Идеал 60.
Строго 18+! Ни в коем случае не для пропаганды! Все события выдуманы, все совпадения случайны))) Перевод подготовлен в ознакомительных целях и выполнен любителем, прошу любить и не жаловаться)
Я думал, что когда начну встречаться, мир окрасится в розовые цвета. Однако сейчас я на грани увольнения, человек, который не объявлялся три года, угрожает звонить каждый день, а коллеги по работе так свирепо на меня смотрят, будто я их обобрал…
И всё же это лучше, чем реакция ребят из FOURKEY. Я зашёл туда попрощаться, но оказалось, что кое-кто уже разнёс новость о моих отношениях.
— Сходили в Спецуправление, Птенчик? Не тяжело было семенить туда-сюда своими маленькими ножками?
В центре офиса стоял «джеймсифицированный» Бессовестный. Повторяю, у меня 43-й размер ноги...
Я испуганно покосился на сотрудников FOURKEY: они потеряли дар речи от смеси изумления, ужаса и шока. Психически слабенький Щелчок даже пошатнулся. Качок с трудом усадил его на стул, а Пьяница протянул своё соджу: тот взял бутылку и сделал огромный глоток.
— Что там произошло? Ваши прекрасные глаза наполнены розовыми тревогами.
Качок не выдержал, отнял бутылку соджу и тоже глотнул. Я смотрел на Бессовестного скорее с удивлением, чем с ужасом. Потому что в его голосе не было ни капли слащавости. Он достиг того уровня, когда может произносить подобные вещи с совершенно спокойным лицом и обычным тоном. Теперь это как будто впиталось в его естество, уже без приторных взглядов и улыбочек.
Проблема заключалась в том, что я, слушая всё это больше недели, уже привык и способен спокойно пропускать мимо ушей, будучи в здравом уме. Хоть и немного стыдно, но в глубине души мне это даже нравится.
— Вы знали, что начальник Спецуправления ушёл с поста? Контракт, по которому я работаю здесь в качестве консультанта, аннулируется, и со следующей недели мне приказали вернуться в Управление. Или придётся уволиться.
Я передал то, что сказал сотрудник Службы безопасности, после чего Бессовестный спросил:
— Хотел бы продолжить работать.
Мне ведь тоже нужно оставаться в стабильной компании, чтобы зарабатывать на жизнь...
— Но в Службе безопасности сказали, что в таком случае могут создать проблемы...
— Тогда уволюсь я, и всё будет в порядке.
Услышав это, все подняли головы.
— ......Это же ваша компания, директор Кук.
— Ну тогда просто закроем её, делов-то.
В отличие от растроганного меня, трое внезапных безработных одновременно вскочили с мест. Но поскольку их симптомы афазии* ещё не прошли, вместо них заговорил кто-то другой:
*Афазия – нарушение уже сформировавшейся речи из-за поражения центра речи в коре головного мозга. В результате человек теряет возможность говорить и/или воспринимать разговор на слух.
Это был директор На. Точно, он ведь тоже в офисе… Увидев, как он, нахмурившись, выходит из кабинета, я почувствовал стыд, которого раньше не ощущал. Вот почему красивые лица нужны повсюду в обществе: они заставляют осознать забытую реальность.
Лицо Бессовестного, наоборот, сохраняло бесстрастное выражение. Директор На продолжал хмуриться, пока наши с ним взгляды не пересеклись. На мгновение мне показалось, что в его глазах мелькнуло сожаление, но он тут же отвернулся.
— Ты не можешь делать всё, что тебе вздумается. Не болтай ерунды перед подчинёнными.
— Нет. Я могу делать всё, что вздумается. И болтать что угодно перед кем угодно. Особенно перед тобой. Я могу делать перед тобой всё, кроме одной вещи.
Мне стало любопытно, что это за «одна вещь», но атмосфера явно не располагала к расспросам.
Конечно, среди нас был человек, не умеющий читать атмосферу. Мы все злобно уставились на бестактного Пьяницу, задавшего вопрос. В этой ситуации вообще не уместно о таком спрашивать!
— Заниматься сексом с господином Хан Чжэ Мёном.
