Поясняю за стрит-арт. Часть 2. «Футуризм. Авангардизм. Коммунизм»
Кто бы что не говорил, но уличное искусство полноценно зародилось именно в Советском Союзе. Что? Вы удивлены? Ну а где, как не в стране, которая одним взмахом революции сбросила с себя всё старое и устремилась в дивный новый мир этому должно было произойти?! Правда вот события тому предшествующие начались ещё во времена Российской империи. С них мы и начнем.
Как водится, всё плохое в нашу страну сперва приходит из-за рубежа и потом обрастает местными тенденциями. Поэтому сперва перенесёмся в Италию, где жил себе поживал Филиппо Томмазо Маринетти. Фигурой он был весьма неординарной, что раскроется во всей красе позднее, а пока у нас на дворе 1909 год. Поэт и журналист Маринетти, впечатленный буйным духом нового XX в. (а впечатлиться было от чего, - в небе парят самолеты, гудки паровозов рвут вокзалы, по городам носятся автомобили и всё это освещается электричеством) публикует во влиятельной французской газете Le Figaro свой «Манифест футуризма». И если вас раздирают некие противоречия на тему того, отчего же итальянец продвигает свои идеи во Франции, то разгадка сего проста. Италия в то время (да, впрочем, как и всегда) весьма консервативное государство, где культ старины возведён в абсолют, а вот Франция более подвержена влиянию различных модных тенденций и потому найти в ней сподвижников в революционно-направленной деятельности проще.
Почему же сразу революционно-направленной?! Ну давайте взглянем на манифест. Вот некие фразы из него:
«Надо потрясти врата жизни, чтоб испытать их петли и задвижки!»,
«Основными элементами нашей поэзии будут: смелость, дерзость и бунт.»,
«Красота только в борьбе. Нет шедевра, который не был бы агрессивным.»,
«Мы желаем прославить войну…»,
«Мы желаем разрушить музеи, библиотеки, сокрушить морализм и всяческую оппортунистскую и утилитарную трусость.»
Ну и всё в таком духе. В общем и целом, в нём воспевается электричество, скорость, и борьба со старым миром, который пренепременно необходимо разрушить. Футуризм по мнению Томмазо должен стать новым всеобщим мировозрением. Язык для написания такого текста был выбран подобающий настроению и потому больше похож на нон-фикшн, написанный под веществами. Полностью можно ознакомиться, например, тут.
Несмотря на некую абсурдность программы довольно быстро волна футуризма докатилась и до России, а подхватить её было кому. Так как изначально футуризм был больше заточен под поэзию, то и первыми её апологетами в России стали поэты. Велимир Хлебников даже придумал своё чисто русское название движению «Будетляне». И это ещё за сотню лет до всяких там руссиано. К числу будетлян относились такие видные деятели своего времени как Велимир Хлебников, Давид Бурлюк, Василий Каменский, Владимир Маяковский, Алексей Кручёных, Елена Гуро, Николай Кульбин, Казимир Малевич, Михаил Матюшин, Артур Лурье. Позднее эта группа стала именоваться «Гилея» и начала вести активные действия. Уже в декабре 1912г. они издают свой манифест, который открывает их сборник «Пощёчина общественному вкусу». Там всё было тоже весьма дерзко и ключевой посыл, как и у Маринетти был в отказе от всего старого. Вот только русский бунт конкретно указывал имена:
«Прошлое тесно. Академия и Пушкин непонятнее иероглифов. Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч., и проч. с Парохода Современности.», «Всем этим Максимам Горьким, Куприным, Блокам, Сологубам, Аверченко, Чёрным, Кузминым, Буниным и проч., и проч. — нужна лишь дача на реке. Такую награду даёт судьба портным. С высоты небоскрёбов мы взираем на их ничтожество!»
Их действия не ограничивались только лишь текстами, и они задавали панк-рока в Российской империи от всей души (ну насколько тогда это было возможно). Они красили лица и волосы, украшали усы и бороды золотыми нитями, вставляли деревянные ложки в петлицы пиджаков, а Маяковский вообще щеголял в своей желтой кофте, которая быстро стала культовой. И если сейчас это больше кажется ребячеством, то в эпоху, когда оголенная женская лодыжка была синонимом слова эротика, подобное считались весьма бунтарскими.
Разумеется, всё не ограничивалось только лишь внешним видом. Эпатажа хватает и в их творчестве, и в их выходках. На своих выступлениях футуристы дают огня и открыто плюют в лицо буржуазии, которая на их выступления приходит. Причём за словом в карман они не лезут. Более того в 1914г. Маринетти отправляется с гастролями в Россию, где как ему кажется имеется наибольшее число приверженцев его идеологии. Вот только российские будетляне считали, что ушли на несколько шагов вперед от итальянца и, собственно, не ему их учить. Так, конечно, полагали не все и тем не менее. Накануне визита Маринетти, корреспондент газеты «Вечерние известия» осведомился у художника Ларионова, считавшегося тогда самым футуристическим из московских футуристов, как он будет встречать итальянского коллегу.
