предела невозможно: часть работников уйдет, оставшиеся же — если оплата их труда не обеспечивает их физиологические потребности — просто не смогут хорошо работать.

1.2.7.1. Еще одна проблема, возникающая при столкновении капитализма с носителями традиционного мышления, — практическая невозможность использовать «традиционалистов» на работах, где требуется квалифицированный труд. Обучение, отказ от привычных методов производства, да и вообще размышления по поводу работы (даже о том, как ее облегчить себе же!) регулярно оказываются для «традиционалистов» непосильной нагрузкой.

1.2.7.2. Интересно, что формальный тип хозяйства может не совпадать с «духом»: капиталистические по форме предприятия могут работать по традиционалистским методам. Правда, лишь до тех пор, пока их конкуренты, капиталистические по духу и практически наверняка более эффективные, не начнут вытеснять «традиционалистов» с рынка.

1.2.8. Протестантская противоположность традиционному мышлению — мышление, сосредоточенное на задаче, и осознанное чувство долга по отношению к труду; нередко даже вопреки общественному давлению.

«Чересчур много» работающие протестанты порой вызывали раздражение, даже если их трудовые успехи никак не ухудшали (а то и улучшали!) жизнь прочих людей. В истории хватает свидетельств не просто проявлений недоброжелательности на этой почве, но и клеветы, и откровенных гонений.

1.2.9. Учитывая такое отношение со стороны иноверцев, протестант должен был иметь жесткий этический базис — уже хотя бы для того, чтобы выжить. Сформировался узнаваемый типаж таких людей: решительные и в то же время осмотрительные, сдержанные, умеренные, упорные, преданные своему делу. Таких людей немало и сейчас — но в наше время они настроены по отношению к церкви либо безразлично, либо даже враждебно: потому что церковь лишь отвлекает от экономической деятельности.

1.2.10. Ели задать таким людям вопрос, зачем им накопление все большего и большего количества денег, то рациональный ответ получить сложно (если не считать объяснения «оставить детям и внукам» — впрочем, ровно такое же объяснение могут дать и традиционалисты). Занятие бизнесом воспринимается как необходимое условие существования, не требующее дополнительных обоснований. При этом самому предпринимателю богатство может вообще ничего не давать, кроме чувства исполненного долга.

Для докапиталистических людей такое мышление и такой образ жизни воспринимались как откровенное извращение, грязное и достойное презрения. Богачи скорее были склонны жертвовать деньги церкви (особенно после смерти) — дабы обеспечить себе счастливую загробную жизнь, благо, для спасения души надо было лишь выполнить определенные обряды.

1.3. Концепция призвания у Лютера

1.3.1. В словах «Beruf» и «Calling» (аналогичных слов по окраске нет у тяготеющих к католицизму народов, но есть у всех протестантских) — религиозный мотив: представление о поставленной богом задаче. Слово «Beruf» впервые появляется в лютеровском переводе Библии — и там оно соответствует не духу исходного текста, но духу перевода.

Аугсбургское исповедание: «...каждый доказывал бы, что он руководствуется заветами христианской любви и творит добрые дела в рамках своей профессии (nach seinern Beruf)».

1.3.2. Выполнение долга в рамках своей профессии видится наивысшей нравственной задачей человека. Будничный труд приобретает религиозное значение. Лютер полагал, что выбор монашеского образа жизни обусловлен эгоизмом и холодным равнодушием, пренебрежением мирскими обязанностями; мирская же деятельность — это любовь к ближнему и единственное средство быть угодным богу.

1.3.2.1. Аргументируя высказанные тезисы, Лютер утверждал в том числе, что любовь к ближнему напрямую связана с разделением труда — ведь в этом случае каждый вынужден работать для блага других.

1.3.2.2. Впрочем, от воззрений Лютера до «капиталистического духа» было еще очень далеко. Так, Лютер неоднократно высказывался против ростовщичества и любого взимания процентов; а также полагал, что деньги по сути своей непроизводительны.

1.3.3. Основной заслугой Лютера в формировании «капиталистического духа» стало возросшее значение профессионального труда и религиозное воздаяние за него.

1.3.4. В течение жизни взгляды Лютера эволюционировали. Сначала он полагал, что небесное блаженство доступно каждому, а стремление к выгоде — отсутствие благодати. Позже, когда Лютер стал больше заниматься мирскими делами, он начал утверждать, что конкретная профессия каждого — выражение Божественной воли. Потом же, после борьбы с фанатиками и крестьянских волнений, Лютер пришел к идее полной покорности Божественной воле.

