«Пассивность. Разрушение. Деградация» или «Как мы ездили на форум «АТР. Сибирь 2010»

— Как там на АТР?— Ну... Видел сегодня довольно крупного голубя...(из гипотетического, но весьма точно отражающего суть диалога)

Проложек

Пригласили нас давеча на некую «PR-охоту». Ну, это такой типа студенческий слет на природе в горах, где проходят интересные мастер-классы от уважаемых экспертов, где рождаются сонмы феерических идей и вообще, и вообще, всем ребятам хорошо!

В этом году «пиар-охота» проходила в рамках мега-международного-гипер-студенческого форума «Активность. Творчество. Развитие» (www.atrsib.ru) Про него, собственно, и пойдет речь.

Вообще, я стараюсь держаться подальше от политики, от этого оголтелого студенческого активизма (когда ты делаешь для универа забесплатно работу один раз, а потом узнаешь, что кто-то за это все же получил денюжки, а тебе потом сказали, что настоящие ребята должны трудиться забесплатно; этого мне хватило в университете), от любых политновостей и тусовок. АТР же, по заявлению его организаторов, является просто квинтессенцией активизма в кубе. Я знал об этом, но подумал: «А что? Мероприятие заявлено как международное, проводится кучей организаций напрямую через администрацию края, даже Путина ожидали в этом году! Надо ехать!»

Первые звоночки

Приехали.

Длиннющая площадь вдоль берега Катуни занята сотнями палаток и тентов, конца края не видать. На входе стоят машины скорой помощи, милиции и даже фургон интернет-провайдера, раздающего вайфай на всю эту мегатусовку (пароль — 12345678, скорость почти нулевая). Стоит громадный космический купол-тент, где проходят дискотеки и собрания, и кучка таких же куполов поменьше.

Всюду снуют и бегают активисты (называемые тут «волонтерами»), чувствуется, вроде бы, здоровая суета и бодрый дух. Дух некоего сплочения. Однако, как выяснилось потом, немного не того сплочения, которое задумывалось организаторами...

Регистрация участников — и нате вам первый «звоночек». Цепочка из пяти, вроде бы, человек, которые переадресовывают твой вопрос «Вы мне дадите вторую копию договора?» друг другу, как мячик — они просто не знают, кто может на него ответить. Становится ясно: тут какая-то тайна.

С нас сразу же требуют некий «страховой взнос» в размере 1000 рублей. Обещают вернуть (внимание!) «если ничего не сломаете и не нарушите распорядок».

— А если вы не докажете, что это мы? — спрашиваю.

Тетушка молча смотрит на меня и в глазах ее написано, что какая-то программа у нее внутри выполнила недопустимую операцию и будет закрыта. Наконец что-то щелкает и она говорит, что это прописано в договоре. На что я отвечаю, что зато в ГК такого грабительского условия нет и быть не может, а значит, ваш договор — говно. Тетушка смотрит долго, и выдавливает:

— Юрист?

Но деньги все же забирает.

При нашем выезде они таки нашли причину, почему нам их не надо отдавать, но об этом потом, в конце.  

Вторые звоночки

Нас долго и нудно селят в палатках. Попутно узнаем, что почему-то из всех, проводящих какие-то игры и мастер-классы, в палатках живем только мы! Остальные эксперты живут в деревянных домиках.

Внутри моей палатки вода на полу. Через лагерь идет грязная раскисшая дорога, по бокам ее на соснах написаны номера секций. Названия секций — Студенческое самоуправление, Союз молодых предпринимателей, Молодая гвардия... Это о чем, вообще? Чем заняты все эти люди? Какие профессиональные тайны они тут постигают? Пока не ясно.

Народ жалуется, что холодно и кормят плохо. Возле котлопункта — так тут называется кухня — замечаю большую вывеску «Для вас готовит профессиональный лицей номер какой-то». Вскоре в качестве еды убеждаюсь сам — обычная плохая еда из любой плохой школьной столовки. В капустном салате много лука, чтобы забить запах несвежести. Гречка — с шелухой и камнями. В пшеничной каше зачем-то подливка с запахом тушенки. Самой тушенки нет.