«Мы устроим ему торжественную встречу, — заявил Ларионов. — На лекцию явится всякий̆, кому дорог футуризм как принцип вечного движения вперед, и мы забросаем этого ренегата тухлыми яйцами, обольем его кислым молоком! Пусть знает, что Россия — не Италия, она умеет мстить изменникам».
И добавил, что итальянец — футурист второй̆ свежести. Каково, а?! Знай наших.
Но скандала не произошло. Основной публикой на выступлениях Томмазо были мещане, который он не любил всей душой, а с русскими футуристами, которые пришли с ним побадаться на выступление он не смог преодолеть языковой барьер. Маринетти русских обзывательств не понял, и в итоге они несколько раз побухали в «Бродячей собаке» и разошлись каждый по своим дорожкам.
Томмазо вернулся в Италию, где поддержал идеи фашизма, скорешился с Муссолини и даже уже под старость лет, на 65 году жизни участвовал в Сталинградской битве, где был ранен. Русский футуризм же растворился в авангарде, который в свою очередь был активно поддержан революционной властью. И пока революционеры сметали все то, что связано с прошлым страны на уровне физическом, люди искусства творили революцию в тонких материях.
Дело в том, что в искусстве есть такая вещь как преемственность. Все новое здесь появляется, вытекая из того, что было до. Ну то есть предыдущие вехи музыки, живописи и архитектуры становятся фундаментом для нового витка в творчестве. Русским же авангардистам удалось создать новый мир буквально на пустыре. Да, некие отсылки и параллели тут можно отследить и те не менее. Вообще Русский авангардизм требует отдельного длиннющего поста, потому зацепим тут лишь ключевые моменты.
В 1918г. Маяковский публикует знаковое стихотворение «Приказ по армии искусства»:
Канителят стариков бригадыканитель одну и ту ж.Товарищи!На баррикады! —баррикады сердец и душ.Только тот коммунист истый,кто мосты к отступлению сжег.Довольно шагать, футуристы,в будущее прыжок!Паровоз построить мало —накрутил колес и утек.Если песнь не громит вокзала,то к чему переменный ток?Громоздите за звуком звук выи вперед,поя и свища.Есть еще хорошие буквы:Эр,Ша,Ща.Это мало — построить па́рами,распушить по штанине кантыВсе совдепы не сдвинут армий,если марш не дадут музыканты.На улицу тащи́те рояли,барабан из окна багром!Барабан,рояль раскроя́ ли,но чтоб грохот был,чтоб гром.Это что — корпеть на заводах,перемазать рожу в копотьи на роскошь чужуюв отдыхосовелыми глазками хлопать.Довольно грошовых истин.Из сердца старое вытри.Улицы — наши кисти.Площади — наши палитры.Книгой временитысячелистойреволюции дни не воспеты.На улицы, футуристы,барабанщики и поэты!
Как видно, здесь всё также имеют место быть идеи футуристов, но что самое примечательное для нас, Маяковский призывает отказаться от галерей и музеефикаций и идти творить на улицы: играть музыку, раскрашивать стены домов, читать там стихи. Собственно, всё это и будет происходить при поддержке авангардистов на первые революционные празднества. Одно из них как раз планируется вскоре в Витебске.
В 1917г. в Витебск возвращается 30-летний Марк Шагал, уже в статусе именитой личности. Шагал даже получает мандат со следующим текстом:
«Художник Марк Шагал назначается уполномоченным означенной Коллегии по делам искусства в Витебской губернии, причем товарищу Шагалу предоставляется право организации художественных школ, музеев, выставок, лекций и докладов по искусству и всех других художественных предприятий в пределах Витебска и всей Витебской губернии. Всем революционным властям Витебской губернии предлагается оказывать товарищу Шагалу полное содействие в исполнении вышеуказанных целей».
В этом статусе он назначается ответственным за оформление Витебска на годовщину Октябрьской революции. Да, Шагал не был в числе скандалистов, которые к свержению старого строя, но революцию он воспринял позитивно. «Преобразовавшийся трудовой народ приблизится к тому высокому подъёму культуры и искусства… о котором всем нам остаётся лишь мечтать», - писал он. А на ранних порах советская власть одобрительно относилась к такого рода высказываниям и всячески поощряла людей искусства.
Ещё в сентябре 1918г. Шагал разместил в газетах объявление с призывами к художникам Витебска и Витебской губернии подготовить ряд больших, выразительных и ярких плакатов. Через несколько дней, 1 октября было опубликовано приглашение художников, декораторов, рисовальщиков, скульпторов, живописцев и архитекторов на общее совещание по поводу предстоящих работ в связи с Октябрьскими торжественными днями. Надо понимать, что не смотря на ситуацию в стране (война, голод и разруха), власти посчитали, что широкий праздник – это та малая необходимая передышка, которая даст рабочим сил в грядущей борьбе.
