Вайолет Эвергарден - Том 2 Глава 29
Города, деревни, даже леса – все это было благословлено величием ветра, бушующим над ними. Милостью Солнца прозрачные голубые небеса озаряли людей внизу.
В тот день, с полудня до вечера, внезапно усилился ветер. Энергичный воздушный поток был почти как дракон, колышущийся своим телом и топчущий землю. Где бы он ни ступил, везде слышались звуки листвы и крики птиц и насекомых. База ВВС армии Лейденшафтлиха, окружённая лесом, также стала игровой площадкой для ветра.
Толпа только что прибывших гостей вышла из легкового грузовика, который то и дело возил пассажиров туда и обратно. Как только все гости сошли на землю, он вновь отправился в город, а недавно прибывшие люди пошли по лесной дороге, весело болтая друг с другом. Когда они шли по тропинке, их радостные и удивлённые голоса стали только громче из-за танцующих в небе истребителей.
Проходило седьмое Авиационное Представление.
Среди толпы также находились сотрудники Почтовой Службы CH, президентом которой являлся Клаудия Ходжинс. На представлении был весь состав, от клерков, работающих в офисе, до почтальонов, только что закончивших разносить письма, и в лицах каждого из них можно было прочитать свободу.
Пока все, казалось, веселились на полную, у одной только Люкс на лице была кислая мина. Президент, мужчина уже за тридцать, отчаянно пытался заговорить с ней и заставить её улыбнуться.
В ответ на что Люкс, считая себя самой ребёнком, выплеснула непонятные чувства из своего сердца:
- Я… не то чтобы в плохом настроении. Просто я… Есть кое-что, с чем я ничего не могу поделать, несмотря ни на что… и это было решено одним простым вашим предложением, Президент… Я снова пришла к пониманию того, как в этом мире всё устроено; Я просто поднимаюсь по лестнице взрослой жизни… Таков мир…
- Ну же, что плохого в том, что продлили дедлайн? Просто посмотри, благодаря этому мы все смогли прийти на фестиваль. Я… тоже хотел сделать что-нибудь для всех, ведь они старались изо всех сил, желая приехать сюда…
- Президент Ходжинс, тот секретарь из общественного офиса – это ведь ваша бывшая?
Он ответил неопределённо, так как на самом деле она была не из тех, кого можно назвать любовником, они просто случайно увидели обнажённые тела друг друга.
- Короче говоря, у нас такие отношения… мы обычно не замечаем друг друга. Мы даже не можем нормально попросить друг друга о помощи… вот…
Ходжинс, наблюдая за лицом Люкс, которое сменяло беспокойство на веселье, рассмеялся. Ребячество этой девочки, которой были ещё непонятны тонкости человеческих отношений, даже с учётом того, что она могла спокойно выполнять довольно большой объём работы, было восхитительно.
- Малютка Люкс, расстраиваться из-за подобного – глупо и нехорошо. Ты мой секретарь, так что тебе, хочешь ты того или нет, придётся изучать всю мою поднаготную. Итак, заявления президента…?
Чему он пытался этим её научить?
- Ну же, почему так вяло? Ещё раз. Заявления президента…?
Ходжинс довольно потрепал Люкс по голове.
- Малютка Люкс, ты такая милая. Я сделаю тебя великим членом общества.
Пока он говорил эти слова, лаская её словно кошку или собаку, другие сотрудники схватили его за руку.
- Президент, за такое военная полиция вас и арестовать может.
- А ты, Люкс, не должна слушать президента. Ты – звезда надежды компании, ты должна бороться со злом и дать отпор президенту.
Сотрудники засмеялись и Люкс вмести с ними. Глядя на эту картину, Ходжинс наконец-то расслабился. Он не умел обращаться мрачными женщинами.
«Так, а что насчёт другой девушки, вызывающей моё беспокойство».