Фото с офсайта — все счастливые и довольные несут еду (© Сергей Канарев).

Все держатся от такой еды подальше и питаются печеньем, вафлями и соками из коробок, которые тут тоже раздают.  Позже мы выясняем, что недалеко от лагеря есть отличная узбечка, где еда пахнет едой, а не затхлостью.

No alcohol, No kurevo, No sex

Выясняются правила этого общежития: никакого алкоголя, никакого курева, никакого секса. Рассказывают страшную историю про двух девочек, которые в первый день были отправлены обратно, потому что у них в сумках были найдены (о ужас!) бутылки с пивом. А какие-то ребята добровольно сдали местным ЧОПовцам (охранникам из ЧОПа) шесть литров вина, поддавшись на угрозы, что «собака найдет все равно». Я думаю, собаки бы сильно удивились, скажи им, что они будут искать алкоголь.

Чуть позже становится ясно, что пьют все равно, но тайком — водку наливают в коробки с соком, а сам сок — в пустые полторашки Грушевого, курить можно только у костра, а секс завернули в формулировку «не шуметь ночью из палатки».

Ребята рассказывают, что в первые три дня (мы приехали на пятый) был самый натуральный шмон на предмет алкоголя, причем ЧОПовцы с легкостью путали личный досмотр (который добровольный) и обыск (который с понятыми и под протокол).

Я ищу, где бы зарядить телефон, и захожу в шатер-штаб. Спрашиваю, что можно выткнуть из розетки, на что получаю ответ, который, наконец, обнажает скрытую суть происходящего: «Я не отвечаю за розетки». Торжество биомассы, боящейся думать собственным мозгом. Розетки прямо не вверили никому, значит, за них не отвечает никто. Ты тут не смей случайно сам подумать, можно ли выткнуть ноутбук из розетки.

Я молча вытыкаю первый попавшийся ноутбук из тройника и втыкаю телефон.

Пассивность

Каждые полчаса из матюгальников, развешанных по соснам, раздаются объявления — волонтеров то просят срочно собраться, то сдать списки. Волонтеры, похоже, единственные, кто отвечает хоть за что-то.

Ровно в 7 утра из тех же матюгальников начинает реветь отвратительная русская попса — побудка. Через полчаса прокуренный голос приглашает всех на зарядку и добавляет, что сегодня проводить ее будет какая-то чемпионка Параолимпийских игр. Это одновременно и вызывает уважение и коробит. К слову, на следующее утро зарядку проводил Алексей Смертин, и сам же об этом по матюгальнику и объявил.

Ребята-инвалиды из секции «Преодоление» Большие молодцы, никакой иронии. Жизненной энергии в них поболе, чем в некоторых обычных ребятах. Они разработали и вывесили на всеобщее обозрение большой свод правил общения с инвалидами (фото с офсайта © Сергей Канарев).

Днем в палаточном лагере делать абсолютно нечего. Хотя, нет, я погорячился — можно было участвовать в каких-то «выборах», или стоять посреди поляны и, раскачиваясь и взявшись за руки, хором петь отвратительную показушную песню «Аааа тээээ эээр, времени саааавсем не остааалось!» (а какой-то мужик с камерой орал «Заново!», и припев начинали сначала). Иезуитские песнопения, вроде того.

Кстати, хотите на сплав, конную прогулку, в пещеры или в горы на велосипедах? Все развлечения к вашим услугам, если... если вам достанется Талон. Их распространяют из штаба каждый день, причем особо приближенные к нему кураторы-волонтеры получают талоны на всю группу, а обычные лоховские волонтеры — по 2-3 талончика. Спрашиваю, как достать талон. Куратор нашей секции только печально качает головой.

А еще можно было взять фотоаппарат и следить за местными сусликами — имурангами. От этого получалось настоящее, а не показушное удовольствие.

Разрушение

Вечером очень дождливого дня был концерт.

Идем на концерт.

Под открытым небом, за пять километров от палаточного лагеря. Он был настолько, феерически запредельно плох, что если перенести его в какой-нибудь модный клуб со свечами и крутонами, он бы стал там первоклассным постмодернистским трешем.

