Вайолет Эвергарден - Том 2 Глава 30
Недавно была наконец достроена железная дорога, соединяющая Лейденшафтлих с северными странами.
Конечно, общественный транспорт был весьма полезен для путешествий по широкому континенту, но поезда, пересекающие материк, внесли огромный вклад не только в жизнь простого человека, но и в логистику. Можно сказать, что нынешние результаты были достигнуты благодаря прекращению вражды между Севером и Югом.
Информация о том, что состоится церемония отправления межконтинентального поезда быстро распространилась по всему Лейдену, и люди бросились в поиски билетов на первую поездку. И уже на следующий день утренняя газета Лейдншафтлиха должна была быть доставлена и в соседние страны.
И хоть для людей, не интересовавшихся этой темой, данная статься была банальщиной, но вот появление среди фотографий одинокой девушки вызвало, к лучшему или худшему, тайное чувство у всех, кто её знал. Люкс Сивилла, которая утром должна была прийти в почтовую компанию CH, гордо улыбнулась, заметив фигуру своей прекрасной подруги. Писатель, уединившийся средь гор, был в приподнятом настроении, когда нашёл среди всех фотографий статьи клад, он даже положил эту фотографию в качестве украшения на стену с вырезками. Молодой астроном в пути купил ещё два экземпляра той газеты, стоило лишь ему увидеть эту фотографию. А Каттлея, находившаяся на вызове вдали от офиса, спросила у своего клиента с газетой в руке, что за дивная особа изображена на фотографии.
Это была всего лишь фотография, но утром того дня предчувствие того, что вот-вот начнется нечто особенное, поразительно запечатлелось в сознаниях тех, кто был связан с Вайолет Эвергарден.
Церемония отправления состоялась на вокзале Лейденшафтлиха в два часа дня, а в три часа, когда все пассажиры сели на поезд, он покинул город. Детишки, впервые ехавшие на поезде, прижались к окнам и восхищались пейзажем, гордо хвастаясь друг другу, что им удалось попасть сюда. Работники поезда были заняты обслуживанием пассажиров, а машинист следил за дорогой. Те же, кто заказал себе место в спальном местечке, довольствовались сном в комфортном месте.
В целом, всё прошло без сучка и задоринки. Конечно, были выявлены небольшие оплошности, как, например, ситуация с сотрудниками, отвечающими за транспортировку багажа. Они отправили багаж пассажира не в ту комнату. Или, например, клиент, разозлившийся из-за того, что нашёл кусочек лука в блюде, хотя ясно дал понять, что лук добавлять не стоит. Однако не было ничего, что можно было бы посчитать важным.
Пейзаж за окнами постепенно окрасился в мареновый красный, и всего через час после отъезда на землю начали опускаться первые признаки ночи. Раз в час поезд требовалось наполнять водой.
- Уважаемые пассажиры, наш поезд скоро остановится на дозаправку водой, так что, пожалуйста, оставайтесь на своих местах. – говорили проводники в каждом вагоне.
Поскольку все люди были заворожены поездкой, они даже не пытались посадить тех, кто и не думал садиться. Многие также наблюдали за пейзажем, потягивая бокальчик спиртного. Те, кто был в хорошем настроении, не слушали того, что говорили другие.
А проводник, который просил всех оставаться на местах, с улыбкой на лице и размышлениями о том, «какие проблемные пассажиры», осторожно подходил к указанным лицам и просил их занять свои места.
На тот момент это было исключительно чудесное путешествие и ничто не предвещало беды, а потому странное поведение вышеупомянутых личностей никому не показалось подозрительным. Незамеченным также остался и тот факт, что они приставили нож к горлу проводника и перерезали его.
Для некоторых людей этот день должен был стать действительно чудесным.
В половину пятого под густыми облаками, раскинувшимися в осеннем небе, на железнодорожном пути, словно грязь, выбросили труп. Он покатился по земле, и, прежде чем на него налетели бы стервятники, его нашёл хозяин соседнего луга, который просто проходил мимо. Масштаб этого инцидента можно было описать с помощью дождя, пролившегося на поверхность озера. Первой каплей стал труп. Одна, вторая, ещё две капли упали с неба, что ознаменовало начало постепенно нарастающей проблемы.
Странности в маршруте межконтинентального поезда, который должен был делать остановки, но проходил все станции, не останавливаясь и удерживая пассажиров в заложниках, привлёк довольно много внимания, настолько много, что даже была мобилизована армия – поступали сообщения от сотрудников и гражданских лиц на одной из станций.
В основном военная полиция выполняла обязанности правоохранительных органов по защите безопасности повседневной жизни граждан и была отдельным подразделением армии, даже учитывая то, что в её названии было слово «военная». К тому времени, как военная полиция прибыла в министерство армии Лейденшафтлиха, запрос о подкреплении поступил также и от Национальной Железной Дороги Лейденшафтлиха.*
К слову, штаб-квартира армейского министерства Лейденшафтлиха была крепостью. Для простого здания оно было слишком сложно построено. Во-первых, это была башня, похожая на замок, в которой размещалось армейское министерство, с двойными каменными стенами, окружающими её. За стенами был сухой ров, а деревья и кусты вокруг были полностью вырублены, чтобы открыть обзор. Врагам негде было бы спрятаться в случае вторжения. Сама конструкция словно устрашающе говорила: «Хочешь победить меня? Давай, попробуй!».
Готовность состава, столь настроенного на враждебность, была, вероятно, доказательством того, что её солдаты пережили множество войн. В такой обстановке и запросили подкрепление по «Делу об угоне межконтинентального поезда», вот только ещё никто не знал о масштабах развивающегося дождя.
В тот же день, в двадцать минут шестого, в одной из комнат армейского министерства Гилберт Бугенвиллея обсуждал план действий специальных наступательных сил армии Лейденшафтлиха, которые он раньше возглавлял.
- Расформировка была бы разумным решением, и если она всё же состоится, то набирать персонал предпочёл бы я.
Гилберт Бугенвиллея, который раньше был майором армии Лейденшафтлиха, теперь служил подполковником и, в знак признания его достижений во время Великой Войны, он возглавлял Специальные наступательные силы Лейдена. Также ему было разрешено носить знак отличия полковника. После получения этого звания, его основной задачей стала работа в министерстве армии. Таким образом, зона его ведомости была как внутри страны, так и за её пределами.
- Я считаю, что эта неплохая идея. Есть люди, которые бы тепло восприняли такой подход, подобная единица смогла бы работать самостоятельно, и это уже не говоря о высоком уровне мастерства. Однако начальство, вероятно, так легко этого не допустит… так как может подумать, что вы набираете себе личных солдат. – с Гилбертом согласился черноволосый мужчина. На табличке на его столе было написано «Лаурус Шварцман».
Гилберт кивнул, глядя на человека, который точно так же, как и он, был полковником, но в прошлом был его начальником.
- В конце концов, мы бы могли создать это независимое подразделение… Правда, если смотреть с точки зрения командующего таким отрядом, излишняя свобода опасна, но в тяжёлых ситуациях он может отлично справиться. Однако, если нам скажут, что нет никаких кандидатов в этот отряд, то согласия нам не видать. Поэтому я хотел бы лично составить основу этой команды… а если передам её кому-то, то только тому, кто учитывает индивидуальные качества каждого члена отряда. В конце концов, я лично обучал каждого.
- Но кому же вы собираетесь передать команду?
- Идрис. Он отлично подходит в качестве командира.
- Но разве он не парень без образования и сторонников? Он же почти как я. Не порекомендуете ли вы кого-нибудь из дома Бугенвиллей? В армии же должны быть члены вашей семьи.
- Полковник Лаурус… не вы ли порекомендовали меня потому, что вам не нравится делать выбор на основе статуса? А теперь вы же предлагаете мне выдвинуть кого-нибудь из Бугевиллей? Идрис умён даже без образования. К тому же, он очень амбициозен. А что до сторонников… я могу им стать.
- Я же просто пошутил, не злись ты так.
Услышав недовольный голос Гилберта, Лаурус усмехнулся и извинился. С возрастом Гилберт совсем изменился.
- Что ж, касаемо размещения преемника в моих войсках… Я рассчитываю на вашу помощь.
- Моя младшая сестра сказала, что хочет прокатиться с тобой на лошади на следующей прогулке.
Лаурус довольно отреагировал, и Гилберт слегка выдохнул, а его плечи опустились, словно на них упал какой-нибудь груз.
Положение Гилберта в армии казалось стабильным, но на деле всё было не так. Хотя и были люди, которые поддерживали его просто за то, что он был из рода Бугенвиллей, были также и те, кому это совсем не нравилось. Гилберту сейчас нужно было решать, кого он возьмёт себе в союзники. Зависть и коррупция всегда росли там, где было влияние. Постепенно собирать в своём кругу людей, на которых ему так тяжело было ровняться, и крепко их держать в последнее время стало чем-то необходимым для Гилберта.
Лаурус был как раз тем, за спиной которого Гилберт привык наблюдать с тех пор, как присоединился к армии. Теперь же он, наконец, оказался рядом с ним. Очень немногие смогли пройти путь от полковника до генерал-майора. А поскольку сам Лаурус не проявлял никакого интереса к продвижению по службе, Гилберт считал, что он не поднимется выше полковника. И его положение, в отличие от Гилберта, не оставляло никаких сомнений в его успешности.
- Это зависит от вас обоих, но, пожалуйста, никогда не расстраивай мою сестру, она очень дорожит тобой. Обещай мне.
- Я знаю. В конце концов, она призналась в любви такому парню, как я. Я буду с ней даже в могиле.
На его лице не было ни признака сомнения, так что ему можно было доверять. Чтобы Гилберт мог оставить свою сестру на какого-нибудь человека, он должен быть достойным.
Разгладив морщинки между бровями протезом, на месте которого раньше была рука, Гилберт взял в руку лежавшую на столе газету, самую обычную, не имеющую никакого отношения к работе. Он носил её с собой с тех пор, как прочитал утром. Он подсознательно посмотрел на ту часть газеты, где были фотографии межконтинентального поезда.
- Ты… читаешь её с самого утра. Нравятся поезда, а?
- Да, если бы только подвернулась возможность прокатиться на таком на какой-нибудь экскурсии. – ответил Гилберт и отложил газету.
Двое мужчин оказались в такой ситуации, когда даже Лаурус задался вопросом, почему Гилберт бросил Воительницу из армии Лейденшафтлиха после Великой Войны, но вдаваться в эту тему он не хотел. Пока они болтали о повседневных вещах, кто-то постучал в дверь.
- Полковник Шварцман… а, полковник Бугевиллея, вы как раз вовремя. У нас экстренное совещание. Произошёл масштабный инцидент. Дело уже подняли, так что, пожалуйста, приходите скорее. Прямо сейчас мы вызываем весь личный состав из оперативной группы.
После этих слов Лаурус и Гилберт посмотрели друг другу в глаза и одновременно встали.
В штабе, куда вызвали Гилберта и Лауруса, собрались в основном полковники. Сейчас должен был начать свою речь генерал-майор.
- Сегодня, в два часа дня, состоялась церемония открытия в честь межконтинентального поезда, через час он покинул станцию с пассажирами на борту. Однако он проехал мимо одной из станций, Аттакары, где должен был остановиться. В это же время в окрестностях Аттакары был сброшен труп, найденный фермером из этого района. По информации Национальной Железной Дороги Лейденшафтлиха, в настоящее время поезд стоит на станции Раушенд, являющейся одной из пунктов водоснабжения. Требования были предъявлены через персонал станции. – Когда все уже смотрели на него, генерал-майор продолжил, - Требования врага заключаются в освобождении политического преступника, содержащегося в тюрьме Альтаир. Это преступник из одной из стран, с которыми был заключён союз во время предыдущей войны, из Роханда. После объявления поражения он шантажировал лидеров своей родины, заставив их расторгнуть договор, вызвал внутренний конфликт и был арестован. Виновные в этом инциденте, вероятнее всего, его товарищи. Значит, виновники – это люди, которые до сих пор не хотят признавать, что проиграли войну.
Напряжение повисло в комнате, когда генерал-майор назвал другую сторону «врагом». В Лейденшафтлихе «враги» принесли вред всей нации. «Враги» считали военную мощь средством контроля, не желая решать что-либо диалогом, и, в случае чего, все присутствующие стали бы целями для уничтожения.
- Плюсом ко всему, враги надеются прибыть в свою страну. Поезд направляется в порт на севере континента, там же подготовлен корабль. Похоже, они рассчитывают, что их план пройдёт безупречно… - Генерал-майор ударил кулаком по северной части карты, лежащей на круглом столе.
Люди, сидевшие за столом, даже не дрогнули от внезапного удара, их взгляд был направлен на генерал-майора. Им передался его гнев.
- Мы… мы, армия Лейденшафтлиха… существуем ради защиты нашего народа и страны от внешних угроз. Допускать подобное после окончания войны – позор для имени Лейдена. Но это не просто вопрос чести. Уже есть жертвы, и понятно, что заложников будут держать, пока зачинщики не скроются. Несомненно, среди них есть женщины и дети, которым будет очень тяжко. Нетрудно представить, через что им придётся пройти. Но мы должны предотвратить последствия, во что бы то ни стало. «Враг» движется. Проблема состоит в том, как взять ситуацию под контроль. Обдумаем стратегию, принимая в расчёт даже наихудшие сценарии. С этого момента разрешаю каждому, независимо от занимаемой должности, высказывать предложения.
После слов генерал-майора, все начали составлять тактику, глядя на карту. Поезд ехал. Можно было бы ударить по нему, но прямое нападение несомненно поставит под угрозу жизни пассажиров. Оставалось только устроить засаду на одной из точек водоснабжения, но противник, вероятно, ожидал такого исхода событий, а потому были высказаны мысли, что требования проехать будут подкреплены угрозами заложникам. Кроме того, пассажиры не смогут ничего сделать, пока поезд не остановится на станции водоснабжения. Нужно было срочно что-то решать.
Разгорелись споры. И только Гилберт был нем как раба. Он лишь сидел и слушал, формируя в голове планы и предложения. Однако один-единственный факт никак не давал ему покоя.
Он не мог спутать её фигуру, когда заметил её на фотографии людей, пытающихся купить билеты на первую поездку. Для кукол памяти, путешествующих по миру, было совершенно естественно полагаться на поезда. А значит, скорее всего, других кукол памяти на борту быть не должно.
«Ответит ли Ходжинс, если я ему позвоню?».
Ходжинс осуждал Гилберта за то, что тот исчез, ничего не сказав Вайолет. А во время их последнего разговора он сказал, что не будет поддерживать с ним связь, пока тот не пересмотрит своё решение.
- Гилберт..? Ты… молчишь, но… есть ли у тебя какие-нибудь идеи?
Когда Лаурус заговорил с ним, Гилберт повернулся в его направлении. Вероятно, его лицо было совсем не обычным, отчего Лаурус, вздрогнув, отшатнулся назад.
Генерал-майор заметил это и сказал:
- Что-то не так, Лаурус? Не стой в стороне, высказывай предложения.
- Нет, я… я согласен с засадой на станции водоснабжения. Конечно, устраивать засаду на железной дороге – немного нестандартно, но у нас не остаётся другого выбора… Всё же, поезд обязательно должен останавливаться на водоснабжающих станциях, такова его особенность. – сказал Лаурус и, заметив, что Гилберту было нехорошо, тихо его спросил, - Ты в порядке?
В ответ на это Гилберт лишь кивнул, ничего не сказав. А когда генерал-майор спросил его мнение, он ответил:
- Я одобряю ход обсуждения текущей ситуации.
Поскольку он беспокоился о безопасности Вайолет и пассажиров, Гилберт предпочёл бы как можно скорее устроить решающую битву.
«Тем не менее, появление другой точки зрения – лишь вопрос времени» - стоило лишь ему так подумать, как эти опасения стали реальностью.
- Я не согласен с этим планом. Чтобы обеспечить успех нашей схемы, не лучше ли взять под контроль последнюю станцию в северном порту? – сказал полковник, который до этого момента был лишь наблюдателем, когда Гилберт и Лаурус выразили свои мнения.
- Ахмар, если возражаешь, подробно объясни свой план. – ответил ему генерал-майор, призывая говорить дальше.
Лаурус помрачнел. Большой бородатый человек по имени Ахмар был одного звания с ним, но они были как кошка и собака. Все присутствующие прекрасно понимали, что Ахмар молчал до этого момента, чтобы выступить против Лауруса. В воздухе повисло напряжение.
- Этот план был высказан совсем недавно, но если мы сделаем ставку на засаду на одной из станций водоснабжения, но пропустим их, количество жертв лишь возрастёт, верно? Преступники могут убить заложников за попытку вмешаться. Однако, они уже выдвинули требования. Так не лучше ли заставить их думать, что мы пошли им на поводу, и напасть в самый неожиданный момент? Прошу прощения, что возобновил обсуждение, но в такой чрезвычайной ситуации нужно выбрать максимально надежный план.
- Нет! Если ты хотя бы подумаешь о гражданах, то поймёшь, что необходимо действовать немедленно! Как ты думаешь, что сейчас чувствуют люди в этом поезде? И ты говоришь это, зная, сколько времени уйдёт, пока поезд доберётся до последней станции?! Более того, семьи заложников хотят, чтобы армия сделала что-нибудь как можно быстрее!
