Коктейль Пластилиновый мухомор
Свечи обтекают стеклянные глотки в тон мухомора и хеллоуинской тыквы. Закат, растекаясь царапает небо алыми вспоростями.
От музыки тянет то сексом то истерикой. Под эти инструменты даже ганджа превратилась в иероглиф.
- Почему ты не варишь? - я застыла в ожидании, пока он танцует перед алтарем свой танец войны.
- Мне нравится ощущение, когда ты пришёл на вечеринку, но ещё не тусишь. Просто осматриваешься, самое главное – ты уже здесь. – произносит Ренжер. Его спина, покрытая световым табби тигра, изгибается как змея.
На мониторе компа сочно файтятся бойцы из Мортал Комбат, и поглядывая то на танец Ренжера, то на файт, я между делом спросила:
-Кстати, ты замечал, что битва похожа на танец?
- Конечно. - отвечает Ренжер, - Битва - и есть танец. Только это смертельная битва, если уж конкретно по Кастанеде. Перетанцуй смерть. Стань безумным и возьми ее под контроль. Тут принцип прост - кто кого поборет – тот того и порет.
Теперь быстро смеркалось, полосатые отсветы стремительно сходили со стен и его гибкого позвонка, истончаясь и затухая, подобно затертым магнитным лентам магнитофонных кассет.
Скоро придут зимние холода и суровые боги. Суровы их лики. Неудержима их ярость, но она чиста - без злобы и мести.
Ренжер и сам был похож на бога - яростный, будто Кхорн. Вдобавок природа одарила его иконописными чертами Христа. Любил он и дунуть, как например Шива. И я спросила, точно зная, как он воспримет этот намек:
- А представь, сейчас второе пришествие, как бы поступил Иисус?
- Ты же знаешь, первым делом Иисус бы дунул, а потом бы сказал: “Когда-то вы взвалили на меня крест к которому и прибили, и всё ещё верите в то, что я пришел вас спасти? Ха! Нет, больше я на крест не полезу, я за ваши грешки уже пострадал. Теперь я пришёл тусить. Ну что, закатим-ка вечеринку?”
Довольная его ответом, я широко улыбнулась и кивком указав Ренжеру на алтарь, подбросила щепок в огонь:
- А Магдалена, натянув кружевные перчатки, вместо того чтоб омывать ему ноги, убирает его святую рвоту.
-Ага, от передоза. - смеётся Ренжер.
И вот в напас забит наш шаманский микс. Ты видимо не знал, что северные шаманы не только варили мухоморный отвар и пили мочу откормленных ими, оленей, но так же курили и высушенные мухоморные шляпки. Вернее, их тонкую алую шкурку. У каждой культуры - своё наследие о психоактивных веществах. У кого-то это пейотль, у кого-то аманит, у кого-то спорынья, где-то принимали семена йопо и яху, где-то - ганджу, ну и как не упомянуть псилоцибиновых милашек.
Мы же - городские шаманы. Мы всё ебашим.
На закате мы опускаем водный и солнце тонет в мутной воде. То, что ещё на задержке дыхания как у заправского водолаза, было важным и актуальным - с выдохом улетучилось будто его и не было.
Вдыхаешь - будто сосёшь, а выдыхаешь – кончаешь. Немного пристрастия Сомой.
Недавно минул Самайн. Природа засыпает, суетясь перед сном, будто беспокойно мучается в кровати, вертится, то одной то другой стороной повернётся, пока не уснёт, колосясь до первых осенних морозов уже не бабьего лета, а какого-то кряхтящего и старушечьего. Мир из последних сил надрывается и что-то тотально рвётся.
Эпитеты неуместны, когда находишь у пруда последнюю картину Ван Гога.
Вспомнив эту его работу, я пришла в ужас - рисуя накануне Ворон над пшеничным полем, от коей за версту веет чем-то зловещим, он произвел выстрел в сердце, но слегка промахнулся. А на следующий день нарисовал Корни деревьев - то место находилось недалеко от его жилища.
Так и я неподалёку от своего нашла этот исток пруда – водосточную трубу в ложбине, торчащую из под холма с деревьями. Их огромные корни сексуально обнажены. Сплетаясь, они раскинулись, словно брачные клубки змей. Это была настоящая ебля природы. Всё казалось застыло в сношении, но уже не сношалось.
На закате я помочилась под дубом своей кровью. Проблески света искрились в ветвях, мир увядал, иссыхая на солнце, сверкая паутиной в лучах. У каждой осени – своё бабье лето, даже у ноября. В осьминожьих кляксах больных лишайниками деревьев угадывалась проступь сущностей - безликих, корявых, растекающихся по их влажной коре кривыми кругами и шарообразными наростами. Их кроны промокли как человеческая одежда.
Мы шли всё дальше, к самой кромке холма откуда открылся вид на ложбину с прудом и природа показалась мне старой картиной. Солнце утонуло за лесом. Ветви подхватили его округлый край в колыбель. Тьма мир вспеленала, а свет солнца – вскормил. Пред взором пронеслись дороги паломничества вдоль разрушенных временем, храмов.
Вот мой настоящий возврат к корням – город где степи да холмы, и редкие леса, как и мои волосы с проседью. Это возвращение в узкое ущелье с грязным истоком родника, который образует пруд, неподалёку – поля и уютные дачи с карликовыми деревьями и приземистыми садами, там когда-то был “бункер”, мы называли его ПИ4.