Ответ тоже оказался неуместным. И совсем паршивым. Бессовестный, видимо, беспокоился, что директор На не понял: он по очереди указал пальцем на меня и на себя, любезно поясняя:
— Мне плевать, если ты будешь смотреть, как трахаюсь я, но я не хочу, чтобы ты смотрел на секс господина Хан Чжэ Мёна.
— Я и не собираюсь смотреть, мудила.
Директор На выругался. Когда подтвердилось, что директор Кук – человек, который заставит сквернословить даже Будду, по лицам сотрудников разлилось облегчение. Они закивали, мол, «вот это наш директор Кук, которого мы знаем». Однако рано им выходить из ступора, ведь эффект «птенчика» ещё не полностью раскрыт…
Я, как человек, который тоже очень хотел сквернословить, не мог не вмешаться:
— Директор Кук, пожалуйста, заткнитесь.
Бессовестный обернулся ко мне:
— Да, и прекратите говорить о закрытии компании.
Бессовестный спокойно ответил и слегка кивнул.
У наблюдавших за этим сотрудников FOURKEY случился рецидив афазии. На этот раз и директор На уставился на Бессовестного так, словно не мог поверить в произошедшее.
— Это должна была увидеть тётя…
— Если бы мама это увидела, она бы похвалила меня, сказав, что я молодец.
Директор На признал это и улыбнулся мне. Хотя выглядел он как-то потерянно, всё ещё не отойдя от шока.
— Господин Хан Чжэ Мён, не волнуйтесь насчёт работы в Спецуправлении. Директор Кук там не котируется, но если поговорю я, вы сможете без проблем продолжать работать консультантом у нас в офисе. Я выстраивал человеческие отношения на доверии и вере как раз на такой случай. В отличие от некоторых.
Камень был явно в огород Бессовестного, но тот лишь фыркнул:
— Копи дальше *, посмотрим, принесёт ли это деньги.
*Игра слов от samk: глагол 쌓다, который использует директор На, является омонимом и обозначает как «строить, выстраивать, налаживать», так и «копить, складировать». Директор Кук в своём репертуаре и не упускает возможности ответить, употребив именно второе значение этого слова.
— Уж точно смогу накопить больше, чем ты, который всё теряет на инвестициях.
— С этого момента я начну возвращать своё. Поспорим, кто накопит больше?
— Сначала подумай, как спасти инвестиционную компанию. И не угробь всё своей жадностью.
— Хочешь сказать, это ты так советуешь?
Всё закончилось тем, что Бессовестный принял совет… почему возникло ощущение, что я зря потратил время? Это, конечно, лучше кровавой разборки, но диалог был просто бессмысленным. Хотя сотрудники FOURKEY, видимо, привыкли к подобному, потому что их взгляды уже были устремлены в другое место. На меня.
Как раз в этот момент, очень невовремя, директор На сказал, что нужно обсудить рабочие вопросы, и увёл Бессовестного в кабинет. Остались только трио зависимых, я и повисшая между нами тишина. Я первым её нарушил:
— Э-эмм.. у меня ещё дела, так что я пойду...
— Ну уж нет. Немедленно садитесь.
Так я оказался на гостевом диване. Трио, окружив меня, сначала зашептались между собой. Конечно, так, что всё было слышно:
— А я вам говорил. Говорил же, что директор Кук заинтересован?
— Заместитель Пэ, разве сейчас это важно?
— Верно. Неважно, с кем встречается директор Кук.
А что тогда важно? Я чуть было не влез в разговор, но, к счастью, шанс пришёл ко мне сам:
— Скажите-ка. Директор Кук и правда в вашем вкусе?
Не то чтобы я не понял вопроса. Учитывая характер Бессовестного, кто угодно мог о таком спросить. Да и слышу я это не в первый раз...
— Как вас вообще угораздило обзавестись таким ужасным вкусом?
Вопрос Щелчка звучал так, будто он и правда за меня волновался. А я недоумевал. Разве он раньше не восхвалял внешность Бессовестного?
— Ну, для начала, у него идеальная внешность.
— Внешность-то идеальная, да. Мы не об этом спрашиваем.
Качок кивнул. А о чём тогда? Тут внезапно влез Пьяница:
— Воу, ну хватит уже, заместитель Пэ.