- Лаурус, в твоём плане слишком много эмоций, для стратегии это неразумно. Нам важен лишь результат. Высказывая свой план, ты подумал о возможных последствиях? Жертвы уже были, и чтобы их не стало больше, необходимо принять, что пассажирам придётся это пережить. У нас нет иного выбора.
В итоге мнения разделились. С одной стороны был Лаурус, который прежде всего думал о спасении граждан, и Ахмар, главной задачей которого было взять ситуацию под контроль.
Гилберт, сидевший рядом с Лаурусом, уже чувствовал, как его сердце разрывается от нетерпения. Он хотел сделать что-нибудь как можно скорее, а потому он не мог согласиться с планом Ахмара.
Также немаловажную роль играл тот факт, что на борту была Вайолет. Трудно было представить, что она покорно проедет весь путь до конечной остановки. Скорее же всего, она попытается что-нибудь предпринять. Тот факт, что она тоже ехала в поезде, внушал не только большие надежды, но и беспокойство.
«Очевидно, что, действуя в одиночку, она будет безрассудной».
Она была не их тех девушек, что не способны были прибегнуть к самообороне. Гилберт воспитал её не такой.
«Я должен прийти ей на помощь. Я обязан защитить её. Именно потому, что она сильна, она…»
Однако принятие такого решения требовало большой решимости. Столь же великой, как в тот день, когда он принял решение расстаться с ней. Если Вайолет узнает, что он ещё жив, то обязательно попытается вновь стать его орудием. Это был самый большой страх Гилберта.
«Я не хочу видеть… как тот, кого я люблю, вновь станет оружием в чьих-то руках».
Гилберт задался вопросом: чего в нынешней ситуации больше всего боялся человек по имени Гилберт Бугенвиллея?
Обдумав это, он понял, что ему нужно делать.
Гилберт закрыл свой единственный глаз. Он выровнял дыхание. В его сознании всплыло лицо девушки, которую он оставил. Перед ним появилась та фотография, показывающая, как сильно за это время выросла Вайолет.
Он потратил много усилий, чтобы получить занимаемую им должность. Следующим шагом было звание генерал-майора. Чем дальше он поднимался по карьерной лестнице, тем больше он мог сделать в обмен на ограничение своей свободной жизни.
Сейчас Гилберт вновь почувствовал волю Бога. Он был подавлен, когда беспокоился за Вайолет, но, рассуждая спокойно, он ясно мог понять, что ему нужно делать.
«Ради чего ты живёшь? Не волнуйся».
Медленно, медленно он открыл глаз.
Я выбрал путь, по которому пошёл бы в такие моменты. Время пришло.
- Могу я… выразить предложение?
Его изумрудно-зелёный глаз даже не дрогнул. Он ясно смотрел на всех, сидящих за круглым столом, и на генерал-майора. Он знал, что ему нужно делать. Он даже не задумывался об этом.
- У меня есть идея. – его голос не был ни слишком громким, ни слишком тихим, - Во-первых, об отправке солдат на пути следования поезда… Я согласен с этим. Мы не должны позволить врагу уйти на Север. Если же он всё же достигнет моря, с ним справится военно-морской флот, я поговорю об этом с Дитфридом Бугенвиллеей. Как и сказал генерал-майор, мы должны двигаться, не забывая о наихудшем сценарии.
- Что касается битвы на последней станции, я против этого. Если это место превратится в поле битвы, возникнут недовольства со стороны Севера. В их глазах эти люди – герои, и им явно не понравится, если у них на глазах их убьют. На данный момент Север хорошо относится к Юго-Востоку, но если их героев будут убивать прямо на их родной земле, это легко может измениться.
- Сейчас не время обсуждать такие вещи!
Гилберт спокойно ответил на гневное замечание Ахмара:
- Полковник, не вы ли говорили о том, что важно предотвратить все последствия?
- И у тебя… ещё хватает наглости так грубо говорить со мной, учитывая, что ты совсем недавно стал полковником…
- Генерал-майор с самого начала заявил, что мы можем свободно высказывать свои предложения. Неужто вы против решения генерал-майора?
Когда речь зашла о генерал-майоре, лицо Ахмара стало ярко красным и он ответил: «вовсе нет».
Гилберт возразил Ахмару точно так же, как тот возразил Лаурусу.
- Пожалуйста, позвольте мне продолжить объяснение моей идеи. Нет гарантии, что ущерб будет нанесён только пассажирам. Необходимо эвакуировать людей со всех станций на пути поезда, а также жителей населённых пунктов непосредственно вблизи от них. Вместе с нападением из засады предлагаю план проникновения внутрь.
Он говорил громко, а в его речи чувствовались хладнокровие и элегантность.
Так как люди судят о другим главным образом по манере их речи, такое поведение заставит их подумать: «Стоит его послушать».
- План проникновения? Но успеем ли мы, если начнём сейчас?
Но Гилберт парировал насмешку Ахмара, даже не дрогнув:
- Я попрошу Ночных ястребов нам помочь.
- Но ведь даже если поезд сейчас стоит, он все равно рано или поздно тронется!
Проиграет наиболее эмоциональная сторона.
- Даже если и так, в любом случае он вновь остановится, чтобы пополнить запасы воды. И если проникновение окажется успешным, это значительно увеличит шансы на успех. Спасение пассажиров – первоочередная задача. Чем больше мы медлим, тем больше будет жертв. И преступники, и жертвы теряют рассудок. А единственный способ узнать, успеют ли Ночные ястребы – это попробовать, предоставьте это мне. Предлагаю мобилизировать Специальные Наступательные Силы Лейденшафтлиха. Командовать, конечно, буду я.
Была неразбериха. Гилберт смотрел в лицо генерал-майору, но тот не нашёл в этом плане никаких недостатков.
Не позволяя потоку ускользнуть от него, Гилберт продолжил.
- Некоторое время назад было высказано замечание о том, что мы должны готовить солдат для подобного рода ситуаций, не забыли? Специальные Наступательные Силы активно участвовали в наступлениях во время войны. У них явно есть необходимые качества, чтобы проникнуть в небольшое количество людей. Если нам велят отправляться сейчас, мы приступим немедленно. Не отрицаю, что могут быть мнения, что я не должен командовать на месте с учётом моего звания, но войска по-прежнему находятся на моём попечении, кроме того, я всё же полковник. Я докажу свою эффективность. Пожалуйста, думайте обо мне, как о орудии. Орудии, которое мобилизует флот и, если всё пройдёт хорошо, выполнит проникновение, которое принесёт большие шансы на успех. Если же мои войска потерпят поражение, то в засаде будут солдаты армии Лейденшафтлиха. Мне трудно поверить, что данный инцидент является местью Севера. Должно быть… что-то ещё происходит за кулисами. И уверен, здесь далеко не одна ловушка. Я чувствую, что… они стремятся к сокрушительной победе, что у них есть туз в рукаве. – сделав паузу, чтобы проглотить слюну, Гилберт продолжил, - Генерал-майор, что скажете? Я бы хотел, чтобы вы позволили мне это сделать.
Гилберт просил, но право выбора оставалось не за ним. Сохраняя осанку, он продолжал смотреть на генерал-майора.
Гилберт знал. С раннего возраста он понимал, как и перед кем ему следует себя вести. Если бы он ошибся, крах был бы неминуем. В этом был его секрет, чтобы жить как Бугенвиллея. В зависимости от его отношения мог измениться исход дискуссии. В мире, который он понимал, сейчас он существовал ради единственного человека, о любви к которому он когда-то даже и не знал.
- Что ж, попробуйте. Продемонстрируйте свои силы как орудие.
- Я вас не разочарую. – ответил Гилберт, в то же время выработав другую стратегию.
Если бы и был какой-нибудь день в жизни Самюэля ЛаБафа, который можно назвать блестящим, то это было бы сегодня. Его выбрали главным машинистом машинного отделения первого межконтинентального поезда, который останется в истории страны. Сколько же поцелуев он оставил на полированных чёрных стенах машины. Он хвастался этим своей семье и друзьям бесчисленное количество раз. Люди, знавшие о его усилиях, искренне хвалили и поддерживали его, с улыбкой провожали его на его первое дежурство. Изначально Самюэль планировал провести этот день, путешествуя по миру и напевая мелодию.
- Ну где они там… ещё не прибыли?
- Простите, простите, простите…!
На часах было ровно 18:43. Самюэлю к шее приставили пистолет. Неподвижное тело одного из его коллег-машинистов лежало у его ног, а голова свободно свисала. Этот человек, который ещё недавно болтал с ним, теперь лежал неподвижно у его ног. Поезд, рассказ о котором только начинался и чьё имя вошло в историю, теперь был захвачен преступниками.
«Почему… почему… до этого дошло? Что я вообще сделал?»
Когда люди сталкиваются с жестокой судьбой, у них в основном возникают похожие мысли. Прежде всего они оплакивают свою участь.
«Что и когда я сделал не так?»
Затем они выстраивают цепочку к тому моменту, когда всё пошло не так. Для Самюэля это было время, когда межконтинентальный поезд, которым он должен был управлять, покинул станцию в Лейдене, столице Лейденшафтлиха, после церемонии открытия.
Межконтинентальный поезд, носивший название «Роковая Женщина», состоял из 13 вагонов: трёх локомотивов, двух одноместных спальных вагонов, двух простых спальных вагонов, двух пассажирских вагонов, вагона с панорамным видом, двух вагонов-ресторанов и грузового вагона. Три локомотива тянули десять вагонов, и у каждого локомотива были свои машинист и помощник машиниста, а движение всего состава зависело от слаженности работы каждого локомотива. По этой причине отсутствие даже одного машиниста или его помощника могло стать проблемой.
С момента отправления не прошло и часа, как Роковая Женщина была захвачена вооружёнными людьми. В начале операции злоумышленники рассредоточились по каждому вагону, захватив поезд у товарного вагона. При этом были убиты носильщик из первого простого спального вагона, машинист из третьего локомотива и помощники Самюэля, трое человек, из первого локомотива.
Поезду требовалось пополнять запасы воды на водоснабжающих станциях. В настоящий момент, пока шло пополнение водных запасов, в Лейденшафтлих была направлена заявка на замену машиниста и его помощников. Похоже, угонщики предъявили правительству другие требования, но обычного заложника Самюэля об этом, естественно, не предупредили.
Они были одеты в одежду с национальным гербом какой-то северной страны. Что, черт возьми, было их целью? Месть за поражение? Или что-то другое? Как бы то ни было, можно было предположить, что в их группе полно людей, которые ведут себя неосторожно и не подчиняются приказом. Также преступники, хоть им и не доставало знаний о работе поезда, убивали персонал за то, что те препятствовали операции.
- Не волнуйся ты так. Конечно, если бы ты не слушал наших приказов, это было бы другое дело, но, поскольку водитель тут ты, мы тебя не убьём. И да, тут довольно тесно, так что даже не вздумай намочить штаны, вонять будет знатно. – сказал один из налетчиков, будто стараясь успокоить Самюэля.
- Эм… как только мы заправимся… как далеко мне нужно будет ехать…?
- До конечной остановки, без изменения курса. От тебя требуется доставить нас целыми и невредимыми.
Самюэль был уверен, что если откроет рот, то вызовет сильное раздражение со стороны захватчиков. Следовательно, он был удивлён, что смог нормально с ними разговаривать.
«Они ведь такие же люди, как и я… но я не могу думать о них, как о таковых».
По мнению Самюэля, эти люди были из совершенно иного мира.
Ясное дело, были и другие люди, помимо Самюэля ЛаБафа, которые не понимали, почему всё так обернулось. Но в отличие от Самюэля, у которого в некоторой степени были гарантии на сохранение жизни в виде роли машиниста, обычных напуганных пассажиров могли запросто убить, если те будут действовать на нервы угонщикам.
Прошло уже несколько часов с тех пор как поезд остановился на станции водоснабжения. Преступников было не так уж и много, однако некоторые из них следили за заложниками посменно. Информация о том, что машиниста и нескольких его помощников зарезали за сопротивление в машинном отделении, и что ожидается их замена, до них не дошла. Напряжение только усиливалось, а психическое состояние пассажиров близилось к своему пределу.
- Ааа, ну почему всё это произошло?
В задней части второго вагона-ресторана один из посетителей, пожилой джентльмен, говорил эти слова, сидя перед остывшей едой.
- Я уже должен был быть дома, на свадьбе у племянницы.
Он не ожидал, что так хорошо начавшаяся поездка на поезде обернётся таким кошмаром. Раньше он уже видел в газетах и слышал по слухам про подобные большие инциденты, но они всегда проходили далеко от него, и он думал, что такое с ним никогда не произойдёт.
Он не говорил это кому-то конкретному, но женщина, сидевшая рядом с ним, отреагировала на его слова:
- Как же всё должно было произойти изначально…?
Среди всего этого гула его уши уловили красивый и освежающий голос:
- Как следует из названия, это крупномасштабное транспортное средство, которое идёт по железной дороге, построенной из одного конца континента в другой, и перевозит всё что угодно, от товаров до людей. Это и доступно, и прибыльно. Однако поезда не могут ходить без железной дороги, для строительства которых землю нужно очистить. Даже если на этой земле есть цветочные клумбы или дома, всё, что может быть на пути, убирается. – этот голос принадлежал привлекательной девушке, которая молча наблюдала за изменением цветов в небе, не издав ни единого крика с тех пор, как поезд захватили. Она плавно продолжила, словно в её голову была встроена какая-тио машина или что-то в этом роде, - Чтобы построить эту железную дорогу, кажется, был снесен северный замок, который раньше был памятников культуры. Более того, я слышала, что работники с севера, проигравшей стороны, серьёзно страдали от переутомления и низкой оплаты труда. Некоторые пути прорубались взрывчаткой, чтобы можно было пройти через горы, а количество взрывов, произошедших в процессе, было немалым. – голубые глаза девушки наблюдали за эмблемой северной страны, что красовалась на плече одного из угонщиков, держащего оружие.
- Этого не может быть. Ты не врёшь? Об этом… ведь не писали в газетах?
Мало кто из людей не почувствовал бы себя неловко, услышав, что их государство или нация, к которым они принадлежат, были «злой стороной». Когда джентльмен заговорил с некоторым возмущением, девушка – Вайолет Эвергарден – внезапно ответила:
- Это не очень известная история. Я услышала её случайно во время путешествия. В конце концов, я была везде. Можно предположить, что это акт мести… но будь это так, то их целью было бы рискнуть уничтожить этот вагон и убить нас. Они убили членов экипажа, но, похоже, они придают большое значение жизням пассажиров. Может… у них другая цель…
Джентльмен был потрясён, когда увидел, что такая хилая девушка так легко сказала «убили».
- Кто знает? Поскольку они взяли нас в заложники… разумно предположить, что они предъявили требования к правительству.
Джентльмена не убедили слова Вайолет, но её умное предположение произвело на него впечатление.
«Чем же… эта девушка зарабатывает на жизнь?»
Она была загадочной молодой девушкой, внешне похожей на одну из тех кукол, что маленькие дети носят с собой. Страх, охвативший его, немного утих из-за любопытства по отношению к ней.
- Тем не менее, к нам это не имеет никакого отношения. Я просто… хотел попасть на свадьбу моей далёкой племянницы.
- Да. К сожалению, - продолжила Вайолет, - наши обстоятельства тоже не имеют для захватчиков никакого значения. Каждая сторона настаивает на своих убеждениях – и в этом суть войн. Это место уже можно считать полем битвы.
На мир постепенно опустился вечер. Мягкое свечение фонарей, висящих в вагоне, давало тёплый свет, резко контрастирующий с подобной ситуацией. Голубые глаза смотрели на станцию водоснабжения за окном, на фонари вагона, и на людей, кричащих на заложников.
Только тогда джентльмен наконец заметил. Она не просто молча наблюдала за ситуацией. Она готовилась к чему-то.
- Эй, не знаю, что вы задумали, но лучше остановитесь…
- На улице совершенно темно. А это окно довольно большое, не правда ли?
Джентльмена смутили подобные не имеющие смысла ремарки.
- Сэр, могу я спросить, вы курите сигареты или сигары?
- Позволите одолжить одну чуть позже? – сказав только это, Вайолет тут же встала. Она медленно протянула руку к пучку своих волос.
Джентльмен увидел, что её рука сжимает тонко заострённую серебряную палочку. Это было одно из её скрытых устройств, которое можно было использовать как в ближнем, так и в дальнем бою, но с точки зрения обычного человека оно было похоже на простую толстую иглу.
Однако один из преступников взял Вайолет на мушку, так как она начала себя странно вести.
- Эй, что ты делаешь?! Руки вверх!
- Поняла. – она подняла руки сразу же, как ей об этом сказали.
В следующее мгновенье фонари резко вспыхнули и свет погас. Крики пассажиров смешались с сердитыми голосами угонщиков. Но выстрелов не было, в то время как звуки ударов и бьющегося стекла продолжались. А потом стало совсем тихо. Всех охватило недоумение от тишины, наступившей средь кромешной тьмы.
Что случилось с угонщиками? Что стало с девушкой, которая внезапно встала? Что, черт возьми, происходило в тот момент в вагоне? Пока умы пассажиров были забиты этими вопросами, в одном из разбитых фонарей снова загорелся свет. Красивая девушка со спичкой в руках вышла из темноты, словно дух. Прижав указательный палец к губам, она прошептала «шшш». Она ярко выделялась на фоне ночи. Все пассажиры, обратившие на неё внимание, невольно замолчали.
