Экстенсиональные приёмы в высвобождении творческих потенциалов
·General Semantics Bulletin·, 1974–76 №’s 41–42–43
Роберт П. Пула
Балтимор, шт. Мэриленд
То, что я имею в виду, когда употребляю термин «творческий потенциал»,¹ можно сформулировать как ·способность воспринимать-изобретать новые упорядоченности·. Синонимично «упорядоченности», в том как этим термином пользуюсь здесь я, мы можем говорить о ·паттерне·, ·порядке·, ·последовательности· (порядке-во-времени), ·структуре· и т. д.
Я нахожу, что, по этому определению могу рассмотреть поведение ‘творческих’ людей со множества сторон. Например, Фрэнк Ллойд Райт не изобрёл крыши, щипцы, стены, окна, деревья, ручьи и т. д. Он ·изобрёл· новые способы упорядочивать эти архитектурные ‘элементы’. То, что сделал Шопен (а также Филд, Лист и Шуман) с так называемыми альбертиевыми басами (распределил их по всей клавиатуре, нежели оставил привязанными к октаве под левой рукой), служит ещё одним примером творческого потенциала как предмета структуры. (Склонность к оргазму, который, как традиционно предполагают ‘романтики’ и почитатели Фрейда, сопровождает ‘творчество’, тоже можно понять как модификацию структуры.)
«Структура», как здесь пользуюсь этим термином я, (наиболее ёмко определённая Коржибски как «комплекс отношений»),² относится к ·многопорядковым· терминам. Этот термин функционирует на многих уровнях абстракции; его ‘значение’ зависит от его уровня абстракции, тогда как его ·словарное· (номинальное) ‘значение’ не меняется.
За счёт этого мы можем говорить о:
структуре₁
картине какого-то художника,
структуре₂
осознанности художником своего поведения,
структуре₃
немых электро-коллоидных процессах, составляющих работу-ощущения-мышление и т. д. художника,
структуре₄
отношении: художник-картина-тема и т. д., и т. д.
На каждое употребление «структуры» далее словарь обеспечит нас ·одним и тем же определением·. Однако каждое применение структуры формулирует что-то не-словесно весьма ·отличное·.
С такой перспективы ключевой психо-логической операцией, требуемой для творческого поведения, я вижу устойчивую способность смотреть свежим взглядом, способность ·в некоторой степени· ‘избегать’ нынешних структур (с помощью осознанности абстрагирования, усвоения не-тождества и т. д.) и воспринимать-изобретать новые.
Обратите внимание, что я говорю «воспринимать-изобретать» новые структуры, упорядоченности и т. д. Я вижу процесс открытия не как аристотелево-платоническую попытку установить местонахождение обнажённых структур ‘где-то там’, а как не-аристотелево взаимодействие с чем бы то ни было, что происходит, давая жизнеспособные ·структуры-этого-момента·. Если я не могу отделить себя от процесса открытия, то в этом процессе неизбежно действует столько же ·изобретения·, сколько открытия.
С точки зрения Общей семантики, свежий взгляд, по-видимому, требует и ·составляет· достижение ·тишины· (‘тишины на уровне объекта’). Давайте вложим побольше в термин «тишина» ⁅«молчание»⁆ – давайте о нём пошумим.
Этому обще-семантику ⁅Р.П.П.⁆ «тишина» на глубочайших уровнях говорит о свободе от “шума” населяющей меня символьной системы. Тишина на этом уровне (когда я в данный момент абстрагирую ·в некоторой степени· чисто – без привычного засилья препятствующих знакомых формулировок) может привести меня в состояние восприимчивости, при котором я очень ·динамично позволяю· происходить новому структурированию.
·Захват духа·, описания которого вы найдёте в любой книге о творческих потенциалах,³ мы можем увидеть как от смутной до острой осознанность происходящего ре-структурирования: очень вероятно, это самая интенсивная семантическая реакция (‘ощущение-мышление’), которой предаётся человеческая нервная система. (Мне всё ещё¹⁹⁷⁶ очень хочется ‘изобразить’ эти состояния как выражение электро-коллоидных процессов, действующих согласно математическим формулировкам о «сочетаниях высокого порядка»⁴ и «функции»⁵. Однако, для адекватного обсуждения этого придётся написать другую работу.)
