Я вернулся к тому, с чего начинал, только теперь понимаю, куда смотрю: переписка с Константином Сперанским из макулатуры
Эту переписку я начал в январе 2023 года, возмущенный альбомом макулатуры «эпилог» и тем, что на сильные и продуманные минуса Павла Додонова наложили настолько бессодержательные тексты.
В итоге это вылилось в небольшое интервью: в течение месяцев трех я присылал Косте вопросы, которые иногда были длинее, чем ответы, но такова природа переписки. Костя интересно и, я бы сказал, литературно, отвечал. Жаль, что я спросил так мало. Но вы всегда можете спросить его о чем угодно на стримах, которые, правда, на момент 17 сентября 2024 года не проводились уже пару месяцев как. Но пара месяцев — это не так уж и много.
Я сохранил даты и некоторые не смыслообразующие, но, по-моему, забавные детали, подчеркивающие тот факт, что это была именно переписка.
27 января
Capybara Tapes: Давайте тогда с вашего позволения попробуем письменно, ну, начнем хотя бы так. Я смогу четче формулировать вопросы и заодно смогу растянуть их во времени, а не копить их все скопом на один созвон.
Собственно, первая мысль, которая меня не покидала по итогам первого прослушивания эпилога - и в силу того, что, кажется, эта песня мне действительно понравилась - как вы наконец решились сделать сольный трек, без участия Алехина? Почему его - Алехина - нет в Ипотеке?
Мне показалось, что Ипотека в силу отсутствия каких-то ерничаний и несуразностей, свойственных текстам вашего коллеги в последнее время, получилась как раз очень серьезной, НЕИРОНИЧНОЙ (всопиминаю наш разговор про лет ми кис ю) трек - это так?
Вы бы хотели в итоге все-таки сделать сольный альбом?
Константин Сперанский: Спасибо за вопрос, в ближайшее отвечу! В Петербурге просто в командировке, дел тут много тн «творческих».
Причина довольно банальна - из всех 10 инструменталов, сделанных Пашей Додоновым, нам обоим понравились 7, а по оставшимся мнения разнились. Тот, что стал "ипотекой", понравился мне, а такой расслабленный джазец достался Жене. Решили, что каждый напишет на него сольный трек, раз такое дело. Еще подвисал минус на песню, которая называется в альбоме "пенсил", на него просто, как говорят реперки, "нафристайлили".
Интересное замечание по поводу ерничанья - ведь это моя прерогатива в группе. Я работаю под придурковатого, я никогда не пишу о себе самом с прямотой. У Жени все ровно наоборот, как мне кажется. Но тема современных человейников и шире, разрастающегося большого могильника, современного мегаполиса, меня очень тревожит, что и говорить, с годами я все ближе сердцем к Теду Качинскому. Поэтому получился такой мрачный, почти открытый трек, где я замешал городской романс Бориса Поплавского с первой строчкой моей любимой песни "Васи" группы Бухенвальд Флава.
Ой, про сольный альбом - да, если Бог даст, то в апреле за него плотно возьмусь. Раз с грехом пополам получился этот трек, то авось и альбом получится. Но дело это мучительное, почти невыносимое!
31 января
Capybara Tapes: Костя, долго думал, насколько уместен этот вопрос, но прочитал парочку рецензий и решил, что все-таки спрошу.
Скажите пожалуйста, зачем было выпускать этот альбом? Зачем вообще так часто выпускать альбомы? Была ли работа над ним вообще хоть в какой-то мере, скажем так, работой группы над альбомом? Ну то есть Додонов хоть минуса по каким-то референсам делал, в соответствии с какими-то запросами, или просто сделал какую-то музыку, а вы с Женей быстренько набросали тексты, причем у вас это было не каким-то, ну, этапом жизни что ль, если я правильно понял, вы просто поехали в Питер и придумали эти тексты, потому что… ну, потому что нужно, альбом же выходит? Это так? А если так, то зачем он выходит?
Почему такое циничное, как будто нарочито несерьезное отношение (опять же, я не совсем понимаю, кто здесь в большей степени в это погружен — вы, Евгений, или, скажем так, вы под влиянием Евгения? Потому что когда я посмотрел стрэм, где Алехин был гостем, мне показалось, что вы вообще другим человеком становитесь, я отчасти из-за этого очень жду сольник).
Я и раньше об этом думал, еще во времена Пляжа и Сеанса — почему на концертах столько резких шуточек, столько попыток снизить градус серьезности, при том, что тогда еще вы вроде бы говорили в интервью, не вспомню цитату точную, но что-то про то, что вот если бы не сделали то ли Пляж, то ли Сеанс, то не выжили бы, или не настолько эмоциональное что-то, короче, вы все равно подчеркивали важность альбома как некоего проекта.
