Поясняю за стрит-арт. Часть 4. «Квази»
Вернёмся из жарких революционных стран в более консервативную Европу. Если конкретнее, то во Францию. И начнем нашу историю мягко и плавно.
В 30е годы XX века, здесь также происходит смена парадигмы в искусстве. Да, она не связано с политикой, как мы наблюдали это ранее, но это был тоже своего рода протест. Индустриализация и новые технологии будоражат деятелей искусства, после Мировой войны должен появиться новый лучший мир и каждый видит его по своему и предлагает своё видение общественности.
Так вот. На волне развития фотоискусства 30-летний скульптор Жорж Брассай завязывает с классическими формами и отдаёт всего себя своего рода документалистике.
Он начинает активно фотографировать улицы Парижа, современников, в числе которых Дали Матисс, Пикассо и пр. ну и внезапно заинтересовавшие его стены зданий.
Увлечение именно стенами доходит до того, что в декабре 1933 года он публикует в журнале «Minotaure» («Минотавр») статью, посвященную запечатлению искусства граффити: «От стены пещеры к стене здания» («Du mur des cavernes au mur d'usine»). Да-да, именно граффити.
Тут надо дать небольшое пояснение: в то время граффити в дословном значении слова, – это как правило различные нацарапанные на стенах рисунки. Воспринималось это как что-то среднее между африканским племенным искусством и детским творчеством, и до Брассая особого внимания этому никто не придавал. Ну кому интересно что там пишут на стенах?! Однако, примитивные рисунки на стенах настолько поразили Жоржа, что в статье он рассыпается в самых лестных эпитетах касательно их художественности (ознакомиться с оригиналом текста можно, например тут.
Появление граффити на улицах Брассая связывал с потребностью самовыражения и своего рода человеческими инстинктами, с той лишь разницей, что стены пещер заменили стены зданий. Позднее он дополнит свою мысль следующим высказыванием:
Граверный инструмент – в данном случае гвоздь, зазубренный перочинный нож – вступает в битвы, которые не под силу карандашам и кистям; их искусство – это глубокое, глубокое действие, подобное действию резца. Гравёрный штрих бесконечно сильнее образуемой им визуальной линии. Жест замедлен. Сосредоточивая всё своё внимание и необходимые физические усилия, он высвобождает жизненную силу, исходящую из самого источника жизни ребёнка. Откуда же берутся сила и очарование стены? Она будет играть активную, творческую роль для всех, кто будет гравировать на её материале, напоминающем гравюру на меди. Их глаза, вылезающие из орбит от законного любопытства, в галлюцинаторных взглядах, будут не только глазами детства. Они будут также глазами стены, её взглядом, так же как все эти лица будут лицом стены, а все сердца – сердцами стены. Здесь медиум формирует искусство и в равной степени предопределён. Стена придаёт граффити единство стиля, этот вид узнаваемости, словно все они нарисованы одной рукой, и этот изношенный, обветренный, коррозийный вид, словно они пришли из другой эпохи.
В период с 1933 по 1958 год коллекция Брассаи разрослась до более чем 500 изображений.
Я фотографируя те же граффити спустя несколько лет. Многие граффити рождают коллективные произведения: к первоначальному рисунку другие руки добавляют другие черты, расширяя морщины, опустошая глазницы, как это бывает, когда через десять лет молодое лицо превращается в жалкое лицо старика. Таким же образом лицо ведьмы с ослиными ушами за семь лет трансформировалось в лицо напудренного клоуна.
Брассай, как фотожурналист с помощью фотоаппарата документировал жизнь города с его проблемами и дискурсами. Позднее он даже отдельно будет исследовать остросоциальные и политические граффити (например, времен Алжирской войны), отображающие различные периоды политического сознания людей. По его мнению, «стены обретают голос» и часто ведут достаточно мирный диалог.
Получилось так, что своим многолетним проектом он привлёк внимание общественности к диалогу с неизвестным художником, который использует в качестве холста стену. Спустя несколько десятилетий фотографов, подобных Брассаю станет множество, и для них придумают отдельное определение – «Стрит-арт хантер», но не будем забегать вперёд. На носу вторая великая война.
Небольшая ремарка. Хотелось бы продолжить ровным строем про Францию, но для соблюдения хронологических рамок, нельзя не упомянуть ещё одну историю, важную для развития направления.
Доводилось ли вам что-то слышать про Килроя? А это, между прочим, довольно популярный своего рода мем который зародился во время Второй мировой войны.