Мы можем понимать экстенсиональные приёмы как формулировки, способствующие достижению тишины в вышеописанном смысле. Нам не стоит упускать, что даже достигнув тишины, мы не ‘увидим что-либо как оно есть’ – мы лишь умерим воздействие накопленного и входящего шума. Даже когда мы участвуем в таком ‘простом’ процессе как смотрение на что-то, он существенно осложняется проблемой шума.⁶
⬩«⬩
Что происходит, когда мы смотрим на очень тусклый свет в полностью тёмной комнате?
Мы можем представить, что в отсутствие света, на мозг ничего не воздействует, а когда хоть какой-то свет есть, сетчатая оболочка глаза отправляет сигналы о его наличии, и так мы видим свет. Однако, не всё так просто.
При полном отсутствии света зрительный нерв и сетчатая оболочка не бездействуют. На мозг всегда воздействует некоторая остаточная нервная деятельность, даже когда свет не стимулирует глаз. Об этом мы знаем по записям деятельности зрительного нерва полностью адаптировавшегося к темноте кошачьего глаза, и у нас есть веские основания предполагать, что с человеческими и всеми другими глазами происходит то же самое.
Вопрос непрерывного фона случайно-упорядоченной деятельности играет очень важную роль. Глаз проявляет исключительную чувствительность. Мы видим такие слабые вспышки света, которые с трудом удаётся распознать каким-либо инструментом; глаз превосходил бы инструмент в чувствительности, если бы не фоновая деятельность системы зрительного восприятия, которая устойчиво создаёт мозгу проблему.
Представьте, как какой-нибудь нервный импульс достигает мозга: он пришёл от света, попавшего на глаз или от спонтанного ‘шума’ в системе?
Задача мозга состоит в том, чтобы ‘решить’, представляет нервная деятельность события во вне, или это просто ‘шум’, который следует игнорировать.
⬩»⬩
Коржибски утверждал, что экстенсиональные приёмы служат резюме важнейших формулировок Общей семантики и что ·усвоения· их подоплёк хватает, чтобы привести в действие и извлечь пользу из его системы: прийти к адекватным оценкам, освободиться от отождествления и т. д. Тезой этой работы я говорю, что усвоение экстенсиональных приёмов может привести конкретно к ‘высвобождению творческих потенциалов’. О творческих эффектах Общей семантики Коржибски сообщил в 1933 году (с. 566–67):
⬩«⬩
… нам следует осознать, что практически все выдающиеся и творчески плодотворные математики практиковали и продолжают практиковать ·Ā· ⁅не-аристотелевы⁆ взгляды, но из-за того, что эти личные полезные взгляды не формулировались в ·Ā·-систему, они не могли стать ·осознанными·. Нам не понадобится усложнять этот тезис. По избавлению от тождества структура становится ·единственным возможным· содержимым ‘знания’ – а структуру не-произносимых уровней мы должны ·выявлять·.
Выявление зависит от нахождения ·новых· и, следовательно, ·отличных· характеристик. В ·формулировке· последнего предложения мы не можем сделать ‘обучение выявлению’ ·образовательной дисциплиной·. В ·Ā·-системе, основанной на не-тождестве, напротив, ·мы можем обучаться просто и эффективно не-тождеству·, что в конечном счёте ведёт к дифференциации ⁅умению различать⁆ и тем самым к выявлению.
⬩»⬩
И ещё раз в 1950 (с. 673):⁷
⬩«⬩
В не-аристотелевой системе действует такое новое ориентирование, которое в конечном счёте ведёт к творческому ‘мышлению’. Подобным образом автомобиль даёт безмерно больше свободы в сравнении с трамваем, ‘канализованным’ своими рельсами. К сожалению, и даже трагично, большинство из нас ‘мыслят’ словесно, – очень характерно для аристотелева субъектно-предикатного ориентирования – из-за чего испытывают лишения или затруднения в творческом ‘мышлении’. Физико-математическим, следовательно, научным способом ‘мышления’ мы преодолели эти затруднения; он стоит основанием творческой научной работы, которой мы приносим человечеству столько пользы.
Существует огромная разница между словесным ‘мышлением’ и внутренне немым ‘созерцанием’ на не-словесных уровнях, и только затем поиском языковой структуры, подходящей предположительно выявленной структуре немых процессов, поиском которой мы занимаемся в современной науке. Если мы ‘мыслим’ ·словесно·, мы поступаем как предубеждённые наблюдатели и проецируем структуру языка, которым пользуемся, на немые уровни, из-за чего остаёмся в колее старых ориентирований (‘восприятий’?). Разумные, нейтральные наблюдения и творческая работа становятся практически невозможными. И наоборот, когда мы ‘мыслим’ без слов, или в образах (формирующихся в связи со структурой и, следовательно, отношениями), нам удаётся выявить новые аспекты и связи на немых уровнях. Это позволяет нам приходить к важным теоретическим результатам в общем поиске схожести между немым и словесными уровнями. Практически все важные шаги в развитии совершаются этим способом.