Сейчас как будто альбомы — это не проекты, это не зарисовки из жизни, а просто упражнения уровня “напиши текст под минус, написанный крутым чуваком” и попробуй сделать так, чтоб эти слова хоть чего-то стоили. Опять же, простите за резкость и в целом за то, что я не вопрос задаю. При этом крутых песен типа Отмены или Сменки все равно немало, но там как будто переживания совпадали с необходимостью сделать релиз, а сейчас показалось, что никому из вас это толком не было нужно. Зачем песни типа Пенсил оставлять, например, вот правда…
Я еще про название Эпилог думаю, что как было бы сильно, если бы вы какую-то черту подвели что ль на альбоме с таким названием — учитывая, насколько вы не любите пролог и насколько с тех пор все перевернулось в ваших взглядах и ценностях и в целом в мироустройстве, которое все-таки служит для альбомов фоном. И концовка была бы как в “Сеансе”, когда сначала “Вместе” устраивает разъеб строчкой про пустые страницы, а потом Никонов своей странной дикцией уводит куда-то, в какие-то ебаные серые дворы, не знаю, в какую-то бесчеловечную дальнейшую жизнь. Или как концовка “Пляжа”, где сначала “Лимб”, одновременно трагичная и ленивая какая-то, усталая, и все еще один из моих любимых ваших текстов, и “Пляж”, поп-песня в жанре пиздатый реп. Да даже на “Прологе” был трек инвентаризация, который же вообще в конце чуть с ума не сводил строчками про марлона брандо. А тут, блин, пенсил… макулатура все еще важна для вас, она вообще играет хоть какую-то роль в вашей жизни?
Константин Сперанский: Здравствуйте, Борис! У вас отчасти верные интуиции, но дело в том, что я лично бы никогда не написал никакого альбома в одиночку. Или написал бы, но делал бы это пять лет, в течение которых день за днем терял бы веру в себя. Вот сейчас я пишу «книгу» — и это несколько другой процесс, похожий на познавательный, участвовать в нем интересно именно в долгую и можно (а иногда и нужно) только для себя одного.
С репом дело обстоит иначе, в нем большая доля публицистики, лицедейства. Это не бардовская песня Башлачева, когда ты играешь на струнах как на жилах и если не напишешь песню, то помрешь от тромба. Это игра, ну и пока она да, приносит удовольствие.
Альбомом этим со своей стороны я доволен больше, чем предыдущим «нигде», может быть вы слышали о нем.
Делали мы его примерно как вы и описываете, с поправкой на темперамент каждого из участников, но там была более-менее работа для каждого.
Про «пенсил» история такая: Паша ляпнул, когда уже все записали, что у него есть ещё один инструментал, ну и решили не пропадать же ему втуне. Записали на него фристайл, разве так реперам не положено? Я конечно мало что в этом жанре смыслю, но все-таки.
В перечисленных вами примерах из наследия макулатуры было какое-то неизжитое бесстыдство полуподростковое, я этими песнями не доволен. Да и про «эпилог» если честно уже забыл, надо двигаться дальше, надеюсь, на сольник хватит у меня самоуверенности!
24 февраля
Борис, здравствуйте! Вы интервью решили все-таки не делать? Жаль, если так, было бы любопытно с вами все-таки поговорить в этом формате! Придется, наверное, мне самому сподобиться с вами сделать интервью, если вы не откажетесь.
Capybara Tapes: Костя, здравствуйте. Слушайте, приятно слышать.
Но со мной как-то совсем не интересно делать интервью – в том смысле, что как публичная личность я кроме как автор небольшого канала о музыке интереса не представляю. Хотел бы я, чтобы это было иначе, чего уж там)
Я отвлёкся как обычно. Я сейчас работаю на разных работах <...>, и это собственно та дурацкая ситуация, когда не хватает моторчика в жопе, подобно тому, как оно, должно быть, работает у Евгения Алехина и Максима Тесли.
Спасибо, что напомнили, и я буду рад продолжить.
Константин Сперанский: Ого, уважаю вашу занятость в таком случае! Но надеюсь, что все-таки наше интервью до финала доживет. Ну да, переписка вроде любопытная получается, да и вопросы у вас не самые обыденные. Словом, буду ждать, когда найдете время и с радостью тоже продолжу!
Capybara Tapes: Костя, хотел вот что спросить. Продолжая разговор!.