Серьезно, я думал, что это такая тонкая политическая сатира на что-нибудь, и сейчас выйдут нормальные певцы и танцоры... Но нет — какая-то девчонка продолжала разрывать себе голосовые связки, периодически конвульсивно подергиваясь не в такт музыке, а вышедшая пародия на хор вдруг разбивалась на пары и начинала вальсировать. Ну, вернее, они думали, что это называется именно так. Смотрелось жалко.

Зрителей было человек 300, все стояли под дождем и иногда жидко хлопали.

Ведущая — разукрашенная крикливая девчонка — все время "поддавала жару" фразами вроде "А ну-ка, давайте все прокричим, какие мы А — активные (тишина)... Т — творческие (тишина), Р — развитые (опять тишина и затем неуверенные крики)." Непосвященному могло бы показаться, что выступает лидер какой-то секты, где практикуются иезуитские песнопения.

Стало лучше, когда вышли не доморощенные атр-овские артисты, а привозные из Барнаула. Особенно КВНщики из Сборной алтайского края, которые просто спасли этот вечер.

Ребята-КВНщики дают интервью телеканалу «Катунь-24».

Публика зашевелилась, начала смеяться, как-то сбросила тоскливое оцепенение. На разминке излилась недельная народная боль — зрители из зала спрашивали КВНщиков, когда на АТРе отменят сухой закон, почему обещали бесплатный горячий душ, а есть только платный, по 150 рублей за одну помывку, и почему обещали Путина, а приехал губернатор.

На все остроумно отвечали, народ аплодировал, и чувствовалось, что прорвало некую «плотину откровения» — стало ясно, что участники АТР сплочены не «в едином порыве и под знаменами», а против всей этой тупости, лицемерного показушничества и вранья, против невкусной еды и плохой организации. И все-все уже хотят домой! Фразу «Как же хочется домой» я вообще слышал раз 20 от совершенно разных людей.

После концерта шел домой и снял. Это туман в лесу, деревянный домик и мужик с фонариком, проходивший мимо.

Деградация

Последней ночью нас на входе в лагерь задержали ЧОПовцы.

— Тааак, вы находитесь пьяные на территории лагеря, это нарушение!
— Как докажете?
— Сейчас проведем освидетельствование!

И тут начинается очень смешная комедия — освидетельствование в форме обнюхивания. ЧОПовец просит нас дыхнуть ему в лицо. Одорология, что и сказать.

— Сейчас мы вас в милицию отведем, пусть они тоже зафиксируют, что вы нетрезвые!

Подводят к стоящей рядом машине ДПС, стучит в окно. Оттуда вываливается сонный гаишник, и когда ЧОПовец просит его понюхать нас, тот делает круглые глаза — он, как и мы, знает, что освидетельствование проводится либо в медпункте, либо с помощью алкотестера как минимум. Гаишник с сомнением нюхает нас и неуверенно произносит:

— Нууу... Да, вроде... Легкий запах алкоголя...

Слово «легкий» явно не нравится охраннику. Он зовет товарищей и начальника охраны — низкого коренастого дядьку, который явно выпимши, и очень даже не слегка. Тот принимается за нас довольно агрессивно — даже знает статью 20.20 КоАП. Мы ему говорим:

— Вы же понимаете, что одного нетрезвого состояния для ответственности мало.
— Как это мало, как это мало? — суетится начальник охраны. Слова он произносит очень нечетко.
— А так. Нужно еще своим видом оскорблять человеческое достоинство или нарушать общественный порядок. Мы же не грязные и заблеванные идем, песни под гитару не орем и окна не бьем, — я читаю ему комментарий к статье прямо с айфона. — Как видите, мы хорошо знаем свои права.
— Даже слишком хорошо... — цедит он сквозь зубы и зло сплевывает в траву. — Ладно, валите спать, завтра разберемся.

Они забирают у нас бэджи-пропуска и говорит подойти за ними завтра.

Назавтра комедия продолжается — ЧОПошники составляют на нас акты, что мы «находились в нетрезвом виде (запах изо рта)» и на основании этого — ВНИМАНИЕ! — хотят НЕ отдавать нам страховой взнос! Помните, 1000 рублей, что с нас взяли в начале?