⬩»⬩
Я подчеркну тезис в цитате Коржибски выше. Некоторые люди (‘гении’) производят впечатление ‘естественно’ экстенсиональных, т. е., по-видимому, ‘рождённых с’ отношением «покажи» или «давай взглянем ещё раз». ·Не-экстенсиональные· (интенсионально-ориентированные) люди обычно остаются запертыми в прежних структурах, привязанными к старым взглядам, ответам и т. д. Они не хотят или-и не могут смотреть ·свежим· взглядом. Не-экстенсиональные люди, по-видимому, в целом не проявляют творческих начал, кроме случаев, в которых чистая манипуляция символами может дать важные результаты, в частности в математике и в некоторой степени в музыке, возможно, в силу её не-лексического характера.
Примером из логико-математической области служит программист, который «делает свою работу». Программисты (включая так называемых «составителей») в моём опыте производят впечатление чрезвычайно интенсиональных людей. Они очень умело манипулируют выбранным языком программирования, но легко оскорбляются, если попросить их объяснить эпистемологические предположения, на основе которых они работают.
Большинство программистов, с которыми я общался (например, в Westinghouse Electric), проявляли нетерпимость к утверждению, что карта (программа) ·не· есть территория (программируемый процесс). Тем не менее, именно их строгий подход к выполнению того, чему их научили в школе, позволяет им (в общем) делать свою работу корректно и порой производить что-то неожиданное (творческое).
Исторически, ‘реверберирующий’ процесс (начатый Винером и Розеоблутом), за счёт которых методично запрограммированные компьютеры “научили” нас большему о невральных системах (‘сетях’ и т. д.), которые, ·в свою очередь·, “научили” нас разрабатывать всё более хитроумные (мозго-имитирующие) компьютеры ·и программы·, мы можем рассматривать как наглядный пример. Строгое применение системы относительно не-творческими людьми привело к творческим результатам.
Здесь мне вспоминается, как Коржибски называл математику совершенным языком (но на своём нижайшем этапе развития): «совершенным», потому что структурным, при котором все частности какой-либо формулируемой структуры включаются в формулировку ·по импликации· ⁅·в её подоплёку·.,⁆, в результате чего (часто) ·по применению определённой математики·, выявляются ·эксплицитно· ⁅·осознанно·, ·высказанно·.,⁆ не прогнозированные частности.⁸ Особенно значимыми в связи с тем, что я говорю (и в предвосхищении грядущих достижений кибернетики), видятся Глава ⅩⅧ, «Математика как язык структуры, схожей со структурой мира», и Глава ⅩⅨ, «Математика как язык структуры, схожей со структурой нервной системы».⁹ Эта формулировка также перекликается с утверждением Коржибски, что структурно корректные методы, ·если их применять·, дают плоды.
Несмотря на то, что в области музыки в начале 50-х внезапное и резкое применение серийных (додекафонических) техник в направлении «полного контроля» над транзакцией композиции-исполнения привело к результатам, которые иногда оценивают как стерильные для лидера этого течения, Пьера Булеза, за него ухватилось целое поколение европейских, японских и американских композиторов.¹⁰ Применение техник «полного контроля» буквально ‘по правилам’¹¹ привело к неожиданным результатам.
Особое любопытство в этой связи вызывает влияние музыко-математических формулировок Иосифа Шиллингера (1895–1943) по операм Джорджа Гершвина (в частности ·Порги и Бесс·) и таких современных лидеров как Карлхайнц Штокхаузен и Оливье Мессиан.¹²
Я приведу экстенсиональные приёмы, некоторые из их связанных формулировок из Общей семантики и некоторые из их значений для творческих потенциалов:
⬩Индексированием⬩ мы вносим корректировки в неразумные подоплёки терминов общего класса (нарицательных существительных), которыми обозначаем ‘объекты’, ‘национальности’ и т. д. на основании ·только· предполагаемых сходств, игнорируя индивидуализующие характеристики, которые позволяют индивидууму оставаться ‘представителем класса’, но при этом ·отличным· представителем. Таким образом, обще-семантик₁ ·не· есть обще-семантик₂ ·не· есть обще-семантик₃ и т. д. ·Усвоив· это ‘очевидное’ положение, мы можем научиться творчески взаимодействать с этим ·организмом, предоставленным мне сейчас·; мы даже можем научиться избегать таких ошибочных оценок как «Вы понимаете, о чём я».