Вы написали, что книга и реп — разные процессы, и тем интереснее, что с литературой вы действуете как-то более выверено и взвешено — в то время как Женя издает книгу за книгой, примерно одинаково работая над каждой. Ну то есть вы не спешите писать, хотя явно умеете. Так вот, почему в репе все по-другому? У меня есть ощущение, что реп для вас не всегда был про лицедейство — я все к тем же альбомам отсылаю, на которых все было супер-серьезно. В какой-то момент что-то поменялось? Почему с репом не может быть как с литературой? Учитывая тот факт, что у группы макулатура мы любили всегда тексты в первую очередь. Отчасти у меня есть ощущение от нового альбома, что Павел написал сильные минуса, которые требовали каких-то тяжеловесных идей, на них нанизанных — хотя, опять же, я не знаю, насколько вам самому сейчас тяжело/страшно/тревожно — в стрэмах создается ощущение, что у вас все под контролем и вы, скажем так, бесстрашно смотрите на жизнь и, выражаясь дурацким психотерапевтическим языком, имеете много опор в своей жизни.
Но тогда мне опять непонятно, зачем вообще писать реп. Я помню, что то Женя где-то писал, то вы рассказывали, что с некоторыми альбомами вас приходилось чуть ли не силком заставлять писать тексты. Как будто вам нечего сказать в этом формате, но вы все равно говорите, потому что это все равно игра, которая доставляет удовольствие?
Насчет пенсила и “не пропадать же инструменталу” — так это же вроде обычная история, когда какие-то инструменталы пропадают, разве нет? Я вспоминаю, например, музыку из “внутреннего репа” с первого дня записи пляжа, я так понимаю, там звучит минус, который Феликс написал, но Жене он не зашел?“
Неизжитое подростковое бесстыдство” — почему это плохо? Почему это хуже, например, Уэльбековского брюзжания о том и о сем и его старения, начиная с 40 лет, почему нельзя в 60 лет быть как ебнутый Фред Дёрст? Сейчас вроде наоборот наступают времена, когда нет никакой необходимости соответствовать тем или иным достаточно ебаным возрастным критериям? Лично я часто цепляюсь за эту идею, потому что к 34 годам не обрел семьи, не выпустил нормальный альбом (только маленькую жалкую ипишку) и не написал хотя бы сборник рассказов, и мне хочется верить, что у меня есть еще время и что я могу начинать, не думая, что мне уже пора заканчивать. Хотя я, конечно, не могу об этом не думать и не завидовать тем, у которых все важные вехи в жизни наступают вовремя — как, например, в вашем случае переезд в Питер и открытие для себя Моррисси в этой на тот момент новой довольно сложной жизни.
Кстати, а как вообще у вас с последними релизами, какие больше слушают? Мне вот ипишка, сделанная по мотивам вашей поездки в эмигрантские хабы, зашла куда больше, чем релиз с Мишей. Но больше всего, наверное, пост-хардкор ипиха понравилась, где третья песня — Сменка. Которая вот тоже не казалось мне игро. Хотя вы, наверное, все равно имели в виду иронию, да? Раз уж там цитата из Агаты Кристи. Или это у Агаты Кристи была цитата из какого-то литературного источника…
А почему с Нигде было прям сложно?
В сольнике, если у вас хватит на него энтузиазма, вы тоже будете лицедействовать скорее? Или вы к нему скорее как к литературному труду подойдете?
И немножко отдельный вопрос, такой больше про отношения с коллегами — как вам ребята из Золотых зубов, с которыми вы и выступили, и взяли интервью? А также — как вам Дельфин, с которым вы какое-то время назад поговорили. Довольны ли вы тем интервью?
16 марта
Константин Сперанский: Здравствуйте, Борис! Сижу в аэропорте и наконец сподобился на все ответить. Я не согласен, что альбом «эпилог» получился легкомысленным. Во многом реп-творчество — это публицистическая реакция, моментальный снимок текущего настроения и взгляда, вот он получился таким. Пусть Том Йорк переписывает каждую ноту. С книгами все иначе, но до определенной степени. Например «Ротозеи» и «Аполлон» (прошу прощения за перечисление собственной библиографии) я писал скорее как этюды. Теперь работаю над чем-то более солидным, но стараюсь не обманываться. Иначе есть риск «поверить в себя», в свою «миссию», и потерпеть полный крах. Время гениев давно прошло, а для смертных обывателей самоуверенность опасна.