Качок, отчитав его, серьёзно на меня посмотрел:
— Под вкусом мы имеем в виду ту странную манеру речи директора Кука. «Птенчик», чёрт его дери, или «семенить» – вот это всё. Это реально в вашем вкусе?
— Я тоже вначале не мог привыкнуть, но сейчас адаптировался, так что вполне, ну...
Последние слова о том, что мне это очень нравится, я тактично проглотил. В меня впились три полных жалости взгляда.
— Промыли мозги... совсем уже зомбирован.
Пьяница покачал головой, а остальные двое тяжело вздохнули.
— Это всё из-за того грёбаного романа.
— Не думал, что книга может так испортить жизнь двум людям.
Понимая, о каком романе речь, я слегка вспылил:
— Если вы имеете в виду «Любовь, невинность, страсть, имя ему – пылающая белая роза», то хочу сказать, что вы ошибаетесь.
— О? Вы до сих пор помните название?
— … Потому что оно впечатляющее.
— Но хочу заметить, что, защищая «Сасунчжон», который даже не читали, вы совершаете ошибку.
Услышав, как они сокращают название до «Сасунчжон*», я разозлился ещё сильнее.
*Отсылка к далёкому 2 тому и его 29 главе, где впервые появляется это сокращение. Напомню: оно записано по первым буквам полного названия романа. Иными словами, ЛНСП если адаптировать на русский.
— Верно. Не прочитав, нельзя понять, насколько приторный «Сасунчжон», до ужаса слащавый.
Читал же... Я ведь его и написал.
— Особенно последняя глава, она прям квинтэссенция приторности. Вау, я реально только сейчас понял, что значит «пылающая белая роза» в названии!
Даже в порыве гнева я навострил уши на слова Щелчка.
— Это и для меня стало шоком. Я-то был уверен, что автор с потолка название взял.
Взбесившись, я влез в разговор, но поймав на себе взгляды всех присутствующих, неловко добавил:
— Ну, я просто подумал, что раз это название, то вряд ли оно взято с потолка...
— Ладно, проехали. Неважно, пылает эта роза или в воде плавает. Важно то, что главный герой начал встречаться..., и это настолько слащавая дичь, что даже мы, привыкшие к роману, морщимся. А теперь фразочки директора Кука, который герой той инфантильной романтики, в реальности слово в слово повторяет наш директор Кук... Как нам не быть в ахере?
Чего уж там, я ведь и сам удивился, когда в Бессовестного вселился Джеймс...
— «Сасунчжон» должен быть запрещён на государственном уровне.
Что?! Запретить книгу только из-за того, что она немного слащавая?
— Чтение этого романа – уже само по себе мучение, а теперь мы должны слушать его вживую... Это же как если бы директор Кук зачитывал «Сасунчжон» вслух?
Качок был вне себя от ярости. Я, честно говоря, тоже. Бессовестный вполне может процитировать пару крылатых фраз из «Сасунчжон». Неужели так сложно это принять?
— Честно говоря, думаю, единственный, кто был бы способен принять такие перемены в директоре Куке – это автор «Сасунчжона».
Я вздрогнул. Из-за этих слов Пьяницы я так перепугался, что у меня действительно дёрнулись плечи. И Щелчок своим острым взглядом уловил моё движение.
— Заместитель Пэ, не говорите таких ужасных вещей. Вы напугали господина Хан Чжэ Мёна. Смотрите, он побледнел так, будто его поймали на авторстве этой книги.
Теперь моё лицо стало мертвенно-бледным...
— Вот именно, заместитель Пэ. «Сасунчжон» невозможно написать в здравом уме. Такая убийственная приторность могла родиться только в голове человека, который всю жизнь себя подавлял, а потом в один миг решил отбросить своё прошлое.
Мне захотелось немедленно вручить Качку докторскую степень по психологии. Откуда он узнал? Кажется, у меня начался нервный тик…
— Поэтому, естественно, обычный господин Хан Чжэ Мён...
Он осёкся и пристально уставился на меня.
— Да нет, просто подумал, что вы, господин Хан Чжэ Мён, тоже не совсем обычный. Но не может же быть, что вы и правда автор «Сасунчжона».