Мы также можем применять индексирование, чтобы отличать различные порядки многопорядковых терминов (вышеупомянутая структура₁ не есть структура₂ и т. д.). Говоря повседневным языком, то, что я ·испытываю·, не есть ‘·это·’. То, что я ·говорю· не есть ‘·это·’. Порядок абстракции₁ ·не· есть порядок абстракции₂ и т. д. Осознанность ·не-тождества· порядков абстракции составляет ·sine qua non· творческой тишины: порой кажется, что эта осознанность предшествует (‘интеллектуальное мышление’) тишине, а иногда, будто следует (‘инстинктивная невыразимость’) за ней. Однако эта осознанность не-тождества должна происходить в отношениях с достижением тишины; иначе можно сползти к положениям догматического мистицизма, водолейным¹³ затмениям разума и т. д.
⬩Датированием⬩ мы можем улучшить шансы на творческий опыт за счёт напоминания о процессуальном (динамическом) характере ‘реальности’. Это производит очень важный эффект напоминания нам, что никакая ‘вещь’, человек и т. д., не тождественны сами себе. Подоплёки ⁅последствия⁆, произведённые этим воззрением, необходимым для творческих потенциалов, мы можем сформулировать следующим образом:
⬩‹⬩
Никакой опыт не повторяется. Любая работа, какой бы статичной она ни казалась, составляет процесс. Каждый раз, когда я испытываю некоторую фокусировку экстра-неврального пространства-времени, мне следует ожидать, что я обнаружу в ‘ней’ ⁅в ‘этом’⁆ изменения. Никакой художник не может произвести одну и ту же работу дважды, ·даже если постарается это сделать·. Ему, следовательно, ·не стоит· бояться исчерпать свой запас высказываний и т. д. и т. д.
⬩›⬩
Некоторые люди находят, что комфортно уживаться с этой формулировкой приходится особенно тяжело. По-видимому, как послушных аристотелианцев нас тянет уцепиться за какое-то неизменное, перманентное что-то. Обще-семантики иногда пытаются ответить этой ‘потребности’ изощрёнными разговорами о «преобразующейся инвариантности». Эта формулировка, по-видимому, позволяет полностью, открыто, с улыбкой (смело) проявить ответственность перед переменами и вместе с этим оставить средства лёгкого утешения в подвале.
Я считаю, что нам также следует допускать существование некой устойчивой структуры, о которой мы можем говорить; потребность в созидании (Маслоу) может служить одним из примеров.
Можем ли мы назвать потребность структурой?
Да. Рассмотрите следующие ·наборы отношений·:
⬦ организм-среда
⬦ организм₋тогда₋-организм₋сейчас₋организм₋далее₋;
⬦ организм (ожидание)-организм (осуществление)
Любую потребность удастся понять как ·выражение· этих отношений: как структуру.
Мне, однако, кажется, что, учтя то, что наши ‘знания’ о субатомных процессах показывают преобладание ·а·симметрических отношений в не-словесном мире, мы должны уяснить ‘преобразующуюся инвариантность’ как ·относительную· преобразующуюся инвариантность – как ·любую· предполагаемую инвариантность, о которой мы можем говорить, сформулированную как в какой-то степени состоящую в отношениях с ·этим контекстом и этим формулировщиком·.
‘Инструментарий для мышления’, сведённый в экстенсиональный приём ⬩и т. д.⬩ (карта не есть территория; карта не есть вся территория), способствует поддержанию открытости пересмотру территории, которую мы надеемся абстрагировать творчески. Вновь, если наши абстракции (карты, модели и т. д.) представляют собой относительно ·статические· формулировки о ·динамических· структурах некоторой структуры, то никакой картой никогда не получится исчерпать структуры не-карты. Это чётко указывает на то, что даже когда мы повторно рассматриваем самую изъезженную, изформулированную территорию, мы можем спокойно ожидать, что найдём какую-то ‘новую’ структуру.
Не этим ли в точности занимается творческий искатель?
Я представляю себе реакции жителей Нью-Йорка, когда готовился к премьере один мюзикл.
⬩‹⬩
О, нет! Только не очередной еврейский мюзикл!