Мне кажется, что всем сейчас непросто и тяжело, во всем четче проступают суровые и безжалостные приметы времени, к которым мы не привыкли. Смерть рядом. Кажешься себе смутным отпечатком на непроявленной фотопленке, которую бросили у очага и она в любую минуту может вспыхнуть — и все, нет тебя. Но это интуитивно понятно всем, а если нет — то нет нужды разжевывать. Есть риск стать как рэпер Влади с обывательским альбомом про «бля это как возможно» или группа Порно фильмы.
Мне нечего сказать вообще, вы правы. Или прав Женя в вашем переложении. Слова с большим трудом из меня выходят, я до сих пор не понял, как другие ловко с ними обращаются. Мое агрегатное состояние — это полная обломовщина. Я бы предпочел 50 лет смотреть через одно и то же окно на одну и ту же стену дома напротив. Но приходится как-то шевелиться, надевать старый засаленный халат, сдувать пыль с книги о путешествиях.
Это я пошутил про «пенсил» так. Просто мы были в настоящей музыкальной студии, как настоящие реп-артисты. Есть же такой стереотип: когда снимают сюжет про рэпера, показывают, будто он всегда в студии у этого идиотского микрофона, готов навалить свежего рэпака, как рыба на нересте. Ну вот и решили сделать так называемый «фристайл». По-моему смешно получилось. Я даже слышал о тех, кто называет «пенсил» лучшей песней в нашей дискографии — вот эти люди что-то поняли в жизни!
Согласен с вами, что общепринятое убеждение, будто к 30 годам нужно в социальном смысле состояться, это гной и кал, но это никак не противоречит чтобы с годами появилась осмысленность. Хорошая же поговорка, что кто в юности не был социалистом у того не было сердца, а кто к зрелости не стал консерватором — у того нет ума. Хорошая, но я бы и в первой части «социалиста» заменил на консерватора. Это неизживаемая беда, что есть люди, которые даже в 50 чувствуют себя Холденами Колфилдами, не понимая, что этот персонаж просто примитивный картонный психопат, давший возможность оправдывать любой идиотский шаг в жизни своей вздорной самолюбивой чувствительностью.
Спасибо, вы один из немногих, кому понравилась «Огромная работа круглосуточно», а то может и единственный! Слушают больше пляж и сеанс, на третьем месте пожалуй акрополь, но и ипишка «Это ещё цветочки» тоже на удивление стала популярной. Что до текстов в этом мини-альбоме, то в принципе я все пишу с дистанции, это простой прием, доведенный например до предела в «Записках из подполья», но кто упрекнет Достоевского за этот текст в легкомыслии?
С «нигде» теперь кажется, что было сложно, он появился буквально из ниоткуда, Женя его едва ли не за два дня записал, а я долго пытался вникнуть, не было даже надежды, что смогу соответствовать. Но как-то вытянул вроде. До сих пор не очень понимаю, что получилось.
В сольнике конечно, хочется поиграть, как ребенок в комнате с мягкими стенами, но при этом и не увлечься, чтобы не заискивать перед канонической рэп-аудиторией. Будет много ссылок на Проханова, да и альбом хочу назвать, как его дебютный роман — «Иду в путь мой».
«Золотые зубы» прекрасные ребята, очень много общего обнаружилось, как минимум в области музыкальных предпочтений. Да и я бы хотел делать такую музыку, как они, но я слишком тяжеловесный (в дурном смысле). А с Дельфином так себе поговорили, почти на любой вопрос он отвечал в таком дипломатическом стиле: «ну да… хотя может быть и нет… а может и да, это как посмотреть».
Это напомнило мне стрим Кашина с Венедиктовым, где тот почти на любой вопрос отвечал, как ему казалось, остроумно: «Красота в глазах смотрящуего».
2 апреля
Capybara Tapes: Костя, здравствуйте. Простите за очередные тормоза, нещадно страдаю от того, что не умею, как вы, жить только тем, что по-настоящему близко. Сегодня ночью планируется еще ряд вопросов, с вашего позволения. Думаю управиться с итоговым интервью на протяжении дней десяти.
Константин Сперанский: Здравствуйте, Борис! Давайте, я буду только рад! Неспешный темп мне как раз по душе.
11 апреля
Capybara Tapers: Костя, все никак не могу собраться с мыслями для, скажем так, нормального вопроса, но из крепкого любопытства хочется задать такой: есть ли такие ваши старые песни, которые вы точно никогда не будете исполнять? И напротив - есть ли такие, которые до сих пор вам по душе? Я так понимаю, что вещи с альбомов пляж и сеанс вы исполняете главным образом потому что это то, что в первую очередь ждут люди, но вам они не то чтобы нравятся уже. Но, может, есть что=то из раннего периода, что не утратило для вас значения. > Бо: Насчет обломовщины как агрегатного состояния - вы же к этому тоже не сразу пришли, да? или в некотором роде всегда так было? Я просто помню, что многие ваши взгляды значительно поменялись за эти годы – на веганство на то же, например.ну и вы же все таки увлекаетесь спортом, единоборствами, плюс по стримам есть ощущение, что не последнюю роль в вашей жизни временами играет самодисциплина, чуть ли не стоицизм.Получается, не совсем обломовщина.
