Бернард Фолл. Ад в очень маленьком месте. Глава 8. Одинокая "Изабель"
Глава 8. Одинокая «Изабель»
Главная позиция Дьенбьенфу, даже в худший момент сражения, занимала почти квадратную милю. До самого последнего дня, восточные холмы укрывали, по крайней мере, ее часть от вражеской артиллерии, а крутой восточной берег Нам-Юм обеспечивал хотя бы небольшую защиту. Подразделения могли перемещаться с одного холма на другой и долго ползти по, казалось, бесконечной системе «метро», что по крайней мере, обеспечивало иллюзию относительной мобильности. В Дьенбьенфу были женщины: проститутки двух борделей, семьи горцев мео и мадемуазель де Галар. В мире, сошедшем с ума, даже такие жалкие остатки нормальности очень много значили для морального духа гарнизона.
Ничего этого не было на изолированном опорном пункте «Изабель». Здесь 1809 человек, одиннадцать 105-мм гаубиц и три танка находились на участке болотистой речной излучины, площадь которой никогда не превышала одной четвертой квадратной мили. На «Изабель» не было никаких участков местности, дающих укрытие, никаких кустов или деревьев, которые можно было бы использовать для маскировки, никаких женщин, на которых можно было бы хотя бы взглянуть издалека, и никакой системы тоннелей. Главная позиция Дьенбьенфу до последнего играла наступательную роль и по этой причине получала обильное подкрепление из полностью укомплектованных подразделений. Двойная задача ОП «Изабель» была проста — обеспечивать фланговый артиллерийский огонь по основной позиции и оставаться в живых. Массированных контратак быть не могло, потому что для их проведения не хватало войск. На самом деле, как вскоре стало очевидно, как только противник начал развертывать свои войска в полном составе и начал рыть свою всепроникающую систему траншей, в ОП «Изабель» и на основной позиции в Дьенбьенфу было недостаточно войск, чтобы поддерживать постоянную связь между двумя позициями. Потеря дорожного сообщения между «Изабель» и Дьенбьенфу, как и потеря основного аэродрома Дьенбьенфу в начале сражения, никто заранее не предвидел. Что касается вспомогательной взлетно-посадочной полосы, выровненной бульдозерами к северу от ОП «Изабель», то на нее село ровно два самолета, прежде чем она также попала под огонь коммунистов и стала непригодной для использования. На южном конце взлетно-посадочной полосы был построен специальный опорный пункт, должный служить связующим звеном с остальной частью ОП «Изабель», расположенной на другой стороне Нам-Юм.
Слова «опорный пункт», используемые для позиции на взлетно-посадочной полосе, были почти шуткой. Получивший официальное название «Изабель-5», он всем в Дьенбьенфу был известен как опорный пункт «Вьем», в честь молодого лейтенанта-резервиста, командовавшего занявшими его горцами-тай из 431-й и 432-й вспомогательных рот. Построенный как второстепенный, после того как были выстроены четыре других опорных пункта «Изабель», опорный пункт «Вьем» был выстроен поверх снесенных бульдозерами остатков французского довоенного сторожевого поста. Все деревья и кустарник на территории «Вьем» были срублены , чтобы послужить строительным материалом для оборудования основных позиций ОП «Изабель». В результате ОП «Вьетм» состоял из очень небольшого количества траншей, глубиной в четыре фута, вырытых прямо в земле и грязи; поскольку удерживать землю было нечем, вырытые глубже траншеи имели тенденцию обрушиваться на людей. Основная часть заграждений вокруг «Вьема» представляла собой просто заостренные бамбуковые колья и несколько мин, а не колючую проволоку. Она также ушла на основные позиции. Изолированные от остальной части ОП «Изабель» рекой Нам-Юм, лейтенант Вьем, четверо его французских сержантов и 219 тай из двух рот, жили в полной изоляции, вели собственную войну в грязи по колено и, как и Пять холмов с основной позицией, соединялись с остальной частью ОП «Изабель» только находившимся под постоянным огнем противника небольшим мостом.