- Рада познакомиться. Я путешественница. Я понимаю, что вы, должно быть, очень устали, но подождите ещё немного. Я возьму ситуацию под контроль… - сказав это, Вайолет затушила огонь и спичку.
Тут же джентльмен осознал, что эта спичка была взята из его кармана, при чём без его ведома.
В этой темноте снова начали раздаваться звуки, будто открылось одно из левых окон, и кто-то приземлился снаружи. Затем последовали звуки бега по гравию. А потом мужской стон. Ещё через несколько секунд раздался звук, будто тащили что-то тяжёлое.
Пассажиры, поражённые неожиданным поворотом событий, вздрогнули. Затем снова послышались звуки шагов по гравию. Шаги невидимого человека вызывали беспокойство у тех, кто уже долгое время был охвачен страхом.
- Ах! – резко вскрикнул джентльмен, когда окно случайно выбили.
Вайолет стояла снаружи, где можно было полагаться только на свет луны, падавший ей на спину.
- Пожалуйста, соблюдайте тишину и убегайте, пока захватчики из других вагонов не подоспели сюда.
Кукольная одежда, кукольные черты. В ней были лишь отдалённые намёки на человечность.
- Помогите женщинам, старикам и детям. Пожалуйста, следуйте по железной дороге и идите в противоположном направлении. Это должно занять немало времени, но если вы пойдете на ближайшую станцию, военная полиция обязательно вас защитит. Оставаться на этой станции – плохая идеи. Люди, которые, вроде как, были сотрудниками станции, дружелюбно болтали с захватчиками, так что они не те, кем кажутся.
Она была необычным человеком. Об этом можно было сказать, даже не видя её в действии.
Люди начали перелезать через окно и спускаться вниз.
- А что насчёт вас? Вы не пойдёте с нами? – спросил джентльмен интересовавшую его загадочную девушку, когда ступил на землю.
- Мне есть, чем заняться. Подобный инцидент – первый с окончания войны. Скорее всего, армия Лейденшафтлиха предпримет меры, чтобы разрешить эту проблему. Однако чрезвычайно сложно остановить поезд… похожий на ящик с людьми внутри, без нападения извне. А если внутри никого не будет, то и в колебаниях не будет нужды. Понятно, что бой начнётся на одной из ближайших остановок. А пока я должна сделать всё, что в моих силах…
- Но ведь… это не ваша война, верно? Давайте просто сбежим отсюда.
Её голубые газа смотрели на стоящего перед ней джентльмена, но её разум находился где-то в другом месте.
- Нет, это то, что я обязана сделать. Это… это… ради человека, из-за которого я хочу стать сильной, пусть даже и косвенно.
Она оглядывалась на Гилберта Бугенвиллея, который где-то вдалеке, несомненно, прилагал все усилия для спасения горожан.
- К счастью, я собиралась прибыть на место назначения на день раньше условленного срока. Я случайно села на этот поезд, но есть и другие средства передвижения. Если успею связаться с офисом сегодня, они должны успеть подготовить мне замену… Это довольно серьёзный инцидент, так что президент моей компании уже, возможно, знает об этой ситуации и организовал замену. Это единственное, что меня беспокоит.
- Лучше о собственной шкуре беспокойся, а не о такой ерунде. Это опасно… ты же всего лишь молодая девушка?
- Не беспокойтесь. Наступила ночь, так что я думаю, то смогу взять ситуацию под контроль с минимальными рисками.
«Взять под контроль»… эти слова она уже говорила раньше. Это не было ни «сопротивление», ни «захват». Позиция, которую она занимала, была иной. Эта красивая девушка не казалась напуганной из-за численного перевеса.
«Я чувствую… что не совсем уверен».
Все её действия представлялись джентльмену как автоматический механизм.
- Нисколько. – её совершенно не беспокоил тот факт, что она собиралась вступить в схватку с угонщиками.
Вскоре поезд продолжил движение.
Джентльмен поблагодарил её за спасение его и всех пассажиров и напоследок спросил: - Как, как вас зовут?
Выражение лица Вайолет стало ещё более привлекательным, чем тогда, когда она приложила указательный палец к губам. Поезд ушёл, но джентльмен так и не услышал её имени.
В 18:27 Гилберт объявил об экстренном сборе на взлетно-посадочной полосе, откуда должны были взлететь Ночные ястребы. Все ждали дальнейших указаний в резервном месте рядом с указанной взлетно-посадочной полосой. Гилберт решил воспользоваться свободным временем чтобы связаться с парой человек.
- Мы связались с военно-морским министерством Лейденшафтлиха.
- Спасибо, дальше я сам. Надеюсь, пока что вы будете держать людей подальше.
Человек из комнаты связи, которого Гилберт заранее попросил позвонить своему брату, уступил ему место.
Вскоре раздался голос его брата:
- Гил, неужто тебе нужна помощь дорогого старшего брата?
«Какой недовольный тон» - промелькнуло в голове Гилберта.
Дитфрид мог спокойно обратиться с просьбой к Гилберту, но вот обратное происходило крайне редко. Обычно, если он просил его о чём-то, его брат делался раздражённым, но никогда не отказывал. Вероятно, он чувствовал себя обязанным Гилберту за лечение.
- Да, братец. Я хочу попросить тебя об одолжении.
Быть такого не может, чтобы старший брат был не в духе от того, что младший брат на него полагается.
На собрании Гилберт так легко сказал о том, что флот будет мобилизован, поскольку шансы на успех его запроса были велики. События этой встречи, похоже, дошли и до военно-морского министерства, поскольку был официально выдан запрос на отправку линкора и предотвращение возможности захватчиков уплыть по морю на Север.
Хотя и армия, и флот Лейденшафтлиха были национальными организациями, они всё же были отдельными образованиями, разделяющими военный бюджет, а потому связаться с флотом без нужных связей было довольно проблематично из-за необходимости делить общий бюджет. Тут-то и сыграло свою роль то, что Дитфрид, предал Бугенвиллеей – семью, служившую в армии на протяжение нескольких поколений – и пошёл служить во флот. Для двух братьев это было преимуществом. Дитфрид, как и Гилберт, создал себе позицию, которая позволяла в значительной степени перемещать свои войска.
- Не беспокойся, я в долгу не останусь.
- Да брось, просто возьми выпивку и отпразднуй со мной мой день рождения. Этого будет вполне достаточно.
- Ну, я и так собирался это сделать. – сказал Гилберт и уже собирался повесить трубку, но остановился, услышав следующие слова брата.
- Ещё кое что… Причина, по которой ты так неистово рвёшься что-нибудь сделать, кроется в «ней», верно? Я видел газету и наткнулся на «её» фотографию. «Она» уже приходила к тебе? «Она» узнала, что ты выжил, да? Но что произошло потом? Ты снова сделал её своим «оружием»?*
- А? – Дитфрид ещё с детства любил подшучивать над Гилбертом, а потому он решил, что это его очередная дурацкая шутка. – Сейчас не время для твоих глупых шуток, брат. Вайолет не знает, что я жив.
- Я не шутил. Понятно… Я был уверен, что «она» постарается увидеть тебя как можно скорее. Нет, ты… правильный человек, а потому решил держаться от «неё» подальше, чтобы подарить «ей» мирную жизнь, а потому обязательно будешь беспокоиться о том, как не выдать себя во время спасения. Но не волнуйся, «она» уже знает.
- Что… что ты сказал? – по спине пробежал холодный пот. – Э-этого… просто не может быть. – его голос дрожал.
- Но всё указывает на это. В последний раз мы ведь виделись на фестивале Летающих писем… Я тогда же я тебе сказал, что видел «её», так? Так вот, тогда «она» спросила меня… жив ли ты. Я дал ей расплывчатый ответ, не подтверждающий и не опровергающий ничего. Но из-за этого она*… убедилась. В том, что ты жив, я имею ввиду.
Гилберт понимал, что ничего уже не изменить, но он так и хотел сказать «подожди». В глазах потемнело, а голова закружилась. Его едва не вырвало. Он прикрыл рот рукой и замолчал.
Он слышал от Ходжинса, как сильно весть о том, что он мёртв, огорчила Вайолет. Если она знает, что он жив, то для неё Гилберт – просто Бог, выбросивший её у обочины, закрыв глаза на все её подвиги. Если она возненавидит его, это конец.
- Зачем… почему ты сказал ей такое…?!
Сильная злость охватила Гилберта. Он уже был готов выплеснуть свой гнев, но единственным выходом для него был его брат.
- Будто мне до этого есть дело. Меня в свои дела любовные не впутывай. Я ей ничего не ответил, но она была убеждена, вот и всё.
- Ну конечно же тебя это не касается… ты как всегда… Как я теперь должен смотреть ей в глаза…?!
- Естественно, во всём виновата семья. Сдаётся мне, она всегда верила, что ты выжил. Когда она уже подтвердила это для себя, как мне её разубедить? Её глаза сияли как у идиотки. И если она не пошла на твои поиски… у меня есть только одно объяснение. Она инструмент и, наверное, ждёт момента, когда она понадобится тебе… она ведь тупая. Так чего же ты ждёшь? Это же отличная возможность, иди за ней.
- Ты ведь готовился к худшему, когда составлял план спасения, я прав? Будь благодарен, что твой старший брат дал тебе толчок. Пока, Гил. Оставь морские дела на меня. В следующий раз встретимся уже у меня на дне рождения… Люблю тебя.
Но Дитфрид уже повесил трубку. Гилберт молча недоумевал.
Скорее всего, люди ждали окончания разговора, поскольку сразу же в дверь постучали. Кто-то из его войск передал ему багаж с заказанными им оружием и боеприпасами. Человек, принёсший багаж, был явно обеспокоен ходом разговора, потому как думал, что шли напряжённые переговоры с флотом, но всё было далеко не так.
Проверяя багаж, Гилберт сжал в руке пистолет. Одна пуля в голову решит все его переживания, что он взвалил на свои плечи, но он не мог этого сделать.
Затем Гилберт связался с Почтовой Компанией CH. Трубку взяла молодая девушка и сказала, что сегодня они временно закрыты. Похоже, они уже знали об инциденте.
- Пожалуйста, передайте… что я звоню, чтобы предложить помощь в деле об угоне межконтинентального поезда, на борту ведь кто-то из вашей компании, верно? Просто скажите своему шефу, что я из армии Лейденшафтлиха, он поймёт, кто звонит…
Он слабо услышал что-то по другую сторону линии. Это был крик его старого друга, за которым последовал звук, будто упал какой-то стул, затем шелест падающих бумаг, и, наконец, чьё-то дыхание.
- Гилберт! Ты… Где ты, чёрт возьми, был всё это время?! – голос, полный гнева, громко раздался в его ухе. Но как бы то ни было, Гилберт почувствовал радость. Действительно, прошло уже много времени с тех пор, как он в последний раз говорил с Клаудией Ходжинсом.
- Я слышал, что ты пытался связаться с армией. Прости, был на встрече.
- Какие встречи, когда один из моих работников в большой беде?! Ты… ты ведь знаешь, что случилось, да? Армия ведь уже делает всё, что в их силах, правда ведь? Я про дело об угоне межконтинентального поезда! Она… она…
- Я знаю. Вайолет на борту, верно? Я видел её фото в газете.
- Как ты можешь быть так спокоен?!
Ещё больше потеряв самообладание, он начал делать странные заявления:
- Я такой, какой я есть! И ты должен быть таким же, как я! Ты всегда должен быть таким!
«Какой же он сентиментальный и шумный».
Гилберт рассмеялся. Его смутило то, как сильно он тосковал по своему шумному другу. Гилберт был так же обеспокоен, но он не позволял себе этого показать, а лишь ответил словами, не только подчёркивающие его тщеславие, но также и являющимися его истинными чувствами:
- Как будто я могу позволить себе потерять рассудок. Во время кризиса мой долг – найти способ защитить граждан.
- А Малышка Вайолет… входит в список этих граждан?
- Ты злишься… что я позволил Малышке Вайолет оказаться в такой опасности, хотя ты доверил её мне?
Гилберт был очень удивлён, когда услышал такой вопрос.
- О чём ты? Я благодарен тебе. Я бы не доверил её… никому другому. Ты ответственный человек, поэтому я оставил её на тебя. Ты не виноват в том, что произошло.
Гилберт понял, о чём говорил Ходжинс. Хоть он и не был виновен, но винить себя, задаваясь вопросом, что же ещё он мог сделать, было чертой его лучшего друга.
- Ходжинс. У меня больше никогда не будет такого друга как ты… Ты важен для меня, как и я для тебя, верно? Вот почему… я думал, что ты легко относишься к моим оплошностям. Ты спрашивал меня, почему я бросил Вайолет и сказал, чтобы я пришёл к ней, так? И сказал, что не будешь поддерживать со мной связь, пока я не передумаю.
- Я… я знаю, что я последний человек, с которым ей нужно увидеться. Когда мы впервые встретились, я думал, что будет лучше присматривать за ней на расстоянии вытянутой руки, но это была ложь, и в конце концов я использовал её как оружие.
- Но ведь… так диктовали обстоятельства, с этим ничего нельзя было сделать. Я бы поступил точно так же.
- Вот как? Нет… не думаю, что ты бы так поступил. Посмотри на неё сейчас, на ту Вайолет, которую ты воспитал. Если бы я… если бы я не подобрал её тогда, она бы выросла, не зная поля битвы. Нынешняя Вайолет такая, какой и должна была быть изначально. Вот почему ты не виноват, что подобное может произойти. К тому же, это был несчастный случай.
- Твои слова действуют в обе стороны. Не говори так, будто Малышка Вайолет, сражавшаяся вместе с тобой на войне, была чем-то ужасным. Это оскорбление каждого солдата, воевавшего вместе с тобой. Проблема лишь в том, как бы ты смог её воспитывать. И тогда я разозлился, потому что ты ставил во главу угла лишь свои собственные чувства, не думая о Малышке Вайолет. Но послушай! Давай пока оставим эти распри. Мы оба за неё в ответе, так что давай уже спасём её. – Его тон был решительным, а его настрой, сияющий в его серовато-синих глазах, казалось, передавался даже через телефон.
- Согласен… Ради неё я сделаю всё, что смогу… Чтобы не допустить её возвращения в армию, я уже подстраховался. Личные связи, заслуги… Я посвятил себя всему, чтобы стать наилучшим. Я даже сейчас во всём этом погряз. Но если дело касается защиты Вайолет, я не выбираю методов.
- То есть, ты собрался придерживаться плана «всё, что мешает её спокойной жизни… должно быть исключено, даже если это буду я», и защитить её от тьмы?
Судя по всему, Ходжинс тоже не знал правды. Это означало, что Вайолет действительно пришла к выводу, что Гилберт жив, и, как сказал Дитфрид, просто ждала его. Ждала, пока её Хозяин вернётся за ней.
- Но есть кое-что, что меня беспокоит… Скоро вся эта ложь может быть раскрыта. Есть большая вероятность, что я свяжусь с Вайолет.
После непродолжительной тишины у Ходжинса вырвалось «А?!». Наконец он обратил внимание на звуки турбины, исходящие за спиной Гилберта.
- Погоди минуточку. Где… где ты сейчас?
- Рядом со взлётно-посадочной полосой, откуда будут взлетать Ночные ястребы. Я руковожу операцией. – Гилберт заряжал пистолет, пока говорил. Он снял военную форму и надел боевую, которая выглядела на нём так знакомо.
- Погоди, Специальные Наступательные Силы?! Т-ты… командуешь операцией по спасению?!
- Но… ты же сказал, что хочешь остаться незаметным для неё! Ты уверен?
Тишина. Гилберт считал, что разговор затянется ещё сильнее, если он расскажет, что Вайолет, скорее всего, знала о том, что он жив.
- Когда всё закончится, я свяжусь с тобой и извинюсь. Это всё для спасения Вайолет. Другого выхода нет. Если мы всё-таки встретимся, я попрошу у неё прощения…
Время на разговоры подходило к концу.
- Тогда готовься к худшему, ведь всему причиной ты. – Ходжинс сказал нечто похожее, что говорил Дитфрид. – Так, а что ты будешь делать, когда Ночные ястребы достигнут точки назначения? Только не говори мне, что ты собрался прыгать на поезд на ходу.
- Именно это я и собрался делать.
- Иногда ты… действительно безумен! Рыцарь в сияющих доспехах сошёл с ума от любви! Ха-ха! Хвалю, хвалю.
Раздался смех Ходжинса, а лицо Гилберта покраснело.
- Кстати, а ты всё ещё… подполковник? Ты же вроде собирался идти на повышение?
- Как много у тебя вопросов… Они ждали, пока я оклемаюсь. Несколько дней назад я стал полковником. – протезом левой руки Гилберт поправил повязку, закрывающую его правый глаз, который он потерял. Даже с одним глазом он всё так же хорошо обращался с оружием.
- И ты ещё и главный?! Поразительно! Начальство, конечно, сделало тебе огромное одолжение!
