Бруки
В пасмурной комнате очень похожей на каморку папы Карло сидели двое. Шмулик в шляпе на голую ногу, не подумайте ничего плохого, ноги были не совсем голые, а в носках, да и между носками и шляпой всё кроме брюк как положено, на месте. Бренное тело было прикрыто белой сорочкой, увязанной красно-коричнево-пёстрым галстуком под чёрным пиджаком с трусами в горошек. Этот Шмулик печально размышлял над своей участью. Буквально не далее получаса назад он несколько неудачно присел, наклониться в его возрасте не было никакой возможности. Ах да, присел чтобы поднять монетку и сделать заявление - «Кто обронил сей ценный предмет?», ну или как минимум, воспользоваться ею по прямому назначению для поездки в трамвае. Но что-то пошло не так. Точнее не что-то, а пошёл генеральный шов новеньких брюк, пошитых из роскошного кашемира, быстро, с хлопком и треском, оголив тухес обрамлённый трусами, и вы уже помните какими. И его не столько беспокоило то, что ему придётся заплатить звонкой монетой за починку брюк, сколько то, что из-за случившегося гембеля он таки забыл поднять ту роковую монетку.
Напротив него сидел и гладил уже зашитые брюки Шмулика, старый старый портной Моня. Он, в отличии от Шмулика, когда-то давно, когда их ровесники ходили в школу, в этой самой школе был отличником, причём очень круглым, во всех отношениях, впрочем, как и сейчас. И из-за этой своей округлости он может гладить брюки только стоя боком к доске. Но тогда, он вынужден вертеться как балерина, чтобы свободной от утюга рукой поправлять разглаживаемую вещь. Однако в его исполнении, эти па, совсем не грациозны, и чтобы не вертеться, он садится на маленький стульчик и только тогда появляется возможность полноценно гладить пресловутые брюки двумя руками, а уж как он их кроит — вам лучше не видеть и даже не догадываться.
Так вот, Шмулик в той же самой школе, только в параллельном классе, был совсем троечником, потому что, хоть мама и говорила ему: «Учись сынок», он, как самый что ни на есть скверный поц, крутил пуговки и совсем не слушал маму. Но когда чуточку подрос, таки немного взял в уши из того, что она говорила, и теперь вы можете кинуть брови на лоб, этот шлимазл выучился на профессора, и в отличии от бывшего отличника Мони-портного, он не просто Шмулик, а Самуил Натанович. Не подумайте плохого про Моню, его тоже иногда называют Моисей Аронович, но далеко не все и не так часто, как Шмулика. А всё потому, что Моню, когда он также чуть подрос, как говориться, цапнул гец, и он не стал слушать маму и бросил институт, и пошёл учиться на портного чтобы когда-нибудь держать ателье. Мама плакала и причитала, что она всю жизнь растила сына чтобы он стал подметайлом, но всё это был голый вассер. И только когда он пошил костюмы на свою свадьбу себе и своему отцу и своему тестю... Впрочем не это суть, а суть, что сейчас на всём побережье никто не может пошить мужского платья лучше, чем он.
- Ойц! Шмулик, чьто ви молчите? Расстроены? Неужели ви расстраиваетесь из-за етих брук? Ви только посмотрите, они стали даже лучше, чем были новые. Знать бы заранее, я бы их, прежде чем вручить вам, порвал бы и зашил.
Шмулик! Ну чьто ви уронили свой шнобель! Разве мама тибе маленького не учила, чьто его надо держать вверх и по ветру, иначе ми имеем совсем бледный вид. Ну, чьто не так? Вот ви Шмулик, профессор филологии, вот ви учились почти столько лет сколько я живу. Разве у вас есть сказать мине, почьто только одна весч в гардеробе имеют такое уважение как монаршие особы? Чьто ви спрашиваете, какая весч? Таки возьмите в уши, таки бруки! К ним всегда на Ви. Только не говорите мине, чьто оне надеваются на две ноги и чьто их пара. Носки, перчатки, туфли тоже пара, но есть и носок, и перчатка и туфель. И пиджак имеет пару рукавов и сорочка, и их надевают на обе две руки, но про сорочку или свитер ведь никто не говорит «оне свитер» или «оне сорочка». А про бруки только так «Оне бруки». И если бы оне могли говорить, про себя оне сказали бы «Мы бруки». И слухайте судой, это не резало бы наш слух как «Мы Николай второй».
Чьто ви мине кладёти в уши? Как это две большие разницы? Причём здесь «где бруки и где царь»? Шмулик, это ви у студентов гройсе хухэм, а среди здесь, хоть ви и наш человек, но всё тот же поц, чьто и сто лет назад. Таки слухай судой, я имею сказать о бруках и о том чьто ети самые бруки имеют уважение, и по-другому к ним никак, даже если очень хотеть. Самое страшное, бруки можно назвать штанами, кошмарнее этого только штанишки и палзунки. Но сами понимаете даже в етих случАях «Оне» и никак иначе, даже если бруки в таком непотребном виде как трусы или шорты, всё одно «Оне»! Нет, Шмулик, я не ссорился с мозгами, и не смейте мине делать такие намёки, не то мой утюг поставит вензель на ваших бруках и ваш бледный вид тотчас станет есчё бледнее. Ой, только не надо так голосисто, ви не Шаляпин и не радио чьтобы вас слухать. Алес, Ваши бруки готовы.
Я, конечно, имел бы желание получить одну красненькую с профилем, но чьто поделать, те прекрасные времена давно уже всё... Давайте зелёненькую с Линкольном!