Насчет дельфина вот да...не человек, а чемодан с кодовым замком как будто..
12 апреля
Константин Сперанский: Здравствуйте, Борис!
Альбом «Золотых зубов» послушал несколько раз, вот и вашу рецензию прочел, очень вдохновляюще, да. Собираюсь с силами, чтобы написать и сам. Мне очень нравится, как у них печальное самоумаление сочетается с едкой иронией. Даже обильный неймдроппинг не раздражает особо.
Насчет старых песен — недавно вспоминал по этому поводу фразу Шаламова «Проблематика «Колымских рассказов» снята жизнью» из его письма в «Литературную газету», которое его, как считается, вынудили написать из-за того, что его тексты скандально просочились в тамиздат. Но фраза хорошая. Я готов сказать что-то похоже по поводу своих ранних текстов (почти всех), где был карикатурный протест, банальные образы, нелепая подача. Но без этого, наверное, и меня теперь не было. Оттолкнулся от этих текстов (типа песен «Справка», вот уж какой мой куплет мне кажется позорищем, или там «Осень»), как от гнилой дыни, едва не поскользнувшись, чтобы перемахнуть забор. Я вообще не люблю возвращаться к уже сделанному и вспоминать, оценивать, смаковать всерьез. Альбом «9 рассказов» при этом мне нравится как звучит, это внезапный и удивительный памятник максимально экспериментальному (я даже не знаю, как этот жанр назвать) репу (?), который был возможен только тогда — ну и на себе его целиком и полностью вытащили Женя вместе с Кириллом Маевским.
«Пляж-сеанс» местами хороши, а энтузиазм, с которым их встречают на концертах, оживляет их с каждым разом. Но, конечно, пора завязывать петь про «30 лет как мертв», тем более, когда уже давно за 30, да и заигрывать со смертью в наше время — по меньшей мере самонадеянно.
С детства я мутными глазенками угрюмо буравил пустоту, расшевелить меня было ничему и никому не под силу, в голове не было ни единой мысли, только тупое клокотание, как у чайника, который слишком долго стоит на огне, — это такая тусклая обломовщина, лишенная всякой радости. Позднее я возненавидел это состояние и себя в нем, и как-то стал, извините за выражение, «говорить жизни да», с переменным, к счастью, успехом, почти никогда это «да» адресатом не принималось, но я упорствовал — по этой схеме занимался и спортом, и какой-то примитивно понятой активистской деятельностью, суетился, но все равно кое-как. Душа-то всегда склонялась к неподвижности, созерцательности.
Чем меньше «движа», тем лучше. И вот эта траектория так называемой личности описала полный круг и я вернулся к тому, с чего начинал, только теперь понимаю, куда смотрю. Вот хорошее соображение по этому поводу из дневников о. Александра Шмемана: «Страшная ошибка современного человека: отождествление жизни с действием, мыслью и т.д. и уже почти полная неспособность жить, то есть ощущать, воспринимать, «жить» жизнь как безостановочный дар. Идти на вокзал под мелким, уже весенним дождем, видеть, ощущать, осознавать передвижение солнечного луча по стене – это не только «тоже» событие, это и есть сама реальность жизни. Не условие для действия и для мысли, не их безразличный фон, а то, в сущности, ради чего (чтобы оно было, ощущалось, «жилось») и стоит действовать и мыслить».
Вот такой получился разговор, растянутый во времени. Мне, с одной стороны, жаль, что он такой короткий, с другой стороны я сейчас перечитал последнее сообщение и понимаю, что лучшей концовки интервью представить себе не могу.
Иногда мне не хватает того Сперанского восьмилетней давности, упрямого одиночки с злой энергией и бешеными глазами. Но мне скорее не хватает той жизни, которая тогда была, тех надежд, переживаний, тех очень сильных влюбленностей, которые сопровождались «Пляжем» и «Сеансом». Той надежды и той боли.
Ну, а сейчас, после песни «10 мая», спустя еще какое-то время, я понимаю, что есть еще одна вещь, которой я научился у Кости: если тебе нечего сказать, это не значит, что тебе не нужно говорить. Пока игра стоит свеч, не важно, ради чего она продолжается.