Ходжинс выдал Люкс из своего кошелька немного денег на карманные расходы и пошёл искать Вайолет и Каттлею. Кто-то сказал ему, что он найдёт их, нужно лишь просто прогуляться. Вот только в этом году людей, пришедших посмотреть на «Летающие Письма», было в два раза больше, чем на предыдущем фестивале, более того, это был новый рекорд по числу гостей. Да и, тем более, сама база ВВС была немаленькой, а потому найти их здесь будет довольно проблематично.
«Я пытался сделать так, чтобы они хорошо ладили друг с другом. Интересно, вышло ли у меня?».
В отличие от Вайолет и Люкс, рост дружеских отношений этой пары имел сомнительные шансы на успех. Однако, у Ходжинса был пример с Гилбертом, так что у него ещё оставалась надежда, что эти двое смогут неожиданно подружиться. Правда, на тот момент он был вне связи с Гилбертом, но старался об этом не думать.
Вместо того, чтобы бесцельно бродить, Ходжинс направился к месту отдыха. Прошло уже несколько часов, как Каттлея покинула офис. Они, должно быть, хорошо провели это время.
В этой ситуации высокий рост Ходжинса был как раз кстати. С таким преимуществом найти Каттлею было проще простого, да и невозможно было бы просто не заметить такую красивую женщину.
Каттлея в одиночку сидела на скамейке и казалась одинокой.
- Значит, мой план провалился?
Когда он уже хотел крикнуть ей «привет», другой мужчина подошёл к Каттлее. Он держал её за руку, хотя та и намеренно игнорировала его, и пытался заставить её встать. Наверное, он приглашал её прогуляться с ним.
Ходжинс беспокоился вовсе не за Каттлею. Он быстро пробирался сквозь толпу.
- Даже не вздумай вот так меня трогать, будто я тебе какая-то подружка!
Услышав крики, Ходжинс просто стал отталкивать зевак, но было уже поздно. Каттлея, вырвавшись из рук незнакомца, быстро схватила его за одежду и ударила коленом промеж ног. Безусловно, боль была невообразимая. Мужчина, не двигаясь, лежал на земле.
Когда Каттлея, казалось, хотела нанести очередной удар, Ходжинс остановил её:
- О, президент! – со счастливым видом она помахала ему рукой и побежала в его сторону.
Скептически усмехнувшись, Ходжинс помахал в ответ.
Каттлея прыгнула ему на грудь. Взгляды окружающих вонзались в него, но ему было всё равно на них, так как в приоритете у него стояла Каттлея. Он нежно обнял её, а затем спросил, всё ли с ней в порядке, в ответ на что получил нежную улыбку.
- Кажется, я немного не успел…
- Президент, вы пытались мне помочь? Но я не проигрываю. Однако… теперь я поняла, что в подобной ситуации вы попытаетесь меня спасти. Да, следовало оставить всё как есть ещё на несколько секунд.
Ходжинс не стал раскрывать, что пытался спасти он вовсе не её, а мужчину.
- Однако, Каттлея… Я же говорил тебе стараться улаживать подобные ситуации миром…
- Но я не использовала руки, для бывшего мастера боевых искусств это было бы просто нечестно по отношению к обычному человеку, а потому я использовала только ноги, они ведь слабее моих рук. Кто молодец? Я молодец!
Молодая девушка, Каттлея Бодлер, была очень красива. Красива настолько, что, казалось, от мужчин у неё отбоя нет, но внутри она была похожа на щенка. Она была невинной и наивной, а также неистовой, поскольку в её поступках не было плохих намерений. Возможно, из-за уверенности в своих физических силах, у неё была привычка решать любые проблемы силой.
- Это, конечно, хорошо, что ты не попалась в лапы тому странному мужику, но излишняя самооборона – тоже не дело, так что будь аккуратнее. Ладно, пойдём отсюда, люди смотрят.
Пока они разговаривали, тот мужчина, лежавший на земле, пытался уползти.
Взглянув на него, Каттлея снова повернулась к Ходжинсу.
- Я должна остаться здесь. Вайолет куда-то ушла, но она сказала, что вернётся сюда. Если я уйду, то мы разлучимся.