- Довольно насмешек, Ходжинс. Я же сказал, что ради спасения Вайолет я не выбираю методов. Конечно, наша цель – урегулировать сложившуюся ситуацию, но без моего командования на месте это невозможно. Кстати, ты же говорил, что сделаешь всё, что в твоих силах. Если ты не врал, то покажи мне свои навыки сбора данных. Есть ли какая-нибудь информация, о которой военные не знают?
- Ладно, расскажу всё, что знаю. Но можно мне сказать кое-что?
- Ты… становишься полным идиотом, когда дело касается Малышки Вайолет, хах. И знаешь… мне это нравится.
Что же произошло? Они разговаривали так, будто не было того времени, что они не связывались друг с другом. Они просто забыли о прошлом и начали болтать так, словно ничего и не было.
- Так, давай обменяемся информацией? Я говорю тебе, что знаю я, а ты поведаешь мне о том, что знаешь ты. У угонщиков был герб некой северной страны – Роханда. В этой группе находятся остатки экстремистской группировки, которая ранее уже успевала создать проблем, совершая набеги на строительство железной дороги для межконтинентального поезда. Тем не менее, не похоже, чтобы у них в одиночку получилось стать причиной инцидента такого масштаба… у них явно есть ещё люди.
Гилберт записывал всё в блокнот. Он так же рассказал о том, что услышал во время встречи, а также о требованиях освободить политического преступника, содержащегося в Альтаире, и позволить им мирно скрыться на другом континенте в обмен на заложников. Он знал, что они не из тех, кто будет вести честные переговоры и соблюдать их условия.
- Наша с тобой информация явно не первой свежести. В данный момент поезд стоит на станции водоснабжения. По дополнительной информации, машинист и несколько его помощников были убиты, а преступники ждут их замену. Хорошо, что мы смогли выиграть время. Так, ты сказал, что их должно быть немного, так? Обычно антиправительственные организации распадаются от того, что в неё втягиваются никчёмные ублюдки. Значит, они создали ситуацию, когда пути назад нет, а?
- В любом случае, они хотят насолить Югу и перебраться в другую страну. Ты знал, что территория Роханда находится на железнодорожных путях? Просто представь, если бы мы проиграли войну, города Лейденшафтлиха бы разрушили и через них проложили бы дорогу. Что бы ты тогда сделал?
- Я бы временно отступил, скопил оружие, собрал воинов и вернулся.
- Лично бы я нашёл счастье в другой стране, но сейчас не об этом. Преступники, вероятнее всего, выбрали именно твой вариант. В Альтаире наверняка находится их товарищ, который как раз и смог бы провернуть подобное. Если бы я был за угонщика… а ты за того преступника в Альтаире, возможно, я бы поступил так же, как они.
«Если бы это был ты, то ты бы выбрал более разумный план» - подумал Гилберт, но не сказал это.
Возможно, сумев понять что-то из молчания Гилберта, Ходжинс быстро сказал:
- Враги достаточно уравновешены, чтобы не убивать заложников, но не думаю, что это надолго. Если они захотят, то начнут убивать пассажиров. Кстати, я тут вспомнил ещё кое-что. На Севере с оружием всё очень строго, так что импортировали они его, скорее всего, с другого континента. Я знаю, что существуют группировки, приобретающие оружие у других стран. Тем не менее, не похоже, что между нашими угонщиками и оружейными дилерами других стран хорошие отношения. Но раз они ещё работают, значит, спрос есть.
- Даже у Лейденшафтлиха есть проблемы во внешней торговле. Их привлекают наши природные ресурсы, и они не останавливаются только на торговле, она также пытаются покупать здесь земли. Это… почти как сейчас.
- Да, это как будто какой-то проект с участием Юга и Севера. Нужно разузнать предысторию этого инцидента. На первый взгляд это похоже на борьбу Лейденшафтлиха, южной страны, и Роханда, северной. Но здесь есть ещё один участник. Он просто смотрит, но существует. Он хочет узнать, как хорошо Лейденшафтлих может справиться с подобной ситуацией. Помимо того, что мы победили в войне, мы ведь ещё и величайшая военная держава.
- Планы перемещений, другой континент, новое вооружение…
Разгадка запутанной истории постепенно приходила в голову Гилберта. Он уловил нить, которая привела его к логической цепочке. Первое: угонщики требовали освободить политического преступника и дать им скрыться в другой стране, как только поезд прибудет на последнюю станцию. Второе: они, представители побеждённой страны, смогли осуществить угон с помощью поддержки другого континента.
Если иметь хорошую интуицию, можно сказать, что нынешняя ситуация возникла из-за того, что вот-вот сорвётся спусковой крючок новой войны. Как раз тогда, когда все думали, что все ужасы войны уже позади, другие континенты нацелились на Лейденшафтлих.
Когда Гилберт дошёл до этого, его тело резко наполнилось свинцом.
- Наша победа должна быть грандиозной.
- Лейденшафтлих собирается направлять туда ещё какие-нибудь спасательные отряды, кроме твоих?
- Да, и приказ уже отдан. Они нацелятся на станцию водоснабжения, атакуют, помогут пассажирам сбежать и вступят в бой. Это будет засада со стороны армейского гарнизона. Если же угонщики прорвутся к морю, их там будет ждать военно-морской флот во главе с моим братом, но нельзя до этого доводить. Поэтому я хочу тебя кое о чём попросить.
- Купи землю, на которой стоит станция водоснабжения, куда должен прибыть поезд.
- Поезду необходимо пополнение воды, примерно раз в час. Как только они наполнят воду, мы снова их упустим. И вполне предсказуемо, что если мы устроим им засаду, они будут использовать заложников в качестве щита и требовать пропустить их. Поэтому я хочу, чтобы в месте, где им придётся остановиться, железная дорога была разрушена. А потому... купи там землю и сломай пути.
- «Купи». Ты так говоришь, как будто это так легко сделать…
- Не задавай глупых вопросов. Не важно, смогу я или нет. Я сделаю это. На кону жизнь моего сотрудника!
- Я знал, что ты так скажешь. Смотри, земли, на которых лежат пути, делятся на два типа: принадлежащие непосредственно Лейденшафлтиху и земли, которые арендуются у первоначальных владельцев. Я посмотрел на карту и сузил круг мест, где можно устроить битву из засады так, чтобы это не повлияло на близлежащие территории. И среди этих мест есть только один частный объект. Я хочу, чтобы ты купил его и как можно скорее.
Сам же Гилберт думал, что нёс какую-то несуразицу.
Однако он был уверен, что его лучший друг точно справится с этим.
- Подожди, подожди, подожди, подожди. Зачем тебе было сужать круг мест?
- По правде говоря, эта стратегия не одобрена генерал-майором.
- Ну да, вряд ли бы кто-то сразу согласился, если ему просто сказать: «Давай купим эту землю, уничтожим её и надерём задницы нашим врагам».
- Наверное, я бы смог его убедить, будь у меня больше времени, но, к сожалению, его у нас нет. Я сразу решил пойти личным путём. Деньги выделю я. Места, находящиеся во владении Национальной Железной Дороги Лейденшафтлиха, даже не обговариваются. Однако, если купить землю, сдающуюся в аренду, можно сделать на ней всё, что угодно.
- Да даже так, плохо уничтожать её, не так ли? Её ведь арендует Лейденшафтлих! Пусть эти земли и частные, они ведь используются Национальной Железной Дорогой. Я не могу просто взять и сломать её.
- Вот здесь и пригодится твоя помощь. После покупки земли, забери документы на неё у ответственного за эту железную дорогу. Ты сможешь сделать это, когда всё утрясётся. Конечно же, их будут расспрашивать об отсутствии этих бумаг, так что скажи, что поможешь им выкрутиться. Я бы предпочёл, чтобы они сами передали нам землю, но в условиях бюрократической халтуры это просто невозможно. Поэтому мы и предлагаем такие пути. Если позволить преступникам добраться до моря, это не окончится одним только увольнением виновных. Так что пообещай людям не расследовать это дело. А затем попроси газетную компанию…
- Притормози. Ты вовлёк меня в это дело с намерениями превратить его в какую-то впечатляющую сказу?
План, который придумал Гилберт, был похож на какую-то последовательность.
Президент почтовой компании, Клаудия Ходжинс, ради защиты своего сотрудника и из опасений за безопасность людей, взятых в заложники, согласился на проведение такой операции. К тому же, Национальная Железная Дорога Лейденшафтлиха поставила бы жизни людей выше материальных издержек и вероятности дальнейшей непригодности использования дороги.
Теперь план перешёл в действие. На самом деле, эта земля фактически не принадлежала бы Ходжинсу, так как заплатил бы за неё Гилберт Бугенвиллея, но пока об этом никто не знает, можно рассказать любую историю. Да и, в отличие от нынешних обстоятельств, суровую общественную критику можно было ослабить.
- Я рассчитываю на тебя. Если у нас ничего не выйдет, просто попробуем в следующей точке водоснабжения, но в таком случае жертв будет больше, а вероятность выживания Вайолет снизится. Необходимо действовать быстро. Позвони одному из моих помощников, у него есть документы на покупку земли. Тебе, вероятно, придётся вести переговоры с владельцем этих земель, но ты справишься, я знаю.
- Спасибо за комплимент! Но наша схема точно будет разоблачена. Люди ведь знают о наших с тобой связях, верно?
Гилберт повернулся, когда его похлопали по плечу. Ночные ястребы были готовы к вылету.
- Мне плевать, даже если из-за этого я потеряю своё звание и карьеру. Но я постараюсь доказать, что я не из тех, с кем легко справиться. Сейчас безопасность граждан… и безопасность Вайолет куда важнее меня. Я не прощаю тех, кто подвергает граждан Лейденшафтлиха опасности. Уже потеряно несколько жизней. Мы обязательно им отплатим за это. Неважно, кому, будь то хоть Север, хоть кто другой. Лейденшафтлих не поддастся иностранному вторжению или давлению. Так было с момента его основания. Я заставлю врагов пожалеть о том, что посмели напасть на Лейденшафтлих. – проговорил наследник Бугенвиллеи таким тоном, что даже его друг посчитал его зловещим.
На часах было 19:16. Почему вокруг никого не было?
Один из угонщиков вскрикнул, увидев состояние второго вагона-ресторана. Салон темного вагона содрогнулся после свистка локомотива.
Поезд, стоявший на станции, наконец-то двинулся с места. Национальная Железная Дорога Лейденшафтлиха откликнулась на требования преступников послать им ещё машиниста в довесок к Самюэлю ЛаБафу, который в настоящий момент пытался вести поезд, в то время как один из угонщиков направил на него пистолет.
Ситуация приняла неожиданные обороты. Теперь даже нельзя было понять некоторых аспектов, которые могли рассказать о том, что произошло. Одним из таких аспектов был пустой вагон-ресторан, на который смотрел преступник. Внутри не было не только заложников, но и его товарищей, присматривавших за вагоном.
Мужчина вспомнил загадочную историю о привидениях, поведанную ему на северной родине. В ней говорилось, что за пределами родного города во время поездки по ночной дороге нельзя смотреть никуда, кроме как вперёд. И не важно, вагон это, автомобиль или даже целый поезд.
Он положил руку на раму единственного открытого окна.
«… что нелюди следуют за лунным светом».
Затем он выглянул в окно и осмотрел заднюю часть вагона.
«Возможно, за нами, обнажив клыки, бежит страшный призрак».
Однако за поездом следовала лишь луна, плывущая в ночном небе. А запах ночной свежести лишь придавал прохлады вместо ужаса.
- Хух. – мужчина положил руку на грудь. Призраков за поездом не гналось, он это проверил. Но вот причина исчезновения его товарищей и заложников осталась неясной.
- Ещё один. – слова, которые услышал мужчина, пришли откуда он не мог их ожидать. К тому моменту, как он понял их значение, его уже схватили и выбросили наружу.
Поезд был в движении. Он ехал не столь быстро, но остаться невредимым после такого падения было невозможно. Прежде чем столкнуться с землёй, человек увидел голубые глаза, смотрящие на него с поезда, и золотой свет, сверкающий на фоне лунной ночи. Затаив дыхание от такой красоты, он отскочил от земли словно мячик.
За это время Вайолет уже успела подготовиться. На её бедрах висела военная сабля, которую она позаимствовала у падающего человека, когда выкинула его. Кроме сабли, на ней также было многочисленное оружие, взятое у других угонщиков.
Поэкспериментировав с саблей, кинжалом и пистолет-мечом, не подходившим под её галстук с лентой, она остановилась на сабле. Она положила снаряжение в держатели для оружия, которые, похоже, тоже были позаимствованы у похитителей.
Стиль боя Вайолет походил на паучий. Сначала она просто расправилась с одним преступником, случайно на него наткнувшись в товарном вагоне, а потом подумала, что другие пойдут его искать, и решила «это хорошая возможность» и спряталась, устраняя прибывших преступников одного за другим. Перед тем, как потерять сознание, угонщики видели перед собой перевернутую фигуру девушки, появляющуюся из окна, и издавали крик. Она разложила свои нити и охотилась на добычу, которую успешно втянула в свою паутину.
В первом вагоне-ресторане за заложниками следили четыре человека. Во втором же оставался лишь один. Не сумев больше выдерживать навалившуюся жуткую атмосферу, он пошёл в вагон впереди.
Хотя пассажиры второго вагона-ресторана были освобождены во время остановки поезда, с заложниками в первом сделать ничего было нельзя, даже если не попадаться на глаза похитителям. Вайолет решительно посмотрела вперёд и решила, что следующей её задачей будет взять под контроль машинное отделение и заставить поезд остановиться.
Вайолет двинулась вперёд, ловко ступая по крыше. Её решимость была непоколебима, она молча и уверенно направлялась к решающей битве. Она больше не была солдатом. Рядом с ней не было командиров. Она шла по жизни уже без сопроводителя, и у неё не было другого выхода, кроме как принимать решение самостоятельно. В результате она без чьих-либо указок предпринимала шаги, чтобы помочь пассажирам. Она пыталась делать всё, что могла, в роли Вайолет Эвергарден.
Поезд, в котором они ехали, был захвачен. Если бы у неё была возможность помочь людям сбежать, она бы непременно ею воспользовалась. Оглядываясь назад, можно сказать, что в случае, если её Хозяин действительно был жив и служил в армии, она верила всей душой, что он думал о способе спасти этот поезд, даже если он и не знал о её действиях.
- Звуки турбин? – Вайолет взглянула на пустое ночное небо. Шум, не похожий на звук движущегося поезда, раздался в её ушах. Она увидела несколько летающих объектов, нависших над поездом.
Пуля пронзила ночное небо. Раздался выстрел и вместе с ним мужской голос. Из локомотива на неё было нацелено ружьё. Один из угонщиков, который был в бешенстве, ища пропавших заложников и человека, который был в этом замешан, наконец нашёл Вайолет, бегущую по крыше поезда.
Вайолет отвела взгляд от объектов, летящих в ночном небе, и сосредоточилась на схватке. Она ускорилась в сторону локомотива, стараясь пригнуться. Она держала преступника внутри локомотива, стреляя по нему, и продолжала бежать. Лучшим вариантом было бы как можно скорее запрыгнуть в вагон, но сделать это было не так-то просто.
- Кто… ты такая?! Это ведь ты помогла заложникам сбежать из вагона, не так ли?!
Постепенно показывались и другие угонщики. Сзади и спереди к ней постепенно приближались люди с гербом Севера на плечах, намереваясь атаковать с обеих сторон.
- Лжёшь! Ты знала о наших планах? Нет… нельзя быть настолько тупым, чтобы действовать в одиночку, зная о наших планах. Иди сюда! Нужно тебя допросить. Брось оружие!
Вайолет положила оружие обратно в кобуру.
- Нет же! Брось оружие к ногам!
Не слушая приказа, она сделала длинный шаг. «А кто…», сказав это, Вайолет бросилась на угрожающего ей человека, и её кулак вонзился ему в лицо.
- А кто сказал, что я буду вам подчиняться? – сказала она и началась битва.
Мужчины атаковали её сзади и спереди. Сначала она отразила удар ножом от человека, подошедшего сзади. Она защитилась левой рукой, схватило его за лицо и оттолкнула. Когда тот заколебался, она сбила его с ног и ударила ногой, чтобы сбросить с поезда.
Враг, подошедший сзади, попытался напасть на неё с голыми руками. Это был высокий и широкий мужчина. Вероятно, он был уверен в своей физической силе. Он весело нацелился на Вайолет. Получив серию ударов, она нацелилась на брешь, ударила в неё и повернула свои длинные ноги. Когда удар дошёл до него, она свободной рукой ударила ему в живот. Но у захватчика, как оказалось, была защита. Вайолет почувствовала, как что-то прогнулось, но не было слышно звука ломающихся костей.
- Я раскрошу твоё лицо! Умри! – после паузы мужчина вновь замахнулся.
Вайолет приняла его удар одной рукой, вытащила пистолет из кобуры и выстрелила ему в бедро в упор.
Вайолет, выросшая на поле брани, не знала трусости. Она толкнула в плечо падающего мужчины, и он с криком исчез в темноте. Когда Вайолет осталась одна, она снова услышала грохот поезда.
В этом заключалась сила девушки по имени Вайолет Эвергарден. Это было реальным доказательством силы оружия, имени которого не было в реестрах армии Лейденшафтлиха.