— Ха-ха, конечно, нет. Я не думаю, что вы настолько не в своём уме. Так что не волнуйтесь.
О нет, волноваться лучше тебе….
[Проведя на острове сказочный месяц в компании директора Кука, Шиу наконец вернулся в компанию.
Сердце трепетало, ведь это была первая встреча с людьми после того, как они с директором стали парой. «А вдруг меня возненавидят за то, что я недостоин быть парой директора Кука?»
С тревогой он открыл дверь офиса. В этот момент – БАХ! – Взорвались хлопушки, и отовсюду дождём посыпались цветочные лепестки.
«Поздравляем, господин Ви Шиу! Слышали, вы наконец стали вторым предсердием сердца директора Кука?»
Лицо Ви Шиу покраснело. Второе предсердие. Предсердие, которое увеличивает объём крови во время диастолы* желудочков, повышая сердечный выброс... Проще говоря, разве это не значит, что он заставляет сердце директора биться?
*Диастола желудочков сердца – период расслабления сердечной мышцы в интервале между сокращениями (систолами). Чередование сокращения (систолы) и расслабления (диастолы) называется сердечным циклом.
В секретариате директора Кука собралась лишь элита, поэтому метафоры, одна достойнее другой, лились через край.
«Но многие опечалятся из-за отношений господина Ви Шиу.»
Несколько сотрудников посмотрели на него грустными глазами. Если бы не директор Кук, они бы и сами осмелились попытать счастья, но теперь Ви Шиу стал избранником хозяина компании...
«Какое там «опечалятся» ... но тут такое дело...»
Лицо Ви Шиу вдруг стало грустным. Все в испуге бросились к нему и, поддерживая, усадили на место. Благодаря такому утешению коллег Шиу успокоился и продолжил:
«С моим сводным братом за границей произошёл несчастный случай...»
«Он спал, когда его дом вдруг провалился вниз, и...»
Шиу кивнул с печалью в глазах:
«Сказали, дыра пробита до мантии Земли**, так что его никогда не спасти.»
*Карстовая воронка – это естественное углубление на поверхности земли, возникающее из-за процессов растворения и разрушения горных пород водой.
**Слой, расположенный между земной корой и ядром. Начинается на глубине от 5–70 км под поверхностью, в зависимости от типа коры. Это для уточнения, как глубоко Мён разозлился на Качка)))
Однако, хоть его сводный брат и провалился сквозь землю, праздничную атмосферу портить было нельзя. Поэтому Ви Шиу быстро преодолел печаль и улыбнулся в ответ на поздравления людей.
«Мы так и думали, что никто, кроме вас, господин Ви Шиу, не может стать парой директора Кука.»
«Я? Но у меня же много недостатков».
Сотрудники даже разозлились из-за такой скромности Шиу.
«Господин Ви Шиу, вы ведь такой замечательный человек.»
«Верно. Господин Ви Шиу – замечательный человек. Но он далеко не идеален, и это тоже факт.»
Прозвучало резкое уточнение. Все удивлённо обернулись. За их спинами стоял директор Кук в костюме из пеньковой ткани*, который был выбран лучшим произведением от-кутюр на весенней коллекции в Париже. Желтоватый конопляный наряд, удостоившийся оваций за встречу корейских традиций и Запада, красиво сиял на солнце. Директор прошествовал к Шиу сквозь свет, словно и сам был моделью.
*Культурный код от samk:
В оригинале Мён использует понятие Самбэ (삼베): традиционная корейская ткань из конопли (пенька). Она грубая, дышащая, желтовато-коричневого цвета. Это аскетичная ткань, символ траура (часто шили одежду для похорон), бедности и тяжкого труда простого корейского крестьянина. Что-то вроде мешковины.
«Но господину Ви Шиу и не нужно быть идеальным. Знаете почему? Ибо лишь став парой, мы с господином Ви Шиу становимся идеальными по-настоящему.»
Бух! Шиу пошатнулся от сильного шока. Вот оно. Он всё это время искал и ждал идеальной любви, идеального человека, но ответ был в нём самом. Партнёр становится идеальным благодаря его существованию!
«Всё благодаря тебе. С тем совершенством, которого мне не хватало, теперь я стал лучшим в мире.»