- «Куда-то ушла»… то есть, ты не знаешь, куда?
- Ну да… хотя, может, она пошла за тем человеком, что называет «Майором»?
Эти слова лишили Ходжинса дара речи. Он дрожащими руками схватил Каттлею за плечи и с удивлённым лицом громко спросил: «Черноволосый мужчина в военной форме?!». Он редко говорил так громко.
Возможно, его беспокойство передалось и Каттлее, так как она тоже начала трястись.
- Н-не знаю, я не видела его. Но Вайолет говорит, что в прошлом он был её хозяином.
Растерянная Каттлея указала пальцем на толпу.
- Т-туда, но… она ушла уже довольно давно.
- Я иду за ней и верну её назад. Ах да, Каттлея, все сотрудники направляются к месту, где будут проходить «Летающие Письма», так что встреться с ними там.
- Просто будь хорошей девочкой, ладно?! И постарайся никого не покалечить!
- Президент! – Каттлея собиралась броситься вдогонку за Ходжинсом, но сдалась на полпути. Она была несколько измотана.
Она вздохнула, глядя ему в спину. Ничего не поделаешь, она не могла противостоять Ходжинсу, которой заботился о Вайолет как о дочери. Каттлея пошатнулась. Она вновь осталась наедине с собой, думая, как было бы здорово, если бы о ней так же заботились.
«Плохой сегодня день или же хороший?» - думала она.
Она смогла поговорить с Вайолет – аргумент «за», но та покинула её – вот тебе и плюсик в копилочку «плохого дня». Но вскоре она вернётся к коллегам, снова «за». Однако Ходжинс, поставивший Вайолет выше неё – солидный аргумент «против». Всесторонне оценив ситуацию, Каттлея пришла к выводу, что день сегодня плохой.
Каттлея не любила оставаться одной, так как это заставляло её думать, что у неё нет обаяния.
Людям естественно собираться вокруг харизматичных личностей, таких как Ходжинс, и Каттлея тоже была рядом, словно бабочка, прилипшая к мёду. И всё же она понимала, что не могла стать такой, как он.
Она слегка прикусила губу, а сердце её кольнуло. Предполагалось, что начало месяца будет чрезвычайно чудесно, но этого не произошло. Это заставило её быть ужасно подавленной.
- Эй, глупая женщина, ты одна?
Она и так была подавлена, но теперь…
… слёзы просто хлынули рекой от ироничных слов Бенежикта.
Между тем, Вайолет Эвергарден, центр всего этого водоворота, смотрела на человека так, словно противостояла ему. Они стояли в тени сливовых деревьев вдали от толпы. Не то чтобы их было совершенно не видно, так что, если смотреть на них издалека, можно было подумать, что у них назначено секретное свидание.
Чёрные волосы. Зелёные глаза. Мужчина с раздражением смотрел на Вайолет этими самыми глазами. Ей казалось, что она много раз теряла его в потоке людей, но теперь, когда она, наконец, смогла схватить его за руку и остановить, он выглядел угрюмым.
Грубо одёрнув руку, которую схватила Вайолет, мужчина обернулся. Он так запоздал с реакцией, возможно, из-за того, что её взрослая фигура слишком отличалась от той, что он видел её в последний раз.
Но когда до него дошло, он оттолкнул её за плечо и произнёс:
Он был очень похож на человека, которого помнила Вайолет, но все же он отличался. Он смотрел на неё с отвращением, поскольку она не сдвинулась с места ни на дюйм даже после того, как он её оттолкнул.
- Вы можете не помнить меня, но…
- Я помню. Я никогда не забуду оружие, убившее моих товарищей.
Старший брат Гилберта, Дитфрид Бугенвиллея, стоял перед ней.
Она медленно моргнула, услышав слова, пронзившие её. Дитрфрид был непохож на Эдварда Джонса, которого она встречала ранее, но было у них кое-что общее, а именно попытки обличить её прошлое.
- Я понимаю. – тихо ответила она.