План по угону поезда постепенно терпел поражение. Преступники в большинстве своём вели себя опрометчиво, но это было не главной причиной. У них было достаточно оружия, чтобы контролировать пассажиров, однако Кукла Памяти, гордившаяся своей непревзойдённой силой воина, в конечном итоге смешалась с этими самыми пассажирами.
Луна в небе оказалась окутана ночными облаками и временно исчезла, но лунный свет постепенно вновь рассеялся над миром. И когда это произошло, перед Вайолет стоял уже другой враг.
- Ты… солдат Лейденшафтлиха? – послышался низкий мужской голос. Он имел манеру тихо говорить. Черты его лица производили впечатление уравновешенного человека. Хотя в ночной темноте он и выглядел тусклым, он был одет в лазоревое пальто, на котором был вышит герб Роханда. Почему-то у него в руках был длинный кейс.
- Я больше не солдат. У меня тоже есть вопрос. Вы самый сильный из угонщиков? Если возможно, я бы хотела встретиться с ответственным за это похищение.
Мужчина крепко сжал свой чемодан. Он, соблюдая безупречный этикет, поклонился Вайолет. – Я лидер рыцарского ордена Роханда… что же до имени, я отказался от него. Я самый сильный, и именно меня ты и ищешь. Я… видел тебя на боле битвы. Ты ведь ведьма их Лейденшафтлиха, верно? – глава рыцарского ордена Роханда наблюдал за Вайолет, стоявшей в лунном свете, неописуемым взглядом. В нём читался страх и гнев по поводу того факта, что маленький дьявол с поля сражений так сильно вырос и снова предстал пред ним. Но, как ни посмотри, она была всего лишь красивой девушкой. Это сбивало с толку. – Ты дралась… как свирепый бог… Я не слышал о тебе с тех пор, как закончилась Континентальная война… Значит, ты выполняла такую непонятную работу.
Аура, исходившая от него, была не такой, как у других похитителей, с которыми она сражалась.
- Прощу прощения за то, что не оправдала ваших ожиданий, но ведьма, о которой вы говорите, уже покинула этот мир и больше не является солдатом. Сейчас я всего лишь путешественница. Я больше не убиваю людей. Да, я жестоко обошлась с вашими товарищами, но они точно останутся живы. Хотя это высокомерно с моей стороны, но у меня есть просьба. Пожалуйста, освободите всех заложников.
- Я так понимаю… нас используют как материал в какой-то сделке? Понимаю. Но почему вы так поступаете?
- Чтобы вернуть былую славу и… человека… которого вы, ребята, растоптали.
- Вы хотите начать новую войну?
Лидер рыцарей усмехнулся. И хотя голос его смеялся, глаза его даже не дрогнули:
- Прости, но я хочу кое-что спросить. По-твоему, война окончена?
Неужели она не думала, что ей когда-нибудь зададут подобный вопрос? Вайолет окаменела.
- Я не могу тебя прочитать, всё же ты невыразительна, но ты не отвечаешь. Поняла-таки, да? Вот что такое солдаты. Всегда и на все времена… наши воспоминания о грехах остаются с нами навсегда, как и ожоги. Для меня это никогда не закончится.
- Однако… на деле война уже окончена.
- Тем не менее, она повторится вновь.
По сути, эти слова могли бы принадлежать прежней Вайолет.
- Лица моих умерших товарищей. Запах трупов. Вес пистолета, вырванного из тела мёртвого врага. Ночь, проведённая в боли от того, что старший офицер избил меня, не имея на то мотивов. Я смог всё это вытерпеть… потому что верил, что когда-нибудь война закончится, и что якобы меня ждало блестящее будущее. Но что же на деле? Мой друг, шедший со мной по пути одной мечты, был посажен в тюрьму. Начальство, начавшее войну, живёт спокойной жизнью, а наша собственная страна становится нашим врагом. Солдаты, которые защищали граждан, рискуя своими жизнями, названы бесполезными, и крестьяне бросают в них камнями. Мой родной город пропал без следа из-за того, что победившая страна проложила по нему железную дорогу. Дорогу над Родиной, которую мы пытались защитить. Я старался об этом забыть. Но это останется в моём сердце навсегда…
Под его глазами виднелись глубокие тёмные мешки.
- Я просыпаюсь утром, сплю ночью, дышу. Но ярость, что я не могу подавить, и ожоги в моём теле остались. Чтобы это решить, у меня нет иного выбора, кроме как уничтожить вашу страну, что сделала меня таким. Но не только Юг. Запад, который с ним сговорился. Это всего лишь начало. С этого момента начнётся наша изначальная жизнь. Довольно? Если нужно говорить, а в разговорах я не силён, я буду говорить кулаками.
Он сказал «наша жизнь» не просто так. Один, два, ещё три человека в таком же лазоревом плаще появились на крыше и, достав оружие, направили его на Вайолет. На крыше поезда лицом друг к другу стояли члены рыцарского ордена со своими штыками и бывшая девушка-солдат, владеющая несколькими видами оружия.
Это было похоже на закон причинной связи. Прошлое Вайолет преследовало её, сколько бы времени ни прошло. Оно её не отпускало.
Вайолет взялась за брошь на груди. «Почему… всё так сложилось» - этот вопрос всплывал в умах у всех, когда происходили ужасные вещи, но не у неё. Она знала, это произошло потому, что тот, кто был её Хозяином, сказал ей: «Никогда никого не обвиняя, живи дальше».
- Я сама немногословна, так что это к лучшему. – Вайолет обнажила саблю и по-женски поклонилась.
В 19:37 Ходжинс прибыл в филиал Национального агентства по закупке недвижимости Лейденшафтлиха. По концепциям этого здания и был построен офис Почтовой компании CH. На ресепшне Ходжинса быстро проводили в комноту для переговоров.
- Нет, даже если вы так говорите, Президент Холжинс… - человек, с которым он говорил, Джон Уишоу, был недоволен этим разговором.
Это был мужчина лет тридцати, но выглядевший на двадцать. Его часто подстрекали за внешность, хотя он и был менеджером в этом филиале.
- В чём проблема? – обращался к нему Клаудия Ходжинс. Они были одного возраста, но Ходжинс был значительно выше.
Обычно Ходжинс мог подшутить над всем вокруг, но в критические моменты он был настолько серьёзен, что запросто мог разволновать кого угодно.
Джон отшатнулся от такого атакующего взгляда.
- Как я уже говорил, вашу просьбу очень тяжело выполнить. Купить даже кусочек земли в Риторно уже проблема, что уж говорить обо всей земле.
- На самом деле мне нужен только вокзал на этой земле, но купить всю деревню будет прибыльней.
- И речи быть не может. Станция является государственной собственностью и не подлежит продаже.
- Да быть не может. Перед тем, как приехать сюда, я связался с юридическим бюро Лейденшафтлиха. Станция является частной собственностью. Это один из больших участков земли, которые глава деревни мисс Айан унаследовала от своих предков. И железная дорога, проложенная по этой земле, и станция, построенная там же, принадлежат Риторно. И, поскольку это частная собственность, станцию используют только для водоснабжения, людей там не высаживают. У тебя же всё есть в этой папке, просто открой её.
Джон, хотя и неохотно, открыл документы, касающиеся территориальных данных Риторно. Эти земли принадлежали главе угольных шахт Риторно.
- Вы довольно… хорошо осведомлены.
Всё, что сказал Ходжинс, было правдой.
- Это довольно интересно. Станция, на которой люди не могут выйти. В этом есть некая романтика, не находишь? Однако это не значит, что никто не может сойти на этой станции. Это могут сделать работники шахты и жители деревни, а вот люди, не имеющие к деревне никакого отношения, могут проникнуть в неё только окольными путями… Ладно, вернёмся к проблеме. Я просто хочу купить землю с железной дорогой, по которой будет проезжать межконтинентальный поезд.
«Я тебя уговорю, уговорю, уговорю. Точно уговорю».
Ходжинс жестикулировал почти как театральный актёр. Его глаза смотрели мягко, но в них не было доброты.
- Давай я ещё раз объясню тебе полезность этой сделки. В Риторно сейчас наблюдается постоянная убыль населения. Раньше деревня славилась своими шахтами, но теперь добыча полезных ископаемых в ней невозможна из-за аварии, произошедшей несколько лет назад. Да, там работает железная дорога, но количество рабочих продолжает падать, а молодые люди уезжают оттуда. Да и это не место для туризма. Понятно, что с таким раскладом это место превратится в руины. Они пытаются хвататься за любые деньги. Сколько сейчас людей в деревне?
- Это всего несколько семей из десяти человек. Как думаешь, смогут ли они пережить эту зиму? Смогут ли они выжить без трудоспособной молодёжи?
- Думаю… у них будут тяжёлые времена.
- И я уже вижу конец этой печальной истории. Но мы можем сделать так, чтобы у этой истории не было конца. В данный момент наша компания оказывает почтовые услуги и предоставляет Кукол Памяти, но недавно мы начали работать над обрабатывающей промышленностью. Сейчас мы заказываем бумагу, печати и воск у других компаний, но в будущем планируем производить и продавать свои собственные. Мы наймём всех жителей деревни, от стариков до детей, пока они могут работать. – сказал Ходжинс, а затем встал и сел на диван, на котором сидел Джон.
Хотя между ними двумя было расстояние, но оно было невелико. Нервозность Джона усилилась, однако он почувствовал некое облегчение по сравнению с тем, когда Ходжинс стоял перед ним.
Говорить бок о бок, с точки зрения психологии, менее опасно, чем разговаривать лицом к лицу. Чем меньше нужно смотреть в лицо собеседнику, тем меньше напряжения. Ходжинсу никто не рассказывал об этом факте, так что он догадался до него самостоятельно.
- Ну так о чём ты беспокоишься?
- А… есть ли вообще такие риелторы, которые провели бы сделку, узнай они, что покупаемую землю планируется превратить в поле боя?
- Ясно… я понимаю тебя… понимаю. Полностью понимаю. Я не буду тебя заставлять. – Ходжинс сначала выразил сочувствие, а затем продолжил уже жёстче. – Но если я не могу купить деревню Риторно, я куплю на ней участок. Я всё равно куплю его. И я уже объяснял тебе причину. Я хочу решить инцидент с захватом поезда, который прямо сейчас едет на эту станцию. И я хочу решить его до того, как армия сделает свой ход, а для этого мне нужно место, где можно провести стрельбу. Я хочу купить не только станцию, но и всю деревню в качестве гарантии для их бизнеса. И знаешь, я тоже в отчаянном положении. – затем он сказал следующие слова, вложив в них свои эмоции. – Девушка, которая мне как дочь, сейчас находится в том поезде. Её доверил мне лучший друг, и я хочу спасти её. У меня есть связи с армией Лейденшафтлиха. Они предельно понятно объяснили мне, что будет сложно провести спасательную операцию, если поезд не остановится. Лучшая идея – напасть на точке водоснабжения, там же помочь пассажирам бежать и начать бой. Но такое нельзя проворачивать по щелчку пальца, не предупредив обитателей этих земель, иначе это превратится из поддержки со стороны страны в оккупацию со стороны нашей армии. Подобное находится вне досягаемости армии, для такого существует Специальное ударное подразделение.
Специальное ударное подразделение состояло из наступательных войск, отправляемых в тех случаях, когда военная милиция не могла справиться с задачей. И этот случай как раз попадал под это определение.
- Поэтому я куплю землю, на которой находится станция водоснабжения.
Джон громко сглотнул от слов Ходжинса.
- Я куплю её и разрушу рельсы. Я создам место, по которому армия сможет свободно передвигаться. Для Специального ударного подразделения, которое прибудет раньше их, это тоже будет на руку. С ними будет куда быстрее, не так ли? В любом случае, я хочу, чтобы цель перестала двигаться. И мне плевать, возможно это или нет. Я сделаю это. Мой сотрудник на борту, Джон. Вот скажи мне, ты женат? Не женат ведь, так? А как твои родители, с ними всё хорошо? Вот оно как. Интересно, а как бы ты себя чувствовал, если бы твои родители были на борту того поезда. Если бы они были в одном вагоне с вооружёнными до зубов преступниками, наставившими на них пушки. Количество жертв будет значительно меньше, если ты поможешь мне. Если же ты откажешься мне помогать, то неизвестно, сколько ещё людей погибнет. В зависимости от твоего решения, ты можешь стать как героем, так и жнецом.
- Н-но мы ведь собираемся это провернуть без ведома государства, да?
- Но ответственность за это будет лежать не на тебе. В конце концов, виновником торжества буду я. Если наш план сработает, я смогу сделать всё, что угодно, со своей собственной землёй.
- Это… немыслимо. Ты говоришь, что у тебя есть свои личные войска, ну или как-то так. Но даже если тебе удастся остановить поезд, спасти пассажиров будет невозможно…
Ходжинс не разочаровался в этом молодом человеке. Напротив, он положил ему руку на колено и сказал ещё мягче и ласковее, чем прежде:
- Мне решать, возможно это или нет. – однако от него исходила мощная аура. – Я ведь тоже не идиот. Я уже далеко не новичок на полях сражений. Я не горжусь этим, но раньше я руководил войсками.
От Ходжинса так и веяло аурой, доселе неизвестной Джону. Стоило ему взглянуть на него, как их глаза встретились. Серо-голубые глаза Ходжинса, хорошее телосложение, широкие плечи и мощная грудь сразу бросились ему в глаза.
- У меня… есть необходимая сила… я не хочу называть это «силой», но это так… теперь я двигаюсь, доверяя людям, они придают мне силу.
Ходжинс схватил Джона за руку.
Что касается самого Ходжинса, его умение владеть словами могло убедить других, но его истинная ценность заключалась не в этом.
- Разве ты не всего лишь посредник? Я хочу, чтобы ты сделал только одну вещь.
Во всяком случае, его способность смешивать яд и мед для обмана людей не имела себе равных.
- Я хочу от тебя только одного, чтобы ты предложил эту сделку главе деревни. Это всё, что от тебя требуется, Джон. – пока Джон молчал, Ходжинс вновь положил ему руку на колено. – Я хочу увидеть… твою человеческую сторону.
«Прости, юноша с прекрасным сердцем».
Когда до следующего шага оставалось всего ничего, Ходжинс почувствовал угрызения совести.
«Мне очень жаль, что я втянул тебя в это. Но есть человек, который хочет превратить это место в поле битвы».
Ходжинс с лёгкой улыбкой поставил Джону Уишоу свой мат.
- Так ты станешь одним из спасателей? Если этого не сделаешь ты, я сам этим займусь. Ты менеджер, я торговец. Мы оба умеем разговаривать. Но если бы за дело взялся я, то получил бы согласие клиента за пять минут. Я покажу тебе своё мастерство.
И вот был заключён договор аренды земли, где было написано имя нового владельца – Клаудии Ходжинса. Когда со всеми документами было покончено, Ходжинс похлопал Джона по плечу, в то время как тот уныло опустил голову, словно гадая, не сделал ли он на самом деле чего плохого. После этого Ходжинс одолжил телефон и позвонил в свою компанию.
Гилберт и Ходжинс были не единственными втянутыми в эту авантюру людьми. После очередного гудка трубку сняла Люкс.
- Малышка Люкс, все следуют моим инструкциям?
- Сейчас все находятся на дежурстве. Если вы дадите указание, я могу позвонить и заставить их начать действовать прямо сейчас. Хотя в основном там почтальоны….
- Не стоит, ты уже собрала только самых сильных мужчин, так что ничего страшного. Быстрая секретарша – лучшая секретарша!
- Вы уже привели план в действие?
- Да. В конце концов, бедные земли часто покупают, это проще, чем соблазнить девушку. Сейчас важно вот что… деревня Риторно, велите всем уничтожать пути любыми способами. О жителях можно не беспокоиться, мы с ними поговорили. Нужно сделать так, чтобы конец путей был виден с машинного отделения, чтобы поезд успел затормозить. Также вели работникам надеть красную ткань, чтобы их могли отличить от врагов. И ещё, скажи бросить дымовую шашку в качестве сигнала о начале операции.
- Президент, может, уже поздно, но, хм… Даже если вы делаете это всё ради спасения людей, разве влиятельные люди не будут на вас за это злиться…?
- Ещё как будут. Пускай эта земля теперь и принадлежит мне, люди наверняка расстроятся от того, что почтовая компания нанесёт большой ущерб по области государственного управления.
- Всё, что мы сделаем, так это разрушим железную дорогу и защитим людей, когда они будут выбегать из поезда. Мы не будем вмешиваться в дела военных… по крайней мере если всё не выйдет из-под контроля… скорее всего… да. К тому же, выслушивать крики – это моя работа. У меня есть знакомый в газетном издательстве. Если всё закончится благополучно, я попрошу их написать статью, в которой сложно будет свалить вину на нас. Конечно, все будут в ярости, но корпорации не смогут пойти против общественного мнения, к которому присоединится ещё и армия. Но всё же есть вещи, которые можно использовать против нас, с этим надо что-то делать. Но не беспокойся, я не позволю никому сделать что-то, из-за чего ты можешь оказаться на улице. Ладно, просто скажи всем, что как только поезд остановится, они должны сосредоточиться на спасении заложников и убегать, если почувствуют опасность. На этом всё. Я отправляюсь туда на Ночном ястребе, что любезно припас для меня один друг.
- Увы, тебе нельзя. Мне нужен кто-то, кто будет присматривать за компанией в моё отсутствие. И я рассчитываю на тебя.
