Топ альбомов Touché Amoré от вокалиста группы Джереми Болма

4. Is Survived By (2013)

Дэн Оззи: Понятно, что что-то должно быть на последнем месте, но я удивлен видеть этот альбом так низко.

Джереми Болм: Скажу честно, когда Пичфорк поставил этому альбому 8.0, я был шокирован. Я очень плохо подготовился к этой записи. Большая часть текстов были написаны прямо в студии, потому что у меня случился мощный писательский блок. Мне казалось, что я не могу сказать вообще ничего стоящего, мне приходилось прямо бороться с собой. И в итоге у нас получился набор песен, которые мы почти не играем вживую. Я думаю, хороший показатель того, как группа сама относится к записи – это то, сколько треков с нее они исполняют на концертах. С тех пор как вышел Stage Four мы, будучи в щедром настроении, играем всего две песни с Is Survived By, максимум три.

Вы настолько не уверены в материале?

Лично мне кажется, что у этого альбома есть несколько проблем. У всех в группе свое мнение на этот счет, и я не буду говорить за них.

Мне пришлось перезаписывать весь вокал для него. Мы впервые работали с Бретом Вудом, и у него была идея, чтобы я спел все свои партии в микрофон SM58, держа его в руках. Я говорил ему, что все наши предыдущие записи плохо передавали наш живой звук. Поэтому он предложил использовать тот микрофон, в который я пою на концертах. Он был пропущен через усилитель, купленный у какого-то похоронного агентства, с винтажным и довольно странным звуком. Тогда я отреагировал так, что «вот это по мне, давай попробуем!».

Ты много перемещался с ним по студии?

Ну нет, я не сходил с ума, и не бегал кругами, но было приятно почувствовать себя в зоне комфорта. Потом мы начали слушать первые миксы, и вокал звучал абсолютно неразборчиво. Я начал паниковать на этот счет. Рассказал об этом Бреду, и он заставил меня все перезаписать с нуля, за что ему до сих пор неловко. Я переделал все буквально за пару дней.

Но еще большей проблемой было то, что у меня не было времени продумать вокальные партии. Когда мы начали играть эти песни вживую, стало понятно, что во многих местах нужно было спеть по-другому.

Они не прошли проверку на практике.

Именно. Есть песни, про которые у нас спрашивают, почему мы никогда не играем их вживую. И мы пробуем добавлять их в сэт-листы в турах, но не испытываем в итоге никакого удовольствия от этого.

Еще у меня есть претензии к сведению и мастерингу. Меня просто сводит с ума, что бочки как будто вообще нет. Она едва различима, а я люблю записи с мощной бас-бочкой.

В целом я смотрю на Is Survived By как на суровый, но полезный опыт методом проб и ошибок.

Забавно, что ты так говоришь про ваш третий альбом. Обычно к этому моменту группы уже знают, как все работает.

Хуже всего то, что мы работали с отличным продюсером. Он делал кучу невероятно важных для нас записей: Far, mewithoutYou, Sunny Day Real Estate, Smashing Pumpkins, Liz Phair, Codeine. И в процессе все было просто шикарно. Мы отлично провели время, работать с ним было одно удовольствие.

3. ...To the Beat of a Dead Horse (2009)

Вы выпустили юбилейный бокс-сэт для этого альбома в прошлом году, каково это было вернуться к настолько старому материалу?

Мы до сих пор играем много песен с него вживую, поэтому у нас не было этого странного ощущения, как будто пытаешься натянуть на себя старые джинсы. Эти песни такие простые, что мы можем играть их с закрытыми глазами. Причина, по которой я поставил Dead Horse выше Is Survived By не в песнях, а в его невинности. Нам нечего было терять. Мы сделали эту запись за несколько дней с другом, жившем с нами на одной улице. Да и вообще решили записаться для истории, потому что не думали, что будем дальше существовать как группа. Наш барабанщик ушел незадолго до этого, и мы думали, что обязательно распадемся.

Но остались эти песни, и этот друг был готов записать их за какие-то копейки. Альбом стоил нам примерно 200-250 долларов, мы были готовы потратить такие деньги, чтобы эти песни остались в записи. Джефф Рикли и Джеф Итон из Modern Life is War были согласен спеть для нас. Мы делали это просто для себя, но Джефф Итон сказал: «Йоу, зачем вы вообще распадаетесь, просто найдите нового барабанщика». Для нас эта идея была абсолютно безумной, потому что у нашего первого барабанщика Джереми Цупника был такой грув и стиль, который казался абсолютно незаменимым.

В оформлении бокс-сэта есть письмо от вашего старого гитариста Тайсона Вайта, где он пишет: «Я просто нахуй ненавижу эту группу». Что там за история?

Я не уверен, что помню детали, но Тайсон был максимально несовместим с турами. Я люблю его, и мы все еще хорошие друзья. Некоторые люди подходят для того, чтобы играть в группе, но кто-то нет. Это требует опыта работы в команде и выстраивания коммуникации. И с ним это просто не работало. Мы спрашивали у него, готов ли он сыграть концерт, или что-то в таком духе, а ощущение было как будто мы предлагали ему вырвать зубы или заставляли сдать экзамены. Он играл, сидя на полу, скрестив ноги. При этом он продержался в группе дольше, чем Цупник.