Понятие «призвания» при этом остается в рамках традиции; и в целом лютеранство еще достаточно далеко от капиталистического духа.

1.3.5. Иная, куда более продуктивная для формирования «капиталистического духа» ситуация сложилась с кальвинизмом и другими пуританскими церквями и сектами.

1.3.5.1. При этом никто из «изначальных» представителей пуританства не только не ориентировался на пробуждение «капиталистического духа», но и не предполагал, что стремление к мирским благам может стать самостоятельной этической ценностью. Их целью было исключительно спасение души.

1.3.5.2. Нельзя сказать, что капитализм (как хозяйственная система) возник лишь благодаря Реформации: ряд его элементов появился раньше. Но протестантизм оказал влияние на «капиталистический дух». Соответственно, религия оказалась связана с культурой, возникшей в ходе формирования капитализма, и, в частности, с профессиональной этикой.

2. Профессиональная этика аскетического протестантизма

2.1. Религиозная основа мирского аскетизма. Кальвинизм

Аскетический протестантизм представляли четыре самых важных направления: кальвинизм, пиетизм (был создан на почве кальвинизма, потом преимущественно слился с лютеранством), методизм (изначально возник внутри англиканства как «очищение» церкви), секты, вышедшие из анабаптизма (изначально противостояли кальвинизму, потом идеологически сблизились).

Направления не были строго отграничены ни друг от друга, ни от других церквей и сект (не аскетической направленности). Во многих случаях между различными учениями аскетического протестантизма сходств — в интересующих нас аспектах — больше, чем различий. Однако различия тоже существенны.

2.1.1. Важнейший догмат кальвинизма — учение об избранности к спасению.

2.1.2. Следствием стало немыслимое до того одиночество индивида перед лицом всего остального мира. В самой важной для него тогда проблеме — достижении вечного блаженства — человеку никто и ничто не может помочь: ни таинства, ни церковь, ни даже Бог — ведь получается, что и Христос умер для спасения лишь избранных.

2.1.3. Кальвинизм, по сути, совершил «расколдовывание мира» — он уничтожил все магические средства спасения (вроде религиозных церемоний), приравняв их к неверию и кощунству. А раз нет исповеди — нет и эмоциональной разрядки, снимающей на время давящее чувство вины.

Вследствие этого сформировались:

— негативное отношение к чувственной культуре: так как она не может служить для единственного важного дела — спасения души;
— пессимистический индивидуализм, утверждающий (в числе прочего), что нельзя доверять никому, кроме одного лишь Бога.

В качестве примера Вебер приводит историю из книги Джона Беньяна «Pilgrim’s progress» (одного из самых популярных произведений пуританской литературы) про лудильщика, услышавшего голос с неба: «Соверши паломничество в град небесный, этот город обречен на гибель!» Лудильщик поспешил в Иерусалим, хотя за него цеплялись жена и дети, — и, только оказавшись в безопасности, вспомнил о семье. Страх смерти и страх перед загробным миром были намного сильнее, чем привязанность к своим близким.

2.1.4. При этом характерно, что, согласно воззрениям кальвинистов, Богу угодна социальная деятельность христианина — она направлена к вящей славе Божией. Любовь к ближнему в этом случае приобретает безличный характер и устремлена на рациональное преобразование окружающего мира (исходя из того, что весь космос изначально был создан на пользу рода человеческого).

2.1.5. Для Кальвина — чувствовавшего себя «орудием Божьим» — было непреложным, что установить факт избранности невозможно (избранные внешне вообще никак не отличаются от отверженных). Для его последователей удовлетвориться этим оказалось психологически невозможно: невыносимо было всю жизнь сомневаться, принят ты или осужден на вечные муки.

Чтобы определить, суждено ли все-таки после смерти спасение души, в итоге выкристаллизовались два критерия:

— уверенность в своем избранничестве (чем сильнее, тем лучше); — неустанная деятельность в рамках своей профессии — она становилась средством, прогоняющим страх.

2.1.6. Соответственно, несколько переработав учение Кальвина, реформаты стали судить о наличии истинной веры по поведению и жизненному укладу христианина. Добрые дела в этом случае рассматривались не как средство к спасению, но как знак избранничества.

2.1.6.1. Католицизм не препятствовал своим приверженцам жить сегодняшним днем: прежде всего выполнялись традиционные обязанности; что же касается добрых дел, то они не составляли какой-либо системы. Каждый отдельный поступок ставился в заслугу или же порицался и соответственно влиял на вечную жизнь. Благодать снисходила через таинства, а священник выполнял функции мага, который дарит умиротворение и надежду на спасение.