- Вайолет была моим первым другом! Может… я ничего и не смогу сделать, но… я всё равно хочу помочь ей, даже если ни на что не способна! – сказала Люкс дрожащим голосом.
- Малютка Люкс, ну кто сказал тебе, что ты ничего не можешь? Именно потому, что можешь, я и оставляю компанию на тебя. Ты сейчас можешь сильно помочь мне. Как только я уеду, в компании накопится много работы, так что ты мне очень поможешь, да и Вайолет тоже. Я обязательно спасу её и вернусь, так что просто подожди.
- Правда. Я всегда доставляю тебе неприятности, но верь в меня.
- Я верю, верю. Так что, пожалуйста, возвращайтесь… как можно скорее… возвращайтесь со всеми.
- Я вернусь. Вернусь к тебе, защищающей место, куда можно вернуться.
Восемь часов вечера – время, когда день обычного человека подходит к концу, и он сидит у себя дома. В одном городке одной страны Каттлея Бодлер спорила с извозчиком. Казалось, освещающие её уличные фонари одним только своим светом показывали всё её беспокойство.
- Все места уже заняты, поэтому я не могу позволить вам сесть. – объяснял ей водитель.
- Как я уже говорила, умоляю вас!
Нос и щёки Каттлеи покраснели. Такое могло произойти только в холодную погоду или при гневе, но у неё покраснели даже глаза, как будто они были налиты кровью и едва сдерживались, чтобы не заплакать.
- Вы ведь знаете, что межконтинентальный поезд угнали?! Я… должна пойти туда! Мой… мой… мой коллега… моя подру… га… там… я узнала об этом, а потом… потом…
Каттлея, приехавшая после работы узнать об обстоятельствах, теперь была в чрезвычайной спешке. Она уже проехала через два города. Затем она связалась с почтовой компанией CH и, наконец, оказалась недалеко от деревни угольных шахт, куда Ходжинс велел ей идти. Последний транспорт, направляющийся в ту деревню, уже собирался отправляться.
- Хватит говорить столь эгоистичные вещи, юная леди! Просто отойдите уже. Мир не вращается вокруг вас. Вы создаёте проблемы другим клиентам, сделавшим всё необходимое.
- Я бы тоже всё сделала, если бы могла! Но Вайолет может умереть! Я… я… должна помочь ей! Эта девушка… очень сильная, но теперь, когда всё так обернулось, я не знаю, справится ли она! Если она умрёт… Поэтому я хочу идти! Пожалуйста, я могла бы просто держаться за крышу, впустите меня!
Увидев слёзы Каттлеи, таксист потерял дар речи.
- Я бы позволил вам, если бы мог…
Он заглянул внутрь. Люди, сидевшие там, бросали на него раздражённые взгляды, веля поторапливаться. Однако был один мужчина, который встал, не глядя на него.
Двери распахнулись и наружу показался темноволосый мужчина, от которого веяло теплом.
- Эй, я выйду, пускай занимает моё место. – он обладал отличительным голосом.
- Я не против. Останусь в этом городе ещё на одну ночь. Можете подготовить на завтра самый ранний экипаж? – сказал мужчина и улыбнулся.
Водитель был чрезвычайно тронут такой добротой. Те, кто работал в сфере услуг, чаще всего встречались с жалобами клиентов, и такого сострадательного человека он увидел впервые за свою карьеру. Это мужчина услышал историю Каттлеи и проникся ей.
- Эй, юная леди! Будьте благодарны этому доброму человеку… ну дела. Господин, я разгружу ваш багаж. Юная леди, давайте сюда свой.
- Человек уступил вам своё место, чтобы вы могли отправиться к своему другу, который вот-вот умрёт. Повезло вам…
- Правда…? С-спасибо, спасибо вам большое!
- Благодарите не меня, а этого мужчину. – сказал водитель, забирая её багаж.
Всё ещё не в силах поверить на свалившуюся на неё удачу, она поклонилась мужчине.
- С-спасибо! Огромное вам спасибо! Я заплачу за эти издержки; правда, спасибо!
В ответ на эту мужчина хихикнул и кончиком пальцев вытер накатившую слезу. В ответ на такое Каттлея просто не могла отреагировать отрицательно.
Глаза этого человека обладали какой-то чарующей силой, а родинка под его карим оком была очаровательной.
- Вы же сказали: «Вайолет»? Вайолет Эвергарден?
- Ага. Я как-то просил её написать письмо. Думаю… - он немного помолчал и многозначительно сказал, - … думаю, у нас глубокие отношения, о которых мы не можем рассказать никому. Мы тоже старые друзья. Я собирался чуть позже навестить её, но похоже, в Лейденшафтлихе дело пахнет жареным, так что пока не буду. Можете передать ей привет?
Мужчина в чёрном плаще начал уходить, растворяясь в ночи.
- К-как вас зовут? Я передам ей…!
Когда Каттлея сказала это, мужчина повернулся и засмеялся. Его бледная кожа делала его походим на приведение на фоне ночной дороги.
- Эдвард Джонс. – мужчина махнул рукой, и Каттлея с широкой улыбкой помахала ему в ответ.
В ту ночь никто так и не понял, что он был беглецом, ранее приговорённым к смертной казни.
Также в восемь часов Гилберт Бугенвиллея уже смотрел на землю из кабины Ночного ястреба. Это было головокружительное зрелище, они летели высоко в небе, чтобы противник не заметил их.
- Вас понял, полковник Бугенвиллея.
На северо-западе виднелся быстро движущийся объект, несущийся по чёрному как смоль ландшафту, виднеющийся сквозь облака. Это был межконтинентальный поезд «Роковая Женщина».
- Говорит блок 1, мы нашли Роковую Женжину. Начинаем спуск.
По сигналу из рации семь Ночных ястребов начали спускаться на землю. При этом они заметили шар, вздымающийся из-за гор.
- Это дымовая бомба, выпущенная из точки водоснабжения, о которой говорил полковник.
- Переходим к плану номер три. Пятому блоку отступить и присоединиться к Специальному ударному отряду, ожидающему прибытия поезда. Скажите им, что цель остановилась из-за лесного пожара или чего-то подобного. Оставшиеся отряды разделятся поровну. Первая половина высадится на землю, мы захватим локомотивы. Вторая половина будет действовать после остановки поезда и окажет нам поддержку с воздуха. Нам также будут помогать гражданские, на них будут красные повязки, так что по ним не стрелять. Слушайте все, результат этой операции может определить будущее этого подразделения. Я знаю, что вы, ребята, не пропадёте, куда бы ни пошли, но я хочу, чтобы вы оставались там, где я смогу за вами наблюдать.
Пилот первого истребителя усмехнулся, так как Гилберт сказал нечто необычное.
- Надеюсь на наш успех. Так, первая половина, готовиться к спуску.
В операции участвовало в общей сложности шесть истребителей, за исключением пятого, и 12 человек, отряда Гилберта, специальных наступательных сил Лейденшафлтиха. План заключался в следующем: шесть человек с задних сидений должны были приземлиться на поезд и начать операцию. Они должны были взять под свой контроль каждый из трёх локомотивов, по два человека на вагон. Далее они должны были разделиться на тех, кто войдёт внутрь, и тех, кто останется снаружи. Оставшиеся шесть человек приземлятся рядом с местом следующей остановки поезда. Этот план должен был позволить прикрыть шестерых человек, вошедших в поезд, и защитить выбегающих заложников.
Гилберт руководил Специальными наступательными силами. Они состояли только из избранных людей, а поведение внутри команды отличалось от обычного армейского, при котором все следовали чёткому руководству. В данном же отряде все участники работали скоординированно, так что даже в случае отсутствия одного человека, кто-то другой смог бы взять его обязанности на себя.
Вместе с членами первой группы Гилберт прыгнул с мчащегося вперёд Ночного ястреба на крышу движущегося поезда. Так как полёт на такой высоте не мог длиться долго, Гилберт выждал момент и прыгнул, ухватившись за корпус поезда.
Очевидно, что угонщики заметили звуки турбин самолёта над головой, и из первого локомотива вышел человек. Гилберт ударил его по лицу левой рукой, вместо которой был протез, а когда тот отшатнулся, он схватил его за шею и вытащил из окна. В этот момент из второго локомотива вышел один из угонщиков и выстрелил в Гилберта из пистолета, но промахнулся и попал в своего же напарника, наполовину высунутого из поезда.
Один из подчинённых Гилберта, который спрыгнул вслед за ним, проник внутрь поезда и пнул угонщика из второго локомотива, который нацелился на Гилберта. Гилберт выбросил истекающего кровью человека из поезда и тоже пробрался внутрь.
- Пожалуйста, на помощь! Не убивайте меня! Если я умру, то умрут и все пассажиры этого поезда! – это кричал, умоляя сохранить ему жизнь, жалкий Самюэль ЛаБаф.
Его помощники почти все были мертвы, а оставшийся бледнел, пытаясь не наступить на труп. Следов других угонщиков не было.
- Пожалуйста, успокойтесь. Я полковник армии Лейденшафтоиха, Гилберт Бугенвиллея. Сейчас мы начинаем операцию по спасению пассажиров этого поезда.
- В-вы союзник? Из военных? – Самюэль долго держал себя в руках, но теперь у него потекли слёзы, а на его лице читалось явное облегчение.
Гилберт нежно похлопал его по плечу.
- Вы храбро держались. Если бы вы сорвались, это было бы наихудшим раскладом. Вы достойны медали.
Искренность лица Гилберта и окружающей его ауры производили успокаивающий эффект, совсем не такой, как у Ходжинса. Любой бы был переполнен эмоции, услышав такие вещи от красивого солдата, протянувшего ему руку помощи в трудную минуту. Тронутый Самюэль задрожал.
- Мистер Самюэль. Я вижу в вас героя Лейденшафтлиха и хочу попросить вас кое о чём. Где следующая станция водоснабжения?
- Там ожидает ещё один наш отряд. Будет подан сигнал, так что, пожалуйста, сделайте аварийную остановку, прежде чем зайти на территорию станции.
- Вы поймёте его, как только увидите. После остановки, пожалуйста, эвакуируйте всех пассажиров и бегите в сторону деревни.
Самюэль и его помощник смотрели друг на друга.
- Но некоторые пассажиры… и мои… коллеги… - Самюэль посмотрел на тела своих бывших коллег.
- Даже если их больше нет в живых, я хочу передать тела их семьям. – в унисон сказали они.
- Всё будет хорошо. С нами также будет ещё один отряд. Как только всё закончится, вас всех доставят обратно в Лейденшафтлих, но я хочу, чтобы все, кто может идти, самостоятельно покинули поезд. За эвакуацией следят люди с красными повязками на руках. Пожалуйста, следуйте за ними.
Почувствовав облегчение, Самюэль тяжело вздохнул. Однако откуда-то, словно разгоняя это чувство, донеслись выстрелы.
«Неужели… кто-то сейчас в разгаре битвы?»
Гилберт приказал своим подчинённым воспользоваться моментом и устроить неразбериху, выпустив внутри поезда дымовые шашки. Если битва будет проходить в третьем локомотиве, это станет большой проблемой. В данный момент на борту поезда находились шесть элитных солдат, каждый из которых по силе был равен десяти обычным солдатам.
- Учитывая звук, я думаю… битва происходит где-то снаружи.
Услышав это от Самюэля, Гилберт попытался высунуть голову в окно. Его лицо встретилось с ветвями деревьев.
- Недавно я услышал какие-то крики. У меня… с детства был хороший слух, так что я могу услышать споры людей даже на большом расстоянии.
- Вам следует гордиться собой. Если то, что вы говорите, правда, мы должны помочь этим людям. Простите, я иду наверх. И да, не забудьте свою миссию.
Услышав слова Гилберта, Самюэль кивнул, показав улыбку, сочетающую в себе как восторг, так и нервозность.
Несмотря на сопротивление воздуха, Гилберт снова забрался на крышу поезда. Земля, по которой проходила железная дорога, вероятно, в прошлом была цветочной поляной. И хотя их и вытоптали, лепестки, ещё сохранившие в себе жизнь, развивались множеством цветов, закрывая обзор поезду. Во тьме ночи виднелись белый, синий, жёлтый, красный, оранжевый и многие другие цвета. В конечном итоге они превратятся в пыль, но сейчас они радовали глаз. Но помимо богатых оттенков, Гилберт также нашёл и того, кого искал.
- Полковник, это что, подкрепление?!
Шестой отряд спустился вслед за остальными и только что приземлился, как по команде.
Но Гилберт остановил его рукой:
- Идрис, похоже, с угонщиками борется гражданское лицо… Надо было заметить это раньше.
- Мы вряд ли бы что-нибудь заметили на такой скорости. Я тоже ничего не увидел. Тогда, что нам…
- Я пойду. Я назначу тебя следующим командиром. Если я не вернусь, возьми отряд на себя.
- У меня достаточно таланта, чтобы получить повышение и превзойти вас. Пожалуйста, вернитесь и продолжайте стоять передо мной. Если мне не на кого будет равняться…
Вместо ответа Гилберт ударил его кулаком по плечу.
Группа людей в синих пальто заслонила собой фигуру нужного ему человека. Кроме того, чтобы добраться до них, потребуется какое-то время.
Гилберт, не задумываясь, побежал.
Всё так же около восьми часов. Из ружей членов рыцарского ордена вылетали пули. Хоть они и поцарапали Вайолет, она увернулась от прямых попаданий и бросилась вперёд.
Драться в одиночку против такого количества людей, да ещё и на крыше движущегося поезда – настоящее испытание. Этим воспользовался враг, и кто-то из членов рыцарского ордена напал первым, словно гоняя Вайолет. От ударов сабли он защищался штыком на ружье, но Вайолет смогла избежать нескольких выстрелов, взяла большое расстояние и вновь начала ловко бежать.
- За наших товарищей, убитых тобой!
Вайолет швырнула ему в лицо ножны и нанесла удар в прыжке, вместо того, чтобы атаковать саблей. Мужчина, потерявший равновесие, казалось, вот-вот упадёт, но он сумел удержаться. Он усмехнулся и нажал на спусковой крючок.
Вылетела пуля. Широко раскрыв глаза, Вайолет быстро повернула шею и избежала прямого попадания. Ленточки улетели, волосы распустились и хлынула кровь. Её ухо было задето. Из него сочилась кровь, но она не издала ни звука.
Вайолет пнула мужчину в грудь кончиком сапога. Падая, он кричал. Однако следующей упала сама Вайолет. Она выдержала многократные удары по спине, но всё же потеряла равновесие, а сабля сама выпала из её рук.
Рыцарь, толкнувший Вайолет в спину, увидел её, ухватившуюся за оконную раму. Она открыла окно и вошла внутрь второго пассажирского вагона.
- Эта девушка, она забралась внутрь…
Оставшиеся рыцари поняли, что огни в этом вагоне внезапно погасли. Пассажиры кричали.
Двое мужчин замолчали по приказу лидера.
Они больше не слышали криков из вагона. Они вообще ничего не слышали.
Лидер задумался. Что же теперь предпримет ведьма из Лейденшафтлиха?
- Кто-то из нанятой нами вооружённой организации.
- В вагоне с панорамным видом и в первом вагоне-ресторане были наши люди. Они тоже преследовали эту девушку… и потерпели поражение. Хотя их якобы заменяют.
Когда в вагоне с панорамным видом и в первом вагоне-ресторане погас свет, оттуда раздались крики. А потом они затихли.
Рыцарский лидер почувствовал мурашки, идущие под его лазоревым плащом.
Роковая Женщина состояла из тринадцати вагонов: трёх локомотивов, двух одноместных спальных вагонов, двух простых спальных вагона, вагона с панорамным видом, двух вагонов-ресторанов и грузового вагона. Вайолет спрыгнула во второй пассажирский, а затем, вероятно, перешла в вагон с панорамным видом и из него в первый вагон-ресторан. Перед этим она уже успела зачистить второй вагон-ресторан. Что же она собирается делать, попав в пустой вагон?
- Лидер, может нам стоит войти внутрь… - начал один из рыцарей, но упал, схватившись за колено. В нём была проделана дыра.
Далее последовали ещё выстрелы.
Пули свистели над их головами.
Невредимый мужчина протянул руку раненому товарищу. Ладонь, которую он схватил, была ранена.
- Отступаем! Быстро идите внутрь и зовите подкрепление!
- Берите пушки с большим калибром!
Подчинённые поползли внутрь, давя на свежие раны.
Пули летели, несомненно, из крайнего вагона. Стрельба велась очередями, но снова прекратилась. Глаза рыцарей уловили что-то, появляющееся из темноты.
- Значит, они убежали? Ладно, займусь ими позже. Ну, давай ещё раз. – «оно» вежливо окликнуло его и подождало, пока он встанет.
На этом поле она была дирижёром. Она играла мелодии, задавала темп боя, демонстрируя свои ошеломляющие боевые искусства, и полностью контролировала пространство. Неважно, насколько мокрыми от крови были её волосы, насколько изорвана её одежда или сколько травм она получила…
… она продолжала бороться. Рыцарский лидер теперь понял, почему её прозвали Воительницей Лейденшафтлиха.
Скорее всего, у Вайолет кончились патроны. Она отбросила винтовку, взятую у врага внизу, и достала кинжал. Оружием её противника был штык. Разные габариты, ничего не скажешь.
