Идеал 56
Строго 18+! Ни в коем случае не для пропаганды! Все события выдуманы, все совпадения случайны. Перевод подготовлен в ознакомительных целях и выполнен любителем, прошу любить и не жаловаться)
Неделя GM – это наркотик, одобренный государством. Так думал Сон Ён Даль. Потому что именно во время Недели GM высвобождаются подавленные желания. С появлением врага под названием «Бессердечные» выживание стало для всех приоритетом, но только в Неделю GM Бессердечных можно отодвинуть на второй план. Для Ён Даля это тоже было временем, когда его подавленные желания рвались наружу.
Обычно он вёл себя со всеми по-доброму и приобрёл известность потому, что никогда не злился. Некоторые даже удивлялись, как он умудрился стать охотником. Но хрен там плавал. Только благодаря Бессердечным Сон Ён Даль мог хоть как-то поддерживать видимость нормальной жизни: если бы не удовольствие, которое он получал, разрывая головы монстров выстрелами и кромсая ножом их мёртвые тела, он бы уже стал преступником. Ён Далю нравился мир, в котором он мог в полной мере проявлять свою жестокость.
Однако одних Бессердечных становилось недостаточно. Преследуя тех, кто потерял своё «я», Ён Даль в какой-то момент захотел поохотиться и на настоящих людей. Поэтому он ждал этой встречи на необитаемом острове целый год. Узнав о существовании такого места, он несколько месяцев планировал, что будет делать, когда приедет сюда.
Сон Ён Даль распустил среди охотников слух, что на этой встрече ожидается отличный улов, и в итоге на неё собрались одни охотники. Ну, за исключением двоих. И кстати, эти двое оказались неожиданными личностями, что делало встречу ещё более многообещающей. Один был робким обывателем, а другой – конченым психом. Псих раздражал, но зато открыто взял на себя роль злодея, и Ён Даль благодаря этому гораздо легче смог собрать охотников под своим началом.
Конечно, пришлось и приврать, но кто об этом узнает? О директоре FOURKEY ведь действительно ничего не известно. Однако Ён Даль был в курсе одной важной детали: он слышал, что у этого директора «деревенское» имя. И что несколько человек, услышав его, посмеялись, тем самым погубив свои жизни. С тех пор никто не осмеливался произносить имя директора вслух и даже не пытался его узнать. «Деревенское» имя. Этот факт идеально подходил. Благодаря ему маскироваться под легенду охотничьего мира было куда легче.
Совсем недавно появился совершенно новый вид Бессердечных, и из-за этого произошёл инцидент, после которого оказался разгромлен СпецСпец-отдел. Штаб этого отдела, называемый Муравейником, был практически стёрт с лица земли, а большинство его агентов – почти полностью уничтожены.
Ён Даль услышал от своего начальника, что всё уладил директор FOURKEY. Ходят слухи, что государство полностью умалчивает информацию о том инциденте, а все связанные с ним вопросы решаются в строжайшей секретности. И причина, по слухам, как раз в том, что в деле замешан тот человек.
«— В СпецСпец-отделе ведь лучшие агенты правительства. Но если они все провалились, а директор какой-то охотничьей конторы разобрался в одиночку…. люди же перестанут доверять и Спецуправлению, и правительству. Да и характер того человека сыграл свою роль. Слухи, конечно, склонны преувеличивать, но не во всём. То, что директор FOURKEY в какой-то степени справился с тем, с чем не справился СпецСпец-отдел, – точно правда. Он настоящий монстр.»
Начальник был прав. Слухи, проходя через множество людей, раздуваются и множатся. Неизвестно, насколько монстроподобным является директор FOURKEY. При личной встрече он может оказаться не таким уж и великим человеком. Наверное, ему просто повезло.
Ён Даль всегда видел мир именно таким: успешным людям везёт гораздо больше чем остальным. Не всё получается только лишь благодаря усилиям и врождённым способностям. Чтобы стать лучшим, нужен особенный дар под названием «удача». У Ён Даля его не было. Он обладал и врождёнными способностями, и трудолюбием, но из-за отсутствия удачи не мог подняться на более высокую позицию. Если бы ему везло, он бы уже давно стал лучшим в своём деле, легендой.
Ён Даль смог выдавать себя за директора FOURKEY лишь потому, что обладал нужными навыками. В охотничьей компании, где он сейчас работал, он был лучшим. Однако начальник компании предпочитал мелкие заказы, поэтому у Ён Даля не было даже шанса как следует себя проявить.