Проснувшись рано утром, жители Витебска стали свидетелями удивительного зрелища: 450 огромных плакатов, флаги, гирлянды украшали дома, семь триумфальных арок возвышались на площадях.
На улицах можно было видеть панно, созданные по эскизам Шагала, с лозунгами: «Мир хижинам, война дворцам, вперед, вперед без остановки!», «Революция слов и букв».
Общую картину праздничного убранства и шествия на улицах Витебска 7 ноября 1918 года зафиксировали кадры кинохроники, сохранившейся до наших дней, вот только плакаты Шагала на ней не запечатлены.
Ну это всё пока лишь плакаты, а не рисование на стенах. Тем не менее искусство вынесено за стены зданий и до настоящей революции остается небольшой шаг.
Как и было предписано в мандате, Шагал организовывает Витебское народное художественное училище и происходит это 28 января 1919г. Школа, сея была весьма демократична и предполагала, что здесь будут обучать всех желающих, да и учителей набирали весьма широких взглядов.
«Мы можем себе позволить роскошь „играть с огнем“, и в наших стенах представлены и функционируют свободно руководства и мастерские всех направлений от левого до „правых“ включительно», — писал художник в журнале «Школа и революция». Вот только эта широта взглядов сыграла с Шагалом злую шутку.
Шагал приглашает в своё училище архитектора Эль Лисицкого, который в свою очередь приглашает туда Казимира Малевича. Несмотря на то, что к тому моменту Малевич уже презентовал миру свой «Черный квадрат» и ярко выстрелил на выставке «0,10», финансовое положение его оставляло желать лучшего и на предложение он соглашается не только лишь от большой любви к искусству. Но помимо материального вопроса Малевич преследует здесь цель найти последователей супрематического искусства, коих он и получает в лице студентов училища. Весьма быстро он смог переключить их внимание от сюрреалистического, сказочного мира Шагала на свои радикальные идеи. Таким образом, когда в 1919-1920 годах художникам училища было поручено украсить город к новым праздникам, они превратили его в тотальное супрематическое полотно. Были декорированы фасады зданий и транспорт (пароходы и трамваи), оформлены супрематические вывески, пошиты знамена, разработаны плакаты для публичного экспонирования, разрисованы трибуны ораторов.
Сохранилось впечатление кинорежиссера Сергея Эйзенштейна, который оказался проездом в Витебске в 1920 году:
«Странный провинциальный город. Как многие города Западного края — из красного кирпича. Закоптелого и унылого. Но этот город особенно странный. Здесь главные улицы покрыты белой краской по красным кирпичам. А по белому фону разбежались зеленые круги. Оранжевые квадраты. Синие прямоугольники… Супрематические конфетти, разбросанные по улицам ошарашенного города».
Вот оно настоящее торжество идей футуристов!
«Супрематические конфетти» имели успех у властей и населения. Это была значительная заявка УНОВИСа, которая позволила коллективу дальше распространять свои идеи как в Витебске, так и за его пределами. А вот Шагал остается не у дел. Приехав однажды из Москвы, он видит на дверях мастерской табличку «Мастерская Малевича», что его сильно расстраивает и он решает покинуть Витебск. Примечательно, что годы спустя, в 2016г. на улице Шагала в Витебске, где, собственно, и располагалось его училище практически все дома украсили супрематическими узорами, противником которых Шагал был. Вот такой вот парадокс.
Да, кстати. Расписывать вагоны поездов тоже придумали у нас в России, а американцы это потом превратили в какую-то мазню =).
Ну и позднее появились вполне себе рекламные рисунки в центре Москвы:
Торжество же авангардистов было не столь долгим. Как это часто бывает, люди искусства, которые поддерживали новую власть очень быстро стали с ней расходится во взглядах. Гайки постепенно закручивались, авангардизм был признан непонятным для советского человека искусством. Постепенно в стране вводятся «Союз художников», «Союз писателей» и прочее подобное, что значительно ограничивало творческую свободу. С 30х годов XX в. в СССР на долгие остается лишь такое искусство, которое «содействует строительству коммунизма в СССР». Неимоверный поток творчества, который хлынул на улицы городов перекрыли, задушив всё свободное искусство на десятилетия. Тем не менее пожар мировой революции широко распространился по миру и уличное искусство вспыхнуло там, где никто не ожидал – в Южной Америке. Но об этом уже в следующий раз.
Подписывайся на телеграм-канал Cat_Cat, чтобы не пропустить интересные посты
НА КОРМ КОТИКАМ ---> 💰