И тут я планировал рассказать его историю, но заметил, что на Кошке уже была годная статья на эту тему за авторством Сергея Симака, которую почему-то удалили, потому восстановим справедливость и ниже я просто продублирую её со стороннего источника.
Любой американец, родившийся между 1913 и 1950 годами, очень хорошо знаком с Килроем. Как и положено мему, ушедшему в народ, он был популярен, но мало кто знал о его возникновении.
В 1946 году Американская ассоциация общественного транспорта (American Public Transportation Association, АРТА) в рамках радиопередачи «Говори с Америкой» (Speak to America) выступила спонсором общенационального конкурса по поиску настоящего Килроя… В качестве награды, человеку, который сможет подтвердить, что он автор оригинального изображения, будет подарен трамвай.
Почти 40 человек выступили с заявлением, но только Джеймс Килрой из Галифакса, штат Массачусетс, имел достоверные и проверяемые доказательства того что он и есть настоящий Килрой.
«Килрой» был 46-летним работником верфи во время Второй мировой войны, который работал инспектором по обеспечению качества на верфи Fore River в Куинси, штат Массачусетс (крупный судостроительный завод для ВМС США).
Его работа заключалась в проверке количества заклепок (заклепки использовались в кораблестроении до появления современных методов сварки). Заклёпщики получали сдельную заработную плату за каждую поставленную заклепку. Джеймс Килрой считал блок заклепок и ставил отметки вощеным мелом, чтобы заклепки не учитывались более одного раза.
Когда Килрой покидал участок работы, заклепщики тайком стирали метку. Позже приходил инспектор вне рабочей смены Килроя и пересчитает заклепки во второй раз, что приводило к двойной оплате за заклепки!
Однажды босс Килроя вызвал его в свой кабинет. Бригадир был расстроен из-за необычно высокой заработной платы, которую «зарабатывали» заклепщики, и попросил его провести расследование. Тогда он понял, что происходит.
В труднодоступных местах, куда ему приходилось ползти, чтобы проверить заклепки, нельзя было тащиться за банкой с краской и кистью, поэтому Килрой решил придерживаться воскового мела. Он продолжал ставить галочку на каждой проверенной заклепке, но добавил: «Килрой был здесь!» В дальнейшем, на деталях особо крупного размера был добавлен эскиз парня с длинным носом, заглядывающим через забор… и который стал частью сообщения Килроя.
Обычно заклепки были бы покрыты краской. Однако, когда Вторая мировая война шла полным ходом, корабли покидали Куинси-Ярд так быстро, что не было времени их раскрашивать. В результате инспекционная «торговая марка» Килроя была замечена тысячами военнослужащих, которые сели на военные корабли, производимые заводом.
Его сообщение, очевидно, понравилось военнослужащим, потому что они распространили его по всей зоне военных действий в Европе и на Тихом океане.
Однако для войск происхождение рисунка было полной загадкой. Все что они точно знали, это то, что кто-то по имени Килрой «был там первым». В шутку американские военнослужащие начали наносить граффити везде, где они приземлились, утверждая, что они уже были там, когда они прибыли. Во многом это была заслуга разведчиков. Высаживаясь на берега островов в Тихом океане, удерживаемые Японией, чтобы составить карту местности для предстоящих вторжений американских войск, они наносили изображение на крупных камнях.
Килрой стал американским супер-солдатом, который всегда «уже был», где бы он ни был. Поместить логотип в самых неожиданных местах стало непросто. (Говорят, что сейчас он находится на вершине горы Эверест, Статуе Свободы, в нижней части Триумфальной арки в Париже, и даже выцарапан в лунной пыли американскими астронавтами, которые ходили там между 1969 и 1972 годами)
Как говорил Геродот: «История бывает двух видов: официальная и очешуительная». К разряду последних относятся две байки:
В 1945 году, когда заканчивалась Вторая мировая война, на Потсдамской конференции была построена надстройка для исключительного использования лидерами союзников Гарри Трумэном, Иосифом Сталиным и Уинстоном Черчиллем. Первым его обитателем был Сталин, который вышел и спросил своего помощника: «Кто такой Килрой?»
Если верить ещё одной байке, Гитлер полагал, что «Килрой» — это прозвище или кодовый шифр шпиона союзников весьма высокого ранга.
Чтобы подтвердить свое авторство в 1946 году, Джеймс Килрой привел с собой чиновников с верфи и некоторых заклепщиков. Он выиграл трамвай… который прикрепил к своему дому и использовал его для решения острого жилищного вопроса (9 детей как никак ).
Традиция "рисовать Килроя" поддерживается американскими военными по сей день, а мем о Килрое обрастает новыми мемами и байками и сейчас.