Как раз когда его недовольство конторой практически достигло пика, о нём услышали в L&Y. Ён Даль давно считал, что должен играть в более крупной лиге, поэтому, естественно, собирался к ним перейти. Говорили, что в L&Y недавно случилась чрезвычайная ситуация, в результате чего погибло много сотрудников, а их директор был серьёзно ранен. Поэтому теперь они набирают талантливых сотрудников, и Ён Далю тоже пришло предложение от них.
Что ж, учитывая его навыки, это было вполне естественно. Хоть собеседование и отложили из-за обстоятельств директора, теперь-то путь Ён Даля к званию легенды индустрии казался почти открытым. Директор FOURKEY? Пфф, нужно просто встретиться с этим чертовски везучим типом и одним ударом сбить с него спесь.
Но сейчас важнее заставить дерзкого хмыря Джеймса ползать у ног Ён Даля и умолять. Желание найти и заполучить Хан Чжэ Мёна, конечно, присутствовало, но стремление превратить красивое лицо Джеймса в кровавое месиво ощущалось куда сильнее.
Поскольку все, скорее всего, будут искать Хан Чжэ Мёна, скучающему Джеймсу понадобится кто-то, кто поиграет и с ним. Ночь длинная.
Лился яркий лунный свет, и Ён Далю, привыкшему к ночной охоте, всё давалось довольно легко. Так, шаг за шагом, он почти подошёл к жилищу Хан Чжэ Мёна и Джеймса, но вдруг замер, увидев фигуру впереди.
Человеком, который, услышав шаги Ён Даля, вздрогнул и обернулся, оказался один из здоровяков. Но выражение его лица было странным. Поняв, что это именно Ён Даль, он побледнел и отступил назад, словно увидел призрака.
— Г.... г-господин Сон Ён Даль.
Здоровяк дрожащим голосом назвал его по имени, отступая ещё дальше. Он был напуган. Почему? Боится, что его «съедят»? Изначально у Ён Даля не было таких мыслей, но когда он увидел дрожащего от страха здоровяка, его садистские наклонности ожили. Что ж, тогда нужно оправдать его ожидания и как следует им «полакомиться»…
— Послушайте. Я прекрасно знаю, что вы директор FOURKEY. Поэтому я безропотно принял новые правила, которые вы озвучили. Но это уже перебор, разве нет?
— Что именно? Вам не по душе встреча-выживание? Вы же охотник. А если охотник, то, естественно, должны принять такой закон джунглей.
— И всё же, так помечать добычу.... действительно слишком.
Здоровяк повысил голос, но, видимо, боясь мести, снова отступил назад. Он явно смещался в сторону дороги, чтобы было легче сбежать, но у Ён Даля пропало желание его ловить. Он не понимал, о чём этот здоровяк вообще говорит.
— По дороге сюда я видел уже четверых, с которыми поступили подобным образом. И, обнаружив здесь ещё одного… ха-а- а, это и правда чересчур, вам не кажется? Если вы хотели заполучить Хан Чжэ Мёна в одиночку, то должны были сказать об этом с самого начала.
Здоровяк, хмурясь, указал на жилище Хан Чжэ Мёна. Недалеко от дома, в куче пепла, подобно светлячкам мерцали последние угольки костра. Ён Даль двинулся туда, откуда шёл едкий дым, но остановился, не пройдя и нескольких шагов: один из здоровяков лежал ничком на земле.
Но поза была странной. Его руки и ноги были вывернуты под неестественными для человека углами. Помимо того, что он лежал неподвижно, словно мёртвый, его штаны были спущены до колен, обнажая зад. Взгляд Ён Даля устремился к ягодицам здоровяка.
Между ними что-то торчало. Длинный чёрный округлый стержень показался знакомым. Да это же антенна от рации! Причём рация была такой же, как и та, которую Ён Даль сейчас держал в руке. Сам корпус устройства был полностью вогнан внутрь. И это ещё не всё. Кровь, вытекающая из отверстия между ягодицами, пропитала как бедро лежащего здоровяка, так и землю под ним.
Когда Ён Даль в замешательстве пробормотал это себе под нос, здоровяк, крутившийся рядом, удивлённо спросил:
— Вы сказали, есть ещё люди, с которыми так поступили?