- Что ты здесь делаешь…? Такие, как ты, должны быть под наблюдением. Где твой хозяин?
Дитфрид был одет в военно-морскую форму с высоким воротником. Вероятно, он заехал по делам.
Вайолет не смогла ответить ему, но тот добавил:
- Я не имею в виду Гилберта. Теперь твой хозяин ведь его друг, верно? Вот и иди к нему, а не цепляйся за меня. – он говорил и жестикулировал так, будто отгонял собаку.
Спокойная речь Вайолет сбила его с толку. Когда он только встретил её, она была чудовищем с низким интеллектом, не способным произнести ни слова.
- Замолчи, - он посмотрел на неё так, будто её красивая внешность и взрослая фигура лишь вызывали в нём ещё больший страх, - не смей говорить о моём младшем брате. А теперь пойдём, мне не терпится увидеть тебя посреди толпы. – раздражённо сказал Дитфрид и взял её за руку, но, когда послышался металлический скрежет, он отпустил её. Он посмотрел на её руку, а затем и на её лицо.
Они оба были напряжены. Они выглядели, словно хищник и травоядное, стоящие друг перед другом и не знающие, кто двинется первым.
- У меня нет… оружия. Больше я никого не убью… даже если мне прикажут, я не стану. – сказала она и развела руки, чтобы показать, что безоружна.
- Как будто я тебе верю. Ты ведь… простой инструмент, которому нужны лишь приказы, верно? Я тебя отпустил, но прикажи я что-нибудь, разве ты не последовала бы моему приказу? Хей, раньше ты безоговорочно выполняла приказы, не так ли?
Дитфрид отогнул палец, изображая из своей руки пистолет, и приставил его к груди Вайолет. Казалось, реакция не заставит себя долго ждать, её обычное «я» немедленно приняло бы меры. Однако она не сдвинулась с места.
Её дыхание остановилось. Так продолжалось секунду, две, три. И хотя вскоре дыхание вновь возобновилось, её лицо оставалось бледным. Казалось, что даже сердцебиение её остановилось на словах, произнесённых мужчиной, который напоминал её того, кого она любила и уважала.
- Нет. Мне… приказали жить. – с огромным усилием, смешанным с печалью, ответила она.
- Серьёзно? Бредовый приказ. Я думал об этом… когда передал тебя Гилу… То есть, он приказал тебе не умирать, верно? Действительно, что за бредовый приказ, какой же он мягкотелый. Лучше бы ты просто умерла, когда была в пользовании Гилберта. Но всё же, ты здесь, жива и здорова. А я даже сейчас… всё ещё хожу в семьи убитых тобой людей, чтобы дать им деньги.
От этих слов сознание Вайолет помутилось. Палец, оторванный от её груди, не кровоточил, но эти слова подействовали на неё так же сильно, как и ранение.
- Если.. есть.. что-нибудь… что я могу сделать…
- Мне ничего не нужно! Точно не от тебя!
Он повысил голос, тем самым он привлёк внимание окружающих. Со стороны это выглядело, словно мужчина в военной форме запугивает гражданскую женщину.
- Но у меня… остались вопросы.
Дитфрид глубоко вздохнул, причесал челку и сердито посмотрел на Вайолет, как будто всей душой ненавидя её. Он взял её за протез, в который недавно толкнул.
- Тогда пойдём со мной в другое место, чтобы не привлекать лишнего внимания.
После этого Вайолет подошла к Дитфриду как можно ближе. Проходящие мимо люди, вероятнее всего, считали, что это просто ссора влюблённой пары.
Некоторое время они шли молча. Внимательность Дитфрида к своей манере вести женщину была диаметрально противоположна его оскорбительным словам по отношении к Вайолет. По его лицо можно было догадаться, делал он это автоматически или нет. В конце концов, он был одет в военно-морскую форму, так что такое поведение для него могло быть обычным.
Вайолет не первый раз пробиралась сквозь радостную и веселящуюся толпу, пока кто-то в военной форме вёл её за руку, но в целом это был довольно редкий жизненный опыт. В этот раз ситуация была совершенно иной, чем в прошлый раз. Человек, что её вёл, высота, с которой она на всё смотрела – всё было другим.