⬩›⬩
Помимо возможных антисемитских полутонов в эякуляции выше, я также слышу:
⬩‹⬩
Это делали уже столько раз.
Сколько можно таскать ·эту· тему?
Аудитории Нью-Йорка сыты по горло подобным материалом.
⬩›⬩
Я говорю о мюзикле ·Скрипач на крыше·. Если вы можете посмотреть-послушать эту работу, не смеясь-плачя по меньшей мере много, то из вас вышел гой получше меня.
Формулировка «и т. д.» также предостерегает нас от ожиданий того, что, как я слышал, называют творческой трансцендентностью, которую понимают как преодоление ограничений своей функции абстрагирования. Представители ‘культуры наркотиков’ и подобных наклонностей больной оценки, по-видимому, испытывают особый “эффект” от идеи установить прямой, непосредственный, ·неизбежно творческий· контакт с БОЛЬШИМ ЭТИМ.
·Невыразимое· опровержение трансцендентного единства, вероятно, сопровождало дочь Арта Линклеттера на пути к тротуару одиннадцатью этажами ниже её окна. Я могу также представить убеждённую уверенность в единстве с космосом одного армейца, которому, когда он работал с оборудованием под высоким давлением, испытывая тем временем некоторые “эффекты”, оторвало голову. Я полагаю, это всё же составляет интеграцию какого-то толка – зависит от порядка абстракции. Тем не менее, ·независимо· от порядка абстракции, мы формулируем живые отношения как асимметрические и необратимые. Из некоторых поездок вернуться не удастся.
(Один читатель – читатель, мнение которого я очень высоко ценю – оценил предыдущий абзац как «дерзкий». Я не подавал его как «дерзкий», кавалерийский и т. д. Я переживаю по поводу этой проблемы. Именно поэтому я предпочёл выразить свою семантическую реакцию, стоит признать, ‘левым’ образом. Мне слишком часто приходилось становиться свидетелем растраты жизней во имя творческой жизни, обусловленной фундаментальным спутыванием уровней абстрагирования.)
Родственной проблеме ‘трансценденции’ видится проблема элементализма. ·Элементализмом· в Общей семантике мы называем хорошо известную человеческую склонность словесно разделять то, что мы не наблюдаем разделённым на не-словесных уровнях. Среди примеров и их корректировок мы можем выделить:
⬦ разум и тело (разумо-тело)
⬦ пространство и время (пространство-время)
⬦ форма и функция (формо-функция, т. е. ·структура·)
⬦ эмоции и интеллект (семантическая реакция, психо-логический ответ)
⬦ внутри и снаружи (внутри-снаружи)
⬦ я и не я (я-не я)
⬦ и т. д.¹⁴
(Здесь мы пользуемся ⬩дефисом⬩ в качестве экстенсионального приёма, которым ‘воссоединяем’ то, что ‘разделили’.)
Мы действительно видим себя в оболочке, отдельно от ‘не-я-где-то-там’. Мы, тем не менее, ‘знаем’¹⁹⁷⁶, что если бы нам на деле удалось осуществить такое разделение, мы бы быстро изморились-задохнулись или, в лучшем случае, изошли ‘психозами’. Хорошо известные эксперименты по сенсорной депривации и словесная инкапсуляция у ‘шизофреников’ подкрепляют последнее. Однако у некоторых ‘шизофреников’ проявляется своего рода рассеянная, многофакторная, много-направленная (спутанная) языковая структура, в связи с которой они, по-видимому, утрачивают способность ·отличать· ‘самих себя’ от ‘своих сред’ – что происходит ближе к другому краю континуума я-не я.
Однако же, не способствует ли дефисо-коррекция этого вымышленного (непреклонного, континуум-отрицающего) разделения попыткам ‘трансценденции’?
Да, по-видимому, для некоторых людей. В Общей семантике мы формулируем понятие континуума и много-значных ориентирований как творческое средство от веры в трансцендентный побег и попыток его осуществить. Мы говорим, что не ориентируемся экстенсионально, когда воображаем ‘себя’ чем-либо иным, кроме как динамически-взаимодействующей-системой-в-среде. Здесь нам поможет определение Дж. С. Боа из книги ·Искусство осознанности· (с. 22):
⬩«⬩
Человека мы можем описать как мыслящий, ощущающий, само-движущийся, электрохимический организм в непрерывном обмене с некоторой пространственно-временной средой.