Именно вражеская артиллерия стала главным проклятием ОП «Изабель». Поскольку его роль заключалась в огневой поддержке главной позиции Дьенбьенфу, он постоянно был объектом контрбатарейного огня Вьетминя, а небольшие размеры и полная неподвижность целей, превращали каждый вражеский снаряд в прямое попадание. Фактически, каждый уцелевший с ОП «Изабель» упоминал о нервирующем эффекте постоянного грохота вражеской артиллерии над головами. В результате, в отличие от главной позиции, люди на ОП «Изабель» не могли даже навестить своих товарищей в соседнем блиндаже, а любое перемещение с одного места на другое, будь то инструктаж, или поход в госпиталь или лазарет, или для того, чтобы облегчиться, стало вопросом жизни и смерти.
Что спасло гарнизон от быстрого физического уничтожения, так это, несомненно, тот факт, что командир ОП «Изабель» подполковник (произведен в полковники 16 апреля 1954 года) Андре Лаланд был во время Второй мировой войны артиллерийским командиром, и следовательно, полностью осознавал что его войскам необходимо окопаться, и окопаться глубоко. Даже десять лет спустя, некоторые из его подчиненных вспоминали, как Лаланд собрал их вместе еще до того, как началась битва и сказал: «У вьетов есть 105-миллиметровые. Вы должны иметь по крайней мере, один метр земли над своими головами». И Лаланда можно было увидеть лично осматривающим строительство опорных пунктов, чтобы убедиться, что они соответствуют его требованиям. Некоторые из его подчиненных, которые до 30 марта имели возможность посетить основную позицию в Дьенбьенфу, возвращались в ОП «Изабель» качая головами. Поскольку в Дьенбьенфу строительство надлежащих полевых укреплений было в значительной степени оставлено на усмотрение, или чувство ответственности отдельных командиров подразделений, очень часто самые энергичные командиры — те, кто надеялся, что вся битва при Дьенбьенфу будет очень мобильным делом, и потому считали строительство сложных блиндажей непризнанной формой трусости — меньше всего заботились о строительстве прочных полевых укреплений, даже если были доступны надлежащие материалы. Как мы уже видели, чаще всего их не было.
Лаланду, высокому офицеру Иностранного легиона с точеными чертами лица, был сорок один год, когда он принял командование на ОП «Изабель», и за его плечами была славная боевая карьера. Он был в составе французского экспедиционного корпуса в Норвегии в 1940 году и командовал разведывательным отрядом лыжников; он был тяжело ранен в Нарвике и был одним из первых последователей де Голля в движении «За свободную Францию». Он сражался почти на каждом поле боя «Свободной Франции» - и с 1 января 1942 года в составе 13-й полубригады Иностранного легиона. Он сражался в Сирии против французов Виши, в Ливии против немцев Роммеля, в Италии и во Франции. В 1946 году он был лучшим выпускником французского Военного колледжа, а после назначения в штаб-квартиру НАТО в 1953 году отправился добровольцем в Индокитай и получил командование 3-м полком Иностранного легиона и 6-й мобильной группой. То, что «Изабель» был так хорошо подготовлен для своей задачи, как это в конце концов оказалось, несомненно в значительной степени было благодаря собственным усилиям Лаланда. Также, несомненно, это было связано с тем, что противник отдавал атаке на основную позицию Дьенбьенфу, полный приоритет над всем остальным.
Зиап возложил задачу по блокированию «Изабель» на 57-й полк подполковника Хоанг Хай Тьена из 304-й дивизии Народной армии, усиленный на время битвы 888-м батальоном 176-го полка 316-й дивизии. Обе части полностью преуспели в своей задаче, так как в конце марта 1954 года Лаланд счел невозможным поддерживать пути сообщения с Дьенбьенфу. С другой стороны, окопавшимся вокруг ОП «Изабель» артиллерийским батареям, так и не удалось заткнуть рот 3-му дивизиону капитана Либье из 10-го колониального артиллерийского полка, последняя оставшаяся гаубица которого на 17.00 7-го мая оказалась последним способным вести огонь артиллерийским орудием во всем Дьенбьенфу. Что несомненно добавляло страданий ОП «Изабель», помимо того, что он был полностью изолирован даже от основной позиции, так это то, что он стал свалкой для всех подразделений, которые дрогнули и побежали в Дьенбьенфу. Таким образом, оставшиеся 200 с лишним тай 9-й роты 3-го батальона тай, под командованием майора Тимонье и капитана Дезире были отправлены на ОП «Изабель» после того, как они дрогнули и побежали на «Анн-Мари» 17 и 18 марта. Тот факт, что тридцать горцев лейтенанта Вьема дезертировали 30 марта с «Изабель-5», возможно имел какое-то отношение к прибытию деморализованных остатков 3-го батальона тай на ОП «Изабель». В течение последней недели марта, 120 уцелевших из 3-й роты 5-го батальона 7-го полка алжирских тиральеров капитана Жандре, также прибыли на ОП «Изабель» после жестокого шока от атаки на опорный пункт «Габриэль». Легко догадаться, как это повлияло на боевой дух 2-го батальона 1-го полка алжирских тиральеров под командованием капитана Пьера Жансенеля.