2.1.6.2. Для кальвиниста же минуты слабости и легкомыслия ничем не могут быть уравновешены (ведь они отняты от прославления Господа — а к приумножению славы Божьей следует относиться чрезвычайно серьезно!). Святость должна быть возведена в систему, посюстороннее бытие — максимально рационализировано. Кальвинист обязан регулярно задавать самому себе вопрос: избран он или отвергнут? Высоко ценились при этом сдержанность и самообладание.

2.1.7. Протестантская аскеза требовала руководствоваться «константными мотивами», а не «аффектами». Чтобы это было осуществимо, требовалось особое воспитание личности.

Цель такого воспитания: создать условия для «осмысленной» жизни.

Задача воспитания: уничтожить непосредственное чувственное и эмоциональное наслаждение жизнью.

Средство для того, чтобы это осуществить: упорядочение образа жизни.

При том что реформаты были резко настроены против монашества и монастырей, они провозглашали: «Каждый христианин должен быть монахом в течение всей своей жизни». По сути, так создавалась своеобразная «духовная аристократия» в светском мире.

2.1.8. Эмоциональность воспринималась негативно, так как она отвлекала от борьбы за блаженство потустороннего мира и направляла внимание верующего на ощущения посюстороннего. Эмоциональность же, сочетающаяся с религиозным пылом, могла принимать откровенно истерические формы — что, естественно, было противоположно дисциплине, требовавшейся от пуританина. Кроме того, она могла привести к отказу от самореа��изации в профессии, к бездеятельному фатализму или к созданию монашеских организаций — ничто из этого «чистых» реформатов, конечно же, не устраивало.

2.1.9. Значимое для воспитания «осознанного протестанта» отличие от воспитания католика состояло еще и в том, что к «несовершенным» членам общины «возрожденные» относились уже не со снисходительностью, не с готовностью помочь ближним (как то требовалось от католиков), но с презрением и ненавистью — как к врагам Господним, отмеченным клеймом вечного осуждения.

2.2. Религиозная основа мирского аскетизма. Немецкий пиетизм и американский методизм

2.2.1. Немецкий пиетизм — в качестве самых ярких его представителей Вебер рассматривает Шпенера, Франке и Цинцендорфа — отходит от учения о предопределении. В немецком пиетизме сочетаются: идеи Лютера; тезис о «добрых делах для приумножения славы господней»; вера, что «возрожденные» могут несколько приблизить себя к спасению души.

2.2.2. Изначально у Шпенера жизненный уклад и парадигматика христианина описываются недостаточно определенно. У его последователей же важные элементы мировоззрения выстраиваются в определенную структуру:

— сознание собственной святости — это знак благодати;
— в святом действует провидение Господне;
— воля Божья открывается путем ожидания и методических размышлений.

2.2.3. Для Франке трудовая деятельность представляет собой аскезу — ибо Бог дарует успех в труде избранникам. Однако, по его представлениям, к благодати можно прорваться лишь в исключительных, неповторимых обстоятельствах, после длительной покаянной борьбы и, чаще всего, единожды в жизни.

Более того: даже это даруется не каждому. Тот, кто так не обрел подобное благо, является для «возрожденных» «пассивным христианином».

2.2.4. Согласно Цинцендорфу, избрание всегда познаётся, если не самим избранником, то другими. Воля Божия принципиально может быть открыта верующим.

Цинцендорф полагал, что детская непосредственность религиозного чувства — залог его истинности. Так что в мировоззрении гернгутеров была оставлена своеобразная «лазейка» для проникновения туда эмоциональных элементов — большинство протестантов старались такого избегать.

2.2.5. Характерные черты немецкого пиетизма:

— в идеологической базе наличествуют определенные колебания и неуверенность (отчасти идущие от заимствования некоторых положений лютеранства, отчасти от эмоций) — в отличие от последовательности кальвинизма;
— внутренний импульс верующего переносится в настоящее; вместо планомерного рационального стремления к потустороннему блаженству включается потребность в примирении с Богом в посюстороннем существовании.

Соответственно, пиетисты получают меньший импульс к рациональной деятельности, чем кальвинисты, но больший, чем лютеране. Пиетисты ближе к патриархату, чем кальвинисты.

2.2.6. Во многом схож с пиетизмом и американский методизм (из самого названия следует, что речь шла о методичных усилиях по спасению души). В методизме — под влиянием лютеранства и гернгутеров — большое значение придавалось эмоциональности, ибо делался расчет на миссионерство. Покаяние — порой до экстаза — вело к вере в незаслуженную милость Божью и в оправдание перед Богом или же примирение с Богом.