Она вспомнила, как бывшая девушка-солдат потянулась за изумрудной брошью, вспомнила своё непобедимое детское «я». В это мгновенье повзрослевшая Кукла Памяти Вайолет Эвергарден дрогнула.
Как только плотность людей уменьшилась, Дитфрид отпустил её руку, словно отталкивая её.
- Итак, у тебя ко мне дело? Если ты просто в обиде на меня, то я даже слушать не стану.
- Надеюсь на это. Я ежедневно получаю похвалу и обиду со всех сторон, такая вот у меня жизнь. Иногда мне кажется, что меня просто взорвут.
- Я не стану этого делать. Не стану… делать такого с вами.
От этого ответа его зелёные глаза неописуемо напряглись. В этих глазах была ярость, отличная от изначального презрения.
Дитфрид словно толкнул её, подходя к ней, и Вайолет отошла на несколько шагов, прижавшись к стволу большого дерева. Мимо её лица пролетел кулак. Её не задело, но кусок дерева поцарапал ей щеку. Но кровь стекала не только с неё, но и с кулака Дитфрида.
- Помнишь…? Когда ты была маленькой, я бил и пинал тебя.
- Всякий раз, когда я не чувствовал в тебе желания убивать, я бил тебя. Когда я с тобой, то тоже становлюсь монстром… ты делаешь меня таким.
- Именно. Это твоя вина. Сейчас всё точно так же. Одно твоё присутствие бесит меня. Я не могу успокоиться. Ты делаешь это со мной. Ты убила моих товарищей. То, что произошло тогда, является мне в кошмарах. Но хотя ты мне чертовски противна, я не презираю тебя. Нет, может, я просто так сильно тебя ненавижу, что не могу с этим справиться, но это не похоже на злобу. Я уже готов сдаться. У меня просто нет другого выбора, кроме как согласиться с фактом существования в этом мире такого дефективного существа, как ты… ты хоть представляешь, почему? – Дитрфрид снова ударил по дереву кулаком, но уже другим.
Вайолет не отводила взгляд. Напротив, она смотрела своими голубыми глазами прямо в него. Возможно, это заставило его прийти в себя.
- Один из моих товарищей, которого ты убила, пытался изнасиловать тебя. И поэтому ты его убило. Всё, всё, всё, всё идёт по кругу! Всё это идёт по кругу...! Поэтому я ни на что из этого не в обиде. – сказал он.
- То, что я делала… вы делали со мной…?
- Именно. Разве тебе не говорили об этом?
В ответ на это Вайолет слегка покачала головой:
- Нет, мне не говорили об этом.
Как будто попав в цель, предсказание Ходжинса обрушилось на неё: «И тогда ты впервые заметишь, что горишь. Тогда ты заметишь то множество ожогов. И тогда ты поймёшь, что есть люди, которые подбрасывают масла в огонь. Было бы легче жить, не зная всего этого. Настанет тот день, когда ты это осознаешь и заплачешь».
До того, как уснуть вечным сном, она не должна была понимать, что горит. Таким монстром ей суждено было стать. Но всё же монстр, инструмент, Вайолет с тех пор жила как личность. Она стала личностью с тех пор, как заплакала, когда приводила умершего юношу в его родной город, вернее, задолго до этого. Несмотря на то, что она чувствовала огонь, окружающий её, она решила «жить».
- И вот почему, даже если бы ты завидовала мне, я бы сказал, «как я забочусь».
Была причина, по которой она решила жить как личность. Вот только это был единственный лучик света в жизни чудовищной девушки.
- Вы ошибаетесь, это не так… простите, что остановила вас. Я просто… хотела… спросить о Майоре.
Дитфрид медленно ослабил хватку. Кровь хлынула по его белым суставам.
- Ты разрушила жизнь моего брата, понимаешь?
