Деньги, арт и роботы. Часть 2 

Часть 1 здесь

С эффективностью людей разобрались, инструменты поставили на место. Теперь о том, почему, по моему мнению

"У творчества не должно быть заказчика и конечного результата"

Уже по этой куче оговорок понятно, почему подходить к проблеме творчества в реальном мире с «бинарной» позиции все равно, что пытаться линейкой измерить космос – сложновато будет.

Теперь определим сам термин творчество как я его понимаю. В отличие от словарного определения, которое считает творчеством деятельность и ее продукты, я разделяю эти вещи, и творчество понимаю конкретно как некий акт порождения человеком нового (при всей контекстуальной относительности этого определения) в поле смыслов.

Механизм акта творения скрыт от нас, загадочен, не описан никакими формулами — да и факт его реализации может фиксироваться только самим творцом: это одинокое, глубоко субъективное дело. Мы можем быть свидетелями творческого процесса, мы можем наблюдать и оценивать его результаты – но подтвердить, что это было именно творчество, может только сам автор.

И совершенно не обязательно мы способны на глазок отличить результат творчества от результата «халтуры», ориентируясь только на свою субъективную оценку качества произведения. Даже то, что кажется нам шедевром, для творца могло быть актом механической или вымученной работы. А какая-то жалкая, неинтересная нам размазня в момент создания могла принести автору мощнейший в жизни творческий катарсис. Мерилом здесь справедливо считать, все же, мнение автора.

И тут к нашей «формуле» примешивается еще куча неизмеримых и эфемерных вещей, таких как субъективность и вариативность восприятия, зависимость от ментального состояния автора и аудитории. Пойдите, разложите это на нули и единички.

Но я еще усложню: творческий акт не обязательно проявляется в реальности, вещном мире в форме произведения, видимый результат может проявиться, а может и остаться в умозрительном поле идей. Тем не менее, творческий акт и в этом случае считается состоявшимся (и попробуйте в этих условиях его идентифицировать и оценить извне), в нем творец и инструмент сливаются воедино (на этом этапе оказывается, что человек творит собой). Поэтому допустимо будет сказать, что творчество — это состояние.

Все, что происходит дальше — выбор формы воплощении идеи, исходников и расходников, преодоление сопротивления материала с помощью инструментов и навыков, превращение произведения в товарную форму для обмена на жизненные ресурсы — все это последствия первоначального творческого импульса и в моем понимании уже не являются актом творчества как таковым (что совсем не мешает нам и к каждому этапу подойти творчески — но это уже новые акты). Происходящее с последствиями творческого акта дальше, в материальном мире, не является творчеством, но способно прямо и опосредовано детерминировать процесс творения и его результаты.

Исходя из этого понимания, можно сделать выводы, что на творчество нельзя «запрограммировать», его «эффективность» трудно просчитать, как и «эффективность» людей. Для творчества можно только попытаться создать условия — плодотворную среду и творца/инструмент в лучшем для творчества состоянии. Как этого состояния добиться, кто за это отвечает - отдельный вопрос, но мы точно знаем, чего делать не стоит — принуждать творца.

Творчество любит свободу — это прочувствовал каждый, кто пытался в своей жизни хоть что-то создать. Любое давление обстоятельств, будь то дедлайн или ревущие с голода дети, крылья творчеству только подрезают, создавая стрессовое состояние «бей, беги или замри», плохо совместимое с созидательным процессом (это вам любой психолог скажет).

Именно отсюда растут ноги всех творческих кризисов, выгорания, нервных срывов и смертей от запоев — из попыток выстегать нагайкой Пегаса, родить гору ровно в срок, заменить вдохновение адреналином и истерикой. Из невозможности надавить на музу жизненными обстоятельствами рождаются вымученные произведения и депрессии творцов, а отнюдь не из взбалмошности "богемного" характера.

И, хотя мы не можем с достоверностью утверждать, было ли произведение, которое мы видим, итогом чистого, беспримесного акта творчества, вымученные творения мы так или иначе чувствуем. С халтурой всегда что-то не то, будто какая-то важная нота пропущена – у всего, что создано с целью только заработка, какое-то пластмассовое послевкусие. И это одна из лазеек в тайную комнату акта творения, через которую нам может прокричать SOS запертый в тюрьме обстоятельств творец.

Сквозь все это просвечивает критический разрыв между непрактичностью творчества и необходимостью создать условия для него в реальном мире, что требует ресурсов, которые нужно "зарабатывать". И творец вынужден отводить взгляд от вечности, чтобы сфокусироваться на нуждах насущных — и ни в каких раскладах это творчеству на пользу не идет. Поэтому я и говорю: практичность творчества, его ориентированность на "результат" — залог рождения халтуры.

Мне привели в пример меценатство как благо и условия для развития творчества. Но институт меценатства при всей своей благородной роли охранения искусств в темные времена вовсе не обязательно только благо для развития творчества. Богатые любители прекрасного — это спонсоры творцов, оплачивающие их жизнь и «расходники», чтобы те не отвлекались от создания произведений. Но мы же знаем, как себя ведут спонсоры. Как минимум, вольно или невольно, они подталкивают руку художника в направлении собственных потребностей и вкусов — не факт, что лучших, чем у самого мастера. Спрос рождает предложение – Микеланджело мог бы с тем же (а, может, и большим) успехом рисовать пейзажи или морских животных, но в его времена больше платила церковь. Маленький камешек в колее — и история искусства пошла развиваться по-другому.