Диспозиция в сражении за ОП «Изабель» была следующей: помимо опорного пункта «Вьем» и еще одного небольшого плацдарма за рекой Нам-Юм, удерживаемого Иностранным легионом на южном краю ОП «Изабель», его основная позиция была разделена на четыре опорных пункта. «Изабель-1» удерживался 2-м батальоном 1-го полка алжирских тиральеров; «Изабель-2» - остатками 3-го батальона тай и 5-го батальона 7-го полка алжирских тиральеров; и основная часть «Изабель-3» и «Изабель-4» 3-м батальоном 3-го полка Иностранного легиона. Небольшое возвышение в середине центральной позиции занимал командный пункт, госпиталь и основная часть позиций артиллерийских батарей. Взвод из трех танков, под командованием лейтенанта Прео, был окопан недалеко от опорного пункта «Вьем», поскольку этот опорный пункт вероятнее всего нуждался в танках и поскольку он также представлял собой, за исключением западного фланга, обращенного к суше, единственный выход из излучины Нам-Юм, которая окружала опорный пункт почти с трех сторон.
С началом атаки Вьетминя на ОП «Доминик» 30 марта, ОП «Изабель» также впервые столкнулся с интенсивным контрбатарейным огнем коммунистов по своим артиллерийским позициям. Эффект был разрушительным, и в 00.45 ОП «Изабель» сообщил, что из одиннадцати орудий способны все еще стрелять только четыре. В некоторых случаях, это означало, что был разрушен орудийный дворик, но орудие было цело, когда его извлекли из-под обломков; в других случаях, это означало что было частично повреждено само орудие и что запасные части для него придется сбрасывать с парашютом — операция, которая чудесным образом работала почти до конца. А в некоторых случаях, это просто означало, что были уничтожены орудийные расчеты. На ОП «Изабель» имел место последний случай, так как в 10.35 опорный пункт сообщал о девяти орудиях, способных вести огонь, но только о шести имеющихся в наличии орудийных расчетах и потребовал немедленного десантирования дополнительных орудийных расчетов. В 20.45 с него снова сообщили об интенсивном артиллерийском обстреле. Когда началась битва, на ОП «Изабель» располагались следующие подразделения:
2-й батальон 1 полка алжирских тиральеров — 545 человек;
3-й батальон 3 полка Иностранного легиона — 426 человек;
3-й дивизион 10 колониального артиллерийского полка — 116 человек;
5-й батальон 7-го полка алжирских тиральеров — 116 человек;
Этому отряду противостояли около 3500 первоклассных бойцов коммунистов.
4 апреля — 11 апреля 1954 года
4 апреля начало усиливаться давление на западном фланге ОП «Изабель», где иностранные легионеры начали замечать те же самые смертоносные окопы, которые собирались удушить ОП «Югетт» в шести милях к северу. 5-го апреля эти окопы достигли рубежа 100 метров от ОП «Изабель», и легионеры, как и их товарищи на севере, теперь начали дорого обходящиеся контратаки, чтобы засыпать штурмовые траншеи. В северо-восточном углу маленькие тай Вьема делали то же самое, но в худших условиях. 30 — 31 марта они отбили сильную атаку 63-й разведывательной роты Вьетминя, которая длилась двенадцать часов и заставившую Вьема запросить фланкирующий артиллерийский огонь с ОП «Клодин» в радиусе 100 метров от его собственных позиций. Его собственная батарея легких 60-мм минометов выпустила в ту ночь 600 мин при возвышении 80 градусов без дополнительной пороховой навески; то есть, мины должны были ложиться едва за пределами его собственных окопов. После этой неудачи, 57-й полк и его мощные средства огневой поддержки приступили к уничтожению позиции по частям.