2.2.7. Основой спасения души в методизме считалась уверенность в том избранника, принципиально данная только в чувстве. Предполагалось, что «возрожденный» может уже в этой жизни достигнуть ощущения безгрешности и блаженства.

Обычно оно приходило ближе к концу жизни и давало «радостную уверенность» вместо «брюзгливой озабоченности» кальвинистов.

Однако надо было доказать себе и другим, что грех больше не имеет власти над человеком. Соответственно, к «возрожденному» выдвигалось требование «святой жизни». Добрые дела в данном случае также были не причиной избранности, а признаком ее.

2.3. Религиозная основа мирского аскетизма. Баптисты, меннониты, квакеры

2.3.1. Пиетизм и методизм по идеологической сути своей являются вторичными (по отношению к лютеранству и кальвинизму). Как оригинальное же направление (наряду с кальвинизмом) можно рассматривать перекрещенство и вышедшие из него секты: баптистов, меннонитов, квакеров.

2.3.2. «Видимая церковь» (то есть религиозная община) у анабаптистов и их последователей рассматривается не как учреждение, предназначенное для охвата равно праведников и грешников, но как сообщество только верующих и возрожденных. Именно поэтому выдвигается важное требование: крестить только взрослых, осознанно принявших веру.

2.3.3. Для представителей этого направления важнейшим аспектом жизни в посюстороннем мире было откровение — когда в человеке начинал действовать дух Господень.

Откровение доступно каждому, достаточно пребывать в готовности.

Предписывалось:

— отдаление от мира — то есть от всяческого общения с мирянами сверх абсолютной необходимости;
— строжайшее следование Библии у швейцарских и верхненемецких анабаптистов; или же решающее значение «внутреннего голоса» (своеобразной совокупности разума и совести) у квакеров (которые полагали, что Господь открыл пророкам и апостолам отнюдь не всё);
— отказ от обожествления рукотворного (ибо оно обесценивает благоговение перед Богом).

2.3.4. Так же, как и у кальвинистов, было произведено «расколдовывание мира» (то есть радикальное обесценивание всех таинств) — важен был лишь «внутренний свет откровения». Без внутреннего света человек оставался лишь тварью, а возрождение, творящееся духом, может привести к полному преодолению греха (обратно в прежнее состояние не вернуться).

2.3.5. Баптистская этика развивалась под влиянием кальвинистской аскезы. Все баптисты стремились быть «чистыми» (то есть все члены общины должны были быть безупречными). Была обязательна покорность Господу (который говорит голосом совести); соответственно, без добрых дел не обойтись никак.

2.3.6. Психологическая основа баптистской нравственности — ожидание святого духа. Цель такого ожидания — преодоление всего инстинктивного, иррационального, субъективного. Необходимо молчание — для тишины в душе (чтобы услышать глас Божий).

Положение «Глас Божий слышен там, где молчит тварь» воспитывало у верующих умение спокойно взвешивать и анализировать свои поступки; приучало к спокойствию, трезвости ума, совестливости.

2.3.7. Ориентированность на экономическую деятельность была в подобных сектах очень сильна. Отчасти из-за того, что их членам было запрещено или невозможно занимать государственные должности (в частности, из-за запрета носить оружие и приносить присягу), отчасти из-за антипатии ко всему, что было связано с аристократическим образом жизни. Так что оставалось методично заниматься профессиональной деятельностью.

Такая «мирская аскеза» привела к принципу, крайне важному и для капиталистической этики: «Честность — лучшая политика».

2.3.8. «Избранность» воспринималась как качество, ограждающее человека от скверны. Гарантией такого состояния служило утверждение данной избранности с помощью предписанного аскетического поведения — рационально преобразующего мир. Это уже было посильной задачей для любого, кто желал увериться в спасении своей души.

2.4. Аскеза и капиталистический дух

2.4.1. Во времена формирования протестантства религиозные идеи напрямую воздействовали на формирование также и национального характера.

2.4.2. Вебер рассматривает аскетический протестантизм во всей его совокупности, однако и наибольшей степени ориентируется на трактовку Ричарда Бакстера — известного пуританского проповедника.

Бакстер в своих работах осуждает богатство — «богатство как таковое таит в себе страшную опасность, искушения его безграничны», — но внимательное изучение показывает, что осуждаются на самом деле довольство достигнутым, наслаждение богатством, развлечения, то есть расслабленность (в противоположность стремлению к «святой жизни»).

«Вечный покой» обещан лишь в потустороннем мире (да и то не всем), а до тех пор надо работать, приумножая славу Господню. Бесполезная трата времени — тягчайший грех, ибо это время отнято у Бога.