Плюс ко всему, институт меценатства несколько унизителен в своей основе: ты как бы проводник божественного вдохновения — но при этом чья-то приживалка и комнатная собачка. И тебя в любой момент могут продать другому хозяину за ненадобностью. Сослать в деревню. Сжечь на костре. Творческая атмосфера, ничего сказать!

Поэту может повезти, он покорит сердца публики, продаст много своих произведений и задорого — казалось бы, все проблемы решены! Но и здесь кроется ловушка: внимание аудитории быстротечно, новые игрушки появляются каждый день. Даже при условии сохранения свежести и прежней творческой формы (чего в природе не бывает — выгорают все) никто не гарантирует автору стабильность материальной жизни до самой смерти — надоедает всё, а мода быстро меняется.

И тут творцу, как мудрой проститутке, нужно загодя позаботиться о своей старости, и заставить поклонников платить за свои прелести даже после того, как они истлеют под землей – защитить свое авторское право.

Под которым, конечно же, понимается не признание родительских прав на произведение, но право извлекать из него прибыль снова и снова. И такое положение дел не только не идет на пользу творцам и творчеству, но отнимает у них еще одно священное первородное предназначение — нести знания, просвещение, утешение, развлечение, удовольствие, устанавливать связи между неизмеримыми и невыразимыми в словах душами людей.

Любой труд должен быть оплачен! — накинутся защитники имущественных прав и стражи вселенской справедливости. Но, если подумать, так ли безусловно это справедливо? Почему автор, выросший на питательной культурной почве всего человечества, обучал «нейросеть» в своей голове на основе учебных практик, всех написанных до него книгах, фильмах, картинах, философских идеях, которые копились тысячелетиями, и авторы которых не просто не всегда вознаграждены, а порой и не известны… да, наконец, он пользовался при этом словами и буквами, кистями и красками, фортепьяно и цифровыми кодами, которые кто-то другой до него придумал! Так вот, почему этот самый автор ограничивает мне доступ к своему произведению, выросшему из всего этого сора и благодаря нашей общей древней родне? И которое нужно мне для восстановления моих моральных сил или развития моих навыков, чтобы я могла что-то новое сделать на пользу конкретных людей и всего человечества.

Генеративный ИИ поставил ребром вопросы о пересмотре самого подхода к имущественным правам на произведения и понимание авторства как такового. Но сам процесс рассмотрения этого вопроса не может начаться без снятия с него мнимого этического табу, навязанного экономической моделью. Так вот искусство должно принадлежать народу, это — справедливо.

Превращение произведения искусства в товар — неизбежное зло, продиктованное экономическими законами. Но ничего хуже не могло случиться для творчества и творцов. Бесценный творческий акт в рыночной логике конвейерного производства низводится к ремеслу, тиражирование опрощает произведение искусства, превращая его в халтуру и лубок, а создателя — из «проводника божественного вдохновения» — в рабочую силу, измеряемую эффективностью.

Впрягшись в плуг производства продукции для масс, на которую есть оплаченный спрос, творец, как любой рабочий из заводского цеха, отдает свой дар и время жизни в эксплуатацию владельцу бизнеса, занимаясь его интересами. Для занятий своими собственными интересами и творчеством (в его, творца, представлении), отводится лишь малая часть «неэффективного» времени, которую еще нужно потратить на обслуживание своей жизни и восстановление сил. Естественно, что так часто надежды молодых авторов совмещать работу и творчества разбиваются о жестокий быт.

Поэтому я убеждена — в прекрасном мире будущего у творчества не должно быть заказчика и конечной цели, все это — лишь инструменты «структурного насилия», обрезающие творению крылья и пьющие кровь у создателя. Вообще вопрос к искусству, для чего оно, бессмысленнен, нелеп и вреден, ибо ведет к Кин-Дза-Дзе.

Короче говоря, выбросив из уравнения все ненадежные переменные, получим приемлемую формулу творчества: это ничем не детерминированный и не обусловленный волевой акт человека в сотворении нового в поле смыслов, происходящий в уединении творца с самим собой, при котором творец сам становится инструментом. Все остальное – побочные обстоятельства, факторы, последствия или внешние условия, которые могут только в разной степени изменить естественную (свободную) траекторию творения.

Ну, и где же из этой ловушки выход? Он одновременно сложен и прост: кормить и содержать авторов нужно просто за сам факт их существования. Пусть как сыр в масле катаются, и что хотят, то творят. Или не творят, если прямо сейчас им этого делать не хочется. А повод для страдания, которое, как принято считать, помогает творчеству, как-нибудь сами придумают - в конце концов, воображение у них отлично работает.

Но позвольте, а как же мы решим, кто автор, а кто нет, кого кормить просто так, а кто не заслуживает? И тут все очень просто: быть накормленными просто так заслуживают все люди, вне зависимости от уровня творческой маны в них. А также вне зависимости от возраста, пола, физического состояния, etc. Потому что на все основные человеческие права каждый из нас без исключения может претендовать безусловно и в полном объеме с момента рождения. Оправдывать их ограничение жестокостью реальности – значит, перечеркивать одним махом все достижения культуры и прогресса, главной целью которых всегда было освобождение человека от принуждения и ограничения обстоятельствами. Если мы чего-то на этом пути еще не достигли, так надо достигать – ресурсы для этого имеются, мы уже выяснили.