12 апреля — 19 апреля 1954 года
15 апреля, когда десять процентов его бойцов погибли, а сорок процентов пропали без вести или попали в плен, Вьем попросил полковника Лаланда временно сменить его подразделение на «Изабель-5». Лаланд согласился, и на замену Вьему была направлена 9-я рота 3-го батальона тай, под командованием капитана Дезире. Но смена не прошла незамеченной со стороны противника; она была встречена интенсивным артиллерийским огнем и коренастый бородатый капитан Дезире был тяжело ранен в грудь и ноги при попытке пересечь Нам-Юм. Его заместитель, лейтенант Сьов, принял командование 9-й ротой 3-го батальона тай на опорном пункте «Вьем». Отныне небольшой опорный пункт должен был выполнять для ОП «Изабель» те же задачи, которые Пять холмов выполняли для основной позиции Дьенбьенфу. При этом он стал объектом постоянных атак. В попытке предоставить гарнизону некоторое пространство для маневра, танковый взвод Прео, с поддержкой легионеров из 3-го батальона 3-го пехотного полка ИЛ совершил оказавшуюся безрезультатной вылазку, за которой последовала еще одна атака коммунистов на «Вьем» 19 апреля. Контратакой тай и легионеров в 17.00 того же дня, вклинение противника почти удалось ликвидировать.
20 апреля — 27 апреля 1954 года
Лейтенант Сьов из 9-й роты 3-го батальона тай, был убит на ОП «Вьем» в 22.15 21 апреля. Как и большинство французских офицеров на этом акре укрепленной топи, он продержался около недели. Но, как и в случае с «Элиан-2» на основной позиции, французы решили его отстаивать, и как и «Элиан-2», ОП «Вьем» будет держаться до горького конца.
ОП «Изабель» в гораздо большой степени, чем основная позиция, страдал от проблемы ошибок при сбросе грузов. С потерей контроля над южной оконечностью взлетно-посадочной полосы в конце марта, единственными доступными зонами выброски остались те, которые находились непосредственно над плачевно маленькой целью основных опорных пунктов «Изабель». Грузовой самолет, даже летящий со скоростью, близкой к скорости сваливания, пересек бы весь ОП «Изабель» примерно за две секунды; следовательно, даже самая малейшая навигационная ошибка (а их было много и можно было их простить, когда пилоты входили в завесу зенитного огня над долиной) означала что грузы выйдут за пределы периметра и будут захвачены противником. В случае «Изабель» это означало, что последняя горячая пища была съедена 19 апреля, а вечером 20 апреля продовольствие полностью закончилось у всего гарнизона, за исключением тяжелораненых, которых посадили на минимальный паек. В 14.00 Лаланд кратко сообщил о своей ситуации следующим образом:
2-й батальон 1-го полка алжирских тиральеров — 490 человек;
3-й батальон 3-го полка Иностранного легиона — 400 человек;
5-й батальон 7-го полка алжирских тиральеров и остальные — 140 человек;
В небольшом госпитале опорного пункта теперь также находилось 117 тяжело раненых, которых больше нельзя было эвакуировать в основной госпиталь Дьенбьенфу, не говоря уже о том, чтобы забрать самолетом. Еще 136 человек погибли или пропали без вести. У артиллерии все еще было восемь гаубиц и два из трех танков М-24 все еще были на ходу. Другими словами, общий показатель потерь составил 15 процентов. Это, наряду с постоянными артиллерийскими обстрелами и голодовкой в последние дни, должно было привести к кризису. Это произошло 26 апреля.
В тот день Лаланд отдал приказ Жансенелю отобрать четыре свои лучших взвода для контратаки против штурмовых окопов коммунистов к северо-востоку от опорного пункта «Вьем». По данным разведки, в ходе контратаки надо было преодолеть только одну траншею противника. Как оказалось, там было две вражеские траншеи, одна за другой, и атаки алжирцев 18 и 19 апреля столкнулись с трудностями. От полного уничтожения алжирцев спасло то, то лейтенант Прео бросил в бой два своих оставшихся «Бизона» и прикрывал отход алжирцев обратно к «Изабель-4». Маленькая рота потеряла в бою шестерых убитыми и двадцать два ранеными.