Цупник вообще после ухода потребовал, чтобы мы не указывали его в оформлении всех старых записей, настолько он не хотел быть частью Touche Amore из-за того, что наши семерки продавались на Хот Топике [онлайн-магазин, бывший одним из популяризаторов челочного эмо-имиджа].

Это было камнем преткновения для него?

Да, но помимо этого еще и наши с ним взаимоотношения. Мы просто не сошлись, так бывает. Я не видел его с тех пор, как он ушел из группы.

Какие у вас тогда были источники вдохновения?

Многое из очевидного: что-то среднее между pg.99 и American Nightmare. Ну и конечно Saetia, Orchid, Majority Rule.

А как они изменились с тех пор?

Мне кажется, за эти годы стали проявляться наши классические увлечения. Вначале мы хотели просто быть скримо-хардкор группой. Но потом почувствовали себя увереннее. Например, любимая группа гитариста Клейтона – Sonic Youth, и он начал привносить это влияние. Гитарист Ник в детстве очень любил AFI, и на Parting Sea есть риффы в их духе. Когда ты уже сделал злую панк-хардкор запись, можно потихоньку начинать экспериментировать с остальной музыкой, которую ты любишь.

Но есть многие группы, которые пытались вырасти из злого панк-хардкора, и с треском провалились, во многом из-за того, что переоценили себя. Я видел так много хардкор групп, которые открыли для Interpol и решили, что могут записать что-то подобное, хотя на самом деле не могли даже близко.

Абсолютно. Каждый раз, когда мы подходим к чему-то, что совсем нам не свойственно, мы знаем как вовремя остановиться, и сделать это в своем духе. Вдохновляться чем-то новым, но не пытаться быть тем, кем мы не являемся.

2. Parting the Sea Between Brightness and Me (2011)

Ты сказал, что во время записи Dead Horse вам было нечего терять, но очевидно, что на следующем альбоме ставки уже совсем другие, и был большой риск облажаться. У вас изменился настрой между этими двумя записями?

Я помню, что мы очень нервничали как раз по этой причине. Нам казалось, что во многом мы сейчас находимся на вершине. Несколько лейблов предлагали нам выпустить альбом, мы выбирали среди Deathwish, Equal Vision и Bridge Nine, и сами не могли в это поверить. Мы остановились на Deathwish, и я помню, как все ожидали, что Джейк Бэннон сделает нам обложку, а писаться мы будем с Куртом Бэллоу. Я люблю все, что делает Deathwish, но мы настояли на своем и сказали: «Оформление по-прежнему будет делать Ник, а писаться мы хотим с другим парнем, потому что так интереснее».

Мы поехали в Юдору, город посреди ничего, чтобы поработать с Эдом Роузом, потому что он делал альбомы Casket Lottery. Записались живьем за 4 дня, а на пятый он все свел. Мы были максимально неопытными. Эд Роуз работал с Coalesce, Get Up Kids, Casket Lottery и так далее, и когда такой человек говорит тебе писаться живьем, ты делаешь это, хотя для тебя это и очень нервный опыт. Но нам все понравилось. Юдора такой город, где тебя вообще ничего не отвлекает от процесса, там вообще ничего нет кроме мексикано-китайского ресторана, маленького кафе и почты.

Parting the Sea даже по своим темам такой классический второй альбом. В нем очень много про страх разочаровать людей: старых фанатов или близких, которым приходится мириться с тем, что вы все больше времени проводите в турах.

Да, он в первую очередь про жизнь в дороге для группы, которая еще не привыкла к турам, занимающим большую часть года. Я только привыкал к этому образу жизни и тому, как он влияет на мои связи: романтические или семейные.

В то же время люди, которые слушали нас, начали много делиться со мной проблемами с психическим здоровьем и тем, как мы помогли им своими песнями. Мне было очень сложно переваривать такое и отвечать на это.

Сейчас стало легче?

Вообще нет. На новом альбоме есть песня I’ll Be Your Host, она именно про это. После Stage Four стало только хуже. От «вы помогаете мне бороться с депрессией» все перешло к «вы помогаете мне смириться со смертью».

1. Stage four (2016)

Этот альбом очевидно про смерть твоей матери. Каково это вообще переживать такие воспоминания каждый вечер на сцене?

Я бы соврал, если сказал, что прохожу через это каждый вечер. Думаю, почти все вокалисты или другие участники группы, признают они это или нет, большую часть времени играют на автопилоте. Это просто твоя работа. А еще это хороший защитный механизм.

Но насколько это здоровая практика, отделять себя от таких переживаний?

Это проблема, но таким образом ты защищаешься. Если бы мне реально пришлось каждый вечер думать обо всем этом и заново переживать, я бы просто не стал этого делать.

Поэтому, как я уже говорил, выходя на сцену, я включаю автопилот. Но что может меня вывести из него, как бы это ни глупо прозвучало, это реакция кого-то из публики. Если я вижу, что человек реально переживает что-то, подпевая мне, у меня выключается автопилот, потому что теперь я чувствую, что пою для этого человека.