Эти двое столкнулись друг с другом, даже ничего не сказав. Она наносила ему последовательные удары острием ножа, но кинжал всё же уступил весу штыка и сломался. Вайолет выбросила его, даже не смотря куда. Брошенное оружие поцарапало лицо рыцарского лидера, но тот, в свою очередь, взмахнул штыком и ударил по Вайолет. Она пошатнулась, и последовали новые удары. Вайолет уклонилась от очередного удара острия, но её грудь была задета. Она, покачиваясь, повернулась всем телом и отошла на некоторое расстояние. Атаки лидера действительно отличались ловкостью, он и впрямь превосходил других.
Вайолет искала оружие под рукой. Она сунула руку в юбку и вытащила из ножен, закреплённых на бедре, баллистический нож*.
Иглы, спрятанные в её волосах, исчезли вместе с былой причёской. Этот баллистический нож был её последним оружием.
- Это всё только для самообороны. – с прерывистым звериным дыханием Вайолет отступила назад. Она знала, что следующая атака станет решающей. Хотя она была против кого-то, уступающего ей в боевой мощи, любой бы тяжело дышал после стольких приключений. Как бы то ни было, она не была намерена проиграть.
Но так было ровно до того момента, пока она не осознала, что одна очень ценная ей вещь пропала с её воротника. Её дыхание остановилось, а взгляд метался туда-сюда.
- Хоть я тебе и враг, но я восхищаюсь твоей волей к победе. Ты знаешь, что нельзя сдаваться.
В таких обстоятельствах ей было, о чём беспокоиться. Тем не менее, она искала брошь, но не могла найти красивый мерцающий объект на крыше поезда.
- Я не то чтобы хотела победить… Выиграв этот бой, я ничего не получу. – Вайолет говорила невольно быстро. Она не могла позволить понять, что что-то ищет.
- Тогда ради чего ты дерёшься? Что движет тобой?
- Ничего, просто я попала в ситуацию, в которой должна была бороться. Поэтому я сейчас и дерусь. Эта битва жизненно важна. Если я проиграю, это будет значить лишь то, что я умру.
- Хочешь сказать, тобою не движут эмоции?
- Я не знаю. Я… ничего о себе не знаю. Я бывший солдат, но ничего не помню до этой жизни. Возможно, сейчас уже поздно, но мне интересно… не странно ли не помнить подобного? Я не знаю, где родилась, кто мои родители и как меня раньше звали. Но не важно, ничего из этого меня никогда не беспокоило. Это… это… - говоря это, Вайолет нашла брошь. Она была прямо у ног лидера рыцарей.
- Это потому, что я… ждала чего-то, что окончит всё это.
Она подавила чувство, велящее ей бежать сломя голову и схватить брошь.
- А я-то думаю, чего разговор так затянулся… так вот оно что? – он показал ей жест ладонью, велящий остановиться, поднимая брошь. Он впервые её заметил. – Это что-то важное?
Выкинет ли он её, если она кивнёт? Или же вернёт? Вайолет не знала. Она попробовала поставить себя на его место, чтобы понять ход его мысли.
… то этот объект стал бы простой приманкой, независимо от того, какими чувствами он был бы наполнен.
Он подбросил брошь в воздух. Вайолет незамедлительно кинулась её поймать. На неё обрушился град ударов от лидера рыцарей. Она прицелилась ему в ноги и метнула баллистический нож, но он, вероятно, ожидал этого, потому как легко уклонился. Тем временем Вайолет схватила брошь. Драгоценный камень, плывущий в ночном небе, был того же цвета, что глаза Майора, которые она считала самой прекрасной вещью в мире.
Она отразила атаку левой рукой, не держащей брошь. Потеряв равновесие, она упала, и на её руку обрушились удары ногой. Один, два, три. И вот, наконец, левая рука Вайолет раскололась на многие кусочки. Они были разбиты и разбросаны так, что казались рассыпающимися лепестками.
Тук, тук, тук. Вайолет почувствовало, как её сердцебиение неприятными стуками отзывалось в её ушах.
Почему-то время замедлилось. Рыцарский лидер достал саблю, повысил голос и сказал в её адрес какое-то оскорбление. Она ударилась спиной о крышу поезда, а когда он наступил ей на живот своим военным ботинком, она не могла двигаться. Через несколько секунд сабля пронзит её. Но всё это происходило как будто в замедленной съёмке.
Вместо того, чтобы попытаться выбраться, Вайолет уставилась на изумрудную брошь, которую не отпускала до самого конца. Она крепко держала её в правой руке. Ей хотелось вглядываться в эту зелень в последние минуты своей жизни.
Она сияла, как тот самый человек.
И это делало её чрезвычайно «счастливой».
«Майор, вы помните… как обняли меня при первой встрече? Вы долго меня боялись. Звери очень отчётливо чувствуют такой испуг. Но, несмотря на это, вы держали меня рядом. Скорее всего… меня… выбросили потому, что я могла бы оказаться в руках любого. Тем не менее, я хотела быть полезным, потому что вы нуждались во мне. Дни, в которые я не могла вас видеть, были полны недостатков, равно как и опыта, который, казалось, уступил место большему. Мне всегда было интересно, почему вы решили исчезнуть. Если бы мне удалось с вами встретиться, я бы хотела ответить на ваш вопрос: «почему ты не можешь понять мои чувства» и ответить на слова «я люблю тебя». Майор, остаюсь ли я… ваша Вайолет… всё ещё любимой вами?
Вместо звука разрываемой плоти послышались выстрелы, рассекающие ветер. Штык исчез из поля зрения Вайолет, как и лидер рыцарей, которого толкнули в противоположном направлении.
Рыцарский лидер крикнул, спрашивая, кто это, но ответа он не получил. Незваный гость молча обнажил свою саблю и прикрыл Вайолет. Затем он начал атаковать. Этот способ обращения с клинком и эта спина, за которой она всегда шла, заставили Вайолет затаить дыхание.
Это был именно тот голос, который Вайолет воспроизводился в своей голове, чтобы не забыть. Её сердце сильно забилось. С большими усилиями она приподнялась.
Мужчина победил рыцарского лидера и повернулся к ней. Перед её глазами был человек, отличавшийся от того, каким она его запомнила. Его внешний вид сильно изменился. Но одно осталось неизменным: как только синие и зелёные глаза встретились друг с другом, время ненадолго остановилось. Эти глаза словно хотели сказать: «Время, остановись. Ты прекрасен*».
Они были рождены, чтобы случайно встретиться.
Гилберт бросился к Вайолет, поддерживая её. – Пойдём, Вайолет. – Он опустился на колени и, подняв её и отведя в сторону, снял свой пояс и обернул им свою руку. Затем он обернул его вокруг Вайолет. – Я… объясню тебе всё позже. Есть много вещей, за которые я хочу извиниться. Но пока что прости за то, что я собираюсь сделать… Не отпускай.
Вайолет вспомнила, что крепко держала изумрудную брошь. Она медленно раскрыла руку и показала её Гилберту. Затем она прямо посмотрела на него. Её губы дрожали, она не могла произнести ни слова. Она просто хотела сказать ему, что сохранила брошь.
Увидев изумрудную брошь, Гилберт прикрыл глаза, которые были готовы пустить слёзы. – Ты… всё ещё хранишь её? – Он взял брошь и попытался надеть её на неё, как будто собирался сшить её блузку. Это было точно так же, как в прошлом.
- …йор. – Она попыталась ему что-нибудь сказать, что угодно. – Майор!
Однако рыцарский лидер, поддерживаемый одним из своих подчинённых, пытался встать. Он направил на них крупнокалиберное ружьё.
- Собака из Лейденшафтлиха…! – его шея кровоточила от удара клинка Гилберта, из неё сочились пузырьки крови. – Я сотру тебя с лица земли! Вас обоих! Вы не нужны этому миру! Так исчезните из него! Исчезните! Исчезните! Исчезните!
Ни одна из сторон не могла продолжать битву без сторонней помощи, но было уже слишком поздно решать всё словами. Никто не мог отступить.
- Майор, пожалуйста, оставьте меня. – без колебаний сказала Вайолет. Если отпустить её и позволить ей упасть, это упростит задачу, и он определённо справится. Вайолет верила в это.
- Я сказал тебе не отпускать. – Гилберт покачал головой и усилил хватку. Затем он поднял протез над поездом.
Рыцарский лидер засмеялся. Скорее всего, он решил, что они решили вместе умереть.
- Майор… тогда, пожалуйста, - Вайолет посмотрела на него. Он казался намного красивее броши, которую она всё время защищала, - никуда не уходите.
Дробовик был направлен на них.
- Пожалуйста, оставайтесь со мной… Мне не важно, как вы будете ко мне относиться. Я просто хочу быть с вами. Это всё. Больше мне ничего не нужно… ничего. Майор, я…
Она научилась писать и могла сказать бесчисленное количество слов, но она не могла должным образом разговаривать с человеком, которым действительно дорожила.
На крыше поезда стояла не кукла. Там стояла девушка, желавшая любви только одного мужчины.
- Я никуда не уйду… Ты мне нужна. Я всегда буду с тобой…! – ответил Гилберт Бугенвиллея, переходя на крик, потому что в его поле зрения попало не что иное, как пуля.
В двадцать минут девятого Самюэль ЛаБаф, работавший машинистом в злополучном межконтинентальном поезде, получил приказ от полковника армии Лейденшафтлиха, внезапно нагрянувшего на его голову, и продолжил выполнение своей работы, ожидая сигнала. Что, чёрт возьми, могло быть сигналом? Хотя ему и сказали, что он узнает его, как только увидит, но что, если он вдруг случайно пропустил этот сигнал?
Тем не менее, его беспокойство было неоправданно, ведь впереди его ждало событие, которое должно было вывести ситуацию в тупик.
Произошёл взрыв, огонь продирал темноту ночи. В деревне Риторно произошла катастрофа.
- Что это? Стоп, стоп! Экстренная остановка!
В семь часов пятьдесят минут красивый молодой человек с песочно-светлыми волосами и небесно-голубыми глазами сказал: «Я понял» - и повесил трубку. Его наряд выглядел слегка неподходящим для нахождения в заброшенной деревне.
- Бенедикт, что сказал Президент Ходжинс? – спросил экипированный темнокожий мужчина, одетый в полосатую рубашку, поверх которой была надета плечевая кобура.
- Старик уже направляется сюда. Он отдал три приказа. Первый: сделать так, чтобы станцию было видно с поезда. Второй: помочь пассажирам и, следовательно, спасти Вайолет. Третий: подавить вооружённую группу, так как они, скорее всего, окажут сопротивление. Контракт уже утверждён законом, так что эта земля теперь принадлежит нашей компании. Он сказал, что можно, не задумываясь, разрушить здесь всё. За работу, давайте спасём Вайолет!
Тем временем Люкс, находившейся в главном офисе CH, было поручено обеспечить сотрудников оружием. Из-за этого воцарился галдёж, словно на фестивале.
У каждого из них были разный цвет волос и кожи. Это были люди, которых Ходжинс собрал и назвал «чудаками с собственными особенностями». Те, кого вызывали и срочно доставили к месту сбора, были они – почтальоны, доставлявшие посылки по всему континенту. Было трудно даже представить, что вот эти люди собирались участвовать в опасной спасательной операции по приказу начальника. По своему отношению они больше походили на пьяниц в баре.
В отличие от них, среди жителей деревни Риторно была гнетущая атмосфера. Они все находились в ожидании, так как странный персонал почтовой компании с оружием в руках внезапно сообщил им, что станция в их деревне будет разрушена.
Бенедикт подошёл к самой старой женщине среди всех. Она сидела на стуле.
- Бабушка, мы тут немного посуетимся. Я бы хотел, чтобы вы привели сюда людей, если таковые имеются, что могут лечить раненных.
- Вы серьёзно собираетесь заставить меня работать? – осуждающе ответила она.
- Вы же, ребята, уже убедились в словах нашего никчёмного президента и продали землю, верно? Разве у вас не хорошее настроение, что каждый из вас теперь будет работать в нашем офисе? Бабушка, вы тоже наш коллега. Теперь вы сотрудник компании, поэтому, конечно, мы заставим вас работать. Если же вы думаете, что мы вас обманываем, то ошибаетесь. – щёлкнув каблуком он встал перед старостой и резко приблизил к ней своё лицо. – Вы напрасно полагаете, что находитесь под защитой. Если этот старик намеревается что-то сделать, то он может прибегнуть к ужасным методам. Но он этого не сделал, а вместо этого провёл с вами надлежащие переговоры и даже обсудил цену, верно? Старик… Президент грубо обращается с людьми, но дорожит своими работниками. И в данный момент мы суетимся ради спасения одной сотрудницы, которая президенту почти как дочь. Мне она тоже как младшая сестра, и мы очень дорожим ею. Так что не бойтесь и держитесь прямо.
- Верно. Президент всегда вознаграждает упорный труд оплатой и поддержкой. Бизнес здесь запустится лишь в будущем, а пока наша задача – спасти жизни людей. – добавил другой почтальон.
- И вы серьёзно собираетесь это сделать?
- Серьёзно. Если мы сказали, что что-то сделаем, то сделаем. И если у нас не получится, мы попробуем снова. Такова наша компания.
- Вы же не ненавидите свою работу?
- Ого, что это? Вы тоже можете сделать сильное лицо?
- Я женщина, рождённая и выращенная в угольных шахтах. Что за глупый вопрос.
Скоро должен был начаться крупный инцидент, но воздух вокруг них был таким лёгким. Все шли к станции в спокойной атмосфере. По пути они столкнулись с проблемой, как же уничтожить станцию, на что поступило предложение использовать больше не использовавшуюся взрывчатку.
- Бабуля, а вы, я смотрю, уже втягиваетесь? – в знак признательности Бенедикт показал старосте деревни большой палец.
Однако в деревне были люди с травмами, которые не могли работать со взрывчаткой, а потому большинство жителей деревни просто наблюдало издалека, и именно почтальоны установили взрывчатку.
- Я… Когда я родился, шахта уже была закрыта, так что я впервые увижу взрыв!
Веселые детишки были единственными зрителями, подошедшими близко к площадке.
Когда мальчишке сказали отойти, Бенедикт проговорил:
- Я плох в общении со взрослыми, но это потрясающе!
- Плох в общении со взрослыми?
- Ещё до моего рождения в шахте произошёл взрыв, а огонь там до сих пор горит. Говорят, там умерло много людей. Я никогда не видел своих дедушек, они оба погибли там.
- Это место уже завалено. Оно единственное зимой не покрывается снегом, там очень жарко. Но меня это особо не забавляет. Я просто не могу думать о таком, зная, что там внизу, вероятно, лежат мои деды. Лучше не становиться шахтёром, но никто не хочет быть бедным.
Бенедикт положил руку на голову ребёнка, который пытался продолжить говорить, и потрепал его по волосам. Он ещё раз взглянул на старосту деревни, сидевшую на стуле, любезно уступленному ей кем-то.
- Это невежливо с моей стороны, но ваш президент действительно хорошо нам заплатит, правда же…? Я беспокоюсь. Хотя это всё ради спасения жизней… и наша станция лишь одна из многих… но если она будет разрушена, Лейденшафтлих явно не останется в стороне.
- Я же говорил вам не волноваться, не так ли? – Бенедект насмешливо усмехнулся. Вероятно, образ этого человека всплыл в его голове. – Он невероятный. Когда ему что-то нужно сделать, он делает. Человек он хороший, так что расслабьтесь. – успокаивающе сказал он.
- Правда…? Я продала деревню, потому что переживание этой зимы дорого нам обойдётся… А я хочу, чтобы наши дети, покинувшие это место, начали строить свою собственную жизнь. Ваша работа станет последним штрихом в этом плане. В конце концов, я, вероятно, смогу встретиться с вашим президентом, но вы ему тоже скажите.
- Хорошо, я тоже с ним поговорю.
- Рассчитываю на вас. – на её покрытом морщинами лице, среди которых были не только морщины от старения, но и от пережитых невзгод, проступила улыбка.
- Бабуля, - Бенедикт поднял большой палец, - вы ведь шахтёрская женщина, верно? Не бойтесь больших фейерверков. Мне нравятся сильные женщины.
- Детишки не должны говорить так надменно. – сказала она и засмеялась, да так, что на её глазах проступили слёзы.
Спустя некоторое время на циферблате появились цифры.
По сигналу Бенедикта все начали обратный отсчёт: «Пять, четыре, три, два, один!».
Жара, ветер и рёв охватили присутствующих. В небо устремились горячие порывы и ударные волны, женщины вскрикнули. Рельсы улетели, а здание станции охватил огонь. Зрелище было захватывающим. Взрыв раскинулся, как распустившийся вечерний цветок. Давно привыкшие к взрывам пожилые дамы хлопали в ладони, дети плакали, а сотрудники Почтовой Компании CH радостно свистели. Затем каждый взял себе оружие.
- Возможно, уже поздно говорить, но это не похоже на работу простого почтальона.
- Ну, время от времени такое нормально, правда? Учитывая моё прошлое, я бы никогда не отказался от просьбы президента, он вернул меня в порядочный мир.
- Думаешь, мы порядочные? Кстати, мы же получим за это премию?
- Как тут душно. Разве мы не должны потушить этот пожар перед спасением? Привет Бенедикт, Лидер.