— Да, уже четверо. Один из них был в сознании, но, блять, он даже пальцем пошевелить не может. У него сломаны обе руки, и он не в состоянии вытащить то, что в него воткнули. Совершенно нечеловеческий вид. Это правда не вы сделали? А?
Ён Даль не ответил, только осмотрелся. Не может быть. Разумеется, он понимал, что дело дойдёт до применения силы, и без раненых не обойдётся, но это... на такое же способен только сумасшедший, разве нет?
— Выходит, пострадали ещё четверо? Тогда кто же не пострадал?
— Парня со шрамом на лице я не видел.
Здоровяк что-то прошептал, а потом вдруг затаил дыхание.
— Что такое? Кого ты ещё не видел*?
*Ён Даль переходит здесь на неформальное общение. Видимо, от стресса.
— Х-хан Чжэ Мёна тоже не было...
— Хан Чжэ Мёна, наверное, уже поймали. Кто ещё остался?
Какого хера? Ён Даль был настолько ошарашен, что не мог издать ни звука. Значит, всех охотников повергли?
— Н-ну, конечно, Джеймс и Хан Чжэ Мён такого бы не сделали… Хан Чжэ Мён – слабак, а Джеймс – какой-то мажор из-за границы, не так ли? Тогда это сделал тот, со шрамом?
Не может быть. Ён Даль покачал головой. Он изначально заприметил «Шрама» так как тот выглядел сильным, и Ён Далю казалось, что будет интересно его сломать. Но он не чувствовал, что «Шрам» настолько силён. Тем более он был крупным. Даже при ярком лунном свете крупному человеку было бы нелегко бесшумно передвигаться в темноте и атаковать цели. Если предположить, что «Шрам» привычен к ночной охоте, как и Ён Даль, то всё равно… разве хватило бы у него навыков за короткое время напасть на пятерых и устроить такой хаос? Честно говоря, Ён Даль не был в этом уверен.
— Но Шрам не такой уж умелый охотник.
Здоровяк предположил это, исподтишка следя за реакцией Ён Даля, а затем продолжил:
— Мы немного пообщались, и он сказал, что его компания специализируется на C-классе. Неужели он мог сотворить подобное?
Ён Даль и на этот раз промолчал. Но для здоровяка его молчание прозвучало как самый убедительный ответ.
— Если не вы и не Шрам, то остаётся… только Джеймс.
Ён Даль резко одёрнул его, и в этот момент...
Откуда-то донёсся звук ломающейся ветки. Он был едва уловимым, но похоже, будто кто-то наступил на неё ногой. По лицу здоровяка распространился ужас.
— Хак! Блять, я... я ведь даже не соглашался на эту охоту. Если бы возражал, стало бы хлопотно, поэтому я просто вынужденно присоединился.
Бормоча оправдания, он внезапно развернулся и бросился бежать.
Ён Даль попытался его позвать, но здоровяк уже исчез в темноте. Оставшийся один Ён Даль, сжимая в руке нож, огляделся по сторонам. Другой рукой он открыл медальон и достал из него таблетку. Проклятье, я же берёг её, чтобы съесть перед основным весельем.
Он получил это около двух месяцев назад, когда охотился на одного Бессердечного. Тот был ещё на ранней стадии, поэтому симптомы оказались слабыми. И Бессердечный верил, что эта таблетка, которую он случайно достал в Америке, сможет его излечить. Поэтому дорожил ей как своей жизнью. Ён Даль тогда посмеялся над этим, но таблетку всё же отобрал. Ведь лекарств, излечивающих от бессердечия, в мире полно. Просто все они неэффективны.
Но некоторое время спустя Ён Даль услышал, что семья владельца крупной корпорации построила секретную лабораторию, чтобы заниматься исследованием подобных лекарств. В результате этого дела вице-председатель корпорации и её брат были арестованы, а их имущество изъяли. То, что эти слухи отчасти являются правдой, подтвердил знакомый Ён Даля из СпецСпец-отдела. А поставщиком лекарства была как раз Америка…
На той охоте Ён Даль заполучил всего три таблетки. Становиться Бессердечным было страшно, но любопытство взяло верх. Ради эксперимента он решил съесть половину таблетки. Но приняв лекарство, Ён Даль получил совершенно неожиданный эффект.