То, что произошло дальше, по сей день не удалось восстановить в подробностях, так как почти все участники крайне неохотно рассказывают всю историю.
После возвращения отряда алжирцев на основную позицию, полковник Лаланд почувствовал, что после второй неудачной атаки за одну неделю, необходим показательный пример, во избежание деморализации остальных подразделений, и он решил использовать суровую крайнюю меру, редко применяемую в любой армии: казнь за трусость. Суды по обвинению в трусости крайне редки. На протяжении всей Второй мировой войны, армия Соединенных Штатов казнила только одного человека, рядового Словика, в связи с таким обвинением. Во время войны в Корее, по-видимому, был только один такой судебный процесс и подсудимый мог ходатайствовать о менее тяжком обвинении. Во Франции крупномасштабный мятеж войск на фронте в 1917 году был жестоко подавлен, и как минимум одно подразделение было подвергнуто децимации в буквальном смысле слова: то есть, каждый десятый человек был казнен в качестве назидания остальным, вне зависимости от его личной вины. Теперь Лаланд решил применить этот древний железный закон к роте, которая потерпела неудачу, и приказал командирам взводов выбрать двух человек, каждого из которых поставят перед расстрельной командой в 18.00 тем же вечером.
Во 2-м батальоне 1-го полка алжирских тиральеров 8-й ротой командовал алжирец по национальности, лейтенант Шейк Белабише. Он не участвовал в тот день в неудачной операции, но один из его взводов участвовал, и бородатый старший сержант, ветеран-алжирец с четырнадцатью наградами за храбрость, пришел к нему, после того, как распространилась весть о наказании.
- Лейтенант, - заявил сержант, - Я не собираюсь выбирать двух парней из нашего взвода на расстрел! Мы все были одинаково храбры и одинаково старались. Они могут либо расстрелять нас всех, либо им лучше не расстреливать никого.
Белабише сначала позвонил капитану Жандру, чтобы сообщить ему эту новость. Жандр тоже слышал об этом и подумал, что «кто-то сошел с ума». Вскоре после этого Жансенель поговорил по телефону с Белабише и обсудил с ним сорванную атаку. Жансенель чувствовал, что учитывая ошибку, допущенную разведкой, операция прошла настолько хорошо, насколько можно было ожидать; но когда Белабише затем возразил, что в связи с этим не требуется суровое наказание, которое должно было последовать, Жансенель просто ответил:
- Полковник принял такое решение. Я могу его только передать на исполнение.
- Капитан, - спросил Белабише, - Вы понимаете последствия этого?
- Я знаю алжирских тиральеров лучше чем вы, лейтенант, и я знаю, как удержать их в узде.
После этого Белабише потерял над собой контроль:
- Послушайте, капитан, тиральеры стоят прямо здесь, с автоматами на изготовку. Если вы хотите их заполучить, это закончится тем, что мы будем стрелять друг в друга, а вьеты в конечном итоге, добьют тех, кто останется. Подумайте об этом хорошенько!
После этого Белабише решил пойти и повидаться лично с Лаландом. Сначала Лаланд настаивал на том, чтобы казнь состоялась, в соответствии с принятым решением. Но затем Белабише прямо заявил ему, что когда его собственные иностранные легионеры не смогли прорваться и фактически, «побежали как кролики», никто не отправился на расстрел. Никто из алжирцев никогда не поймет, почему к одному и тому же поступку должны применяться два разных стандарта суждения. Лаланд успокоил молодого офицера и наконец, Белабише тихо сказал:
- Как Вы думаете, мой полковник, мы можем ли позволить себе разбрасываться теми немногими войсками, что у нас есть? Я получил ровно одного человека, в качестве подкрепления по воздуху, взамен тех шестидесяти, что мы потеряли.
Лаланд обдумал это, а затем нашел решение дилеммы. Он чувствовал, что не может полностью отступить, не уступив войскам, которые были на грани мятежа, хотя ситуация вполне могла быть создана его собственными действиями. После этого он велел Белабише вернуться к алжирским тиральерам и сказать им, что будет проведен суд, но эти люди будут оправданы. С этими заверениями в руках, Белабише вернулся к своим солдатам.