И директор Кук страстно обнял Шиу за плечи. Шершавая конопляная ткань коснулась щеки, а из глаз Шиу скатилась горячая слеза. Он всем сердцем почувствовал идеальную любовь.
Любовь, невинность и страсть, вошедшие в предсердие, стали идеальным целым и, перетекая в желудочек, разожгли огонь в его груди.
— Не могу поверить. Я правда не могу в это поверить.
Редактор несколько раз повторила одни и те же слова. Она смотрела на последнюю рукопись, которую я принёс. Набравшись смелости, я распечатал главу на бумаге. Руки дрожали из-за итоговой стоимости, но это того стоило. Потому что так текст выглядел солиднее.
Редактор тоже, в отличие от обычного, внимательно изучила распечатанную на бумаге финальную главу. И даже увидев «The End», всё равно снова спросила:
— Это действительно конец? В итоге это был директор Кук?
— Хорошо, что это директор Кук, которого люди поддерживали больше всего, но как-то даже грустно. А, конечно, я рада, что история завершена.
Она ещё раз пробежала глазами по последней странице и улыбнулась:
— Мне нравится, что даже последний абзац вышел в вашем стиле.
— Вы про «О, белая роза, пылай вечно»? У меня самого мурашки побежали, когда писал.
— Да. Чувствовал себя, будто завершил шедевр. Было очень трогательно.
*Игра заимствованных слов от samk: Мён произносит masterpiece («шедевр») на английский манер, но редактор не расслышала или же не знает английского, поэтому ей кажется что-то вроде «mousepiece» («кусок мыши») или подобное несуществующее.
Нет же, masterpiece. Конечно, сравнивать мой роман с шедевром неловко, но последнее предложение я считаю именно фразой-шедевром, какой не найти ни в одном другом произведении.
— Хорошо, что хоть вы сами растрогались, автор. Хотя, конечно, есть ещё один человек, который будет тронут. Милашка.
Моё лицо невольно застыло. Редактор продолжила, глядя на мою рукопись:
— Вы ведь знаете, что Милашка невероятно поддерживал директора Кука? Настолько, что можно было подумать, будто Милашка и есть директор Кук.
— Любопытно узнать его впечатление от последней главе. Милашка ведь ваш самый преданный фанат. Честно говоря, далеко не у каждой работы есть такие ярые поклонники, как он. Хоть ваш роман и не был сильно популярен, вы можете гордиться тем, что у вас есть Милашка.
— Теперь, когда история закончена, попробуйте с ним связаться. Я не предлагаю встречаться лично, можно просто отправить сообщение с благодарностью. Он наверняка очень обрадуется.
Я кивнул и наспех попрощался. В отличие от волнения, которое я ощущал, заходя туда с завершённым романом, выходил я с гораздо более спокойным чувством. Из-за моего преданного фаната, которым я «могу гордиться» Внезапно меня начала мучить совесть из-за того, что я его обманываю.
Конечно, я обманул его не в одной и не в двух вещах, и беспокоило меня многое, но я подумал, что насчёт романа можно и сказать. Захотелось быть честным хотя бы в чём-то. Может, я пожалею, сказав об этом, но всё в порядке. Решив следовать своему нынешнему настроению, я позвонил ему. Через несколько гудков в трубке послышался голос.
Раньше он бы настороженно спросил «Зачем вам знать?», но сейчас ответ последовал сразу:
[Рядом с вами, господин Хан Чжэ Мён.]
Я поспешно и резко огляделся по сторонам.
Грязный офис. Это ещё что? Где это?
Действительно рядом. Отсюда всего две остановки на метро.
— Как вы узнали, что я поблизости?
— ...Вы случайно в лотерею играть не пробовали?
Логично. Если бы выигрывал, не ставил бы на кон жизнь в спорах, чтобы раздать долги. Я ещё раз осознал величие лотереи. Она обладает справедливостью, не протягивая руку даже Бессовестному, богу угадывания.
— Это в 20 минутах, я приеду туда.
Я рассмеялся над «зачем», которое в итоге прозвучало.
— Мне нужно кое-что сказать. Да и соскучился.
← 59 Глава Глава 61 →