Настроение улучшилось. Все шесть чувств обострились до предела, а тело казалось переполненным энергией. В тот момент он чувствовал, что может летать, словно птица. Однако эффект от таблетки продлился всего несколько часов.
С тех пор Ён Даль всегда носил это лекарство с собой. Теперь у него осталась всего одна таблетка, но он без сожаления закинул её в рот. Будь то Шрам или Джеймс, – кто бы ни пришёл, он всех уничтожит…
Ш-ш-ш-ш… [А, это работает? Аллоу? Я Хан Чжэ Мён.]
Внезапно из рации донёсся голос Хан Чжэ Мёна.
[Я сейчас в штабе, так что если хотите меня поймать, приходите сюда. Здесь и рамён есть. Не мучайтесь снаружи в темноте, приходите и съешьте хоть немного рамёна…] Ш-ш-шк-ш… [Что? Этот рамён есть нельзя? Что за ерунда? Думаете, я не знаю, что вы его спрятали, чтобы подло слопать в одиночку? В такой-то ситуации вы планируете съесть всё один?]
Связь прервалась вместе с голосом, ругающим организатора. Ён Даль усмехнулся. До того, как лекарство подействует, ещё оставалось время, но его настроение улучшилось уже с того момента, как он принял препарат. Ён Даль словно впал в гипноз, уверовав, что он сильнее всех. Неторопливо оглядывая тёмные окрестности, он крикнул:
— Слышали? Раз Хан Чжэ Мён зовёт, будет же невежливо, если мы не пойдём? Следуйте за мной. Я разберусь с вами в штабе. Тот, кто там победит, и получит Хан Чжэ Мёна!
Он неторопливо направился в сторону штаба, хотя вокруг уже некоторое время никого не было. А тот, кто преследовал сбежавшего здоровяка, как раз только что схватил его и допрашивал:
Здоровяк, рассмотрев человека перед собой, недоверчиво расширил глаза. Этот? Неужели он…
Когда ему сломали руку, здоровяк закричал, но тут же подавил стон. Потому что тот, кто его поймал, теперь держал его за палец. Ужас из-за того, что пальцы ему сейчас тоже сломают, накрыл здоровяка с головой.
— О-очень известная в кругах охотников, но о-окутанная тайной к-контора. Они специализируются только на Бессердечных высокого риска, и…. ха-а-а… Сон Ён Даль – директор этого места… Кха-а-акхк!
Палец сбежавшего здоровяка выгнулся, и сломанная кость, пробив кожу, вышла наружу.
— У-х-х-х… п-пожалуйста, по-пощади…
Преследователь коротко ответил и, схватив его за руку, потащил за собой.
— Иди вперёд. Пойдём посмотрим на этого директора FO.UR.KEY.
Из ванной донёсся крик. Я, заливая рамён водой, задумался. Может, вернуть кляп на место?
— Это же неприкосновенный запас!
Так какого ж хрена ты спрятал неприкосновенный запас, чтобы схомячить его в одно лицо? Я закрыл крышку третьей по счёту пачки рамёна и оставил на три минуты. И словно чтобы развеять мою скуку, голос из ванной воззвал к моему нутру:
— У тебя вообще совесть есть?!
Вот и появился ещё один человек, который пытается организовать мне встречу с Бессовестным.
— Это мой самый любимый рамён!
Да, да. Поэтому, наверное, и вкусно. Я открыл крышку и засунул в рот недоваренную лапшу. Я практически насмерть убегался по тёмному острову и чертовски проголодался. Поэтому решил изменить способ поиска Бессовестного. Вместо того чтобы искать его, можно же заставить его прийти ко мне, верно?
В итоге я вернулся в штаб и пока искал рацию, нашёл и рамён. Съев около трёх порций, я наконец почувствовал себя живым.
— Ты человек вообще? Да у тебя реально совести меньше, чем у белки-летяги…
Стало тихо. Я, залпом допив оставшийся бульон, спросил:
— Судно прибывает завтра, верно?
— Чтобы корабль прибыл до окончания встречи, нужно было заранее запросить его утром того же дня, но кто-то сломал рацию, предназначенную для связи с капитаном. Теперь связаться с внешним миром невозможно! У-х.
Что, значит, мы застряли здесь на 3 дня?
— Поэтому я и говорил не съедать весь рамён!
— Нет! Я ненавижу рыбу, мне нужно было есть хотя бы лапшу. У-х-х-х-х-х-ы-ы.