Вайолет Эвергарден спросила Дитфрида Бугенвинвиллея:
- Хотя я… была оружием, но не смогла защитить его. Но… он сказал мне жить, поэтому я живу. Если есть… что-нибудь ещё… что я могу сделать, просто скажите мне. Можно ли мне… быть живой? Я… я переполняюсь чувствами. Чувствами… от общения с людьми, с которыми связана. И хотя… я всего лишь оружие Майора… мне сказали… жить…
Они оба были монстрами. Хозяин и орудие. Но всё изменилось.
- А мне откуда знать?! Почему ты спрашиваешь меня об этом?!
Но даже так, служанка продолжала учения бывшего хозяина.
- Потому что я была… вашим орудием.
Монстр, которого он подобрал с изолированного острова, вырос, научился говорить и дрожал от беспокойства.
- Если ты всего лишь орудие, не действуй по собственной воле!
Она дрожала от беспокойства, ища помощи.
- Потому что… вы были… моим… хозяином.
Это заявление застало Дитфрида врасплох.
«То есть, по-твоему, я был твоим хозяином?»
В голубых глазах Вайолет, словно в зеркале, отражалось всё то, что Дитфрид заставлял делать её в прошлом.
- Как будто мне не плевать на орудие, что я выбросил! Ты чудовище, разрушившее жизнь моего младшего брата!
То, что люди делают другим, возвращается со временем и к ним самим.
- Сэр Дитфрид… почему… почему вы… передали меня Майору?
К нему вернулись боль и нежность. Он поймал на себе взгляд, тот самый, который он поймал на себе, когда расставался с ней. Он был пронзен этим взглядом и увёз её с собой с того острова, оставив младшему брату, как единственному члену их семьи, с которым он поддерживал связь.
Почему же он отдал её Гилберту? Таков был вопрос Вайолет.
Она была полезным орудием, но Дитфрид считал её слишком сильной для него. Однако он не имел доказательств того, что его младший брат сможет правильно использовать её. Мысль о том, что он мог как сохранить ей жизнь, так и продать её, должно быть, пронеслась в его голове.
Что же имел в виду Дитфрид, оставляя Вайолет Гилберту? Неужели не было никого, кроме него? А как же другие офицеры флота? Должны же были быть и другие варианты. И все же, он отдал её своей семье.
- Ты понимаешь человеческие чувства? – он протянул руки, чтобы схватить её за воротник.
Он хотел ударить её? Убить? Или просто преподать урок?
- Если понимаешь, то умри. Прими мой гнев и горе. Но ты… ведь не умрёшь, даже если я прикажу, верно?
- Я тоже не умру. И я не хочу понимать… что же тебя озадачивает. Я делал вещи похуже твоих. Но что с того? Я жив. А когда умру, всё закончится. Бывают моменты, когда я думаю, что намного лучше было бы умереть, и в такие моменты я думаю об этом. Хватит делать такое лицо, как будто тебе тяжело. Всем тяжело. Парни, которых ты убила, были бы живы, не свяжись они со мной. Возможно, это была моя вина. Это ведь я был командиром. Я не мог их защитить. Но, знаешь ли, Монстр… если ты… испытываешь хотя бы малейшее раскаяние в том, что совершила, и не умрёшь, несмотря ни на что… живи дальше, пока тебя не убьёт кто-то другой, или пока твоя жизнь не закончится. Но знай, умереть…
Он хотел ударить её? Хотел убить её? Или, возможно…
- …куда проще, чем оставаться в живых.
- Оставаться в живых куда труднее, чем умереть. Но тем не менее, смирись с этим и продолжай жить. Так уж получилось, что те, кто не может сделать этого, умирают. Если ты не умрёшь от своих рук, никогда не обвиняй других в своих грехах и живи дальше. Живи, живи, живи, живи, живи… - Дитфрид внезапно отпустил её воротник, - а потом умри.
Вайолет смотрела на Дитфрида взглядом, каким не стала бы смотреть на Гилберта, но которым смотрела бы на своего хозяина.
- Сэр Дитфрид. Неужели Майор… мёртв?
