Зачем человеку космос, если он непознаваем?

Кто вообще сказал, что космос непознаваем? Мы так далеко продвинулись в его изучении. Знаем, когда и как родилась Вселенная, просчитываем, с какой скоростью она расширяется, изучаем галактики, удаленные от нас на миллиарды световых лет, строим планы по колонизации Марса, предсказываем смерть Солнца и даже точно можем сказать, с какой скоростью сейчас бушуют ураганы на Юпитере. Но большинство наших знаний о Вселенной — лишь преходящие теории, которые постоянно сменяются новыми.

Так, у нас есть несколько теорий о том, как возникло Солнце, Земля и Луна, но это лишь теории, какая из них транслирует реальные события, происходящие несколько миллиардов лет назад, мы не знаем. И пока мы изучаем самые старые галактики, поселившиеся на задворках Вселенной, мы не можем разгадать тайну Девятой планеты, бегающей по своей орбите где-то за Нептуном, в пределах нашей Солнечной системы.

Все это наталкивает на мысль: что мы вообще можем знать, и в чем можем быть уверены? Всего в 3-х вещах. Вселенная существует. Во Вселенной существуем мы. Мы способны к познанию. Осталось узнать, как все в ней устроено и почему именно так, как все началось, как все продолжается и, конечно же, как все кончится.

В общем — знаем мы крайне мало, если вообще знаем. И это приводит нас к агностицизму — к позиции о том, что мир непознаваем, а значит мы не можем знать, как он устроен на самом деле. Объективная реальность познается через субъективный опыт и тем самым теряет свою достоверность. Мы будто смотрим на мир через розовые очки, которые не можем снять, а порой даже не догадываемся, что они есть. Но здесь можно возразить — а как же научное знание, которое опирается на эмпирические факты и воссоздает объективность? Любое знание мы получаем с позиции человека. Камю писал: «чтобы понять мир, человек должен свести его к человеческому, наложить на него свою печать». Мир больше, чем человек, знания о нем не исчерпываются «человеческим».

Все заклеймено нашими смыслами. И неважно, о чем идет речь, о философии или об астрономии — о любом рациональном знании. Повсюду печать нашей субъективности, и с каждой новой теорией она не становится меньше и никуда не исчезает. Пока есть мы, будет и она. Ожидание, что эта печать однажды исчезнет сродни надежде, что, посмотревшись в зеркало, мы не увидим в нем своего отражения.

Тогда зачем это все? Зачем нам космос, если он непознаваем? Зачем стремиться к объективному знанию о мире, если его не достигнуть?

Познание Вселенной, как и познание в целом, не дает остановиться, завершить процесс, поставить точку, потому что точки как таковой и не существует вовсе, вместо нее — лишь череда бесконечных вопросов. Принципиальная непознаваемость космоса ведет к ценности задавания вопросов. Ответы на самом деле нам не нужны, хотя это кажется абсурдом. Лучший ответ на вопрос — это два новых вопроса другого качества, или уровня — как угодно. Один ответ — и движение прекратиться, конвейер познания остановиться и смысла больше не будет. Поэтому вечные вопросы — вечные, а космос — это один большой вечный вопрос, который ведет нас за пределы — к первоначалу, к тому, как все возникло, а главное, почему. Он ведет, но никогда не приведет. И здесь нет ничего трагичного, напротив — каждый новый день у нас новый вопрос, новые понимания и открытия, новые мы и все тот же непознаваемый космос.