И в тот вечер действительно состоялась фантастическая сцена. В одном из блиндажей был созван официальный военный трибунал, с участием трех капитанов и трех лейтенантов. Сбитые с толку алжирские тиральеры, которые были отобраны для судебного разбирательства, стояли перед трибуналом с назначенным им защитником, французским офицером из другого батальона на этой позиции. Под разрывами снарядов коммунистов над головой, в тусклом свете голой электрической лампочки, подвешенной на проводах к крыше блиндажа, прокурор представил свои обвинения; адвокат тиральеров представил свою защиту; и присяжные ненадолго покинули помещение, чтобы обсудить ситуацию. Они должным образом вынесли вердикт «невиновны», и тиральеры, так же сбитые с толку, как и прежде, и едва понимавшие, о чем шла речь во время всей этой церемонии, вернулись в разгар артиллерийского обстрела в свои блиндажи.
Белабише вздохнул с облегчением, и вернувшись на свой КП, встретил Жансенеля, который сообщил ему, что наконец-то утвержден его орден Почетного Легиона, к которому он был представлен несколько недель назад. Белабише поблагодарил его, а затем добавил:
- Я рад, что он у меня есть, но на самом деле, я заработал его всего несколько часов назад.
В тот же вечер, де Кастр отправил личную телеграмму генералу Коньи, в которой события этого дня на ОП «Изабель» напрямую не упоминались. Фактически, сомнительно, чтобы Лаланд сообщал о них де Кастру в то время. Но телеграмма содержала следующий красноречивый отрывок: «ОП «Изабель» сообщает об очень сильном снижении боевого духа среди североафриканских войск. Они просят, чтобы их также упомянули в приказах».
С наступлением сезона дождей большая часть ОП «Изабель» превратилась в болото, а опорный пункт «Вьем», в частности, превратился в топь, глубиной по колено. Контратака легионеров и тай 27 апреля, направленная на ликвидацию вклинения Вьетминя в северо-восточный угол ОП «Вьем» закончилась столь же плачевно, как и накануне атака алжирцев. И артиллерийская поддержка от ОП «Клодин» была скудной для помощи ОП «Изабель» в его затруднительном положении, с учетом того, что основная позиция Дьенбьенфу была перед лицом собственной агонии (гаубицы самого ОП «Изабель» были слишком близко, чтобы оказать эффективную огневую поддержку).
В 22.25 возникла новая угроза для сильно потрепанного ОП «Вьем», когда в передовых окопах коммунистов появилось несколько мощных 75-мм безоткатных орудий, в сочетании с убийственным огнем 105-мм гаубиц, использующих новые американские взрыватели с замедлением в ошибочно сброшенных французских артиллерийских снарядах. В течение нескольких минут заливаемые дождем блиндажи и щели «Вьема» превратились в полный хаос, в котором искали отчаянно искали убежища ошеломленные уцелевшие тай из 3-го батальона и Вьема. Через несколько минут в бой вступили танки лейтенанта Прео, пушки которых могли вести огонь прямой наводкой для поддержки пехоты. Но артиллеристы коммунистов были к ним готовы. На их позицию обрушился дождь 105-мм снарядов и вскоре серьезно поврежденный танк «Ратисбон» замолчал. На этот раз, казалось, 57-й полк был полон решимости покончить с ОП «Изабель» или, по крайней мере, заставить замолчать ее артиллерию. Непрекращающийся ливень снарядов продолжал обрушиваться на остальную часть позиции.
Ситуация внутри ОП «Изабель» ухудшилась еще больше, когда гарнизон увидел явное нежелание транспортников ВВС рисковать ради их снабжения. В 02.00 ОП «Изабель» передал по радио, что семь самолетов С-47 кружили над позицией, встречая лишь очень слабый зенитный огонь, но при этом они сбрасывали своих десантников почти бессмысленными мизерными партиями. Один самолет развернулся, не сбросив ничего, второй самолет сбросил только четырех парашютистов, а все остальные в итоге сбросили шестьдесят пять человек, из которых неудачно приземлился только один.