⬩»⬩
Мы можем видеть себя в некоторой ‘точке’ континуума пространство-время-средо-себя, относительно ‘вне его’, относительно ‘при нём’, но нам не следует ·отождествлять· (в смысле ‘абсолютной одинаковости во всех отношениях’) свои неврологические абстракции со структурами экстра-неврального пространства. По-видимому, существует критическая точка, обусловленная космическим законом Вебера, где пространство-время на пороге различения служит ‘границей’, преодолевая которую мы безвозвратно уносимся в рассеивающий поток.
(Не стоит видеть в этом попытку приуменьшить заслуги таких течений как гуманистическая психология, серёзные исследования в ‘трансперсональной психологии’, эвпсихическом менеджменте и т. д. Я хочу, чтобы читатель принял это, скорее, в духе того, как Маслоу принимает, что внедрение в менеджмент модели по «Теории Y» Макгрегора увенчается успехом только при здоровых работниках.¹⁵ Остаётся потребность, как продемонстрировали выдающиеся творческие личности, в технике, дисциплине – в том, что Коржибски называл ригоризмом.)
⬩Кавычки⬩ как экстенсиональный приём помогают обще-семантику восстановить голос. Выявив не-словесную неправомерность множества словесных противопоставлений, обще-семантик, вероятно, станет испытывать смущение в связи с постоянной потребностью употреблять такие термины как ‘разум’, ‘я’ и т. д. Как читатель, несомненно, уже заметил, он ‘обходит’ эту трудность, применяя кавычки в качестве предупредительного приёма, чтобы указать на ошибочность, провокационность и т. д. термина. За счёт этого он ·творчески освобождается от привязанности к собственным формулировкам·, избегая при этом попадания обратно в языковую ловушку, из которой Коржибски помог ему освободиться.
Резюмируя, экстенсиональными приёмами мы можем ‘высвобождать творческие потенциалы’, способствуя пере-картированию территорий опыта, необременительному, не-догматическому подходу к структурам и т. д., а также способствуя принятию не-тождества карты и территории, указывая путь к тишине на уровне объекта.
Сноски
1. ⇧Пула пользуется словом creativity, которое переводят на русский язык такими эквивалентами как «творческий потенциал», «творческие способности», «творческое начало», «изобретательность», «находчивость», «креативность», «творчество»,.
2. ⇧Коржибски Альфред, ·Наука и здравомыслие, введение в не-аристотелевы системы и Общую семантику· 1933, 4-е издание, 1958, Лэйквил, International Non-aristotelian Library Publishing Co., с. 260.
3. ⇧Ghiselin, Brewster. ·Creative Process: A Symposium·. New York: New American Library, 1955.
4. ⇧Коржибски указ. соч., с. 340.
5. ⇧Пула Роберт П., «Непопулярные формулировки: функция» в книге Ли Тэйера ·Communication: General Semantics Perspectives·. New York: Spartan Macmillan, 1970, сс. 43–49.
6. ⇧Gregory R. L., ·Eye and Brain: The Psychology of Seeing·. New York: World University Library, 1966, сс. 43–49.
7. ⇧Коржибски Альфред, «Роль языка в процессах восприятия», Гл. 7 в книге Роберта Р. Блэйка и Глена В. Рэмзи ·Восприятие: подход к личности·. New York: The Ronald Press Company, 1951, с. 175. Всю главу воспроизвели в журнале ·General Semantics Bulletin·, № 36, 1969, сс. 15–50.
8. ⇧Коржибски, ·Наука и здравомыслие·, 4-е издание, с. 68 Ⱉ.
9. ⇧Там же сс. 246–311.
10. ⇧Copland, Aaron. ·The New Music·. New York: W. W. Norton, 1968, сс. 171–76.
11. ⇧Пула употребляет фразеологизм by the numbers, который дословно переводится «по числам». Обычно переводится такими эквивалентами как «по шаблону», «стереотипно», «предсказуемо»,.
12. ⇧Stuckenschmidt H. H. “Mathemathics – for and against” в книге ·Twentieth Century Music·. New York: World University Library, 1969, сс. 193–212.
13. ⇧Указывает на течения Нью-эйдж.
14. ⇧С более развёрнутым обсуждением этой проблемы с уклоном в медицину см. статью доктора Рассела Маэрса «О дву-значности ‘органических’ и ‘функциональных’ болезней» в журнале ·General Semantics Bulletin· №’32 & 33, 1965–66, сс. 21–37.
15. ⇧Goble, Frank G. ·The Third Force: The Psychology of Abraham Maslow·. New York: Pocket Books, 1971, с. 99.