От этих слов Вайолет резко вздохнула. Она увидела что-то блестящее в небе.
- Вы не ответите «да», как все. Не так ли? Я только что в этом убедилась. Если бы Майор был мёртв, вы бы непременно… уже убили меня.
В этот момент на голову Дитфрида упало что-то белое, словно снежинка или цветок.
С неба начали падать письма, а ветер разносил их куда только хотел.
Желтые самолёты летели, словно разрезая небо. Они сбрасывали письма, которые несли чувства многих, чтобы передать их людям внизу. Они словно хотели сказать: «Выбери одно письмо. Оно подбодрит вашу судьбу».
- Вайолет! – кто-то выкрикнул её имя и с силой понёс её, будто она была чемоданом.
Фигура Дитфрида всё отдалялась. Она пыталась прошептать его имя, но этого было мало. Последнее, что она увидела – его спину, когда он развернулся и пошёл в другую сторону.
А затем она окликнула похитившего её человека.
- Всё в порядке, Президент Ходжинс.
- Ничего не в порядке! Почему… ты была с этим опасным типом?!
Она ещё раз посмотрела на место, где стоял Дитфрид. Его там больше не было.
- Всё действительно в порядке. И уже поняла, что была под прицелом его снайперском винтовки, находившейся на той горе.
- С ним всегда ходят телохранители, но в этот раз их не было, так что я почувствовала неладное, когда подошла ближе… но это было просто для присмотра, он не собирался подавать сигнал. Президент Ходжинс, работа идёт хорошо?
Обычно её спокойствие успокаивало, но не в этой ситуации.
Ходжинс ответил с гневом и нетерпением, смешанным с облегчением:
- Я думал, что Каттлея будет плакать, а потому хотел разобраться с этим как можно быстрее… но когда я услышал, что ты пошла за человеком в форме… холодный пот пробежал по моей спине. Вайолет, слышишь меня, никогда не ходи к старшему брату Гилберта. Хотя они и кровные родственники, это совершенно разные люди. Даже если он твой бывший хозяин, не надо. Он страшный. Он.. ненавидит тебя. Я был неосторожен… Впредь мы не будем участвовать в фестивалях. Я уже боялся, что он снова затащит тебя в армию… А я хочу, чтобы ты вернулась домой. Хорошо?
- Он что-нибудь сказал? Ты в порядке?
Вайолет не сразу ответила. Она протянула руку к небу, пока вторая всё ещё была в руках у Ходжинса, и взяла одно письмо.
- Эй, он сказал что-нибудь странное? Вайолет?
Она поймала запечатанные мысли одного человека, адресованные другому.
- Нет, нет. Ничего… Я просто… поняла кое-что.
- Живи. Никогда никого не вини и живи. Живи. Живи.
Дитфрид шёл среди рассыпанных писем. Он отошёл от центра скопления людских масс и вошёл в диспетчерскую вышку, доступ к которой посторонним был запрещён. Он кивнул тем, кто был одет в такую же форму, как и он, а также тем, кто был одет в армейскую.
- Я пропустил выступление своих подчинённых.
Но в тот же момент ему крикнули: «Так они всё ещё летают» - сказал человек, указав на небо.
- А ведь уже несколько лет прошло, а?
Его внешний вид отличался от того, что запомнил Дитфрид. Один из его глаз был прикрыт повязкой, под которой была скрыта рана. Эти волосы цвета сумерек. Этот изумрудно-зелёный ирис, словно настоящий драгоценный камень. Этот профиль, граничащий с меланхолией, был полон холода. Его высокое тело было облачено в пурпурно-черную армейскую форму Лейденшафтлиха, прибрежной страны, столько известной как военная нация. На нём была форма, которую не мог носить простой солдат. Золотой значок, прикреплённый к его плащу, указывал на важность его статуса.
Гилберт стряхнул руку Дитфрида, которую он положил ему на плечо.
- Как холодно. Кстати, я недавно видел твоё оружие.