Граффити Килроя появилось на юго-западной стене укрытия Бен Ладена в 2011 году, вскоре после того, как террорист из Аль-Каиды был убит морскими котиками США. Однако, оригинального фото не сохранилось, а сам комплекс был уничтожен в 2012 году для строительства парка развлечений… и чтобы он не стал святыней для памяти Бен Ладена.
Кстати, нечто подобное было и в Советском союзе, но чуть позднее, об это уже ранее писал я, и вот ссылочка.
Но вернёмся к Франции. Если вам показалось, что данный эпизод цикла обойдется без протестов, то вы ошибались. Тем более если мы говорим про Францию. Ведь как писал Шарль де Голль: «Если я усну и проснусь через сто лет и меня спросят, что сейчас происходит во Франции, я отвечу: бастуют и жгут автомобили».
1968 год. Экономика Франции на высоте. Уровень жизни один из самых высоких в мире. Казалось бы, что могло пойти не так?! А не так пошло сразу всё и началось всё, как водится со студентов. Получилось так, что небывалый подъем в стране побудил молодежь получать высшее образование, которое, как водится, их получать никто не просил. Возникли проблемы с общежитиями и вместо того, чтобы обеспечить жилые площади, правительство решило сократить места в университетах. Это был первый кирпич.
Вместе с небывалым ростом внезапно росла безработица, и больше всего среди опять же молодёжи. Ещё один кирпич.
Также вопросы вызывала фигура ранее упомянутого Де Голля, который на тот момент уже разменял 7й десяток, но всё никак не торопился уходить с поста президента.
Ну и на десерт до Франции докатилась волна леворадикальных идей, которые отлично подогревались войной во Вьетнаме. Чьи только взгляды тут не столкнулись: и троцкисты, и анархисты, и маоисты. Короче, котёл был что надо.
В итоге студенты объявили протест всему и вся. Студенческие беспорядки начинаются в Сорбонне и Нантере. Из университетов изгоняются преподаватели, бунтари воздвигают баррикады. Бьют чернильницы о стены и пишут лозунги, тотально отрицающие весь буржуазный уклад жизни, всю традиционную культуру общества. По всем заветам Ильича в числе прочего захватывается печатнаю мастерскую Школы изящных искусств и молодежь начинает декларировать свои лозунги на стенах не только через надписи баллончиками с краской, но и печатные оттиски.
Тут надо отдать должное креативу студентов, многие из лозунгов стали легендарными. Вот некоторые из них:
«Будьте реалистами, требуйте невозможного!», «Запрещать запрещается», «Под булыжниками мостовой — пляж!», «Пролетарии всех стран, развлекайтесь!», «Вся власть воображению!», «Звонит будильник. Первое унижение за день», «Представь себе: война, а на неё никто не пошёл!».
Стильно, модно, молодёжно. Но понятное дело, полиция всех этих выходок не одобряла, потому вандалам доставалось. И тут мы подходим к ещё одной широко известной в узких кругах персоне (в которые вы нынче входите) - Эрнест Пиньон-Эрнест.
Разочаровавшись в традиционных видах искусства как изолированных от жизни, стал работать in situ ("на месте"), обращаясь непосредственно к людям на улицах, магистралях и площадях. Эрнест быстро смекнул, что рисование краской на стенах – это, во-первых, долго, а во-вторых – нелегально. И если второе его мало волновало, то с первым нужно было что-то делать, ведь перспектива быть пойманным полицией его не прельщала. И выход был найден – шелкография.
Если работу заранее распечатать, то для перенесения её на стену потребуются считанные секунды. Идея Пиньона была своего рода новаторской и первую работу он разместил в 1966 году возле французского ядерного полигона Плато Альбион. То был человек-тень, - напоминание о жертвах Хиросимы и Нагасаки. На столетие Парижской коммуны, в 1971, художник расстелил на лестницах в разных местах столицы десятки плакатов с изображением жертвы расстрела.
Эрнест умело делал оммажи на произведения известных художников отражая в своих работах ужас современности. И если, по большему счету он не стал столь уж громким именем в мире искусства, то по сути, его действия предвосхитили появление таких махин, как Blek le Rat, Banksy, да и вообще популяризовали плакат, как способ самовыражения.
1960-е годы стали переломной вехой в истории всего мира, и если одни использовали краску на стенах с целью изменить этот самый мир, то другие таким образом старались «выбиться в люди». Но об этом уже в другой раз.
Подписывайся на телеграм-канал Cat_Cat, чтобы не пропустить интересные посты
НА КОРМ КОТИКАМ ---> 💰