Но это была не единственная проблема, с которой в тот день столкнулся ОП «Изабель». На прошлой неделе закончилось продовольствие, а теперь заканчивались артиллерийские боеприпасы. В течение последних десяти дней ОП «Изабель» запрашивал в среднем по 1700 снарядов калибра 105 мм в день, поскольку часть его гаубиц, лучше окопанных, так как вели огонь только в одном направлении, принимали все более значимое участие в обороне восточных высот Дьенбьенфу. Тем не менее, он получал в среднем только 348 снарядов каждые двадцать четыре часа. Теперь де Кастр потребовал, чтобы Ханой создал резерв из 8000 снарядов на ОП «Изабель», тем более что зенитная артиллерия противника была слабее вблизи южного опорного пункта, чем вокруг основного узла сопротивления Дьенбьенфу. С иронией де Кастр признал, что «это повлечет за собой некоторый риск для транспортной авиации, но наша ситуация здесь требует, чтобы они тоже взяли на себя некоторые риски».
30 апреля был также традиционным праздником Иностранного легиона, «Камерон». В этот день в 1863 году, небольшая рота Иностранного легиона, сражалась насмерть, на манер Аламо, в мексиканской «Гасиенде де Камероне», прикрывая отступление к побережью французских войск, прибывших в Мексику для поддержки императора Максимилиана, австрийца по происхождению. Церемониал включает в себя чтение отчета о битве самым молодым легионером, праздничный ужин и посвящение в почетные члены Иностранного легиона особо достойных не-легионеров.
На ОП «Изабель» традиция не была нарушена. Поскольку со вчерашнего дня вся позиция постоянно находилась под огнем, а периметр опорного пункта «Вьем» был прорван в трех местах, День Камерона был отпразднован соответствующе. Сам полковник Лаланд спел традиционную песню Иностранного легиона «Смотри, вот кровяная колбаса...», а два священника, преподобный Пьер Тиссо и отец Гидон, были удостоены звания почетных рядовых первого класса Иностранного легиона. Тиссо был единственным протестантским священником во всем Дьенбьенфу и оказался в «Изабель» случайно, когда уже не было возможность пробить путь к основной позиции. Гидон был миссионером в племени тай в Лайтяу, и в декабре 1953 года отправился с ними в Дьенбьенфу, и также застрял в «Изабель», когда тот был окружен. Вместе с гарнизоном, он отправился в лагеря военнопленных и до конца разделил его судьбу. Неустрашимый, он позже вернулся к работе миссионера и в 1959 году я встретил его в северо-восточном Тайланде, в Убон-Раджтани, все еще распространяющего Евангелие.
Суббота — понедельник, 1 — 3 мая 1945 года
В связи с тем, что началась атака на основную позицию, коммунисты также усилили давление на ОП «Изабель». В ночь на 1 мая, они совершили свой первый настоящий прорыв в северо-восточном углу ОП «Вьем». С другой стороны, легионеры с западного фланга совершили вылазку, чтобы засыпать окопы коммунистов и достигли точки в 200 метрах к северо-западу от ОП «Изабель», где они сделали странное открытие: мертвый африканец в форме коммунистов. Поскольку у него не было при себе документов, удостоверяющего личность, было невозможно определить, был ли он французским африканским солдатом-перебежчиком, взятым в плен коммунистами, или он был обученным в Китае «добровольцем».
Однако, тем временем, продолжалась атака коммунистов на «Вьем». В 02.00 2 мая 57-му полку удалось закрепиться на позиции, которую теперь обороняла 11-я рота 3-го батальона 3-го полка Иностранного легиона, алжирцы и два танка. В 08.30 французы насчитали 100 тел бойцов Вьетминя на колючей проволоке. К полудню только шесть из первоначальных одиннадцати гаубиц все еще вели огонь.
В 12.20 французы снова контратаковали «Вьем», но были снова остановлены. Но третья контратака в 16.10, наконец удалась. То, что осталось от опорного пункта «Вьем» было просто невероятным болотом из гниющих тел, взорвавшихся боеприпасов и воронок от снарядов. Не было никакой различимой позиции. Лаланд решил не пытаться разместить там гарнизон, но оставить патруль для наблюдения. В 24.00 артиллерийские снаряды коммунистов снова посыпались дождем на измученный «Вьем». Уцелевшие из патруля начали отступать. Этот день стоил французам пяти убитых, одного пропавшего без вести и двадцати двух раненых.