Плач организатора разносился из ванной, создавая эффект эха, как в бане. Я прикинул, не съесть и последнюю пачку, но, видимо, действительно не стоит...
— Н-не знаю, у-х-х-х-хык... когда я днём пришёл в штаб, она уже была сломана. Хы-ых-ых.
Значит, Сон Ён Баль спланировал это ещё до прибытия на остров... у меня возникли подозрения. Он с самого начала приехал на остров, нацелившись на директора Кука? Все охотники заодно? …Да быть не может. Если бы это было так, то нужно было принести с собой бомбу, чтобы взорвать весь остров, и самоликвидироваться. Потому что тот, кто знает Бессовестного, понимал бы, что это единственный способ его устранить. Мне стало скучно ждать, и я встал. Был ли Сон Ён Баль плохим парнем или нет, он, прежде всего, человек. А видеть, как умирают люди, а не Бессердечные, я не хочу. Хотя, если его избить до полусмерти, то ничего страшного. Поэтому я решил покончить с этой ситуацией сам. До того, как Бессовестный узнает о лжи Сон Ён Баля.
Это был единственный способ для Сон Ён Баля выжить. И я заманил его сюда. Оставалось лишь надеяться, что он появится раньше Бессовестного. Пожалуйста, будь где-нибудь поблизости. Мои молитвы были услышаны? Я довольно долго ждал перед штабом, и вот он явился. Какое ж счастье. Значит, ещё не сдох. Я успокоился, но тут он, ухмыльнувшись, спросил:
— Ваш любовник в Италии, похоже, нехило зажигал.
— То, что он ваш любовник, вы не отрицаете. Вас уже «съели»?
Я собирался выругаться, но, посмотрев на его улыбающееся лицо, замер. Взгляд был странным. Сначала я подумал, что он стал Бессердечным, но это было не то. У Бессердечных не человеческие глаза. В них не чувствуется эмпатии. Сон Ён Даль, наоборот, был… Казалось, у него поехала крыша из-за перегруза эмоциями.
— Эй, Хан Чжэ Мён. Твой любовник, похоже, реально силён? Поэтому тебе теперь всё по барабану? А? Мило.
— Ты под наркотой. С ума сойти.
Я планировал заткнуть его даже если бы он находился в здравом уме, а он ещё и под кайфом. Как и говорил Бессовестный, нужно было обыскать этого парня, как только мы прибыли на остров.
— Наркотики, говоришь. Обидно. Я принял чудо-лекарство.
— Мне плевать, какие там лекарства от подгузников* ты жрёшь, но с этого момента заткнись. Не говори ничего при Джеймсе.
*Разбор юмора от samk:
В оригинале слова «чудо» и «подгузник» имеют похожее звучание. Мён, как обычно, не преминул этим воспользоваться.
Конечно, я не думал, что моя угроза сработает.
— Почему это я, директор FOURKEY, не должен ничего говорить?
— Эй, это слово. Не произноси это слово.
— А, ёптамать. Уж лучше бы ты сказал FOURGAY...
Я поспешно огляделся по сторонам. Нужно было заставить этого парня заткнуться до того, как явится Бессовестный. Я сделал шаг к нему, и он спросил:
— Если ты знаешь о FOURKEY, то, наверное, и слухи обо мне слышал? Не боишься моей злопамятности?
— Злопамятность Сон Ён Баля мне не страшна, так что заткнись пожалуйста.
Скоро тебе придется сменить имя на Сон Ён Баль. Я сделал ещё шаг, готовясь броситься на него.
— Ты говоришь так, будто хорошо знаешь FOURKEY, а?
Я не собирался больше препираться и планировал сразу ударить, но этого просто так пропустить не мог.
— Да, я знаю FOURKEY лучше, чем ты.
— Не знаешь даже имени директора и говоришь, что знаешь о них лучше меня? Ха-ха, ты случайно не мошенник, который выдаёт себя за сотрудника FOURKEY?
— А ты знаешь? Ты знаешь имя директора FOURKEY?
— Знаешь, почему моё имя не известно? Потому что оно деревенское. После того как те, кто смеялся, поплатились жизнью, никто его даже не произносит.
Нет, не то. Кук Кёк Кик – это не по-деревенски. Наоборот, стильно и по-городскому. Тогда...
— Кук Кык Кок? Чёрт, неужели, Кук Кык Кук?!