Я представляю, как много людей хотят с тобой поговорить, когда ты пишешь о таких вещах, которыми хочется с кем-то поделиться, как смерть.

Да. Очень много. Если не лично, то через фэйбсук, через твиты и так далее. И я жутко себя виню за то, как сильно ненавижу это. Это ментальное минное поле. Мне очень тяжело справляться с тем, что люди постоянно закидывают меня самыми грустными историями, которые я только слышал в своей жизни. Но я понимаю, почему они делают это. Я бы сделал то же самое на их месте. Я был ребенком, я всё понимаю. Но ко мне подходят и сорокалетние слушатели с такими разговорами. Смерть вообще воспринимается острее, когда ты взрослеешь. Я помню, как поставил этот альбом вокалисту Drug Church и Self-Defense Family Пату Кидлтону, и он сказал: «Ну что, вы абсолютно отстранили себя от молодой аудитории. Никакой семнадцатилетний подросток не будет краудсерфить под эти песни». И он был абсолютно прав. Внезапно нас начали принимать олдовые хардкорщики, которым до этого на нас было похуй.

Но я даже не знаю как описать мои чувства на этот счет. Просто пример: классный вечер, мы только что отыграли концерт и хорошо проводим время, я тусуюсь с друзьями, которых давно не видел. Я иду по клубу, а кто-то отводит меня в сторону и говорит, что его отец только что умер. И это как ебаный удар под дых. Я паникую и не знаю, что сказать. «Спасибо»? Точно не это. Но потом ты понимаешь, что людям и не нужен ответ, они просто хотят поделиться этим с тобой. В молодости, общаясь с вокалистами групп, я точно не думал, о том, что это за опыт для них. Я хотел начать диалог об этом на новом альбоме и очень рад, что у меня получилось это озвучить.

А последняя песня на Lament – это обращение к тем, кто не проявил к тебе достаточно участия после Stage Four и мало интересовался, как ты себя чувствуешь.

Да.

Каково это – знать, что через несколько дней они все это услышат?

Ну, люди, к которым я обращаюсь, в курсе, потому что они играют на записи и выпускают ее. Но мне нужно было написать этот текст, несмотря на весь дискомфорт. Мне сложно говорить об этом публично, потому что я как будто хуесошу собственную группу. Я не хотел бы этого делать. Они во многом поддерживали меня. Мы вместе написали этот альбом, и я бесконечно ценю их.

Но каждый год мне странно и тяжело во время очередного Хэлоуина [мать Джереми умерла накануне Хэллоуина в 2014м году], когда никто из них не писал мне ни слова. Я просто не понимал, как это воспринимать. Это чувство несправедливости, которое копилось год от года. Особенно потому, что эти люди были очень близки ко мне во время этих событий, они помогли мне записать альбом об этом.

Ты чувствуешь, что примирился, написав эту песню?

Да. Это были напряженные дни в студии, потому что мне нужно было всё объяснить этим людям.

И как все прошло?

Тихо, без ругани и споров. Но потом Росс [Робинсон, продюсер] заставил их встать со мной в одной комнате и спеть хором последнюю часть песни, что было очень напряженно в эмоциональном плане. Но мы наконец-то все проговорили, мы доросли до этого разговора. Оказалось, что у всех были свои причины не писать.

Ты же еще в группе с пятью мужиками. Мужики известны тем, что не умеют проговаривать чувства.

Особенно мужики из Лос-Анжелеса. Но говоря об этом песне, последнее, что я хотел бы – это выставлять их какими-то злодеями, из-за того, что они не делали этого. Я знал, что должен написать о своих переживаниях на этот счет. Повторюсь, это касалось не только участников группы. В песне есть строчка: «Кто-то заработал на этой записи, но почти всех я все еще считаю своими друзьями». Я сам закрывался. Единственный человек, который знал, как я себя чувствую – это моя невеста Эшли. Мне не писал даже отец. Он ни разу не говорил со мной о смерти матери.

Ты написал этот альбом в ее честь. Как, ты думаешь, она бы к этому отнеслась?

О, она была бы в восторге. Она любила быть центром внимания. Когда она приходила на наши концерты, я говорил: «Йоу, тут моя мама, поприветствуйте ее!». И весь клуб смотрел на нее, а она махала им. И если есть какой-то мир, куда попадают после смерти, я надеюсь, она знает, что мы сочинили альбом про нее. И все считают, что он лучший. Она была бы в таком восторге. Показывала бы его незнакомым людям в супермаркете. И еще этот дом, в котором мы выросли, на обложке, ее голосовое сообщение в последней песне. Я уже никогда не потеряю все это.

Они разошлись по миру тысячи раз.

Да. Если мой телефон украдут, мне не нужно волноваться, что я лишусь этой записи с ее голосом. Я долго не мог решиться вставить ее в альбом, но меня убедила эта мысль о том, что теперь она в сохранности там, навечно.

Оригинал статьи: https://danozzi.substack.com/p/rank-your-records-touch-amors-jeremy