На следующий день Иностранный легион снова пробился через колючую проволоку на западном фланге в передовые траншеи коммунистов, которые были зачищены в рукопашном бою. Легионеры насчитали восемь убитых коммунистов и многих других ранеными, и принесли с собой девятнадцать автоматов и две винтовки. На ОП «Вьем» патруль захватил 75-мм безоткатное орудие коммунистов. Во всяком случае, эти последние операции показывают, что вопреки некоторым сообщениям, изолированный ОП «Изабель» не ожидал своей участи пассивно.
Вторник — четверг, 4 — 6 мая 1954 года
Несмотря на непрекращающийся обстрел, в котором теперь также участвовали 75-мм горные гаубицы, иностранные легионеры провели еще одну операцию в системе траншей Вьетминя к западу от ОП «Изабель» в разгар муссонного шторма. На этот раз, однако, они напали на подготовленного и ожидающего их врага. Когда легионеры наконец поздно ночью отступили, они потеряли двоих убитыми и тридцать ранеными, включая двух своих офицеров. В тот же день преподобный Тиссо был ранен осколками снаряда коммунистов. 5 мая Лаланд получил совершенно секретное сообщение, информирующего его о предполагаемой операции по прорыву под кодовым названием «Альбатрос». Как будет видно позже, план предусматривал прорыв на юг, в Лаос, через ОП «Изабель», причем последнему пришлось бы в течение нескольких часов играть незавидную роль удерживающей позиции и арьергарда. Позже мне сказали, что Лаланд чувствовал, что сообщение плана войскам, или даже своим подчиненным командирам, может иметь деморализующий эффект. Он решил пока держать его при себе, в результате чего, когда он и его собственные части были оставлены, чтобы провести «Альбатрос» самостоятельно, им пришлось сделать это без какой-либо подготовки.
6 мая «Изабель» исчез под постоянным облаком взрывающейся грязи. Батареи коммунистов, намереваясь нейтрализовать ту последнюю помощь, которую гаубицы Либье могли оказать основной позиции, поддерживали непрерывный обстрел всего опорного пункта. «Вьем» стал ничейной землей, но гарнизон «Изабель» мог немного гордиться тем фактом, что до конца ни одному подразделению Вьетминя так и не удалось надолго удержать хотя бы клочок территории опорного пункта. В 22.00 череда тяжелых взрывов расколола ОП «Изабель», когда снаряды коммунистов нашли свою цель, и три из оставшихся 105-мм были уничтожены вместе с боеприпасами и расчетами. К полуночи на позиции оставалась только одна, последняя гаубица. Третий дивизион 10 колониального артиллерийского полка выполнил свой долг до конца.
В течение всей ночи с 6 на 7 мая не прекращался вражеский артиллерийский обстрел «Изабель». Слушая радиопереговоры, на ОП «Изабель» поняли, что Дьенбьенфу умирает. К полудню 7 мая Лаланд и его люди могли наблюдать взрывы и пожары на складах в Дьенбьенфу, а около четырех часов Лаланд получил вызов по рации от де Кастра. Поскольку Лаланд служил в войсках «Свободной Франции» вместе с британской восьмой армией в Египте, оба человека могли легко разговаривать на английском для большей секретности.
- Боюсь, мне придется сдаться. Теперь вы можете попытаться провести «Альбатрос».
Де Кастр также сказал Лаланду, что вместо того, чтобы пытаться прорваться на юго-запад, что, по-видимому, было кратчайшим расстоянием до дружественных войск, но где их, скорее всего, будут ждать блок-посты коммунистов, войска Лаланда должны попытаться прорваться на юго-восток. Поскольку это направление вело вглубь вражеской территории, оно вероятно, не так хорошо охранялось. Кроме того, небольшие группы коммандос и горцев из GCMA, действующие далеко впереди спасательного отряда «Кондор» полковника Буше де Кревкера, осторожно продвигались по самому краю южной оконечности долины. Очень осторожно их радиопередатчик установил контакт с командным каналом «Изабель», и теперь, когда кольцо осады коммунистов стало герметичным, Лаланд приказал лейтенанту Вьему и его партизанам тай, вернуться к своей традиционной роли и попытаться прорваться в направлении отряда французских коммандос под кодовым названием «Кондор». Со своего наблюдательного пункта на высотах близ Бан Кан, отряд коммандос мог совершенно ясно видеть ОП «Изабель».
Как позже скажет один из выживших в одиноком южном опорном пункте, оборона «Изабель» была «адом в очень маленьком месте».