Для них обоих было предельно понятно, о каком «оружии» шла речь.
- Я не вру. Она увязалась за мной. И что-то не похоже, что она меня спутала с тобой. Будь осторожен. Ты ведь вроде как мёртв, да? Так почему ты так всё усложняешь…?
- Я ничего ей не сказал. – Дитфрид не лгал. – Похоже, она в растерянности с тех пор, как ты ушёл. Но я просто сказал ей, как бывший хозяин, что нужно жить дальше, а потом умереть.
Но было ещё кое-что, о чём он не собирался рассказывать младшему брату: из-за того, что он не подтвердил смерть Гилберта, Вайолет Эвергарден вернулась домой с обнадеживающей надеждой.
- Ты ведь сам хотел этого, не так ли? Ах да… её забрал какой-то чувак с бросающимися в глаза красными волосами. Это, должно быть, твой одноклассник по военному училищу? Он, похоже, думал, что я убью её. Хах, как будто бы я справился. Если бы я мог, то уже давно бы прикончил её… Эй, Гил, только не говори, что ты влюбился в этого монстра. Да, она выросла в прекрасную девушку, но ты ведь знаешь, что внутри. Просто прекрати это.
- Ещё как касается. Ты мне дорог, младший братик.
- Это только между мной и Вайолет. И больше никого это… не касается. Напомнить, кто навалил всё это на «дорогого младшего братика»? Я остался позади… - изумрудный глаз Гилберта заболел, глядя на столь яркое небо, но закрывать он его не стал. – Так что на то, что я защищаю свою жизнь, есть причина. И я прокладываю для этого свою дорогу. И прямо сейчас моя причина для жизни не в том, чтобы получить высокое звание в армии, и не в том, чтобы убирать за вами в доме Бугенвиллии. Причина для жизни в ней, и если с ней что-нибудь случится, я тебя раздавлю. Для этого мне и нужно оружие. И ничего не изменится, даже если моим противником будешь ты, брат.
Видя, как сильно изменился его младший брат, которого он увидел впервые за долгое время, Дитфрид наблюдал за небом.
- Да, ты больше не тот маленький ребёнок. – он сжал кулак и попытался ударить Гилберта по плечу.
Но Гилберт вовремя среагировал и крепко схватило его за руку, в ответ на что Дитфрид схватил и вторую его руку. Это было совсем как в детстве.
- Эй, я может и паршивый брат, но… я люблю тебя.
Браться рассказывали друг другу секреты. Так тихо, чтобы никто не услышал.
В доме Бугенвиллии им всегда приходилось так разговаривать, чтобы их не отругали.
- Ты действительно… понимаешь это. Даже так я люблю тебя… всей душой, Гилберт… мне… просто интересно… почему я не могу должным образом передать это людям, которых действительно люблю.
Когда пелена ночи опустилась над городом, люди, покинувшие фестиваль, включили в своих комнатах лампы, чтобы прочитать слова ободрения, присланные им кем-то неизвестным. Вдохновляли ли кого-то их собственные письма? Все они тщательно обдумывали тот день. Для кого-то он был радостным, для кого-то не очень, но как бы то ни было, проявленная к ним доброта безоговорочно уменьшила одиночество долгой ночи и тревогу перед следующим утром, вселив в них немного надежды.
Стоя у подоконника, Вайолет попыталась открыть единственный принесённый с собой конверт.
И всё, что было в этом конверте – так это слова «взбодрись», написанные, казалось, детским почерком.
Рассвет наступил для всех, независимо от того, кем они были.
Утро – это лишь небольшая часть от всего дня. Однако это очень важный момент, который определит поведение людей на весь день. Цвет неба, который они увидят, запах воздуха, который они почувствуют, почувствуют ли они голод, или же недосып – каждый этот маленький элемент фактически диктовал их судьбы. Не зная этого, люди впоследствии будут сожалеть о решениях, которые они приняли случайно. В конце концов, рассвет наступил для всех одинаково. Но это касалось только живых.
Как только утро началось, оставалось только двигаться к концу.
