«Обреченные мечтатели»
Когда видишь, как кто-то хоронит свою мечту, сердце будто бы трещит по швам. Не громко, не резко — так тихо, что едва слышно. Но это треск, который расползается внутри, напоминая: однажды это можешь быть ты. Мы все уходим на дно, чтобы вспомнить любовь, чтобы утонуть в ней. Каждый несчастен по-своему, и всё-таки каждый идёт до конца. Даже если страшно. Даже если рядом не та.
Смотрю на него. На моего лучшего друга. Когда-то — на нас невозможно было не взглянуть: оба дерзкие, оба яркие, оба верили, что жизнь — это нечто большее, чем просто дни, сложенные в цепочку. Теперь — он сломлен. Ещё вчера его глаза горели, сегодня — тусклый огонь в полумраке. Ему будто бы не хочется больше бороться.
Он стоит напротив меня, опустив взгляд, и я вижу: он уже хоронит мечту. Ту, которую мы делили на двоих, которой дышали. «Лучше меня хоронит мечта», — думаю я, потому что видеть, как друг теряет её, — это хуже, чем чувствовать её гибель в себе.
Мы молчим, как будто в этом молчании можно найти ответы. Или хотя бы утешение.
— Почему ты сдаёшься? — тихо спрашиваю, хотя знаю, что он не ответит.
Его плечи поднимаются и опускаются, будто с каждым вздохом он взвешивает, стоит ли что-то объяснять.
— Устал, — отвечает он, глядя в никуда. — Устал пытаться. Устал от иллюзий.
Как бы мне хотелось, чтобы это были просто слова, но они звенят правдой. И всё-таки, как будто есть что-то большее за его усталостью — страх. Страх того, что мечта может похоронить его целиком, без остатка.
Но... разве это не то, к чему мы всегда стремились?
— Пусть лучше хоронит людей любовь, чем они задушат её в себе, — я почти шепчу это, но мои слова растворяются в тишине.
Мы оба знаем, что любовь может стать якорем. Может утопить. Может — спасти. Но если уж выбирать между смертью и пустотой, разве не лучше утонуть в любви?
— Ты не понимаешь! — говорит он, уже чуть громче, голос его трескается, как ледяная корка под ногами. — Мечты — это ложь. Они тянут тебя на дно, как бетонные плиты. Ты пытаешься, надеешься, а потом... осознаёшь, что ничего нет. Что это было напрасно.
Я слушаю его, и сердце сжимается. Как много тех, кто тоже выбрал не бороться. Плыть по течению. Пустота не щиплет, не оставляет следов. Но разве это лучше? Разве так можно жить?
— И что дальше? Ты просто... сдашься? — мои слова звучат резко, почти как обвинение. Не могу сдержаться. — Ты позволишь, чтобы твоя мечта умерла?
— А ты что? Ты готов, чтобы тебя похоронила мечта? — в его голосе слышится горечь, но в его глазах — только усталость.
Я не знаю, что ответить. Да, я всегда думал, что готов. Что если нужно утонуть, то лучше в собственной мечте или любви, чем в этой мрачной пустоте.
Любовь как море. Волны, которые тянут вниз, утопят тебя, если ты не удержишься на поверхности. Но если отпустить страх? Если пойти до конца, то, возможно, любовь и мечты — единственное, что может сделать тебя живым.
— Лучше мечта похоронит меня, чем я сам себя, — наконец говорю, и в моих словах звучит решимость.
Он смотрит на меня, будто бы впервые за долгое время действительно видит. Мы всегда были похожи, но теперь наши пути расходятся. Он отказывается от мечты, от любви. Я — продолжаю бороться.
В этом моменте есть тишина. Она не давит, но она многозначительна.
— Я больше не могу, — шепчет он, и это звучит как приговор. Ему самому. Мечте. Нам обоим.