Так, даже не применяя силу, я заставил Сон Ён Баля замолчать. Но моя голова наполнилась звуками «к», и я забыл о срочной необходимости быстро устранить этого придурка. Если бы Сон Ён Баль знал истинное значение FOURKEY, он бы остановил меня, сказав, что там шесть K, но когда в голове осталась только эта буква, я уже не мог остановиться:
— Эй, ты что несёшь вообще? Что за Кук Как Кок?
Да, верно, имя. Я кивнул, но сразу же пришёл в ужас. Это сказал не я. Из темноты вышел Бессовестный.
— Это труднопроизносимое имя родители давали детям в надежде, что оно станет «самым уникальным во всём мире». Однако десятки тысяч людей мыслили одинаково, и в итоге имя превратилось в самое распространённое. По той же причине имена вроде «Кук Кёккик», «Кук Кыккок» и «Кук Куиккук» тоже стали обыденными*.... Неужели ты не в курсе даже таких общеизвестных фактов?
*Отсылка к главе романа «обычный день Ви Сиу». Совпадает с главой Идеала под номером 33. Кук цитирует дословно.
О, явление суперфаната моего романа. И нет, это не общеизвестный факт. Хотя, конечно, если мой роман станет знаменитым, то может и станет таким...
Из глубины души поднялось чувство удовлетворения, но так как оно смешалось с ужасом, я не мог прочувствовать его должным образом. Я стоял, молча раскрыв рот: во-первых меня поразило, что он появился до того, как я одолел Сон Ён Баля, во-вторых, – что он настолько точно запомнил содержание моего романа. А глядя на человека, который, хромая, ковылял за Бессовестным, я поразился в третий раз.
Это был один из здоровяков. Но его руки выглядели странно: одна была неестественно вывернута, а другая болталась. Здоровяк, чьё лицо было залито слезами, указал подбородком на Сон Ён Баля:
— Во-о..вон тот человек и есть директор FOURKEY.
Мои усилия пошли прахом. Конечно, если усилиями можно назвать непринуждённое времяпровождение за поеданием трёх порции рамёна. В любом случае, моё гуманное желание спасти Сон Ён Баля результатов не принесло. Да и его длинный язык тоже сыграл немаленькую роль:
— Да, я директор FOURKEY. Ты тоже знаешь о них?
Ещё бы. Я, глядя на Бессовестного, отступил назад. Он усмехался. Видимо, находил эту ситуацию довольно забавной… однако в его глазах плескалась жажда убийства.
— FOURKEY? Слышал, конечно. Говорят, директор там очень красив, умён и совершенен во всём. Идеальный человек.
Даже в такой момент он не забыл похвастаться... Сон Ён Баль тоже усмехнулся. Лекарство этого типа, похоже, окончательно подействовало – глаза заблестели ещё большим безумием.
— Есть и ещё. Характер у него дерьмовый, и он невероятно злопамятен. Жизнь тех, кто ему не угодил, превращается в ад, верно?
Сон Ён Баль предсказал собственное будущее. Я снова посмотрел на реакцию Бессовестного.
Он произнёс всего одно слово и, медленно шагая, направился к Сон Ён Балю. Тот, глядя на Бессовестного, расслабленно улыбался.
— Ты хоть знаешь, почему я стал легендой FOURKEY?!
Сон Ён Баль закричал и бросился в атаку. При этом двигался он с какой-то нечеловеческой скоростью. В мгновение ока он оказался около Бессовестного и замахнулся маленьким ножом. Однако нож рассёк лишь воздух. Каким бы быстрым и сильным Ён Баль ни был, я видел в его действиях слишком много слабых мест. Возможно, из-за фантазии, что он – директор FOURKEY, его движения выглядели слишком размашистыми. От такого можно увернуться, просто отступив немного в сторону.
Однако Бессовестный не уворачивался. Более того, он вообще не двинулся с места. Подняв руку, он заблокировал атаку противника, другой рукой точно схватив его за жизненно важный орган. Всего лишь лёгкая усмешка и несколько движений руками.
Я несколько раз видел, как дерётся Бессовестный, и даже сам с ним сталкивался, но каждый раз поражаюсь. Пусть даже обычный гражданский… так или иначе, если взрослый мужчина нападает изо всех сил, его трудно обезвредить с одного раза, применив такую же грубую силу. Поэтому нужна техника. Для этого изучают боевые искусства, используют силу противника. А если противник силён и владеет техникой? Конечно, нужно владеть мастерством более высокого уровня. Поэтому, глядя на Бессовестного, не восхищаться невозможно.
