На двенадцатый год непрерывной засухи в нашем городе кончилась вода. Нас, конечно, предупреждали, но даже во время засухи иногда выпадает дождь; с помощью природоохранных мер, вспашки земли под пар, строительства новых водохранилищ, прокладки трубопроводов к дальним водоразделам, бурения глубоких артезианских скважин и прочих подобных усилий нам до сих пор удавалось выкручиваться. И это само по себе внушило нам мысль, что так будет всегда. Однако в сентябре произошло землетрясение – достаточно сильное, чтобы что-то нарушить в подземном водоносном слое. Очень быстро все колодцы и скважины пересохли, водохранилища опустели еще раньше, вода перестала поступать по трубам с соседних водоразделов. 11 сентября 2034 года из кранов не упало...

Я слышу, что гул у меня за спиной усиливается, а потом слышу его и сбоку; думаю, что, наверное, чья-то пасека на крыше загорелась, потому что пчелы в ярости, и чую запах дыма, но это их явно не успокаивает. Как пахнет горящий мед? Улей горит как свеча, там же столько воска? На перекрестке я вижу рой, но это не пчелы, а разгневанные люди: много, очень много людей. Не просто сзади и сбоку, а со всех сторон. Они собираются в этом маленьком пригороде Афин, где дома слишком красивые и дорогие. И я думаю: «Мать-перемать!» Потому что это случилось. Если бы они знали то, что знаю я, разорвали бы меня на части и съели. * * * Я стою посреди улицы и будто снова на дайвинге. Всё точно так же. Я просто ничего не могу сделать и никуда убежать. Если...

– Если кто-то в этой комнате имеет ограничения этического характера и не может быть объективным, прошу сразу об этом сообщить. Это стандартная процедура по нашим комплаенс. Мы не можем платить организации, есть возникают такие обременения, – сказал я. – О чем идет речь? – поинтересовался социолог. – О вере в Бога. Если ваше вероисповедание и религиозные ценности могут войти в конфликт с этим проектом, надо отказаться. Все поймут, что это не грубый отказ, а честная позиция. Все невольно обернулись на церковника. – Не волнуйтесь, все в порядке. Можем продолжать, – сказал он, бросая высокомерный взгляд на коллег. – Моя совесть не пострадает от этого благого дела. – Спасибо. Кто-то еще хотел бы высказаться? – Я думаю, что участие святого...

К кафе на станции подземки “Темпл” Дуг питал чувства, очень похожие на те, что имелись у Бенджамина и Лоис к пейзажу вокруг Бикон-Хилла, – в том, что оно почти не менялось, было нечто глубоко успокаивающее. Столицу и, конечно, всю остальную страну продолжали заполонять однотипные сетевые кафе, а тут все еще подавали рулет с беконом, сэндвичи с солониной и пенный капучино – и никаких соевых латте без кофеина. Это место словно берегло некий уголок Британии, оставшийся еще с 1970-х или даже раньше, что придавало ему особое обаяние, в каком даже Дуг не мог этому кафе отказать. – Доброе утро, Дуглас. Приветствие показалось выдохшимся и пресыщенным. Дуг отвлекся от ноутбука и проследил, как Найджел занимает место напротив. Юношеский румянец...

Это был один из наиболее важных опытов моего детства, и потому я о нем расскажу. На озере, в нашем саду. Было там несколько искусственных островов, покрытых скалами, на них росли деревья. Хвойные, сливы и чудесно цветущие по весне кусты. Однажды оказалось, что в саду полно слуг, которые несли туда множество ящиков из полированного дерева. В стенках ящики имели ряды дырочек, а внутри что-то двигалось. Между ними стоял Деющий. Мастер Зверей. Острова тоже изменились. Высадили на них множество тростника, по берегам лежали скирды палочек и самых разных предметов. Посредине же каждого острова возвели восьмиугольную беседку. В тот день мы также получили и новые куртки. Были те схожи с имевшимися у нас, но совершенно разных цветов. Я получил...

Деньги были абсолютной необходимостью для строительства империй и развития науки. Но являются ли они целью этих «предприятий»? Или всего лишь опасной потребностью? Осмыслить истинную роль экономического фактора в современной истории не так-то просто. Толстые тома написаны о том, как деньги помогали основывать и разрушать государства, как они открывали перед человечеством новые горизонты и обращали миллионы людей в рабов, как двигали вперед промышленность и приводили к гибели сотен видов животных. Тем не менее 500 лет современной экономики подытоживаются одним словом: рост. К добру или к худу, так сказать, во здравии и в болезни, современная экономика росла, словно тинейджер, когда поперли гормоны. Она ест все, что под руку подвернется...

Ночью над миром восходит ад. Перво-наперво он искажает пространство все делает плотнее, массивнее, неподвижнее. Исчезают детали, предметы теряют привычный облик, становятся приземисты и расплывчаты, странно, что днем их можно назвать «красивыми» или «полезными», теперь они напоминают нескладные глыбы, назначение которых трудно угадать. Но в аду все условно. Все это дневное разнообразие форм. Цвета и оттенки обнаруживают свою бесполезность — к чему они? Зачем кремовая обивка кресла, листики на обоях, бахрома на шторах? Какой смысл в зеленом цвете платья, висящего на спинке стула, теперь уже трудно объяснить жадный взгляд, рассматривавший его в витрине магазина. Нет больше пуговиц, крючков и петель, кнопок пальцы в темноте нащупывают лишь...

Это эпизод из книги Робертсона Дэвиса«Что в костях заложено»