- Какие же вы все шумные. Так, слушайте. Убедитесь, что вы не стреляете по армейцам. Никаких случайных выстрелов быть не может, а дружественный огонь – наихудшее, что вы можете учудить. Не увлекайтесь и не делайте ничего радикального. Также наденьте идентификатор. Если кто-нибудь найдёт Вайолет, немедленно сообщите мне. Она выслушает много ласковых за то, что доставила нам такие неприятности. В любом случае, наша главная цель – Вайолет!
Вдалеке уже слышались звуки поезда.
Бенедикт обвязал вокруг руки красную повязку.
- Ну, фейерверк посмотрели, пора и на фестиваль.
С пистолетом наготове он облизнул губы.
В двадцать минут девятого до Вайолет и Гилберта также дошли последствия взрыва. Рассеянный свет и пламя озарили кромешную тьму впереди. Часть крыши взорванной станции попала прямо в спину рыцарскому лидеру и его подчинённому. Спусковой крючок был нажат, но пуля полетела совсем не в том направлении. А поскольку эти двое не могли даже удерживаться на месте, они упали и покатились вниз. Вайолет немедленно попыталась протянуть им руку, но эта рука была повреждена.
Гилберт устоял перед ударной волной и стоя, пока поезд полностью не остановился, также придерживая Вайолет. Он слышал крики пассажиров. Поезд остановился, едва не перевернувшись при столкновении со станцией.
В это же мгновенье послышались выстрелы. Из передней части поезда просачивалась дымовая завеса. Члены Особых Наступательных Сил Лейденшафтлиха начали захват поезда. Кроме того, в сторону поезда прыгнули несколько мотоциклов. Странно, конечно, применять такой глагол как «прыгнули» к мотоциклам, но они в буквальном смысле прыгнули. Они приезжали как одиночками, так и парами, но было у них одно общее.
- Все, кто хочет убежать, бегите сюда!
Все они были сотрудниками Почтовой Компании CH. Воспользовавшись суматохой, они ехали на почтовых мотоциклах и направляли тех, кто пытался бежать в сторону деревни. Среди них был сильный мужчина, который отстреливался от угонщиков, интенсивно стрелявших через окна. Это был коллега Вайолет, Бенедикт. Вскоре подоспела вторая половина отряда Гилберта.
Гилберт выдохнул, увидев их перед собой. Вайолет тоже. Казалось, план по защите пассажиров идёт как по маслу.
Поддавшись душевному спокойствию, они на какое-то время застыли. В конце концов, сцена была пугающе причудливой. Пепел, искры и вспышки огня рассеялись ветром во тьме ночного неба, танцуя под дождём.
Гилберт снял пояс, которым поддерживал Вайолет, затем снял свою куртку и накинул ей на плечи.
Спускаться в таких условиях было опасно. Следующий шаг Гилберта заключался в том, чтобы оценить обстановку и поручить Вайолет спасательной команде почтальонов. Так же ему было нужно вернуться в бой и помочь в подавлении противников.
«Я протяну тебе руку, а ты попытайся встать» - собирался сказать он, но слова застыли в его горле, когда он посмотрел на неё.
Глаза Вайолет блеснули. Казалось, накопившиеся слёзы вот-вот потекут.
- Майор… - она крепко держалась за область груди, на которой находилась брошь.
Гилберт Бугенвиллея стоял прямо перед её глазами. Одного этого факта хватило, чтобы заставить громко биться её сердце.
- Я тоже буду сражаться. Вы пришли, чтобы спасти мирных жителей, верно? – возможно, из-за того, что её учили быть оружием, Вайолет пыталась быть полезной Гилберту даже в такой ситуации.
- Ты не оружие. Ты та, кого я защищаю, и ты не должна драться. Это обязанность лежит на мне, как на Полковнике армии Лейденшафтлиха, Гилберте Бугенвиллее. Такова же работа и моих подчинённых. Вайолет, сейчас я доставлю тебя в безопасное место.
Лицо Вайолет было таким, как будто её хватил удар.
- Полковник… Майор… Полковник… Гил… берт.
- Но я не возражаю, если ты хочешь называть меня «Майором».
- Ма… йо… Гилберт… - Вайолет закрыла лицо правой рукой. По её щекам стекали слёзы.
- Если… я не ваше оружие, почему… вы сказали не отпускать…?
Когда ей сказали, что он её не отпустит, она «обрадовалась». Однако тот факт, что он отрицал её существование, «опечалил» её. Если он снова показался ей, почему не хочет позволить ей снова стать его оружием? Вайолет думала, что она несёт только военную ценность.
Поскольку она вечно колебалась между жизнью человека и оружия, Гилберт снова попытался передать что-то девушке, не знавшей любви.
- Я испортил твою жизнь. И позволил тебе пойти на войну. Я причинил тебе боль. Я так сожалел об этом, что думал о самоубийстве. Но я знал, что ты всегда меня искала. И несмотря на то, что я решил защищать тебя издалека, сегодня я не сдержался и пришёл. Я… не тот, за кого ты меня принимаешь. Я ни величественный господин, ни благородный человек. Я не достоин тебя.
Его любовь к ней не иссякла бы, кем бы она ни была и где бы ни находилась. И даже если бы она была другой.
- Тем не менее, даже сейчас я люблю тебя как человека. Для меня ты не оружие.
- Я больше не твой хозяин. Тем не менее, я хочу, чтобы ты позволила мне остаться с тобой.
Вайолет позволила вырваться наружу чему-то, что, казалось, сильно обжигало её горло. Её слёзы лихорадочно капали на землю. Они служили доказательством её чувств, которые она за всю свою жизнь проявляла столько раз, что можно сосчитать по пальцам одной руки.
Впервые она заплакала, когда была девушкой-солдатом. Она была молодой девушкой-орудием с красивыми, похожими на драгоценные камни, голубыми глазами и золотыми ресницами.
Теперь же она больше не была такой, какой была при первой их встрече. Её внешний вид тоже был совсем другим. Её волосы стали длиннее, а сама она превратилась в изящную молодую девушку, стоявшую теперь перед ним. Фигура взрослой девушки, которую он любил как человека и чью руку он однажды отпустил, теперь стояла перед Гилбертом.
По прошествии нескольких лет она, наконец, достигла той точки, на которой может выражать свои чувства.
- Сначала я не понимала… почему Майор оставил меня здесь, почему оставил меня паре Эвергарден и почему доверил меня президенту Ходжинсу. Я не понимала, почему вы сказали мне стать свободной. Я просто… задаюсь вопросом, почему вы не отказались от меня, несмотря на то, что я была больше не нужна. Я не понимала… ни одного из ваших чувств, Майор. Даже сейчас, несмотря на ваши слова, я ловлю себя на мысли, что мне лучше быть оружием. Я… я та… кто не достойна вас, Майор… Моё существование… похоже на какой-то провальный продукт, созданный по ошибке. Поэтому я не понимала и мысли людей… Но…
Из её голубых глаз текли слёзы. Они скользили по подбородку и переливались на изумрудную брошь.
- Я стала в некоторой степени чувствовать. Эта новая жизнь, которую вы даровали мне, строилась постепенно, но я стала понимать. Печаль и радость… гордость, страх, всё… что кто-то может чувствовать к другому человеку… Однако я не считаю эти чувства своими. Но когда я пишу от имени других, я могу их чувствовать. Майор, я… постепенно… тоже начала понимать… о чём вы говорите.
То, что он сказал. То, о чём он ей говорил.
- Если бы я… сделал для тебя больше, когда ты была моложе, интересно, ты бы так же интересовалась этими вещами.
- Даже если… вы думаете... что для меня вы…
- Ты… так сильно хочешь получать мои приказы?
- Почему… ты смотришь на всё, как на приказы?! Ты… правда думаешь, что я вижу в тебе оружие? Будь это действительно так, я бы не держал тебя маленькую на руках и не следил бы за тем, чтобы с тобой никто не связывался, пока ты росла! Несмотря ни на что, ты не понимаешь… что я… к тебе чувствую. Любой… любой бы… абсолютно точно понял. Причина, по которой я злюсь и страдаю – это ты. Тем не менее, ты не понимаешь и малейшей части из этого.
- У тебя не чувств? Но это ведь не так! Это не значит, что у тебя их нет. В самом деле, если у тебя нет чувств, тогда что это за лицо такое? Ты ведь можешь сделать такое выражение, не так ли? У тебя есть чувства. У тебя… такое же сердце, как и у меня, верно?!
- Любить – это… думать, что ты… больше всего на свете хочешь защитить кого-то.
- Ты важна… и драгоценна. Я не хочу, чтобы тебе когда-нибудь было больно. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Вот почему, Вайолет, ты должна жить дальше и стать свободной. Забудь про армию и живи своей жизнью. Всё будет хорошо, даже если меня не будет рядом. Вайолет, я люблю тебя. Пожалуйста, живи.
- Я пришла… чтобы понять их. – Прежде, чем она поняла, что её голос звучал тихо, её обзор размылся. Из голубых глаз продолжали литься слёзы. Губы, которые раньше говорили, что не понимают чувств, собрали разные слова. – Я немного понимаю… смысл слов… «Я люблю тебя».
Она всё ещё не до конца понимала. Тем не менее, она намеревалась понять смысл этих слов. Мотив, стоящий за её усилиями, заключался в том, что Гилберт Бугенвиллея однажды сказал, что любит её.
В груди Гилберта бурлили эмоции. На его глазу проступила тонкая пелена слёз.
- Вайолет. – Гилберт протянул руку.
Его пальцы остановились на полпути. Внезапно он испугался касаться её – то, чего он не чувствовал ещё мгновенье назад, отчаянно пытаясь защитить её, теперь нахлынуло на него.
Примет ли она его? Она больше не была оружием Гилберта. И она уже не маленький ребёнок. Он не мог так легко прикоснуться к ней.
Вайолет Эвергарден – единственное живое существо и единственная девушка во всём мире, которую он любил – стояла перед ним. Гилберт впервые кого-то полюбил. Раньше он и не знал, какого это любить и быть любимым.
Под звуки боя, которые никто из них не слышал, что-то, наконец, начиналось.
Гилберт был так очарован её плачущей фигурой, что не мог ничего с собой поделать.
- Вайолет, я хочу утереть твои слёзы.
По просьбе Гилберта Вайолет больше не закрывала лицо рукой. Конечно, ей не нравилось, когда её видели плачущей. Она боялась возможности быть ненавидимой мужчиной, стоявшим перед ней, из-за любого действия. Она инстинктивно предположила, что, хотя любовь и была чем-то нежным, она тоже была хрупкой.
- Вайолет, пожалуйста, покажи мне своё лицо. Каким бы оно ни было, мои чувства к тебе не изменятся. – поскольку она не смотрела в его сторону, Гилберт, застенчиво смеясь, сказал, - Видишь, я тоже вот-вот заплачу.
По правде говоря, его слёзы уже текли. Он не мог их сдержать, их было не остановить. Слёзы появлялись и капали, появлялись и капали. Им нельзя было помешать, равно как и его чувствам к ней.
Вайолет дрогнула, когда она назвал, просто назвал, её имя.
- Ничего страшного, если ты… понемногу… придёшь к осознанию смысла этих слов. Я буду ждать сколько угодно времени. Я не требую… от тебя ответа немедленно. Пока ты не скажешь: «Я понимаю» – я… буду ждать… только для тебя. Сегодня я ещё раз сказал, что люблю тебя, но это не значит, что я ждал от тебя ответа.
- Я… больше не буду исчезать. Если однажды ты подумаешь, что «поняла», я хочу, чтобы ты приняла мою любовь, Вайолет. – сказал он рыдающей девушке, пытавшейся сдержать слёзы. – Я люблю тебя. Позволь мне высушить твои слёзы.
Девушка, которую он взял за руку, не была молчаливой, невыразительной и по-настоящему похожей на машину Куклу Памяти. Это был человек, который плакал от легкого счастья и от того, что впервые получила чью-то любовь.
Гилберт обнял Вайолет, которая, дрожа, пролила ещё слёзы, после того, как он медленно вытер её щёки. – Я всегда хотел это сделать. – прошептал он, когда появились новые слёзы.
«Кукла Памяти» - давненько о них не говорили.
Создателем этого термина был исследователь механических кукол профессор Орланд. Его жена, Молли, была писательницей, но она потеряла зрение. Став слепой, Молли была крайне подавлена из-за того, что не могла писать романы. Это было смыслом её жизни. С каждым днём она теряла жизненную силу. Не в силах вынести такое зрелище, профессор Орланд построил первую Куклу Памяти. Это была машинка, предназначенная для обработки голоса человека и записи его слов на бумагу. Другими словами, это был некий «личный секретарь».
Хотя он намеревался сделать только один экземпляр для своей любимой жены, позже он стал широко известен большому количеству людей. В настоящее время Куклу Памяти можно было купить по разумно низкой цене, а также взять напрокат.
А тех, кто работал с этими машинами, во всём мире называли «Куклами Памяти». Эта была профессия, которую уважали многие.
В этой индустрии был один особенно известный челочек. Её голос был сладок и соответствовал её красоте. Это была девушка с золотистыми волосами и голубыми глазами.
Она работала в Почтовой Компании CH, что в грандиозной южной стране Лейденшафтлихе. Это была известная компания, получившую награду от министерства обороны за помощь в деле об угоне межконтинентального поезда. Тогда в газетах писали о молодом президенте Почтовой Компании CH, который приносил на место происшествия товары. Почтальоны спасли пассажиров. Брюнетка впечатляющей красоты плакала, обнимая раненых и закутывая их в одеяла.
Компания опубликовала несколько фотографий тех событий, но они не имели никакого отношения к её популярности. Можно было сказать, что компания была известна, потому что Вайолет была её частью. Марки с цветком, в честь которого она была названа, были самыми продаваемыми среди марок, выпускаемых CH. От одного человека к другому ползи слухи о ней, и они не знали конца.
Вы спросите, чем же она так прославилась? Впечатлений от тех, кто с ней встречался, было много. Кто-то говорил, что у неё приятный голос. Кто-то, что у неё красивый почерк. Некоторые говорили, что их сердца были спасены ею. Иные выделяют её шарм, утверждая, что она их околдовала.
Вы заинтересовались её услугами? Тогда давайте я расскажу, как её нанять. Если вы хотите с ней познакомиться, то всё, что вам нужно сделать, это позвонить. Если вы поищите в телефонной книге почтовую компанию на имя «Ходжинс», то сразу же её найдёте. Скорее всего, вам ответит молоденькая девочка с такой же детской манерой речи. Когда вас спросят, предпочитаете ли вы какую-то конкретную куклу, назовите её имя. Возможно, вы останетесь в списке ожидания, но в будущем к вам обязательно будет направлена Кукла Памяти, которую стоит подождать. Пока покупатель желает, она появится где угодно и когда угодно.
- Я прибуду туда, куда только пожелает клиент. Я – Кукла Памяти, Вайолет Эвергарден.
Она была немного странной девушкой.
Дорогой кто бы ты ни был, давненько не виделись. Как ты?
Как быстро летит время. Надеюсь, в твоей жизни произошли события, сделавшие тебя сильным, а не одиноким.
Задумывался ли ты, что это за девушка по имени Вайолет? Если сравнивать с твоей жизнью, сколько бы в ней не было трудностей и радостей, её жизнь определённо была другой. В конце концов, это чужая жизнь. «Тогда что ты хотел сказать? Какое послание хотел передать через неё?» - спросите вы. Я просто хотела сказать, что болею за вас. Эта книга – всего лишь одна из многих, на которые ты наткнёшься в своей жизни. Тем не менее, я болею за тех, кто говорит: «В любом случае, я буду жить дальше».
Я часто плачу и мне часто больно, но те, кто расстроил меня и кого расстроила я – это люди. Точно так же те, кто исцелил меня, тоже люди, поэтому как бы больно мне ни было, я не могу ненавидеть людей. В конце концов, я начинала писать, думая, что пройду этот путь в одиночку, но удалось мне это только потому, что многие люди поддерживали меня. Даже если я начинаю ненавидеть себя, мне трудно ненавидеть людей.
Я понятия не имею, какое будущее меня ждёт, но я хочу сочувствовать людям, даже если сама буду ранена. Говорят, мы постоянно делаем кому-то больно, и наоборот, кто-то постоянно делает больно нам, а затем мы все становимся сострадательными. Я не хочу повторяться, вместо этого я буду немного мягче по отношению к другим. Я хочу стать хотя бы немного лучше, прежде чем умру. Изо дня в день я всё время думаю: «Разве это не очень важно?». Вот почему я радуюсь. Но бывают случаи, когда мы устаём и хотим закрыть глаза на всё, не так ли? Многое в жизни может приводить в ярость. В такие моменты, пожалуйста, просто отдохни. Я тоже так делаю.
Помнишь, что я говорила раньше? Ага, именно так! Давай поработаем вместе и сделаем всё возможное.
И, наконец, я благодарю бесчисленное количество людей, поддержавших голубоглазую девушку Вайолет. Редактора, который помог мне доставить эту работу миру, различным сотрудникам Kyoto Animation, книжным магазинам, которые продают это произведение, а также тебе, моему читателю. Большое спасибо. Я надеюсь, что ты откроешь для себя немного доброты, когда оглянешься вокруг после закрытия этой книги.