Жизненно важным органом, за который схватил Сон Ён Баля Бессовестный, было горло. А его ноги при этом болтались в воздухе.
Представьте себе. Сможете ли вы в одно мгновение схватить за горло того, кто на вас нападает, перехватив его в воздухе? Здесь не нужна ни техника, ни что-либо ещё. Это просто талант. Разве не именно Бессовестный и есть настоящий Бессердечный? На лице Сон Ён Баля наконец-то появилась растерянность.
И куда делась вся его бравада... Сон Ён Баль, с налившимся кровью лицом, поднял руку. Но всё, что он мог делать, – это беспомощно барахтаться. Он с трудом схватил руку Бессовестного, но сразу же снова издал приглушённый крик: Бессовестный ломал ему пальцы, которыми он держал нож, один за другим.
— Понятия не имею, о какой такой легенде ты говоришь… Это ведь не всё, да? М?
— Что? Не слышу. А, я ж тебя держу.
Бессовестный отпустил его горло. Казалось, Сон Ён Баль сейчас рухнет, но внезапно он рванулся вверх и попытался ударить противника ногой. Однако и на этот раз Бессовестный не получил серьёзных повреждений, одной рукой легко заблокировав удар. А вот Сон Ён Баль, наоборот, закричал и шмякнулся на землю. Его рука со сломанными пальцами всё ещё находилась в хватке Бессовестного. Теперь сломанных пальцев стало четыре, и все они были вывернуты в разные стороны.
Сон Ён Баль выругался и попытался снова встать, но на этот раз было запястье. Бессовестный схватил и выкрутил его руку.
— Ага, теперь слышно нормально. Так что ты там за легенда?
За запястьем последовал локоть.
Сон Ён Баль заорал, а его рука ниже локтя безвольно повисла. Бессовестный наконец-то отпустил его, и он, пошатываясь, встал. Видимо, эффект от лекарства оказался очень мощным, так как глаза Сон Баля снова засверкали жаждой убийства, и он собрался с духом.
— Ты, сучара… кто ты, чёрт возьми, такой?
— Вроде того. И сейчас я начну охоту на тебя. Беги, пока я считаю до десяти.
Когда Бессовестный начал считать, глаза Сон Ён Баля сузились.
— Ты серьёзно думаешь, что я побегу? Я кажусь тебе смешным из-за того, что попался отморозку вроде тебя и оказался в таком виде?
Сон Ён Баль, стиснув зубы и уставившись на Бессовестного, сделал шаг вперёд. И снова нельзя не похвалить его лекарство. Можно было бы и убежать, а он снова в драку лезет. Тем временем Бессовестный закончил считать. Одновременно Сон Ён Баль снова напал. Но на этот раз атака была неожиданной. Потому что её целью оказался я.
Видимо, он с присущей ему подлостью решил взять заложника. Поэтому и попытался схватить меня. Естественно, мыслей о том, чтобы попасться, у меня не было. Поэтому я уклонился, повернув корпус, и ударил его по лицу левой рукой. У него было слишком много слабых мест. С глухим шлепком голова Сон Ён Баля дёрнулась в сторону, и он удивлённо на меня вытаращился. Я спокойно объяснил:
— Ты... ты.... ты, чёрт возьми, кто такой?
— Рядовой сотрудник Спецуправления.
Он посмотрел на меня с недоумением, а потом внезапно отступил назад. Но был с пугающей лёгкостью схвачен медленно приблизившимся Бессовестным. На этот раз его ухватили за здоровую руку. И снова за шею.
Всё повторилось точь-в-точь, как и несколько минут назад. Бессовестный, удерживая Сон Ён Баля за горло, один за другим переломал ему пальцы, вывернул запястье и сломал руку. Причём кости пальцев были сломаны так, что торчали наружу, проткнув кожу. Затем Бессовестный снова его отпустил.
На этот раз, похоже, даже лекарство не помогало справиться с болью. Каким бы сильным ни было действие той таблетки, до Сон Ён Баля, кажется, дошло: противник одолел его не по счастливой случайности.