2.4.3. Для Лютера распределение людей по сословиям и профессиям — напрямую божественная воля; соответствие своему месту и профессии — религиозный долг, которому христианин должен быть покорен. У пуритан же по результатам деятельности можно узнать о том, что суждено в посмертии. При этом постоянная профессия является наивысшим благом для каждого человека, так как, благодаря выучке, повышается производительность труда — что служит общему благу.

То есть в этой концепции Богу угоден не любой труд, а только осознанный, квалифицированный и в рамках своей профессии. При этом допускается и даже приветствуется и сочетание профессий, и даже перемена профессии, если это в итоге ведет к благу всех людей.

2.4.4. Полезность профессии — то есть ее угодность Богу — ранжируется следующим образом:

— на первом месте: соответствие нравственности;
— на втором месте: важность для общества;
— на третьем месте: доходность.

2.4.4.1. Доходность как критерий крайне важна для верующего: ведь это предоставленный ему Богом шанс, указание свыше. Не использовать такую возможность — в буквальном смысле грех.

«Не для утех плоти и грешных радостей, но для Бога следует вам трудиться и богатеть», — писал Бакстер.

2.4.4.2. Богатство, которое вытекает из добросовестного выполнения своих профессиональных обязанностей, всячески приветствуется. Желание быть бедным воспринимается как ненормальное — вроде желания быть больным; тем более яростно осуждается нищенствование.

Максимальное одобрение у пуритан получает трезвый, рационально настроенный буржуа — self-made man.

2.4.4.3. Своеобразное отношение было у пуритан ко всему тому, что не выходило за пределы трудовой деятельности. Так, спортивные игры должны были служить исключительно отдыху, необходимому для дальнейшей продуктивной работы (в другом качестве спорт или воспринимался в качестве сомнительного, или — чаще — отвергался). Наука (за исключением схоластики) всячески приветствовалась. Литература ненаучного характера, изобразительное искусство, театр — резко отвергались.

2.4.4.4. В любом случае радость, получаемая от тех или иных аспектов жизни, обязана была быть бесплатной — ибо человек лишь распоряжается Божьими благами и не вправе тратить деньги на себя лишь ради удовольствия; и чем большим имуществом он обладает, тем большая на нем ответственность. Любое употребление богатства должно было служить практическим, полезным целям.

2.4.5. Так как производительная деятельность была угодна Богу, порицалась и недобросовестность, и инстинктивная жадность. Богатство — как результат систематического труда (и как знак того, что душа будет спасена) — должно было приумножать само себя, то есть работать в качестве инвестируемого капитала.

2.4.5.1. Вкладывание денег в недвижимость при этом поощрялось лишь тогда, когда недвижимость в результате приносила доход — приобретение «дворянских земель» (поместий ради удовольствия жить в поместьях) порицалось.

2.4.6. Сочетание всех этих факторов — поощрения богатства, заработанного своим трудом, аскетической бережливости и инвестирования (для еще большей прибыли) — стало серьезнейшим стимулом для формирования «капиталистического духа».

Вывод: Протестантизм стоял у колыбели современного «экономического человека»

2.4.7. При этом религиозные движения, воспитывавшие человека в «капиталистическом духе», наиболее влияли на экономику уже в пору своего заката: когда религиозный энтузиазм гас, а привычка к «профессиональной добродетели» и согласию с собственной совестью уже была выработана. Возникала специфическая буржуазная этика — которой придерживались и работодатели, и работники.

Во многом мы наблюдаем это и сейчас.

Заключение

Даже если конкретный человек осознанно выбирает путь агностицизма или атеизма, религиозно-этическая основа слишком сильна, чтобы исчезнуть бесследно. Выйдя за пределы церкви, она сплавляется с национальной культурой, становится частью национального характера. Безусловно, на кого-то она может влиять сильнее или слабее, но статистически воздействие ее на людей, находящихся внутри конкретной культуры, неизбежно.

Как мы видим, в подходе к промышленности и предпринимательству наблюдается определенная разница между представителями народов, на которых в свое время влиял исключительно католицизм (португальцами, испанцами, итальянцами, поляками; большинством французов и канадцев французского происхождения); и представителями народов, на которых в свое время влиял еще и протестантизм (скандинавами, англичанами, немцами, голландцами, швейцарцами, чехами, американцами, канадцами английского происхождения). На данный момент по сравнению с началом ХХ века, когда писал свой основополагающий труд Макс Вебер, эти различия несколько сгладились благодаря глобализации. Тем не менее они вполне ощущаются до сих пор.