Чуть позже мы узнали, что страхового взноса также лишали, например, за отказ пойти за дровами, за какое-то иное неповиновение кураторам или администрации лагеря, просто за закрытую бутылку пива в рюкзаке...

ЧОПники вручают нам акт и ведут к директору, без разрешения которого не пролетит и муха мимо КПП.

— Страховой взнос вы не получите. Вы нарушили внутренние правила лагеря, — говорит нам директор.

— Простите, это что, штраф?

— Да.

— Но вы не имеете права устанавливать свои местные штрафы, так как не являетесь законодательной властью, — возражаем мы. (Кстати, по этой же причине разные «штрафы» типа «Курение запрещено, штраф 500 рублей» или в боулинге «За удар по заграждению» недействительны чуть более, чем совсем)

— А... Это тогда не штраф... Это было прописанное в договоре условие, с которым вы согласились.

— А тогда мы квалифицируем это как мошенничество, вы путем обмана и злопотребленеия доверием завладели нашими деньгами. Хотите выступить ответчиком в суде?

— Вы меня в мошенничестве обвиняете?! — на лице директора рисуется страшное оскорбление.

— А вы нас — в недоказанном правонарушении?
— Оно доказано, от вас пахло!!!

Далее мы применяем принцип контраста восприятия: сначала говорим, что мы юристы и вкатим иск на 30 тысяч. А затем, чуть позже, что подумали и решили, что все же ошиблись и раскаиваемся, и готовы закончить все полюбовно — только пусть нам взносы отдадут по 1000, и мы сразу спокойно уедем.

Директор советуется с кем-то минут 15, и в итоге мы получаем наши тысячи. В сопровождении ЧОПушников идем к выходу.

Территория, где устанавливают собственные штрафы, остается за воротами.

Из матюгальников слышится воодушевленная речь о том, что «как жаль, что АТР заканчивается», и все в таком духе. Ага, ага, думаем, слышали бы вы вчера вопросы из зала на КВНе, поняли бы, что НА САМОМ деле волнует народ.

Постскриптум. «Может, все не ТАК УЖАСНО, как ты описываешь?»

Может, и правда все не так уж плохо, как я описываю? В самом деле, не в алкоголе же дело, ну! Весело может и должно быть без пива или водки. И не в запрете на курение — я вообще не курю. И не в утренних побудках в семь утра через матюгальники. И не в плохой еде — всегда можно было сходить до узбечки.

Все дело в том, что это сделано все не для тех, о ком больше всего там говорят. Не для молодежи. Не для того, чтобы им было ИНТЕРЕСНО! Не для того, чтобы им было комфортно.

Из множества деталей складывается четкая картинка — все это сделано начальниками разных мастей для того, чтобы отчитаться перед начальникам выше. Все ходят по струнке, мозг у всех заблокирован — никто толком не знает, чем занимается сосед, никто даже подумать альтернативно не может. «Приказано — значит так и надо».

Законодательство тут вообще воспринимают как потустороннюю субстанцию.

Все думают о том, как бы получше подготовиться к приезду начальства. Всех устраивает косметический ремонт, фальшивые улыбки, надуманные сахарные речи — словом, фальш во всем! Ни грамма честности! Никто не поднял тему некачественной еды, зато все безудержно призывали демонстрировать, как тебе весело и круто, какие все молодые да талантливые.

Рулят только сообщества, где балом правит профессионализм и вся иерархия строится на нем и только на нем. Все остальное — особенно, насажденное сверху — обречено быть в говне.

В общем... Не ездите на такие мероприятия, если вам ваш мозг дорог. И детям не давайте.

Счастливые ребята. (фото с офсайта © Сергей Канарев)

_______
Пост оказался неожиданно популярным среди электронных политических СМИ края —

Пост на Банкфаксе. Просто перепечатали без предварительного спроса, правда, дали ссылочку на оригинал.

Пост на Амителе. На день позже, сперва спросили, можно ли разместить.

Ссылка на пост в каментах на Алтапрессе. Собственный обозреватель написала статью, а мой пост закинули первой ссылкой к нему.