До того как прозвучало «три», Сон Ён Баль вскочил и в панике бросился бежать. Его рука болталась прямо как у того здоровяка, которого притащил Бессовестный. Сам же здоровяк сидел на земле позади нас и наблюдал за происходящим с бледным лицом, полным ужаса.
— Хватит. Он, наверное, уже понял свою ошибку…
Мои слова были проигнорированы. Бессовестный, досчитав до десяти, как и обещал, отправился охотиться на Сон Ён Баля.
Я стоял в нерешительности, не понимая, стоит ли его останавливать. Когда те двое исчезли, оставшийся здоровяк спросил меня:
— Кто, мать его, этот парень? Я никогда не слышал о таком охотнике.
— Нет. В стране нет такого потрясающего профессионала, перед кем оказался бы беспомощным сам директор FOURKEY.
— Простите, вы всё ещё верите, что Сон Ён Баль — директор FOURKEY?
— Не директор? Тогда кто же он?
Откуда мне знать. Отвечать я не стал. В этот момент из темноты неподалёку раздался крик. Кричал явно Сон Ён Баль. И на этот раз крик был мучительно долгим. Через некоторое время из темноты появился Бессовестный, таща Сон Ён Баля за волосы. У того, похоже, была сломана нога, - он едва мог на неё опираться, пока его тащили. Всё его лицо было в крови.
Бросив Сон Ён Баля на то же место, Бессовестный снова сказал:
На лице Сон Ён Баля отразился ужас.
Я снова позвал его, но меня опять проигнорировали.
Сидящий на земле Сон Ён Баль, отталкиваясь здоровой ногой, пытался отползти от Бессовестного. С его лица капала кровь, а глаза так опухли, что он не мог их толком открыть, но он всё равно пытался бежать.
— Джеймс не стал бы делать такого передо мной.
Считая, он мельком посмотрел на меня. Я поспешно добавил:
— Джеймс не позволил бы мне увидеть такое зрелище. Джеймс ведь нежный и идеальный мужчина, который думает только обо мне.
Он повернулся ко мне. Я забеспокоился, не собирается ли он назвать последнее число, но прозвучали совсем другие слова:
— Да. Не волнуйтесь. Я сделаю так, чтобы вы этого не видели.
Но его взгляд казался холодным. Что-то было не так. Глядя на приближающегося ко мне Бессовестного, я тут же всё понял. Поспешно отступая назад, я выкрикнул:
— Подождите, вы же не собираетесь меня оглушить, чтобы я не видел?
— Сделаю так, чтобы было совсем не больно.
Ага, блять, зато будет больно когда очнусь?! В Муравейнике у меня так затылок ломило! Но сейчас было не время для жалоб.
— Я бы хотел, чтобы вы его оглушили!
Конечно, лучше уж не меня, а того парня. Я отчаянно замахал руками в сторону Сон Ён Баля. Бессовестный, несмотря на мои судорожные движения, даже не повернул головы. Тогда моя речь ускорилась:
— Оглушите того парня и подойдите ко мне. Нежно спросите, всё ли в порядке, и поцелуйте меня. Бесконечно страстно, притянув меня к себе за талию.
Он остановился. Неужели сработало?
— И ещё «три круга, три круга».
— Не волнуйтесь. Осталось всего два круга, два с половиной.
Вот жеж… В отличие от меня, проглотившего ругательство, он резко развернулся. После этого он метнулся к стонущим Сон Ён Балю и здоровяку.
Вырубив их, он вернулся и схватил меня за руку. Неужели собирается бежать «три круга, три круга»? Я хотел отказаться, но он поцеловал меня, притянув к себе за талию.
К несчастью, поясница при этом была согнута так сильно, что насладиться поцелуем я не смог. Казалось, у меня сейчас случится острый пролапс* всех межпозвоночных дисков. А когда я пришёл в себя, он уже вёл меня в штаб. Мне стало немного страшно. Может, лучше пробежаться по острову? Но передумать я не мог. Его рука была горячей. Войдя в штаб, я остановился и посмотрел ему в лицо. Затем отпустил его руку и вместо этого схватил за запястье. Кончиками пальцев я чувствовал его пульс. Он бился очень быстро.
* Пролапс межпозвонкового диска (или межпозвонковая грыжа) – это выпячивание мягкого ядра диска в позвоночный канал. А резкое сгибание в талии – это одна из самых частых и прямых механических причин, приводящих к пролапсу межпозвонкового диска, особенно в поясничном отделе.