Это было наше число Пи, 4 - даже не потому что - 420, что точно соответствовало назначению, просто на его стене выпали кирпичи в форме четвёрки, образуя просвет. Внутри потолок его был покрыт копотью, напоминая туринскую плащаницу со слепками ребер Христа.
Мы решили, что 4 является числом Смерти, и впоследствии так и выяснилось. А мы уже тогда ей служили, но были заняты тем что воскуривали там дары природы и отправлялись в путешествие по окраинам. Именно той весной, объебашившись 2с-b мне пришла мысль, что огороды в эту пору напоминают кладбище, я озвучила это, и он изумился:
- Почему?
- Потому что весной там хоронят овощи.
Мы оба посмеялись - под кислотой всё вокруг казалось больным, всё человеческое – чуждым. Да, это была не стерильная логика абсурда, а больное безумие в привычных вещах.
Когда мы подошли к полю, оно, бескрайне раскинувшиеся к горизонту, напоминало стандартные обои для рабочего стола Windows XP. И я вошла в него, как в страницу. Из поля росли ветрогенераторы, вращая лопасти навстречу солнцу словно подсолнухи.
Спустя годы наш “бункер”, где мы когда-то курили сказку оказался разрушен - от него осталась только стена. А я стою на холме у того самого поля, и провожаю солнце, ловя его в объектив. И на миг мелькнувший зелёный луч отсылает меня в тот давний кислотный трип, к зелёному мерцанию люминофора на древних мониторах. Впитывая всем своим естеством мощь раскаленной, кипящей звезды, наблюдая как отслаиваются от неё сферические вибрации протуберанцев, я постигаю солнце не как божество, а как космический объект, как тело, несущее свет. И останавливаю мир.
Так закат стал для меня апогеем паломничества. Прикоснувшись к таинству, я пришла сама к себе в тот день. Но мой путь был тернист и долог, как и путь к солнцу.
Он начался с зова Бога, что явился в облике медведя в капкане. Внутренний Михаил Косолапый позвал меня и показал истину - всё оружие ржавое, медведь в капкане гниёт, но вот восходит солнце, а я просыпаюсь ото сна, стоя теперь тут, в том самом месте, что преобразовалось в моих снах в другую местность, тут я чую это узнавание по уши, я пробираюсь вверх словно зверь, к крайней точке холма и соприкасаюсь с древом, я снимаю в кадр его корни, и рассматриваю кору, в ручье отражено синющее небо в ореоле золотого нимба из кленовых листьев, это я тоже снимаю, снова идя тропой, вдоль больных, заплесневелых деревьев, покрытых раскрытыми как кружевные губы вагин, лишайниками, туда, к пруду, где начинает садиться солнце, и вдруг осознаю, когда солнце прячется за холмом, что непременно должна проводить его в последний путь, тогда, задыхаясь, я бегу навстречу закату, натыкаясь на ветки словно ребёнок, пытающийся его догнать, а оно так стремительно уплывает за горизонт. Солнце хватает меня в капкан. Паутина блестит в тёплом свете подобно струнам эоловой арфы.
Каждый раз блуждая в одиночестве по природе, я словно тоскую об утраченном рае. Когда-то ритуальное древо поведало мне что рай для людей закрыт - они сами от него отвернулись. В ту ночь Боги впервые явили мне Мухоморы. Мне показал их дядюшка декс и господин Велес. Выйдя в безлунную ночь в поросший буйной зеленью палисадник после проливного дождя, я устремилась к ритуальному древу, обнимая его как старого знакомого. И древо устремилось в ответ, пышущее жизнью, живое, со струящейся внутри, как кровь по венам, энергией цвета спелого янтаря. Оно заговорило со мной на языке мира и поведало древнюю как мир, историю. Мне стало больно, а светящиеся во тьме древесные вены начали увядать, и всё вокруг словно иссохло, оставив меня прижатой к безжизненной кроне, растерянную и одинокую. Возвращаясь обратно я всё время видела мухоморы, они будто заговорщики мне подмигивали своими белыми крапинками, шептали, и я вняла их зову, но лишь спустя несколько лет меня уже по-настоящему столкнула с ними судьба. В судьбоносный для мира, год. Боги провели меня через дно и ад извилистыми тропами, чтобы я в конце концов оказалась здесь, и постигла наконец Чёрное Солнце.
Я шла мухоморной тропой, и вот я здесь, в этой точке реальности, познавшая силу мира, который до этого был от меня скрыт.
На Самайн я приняла напиток берсерков, а потом воскурила гаш. Получился коктейль - “пластилиновый мухомор”. Эффект - "я есть я и пошло всё нахуй". Тебе просто похуй. Тонуть – так тонуть, взлетать – так взлетать. Это вход на изнанку. Наши тела вышли из себя и давай пульсировать. Каждый миг с них, как одёжки слетали и одевались обратно тела тонкие, и сквозил насквозь сносящий чистой мощью, поток.
Из-под рваной вуали всплыла луна. Она ещё не жемчужина, скорее надломленный кристалл, её края сегодня неровные – щербистые и выщербленные.
Мухоморный бульон из желудка излился в пакет. Обычно под звуки бубна шаманы подавляли накат тошноты до тех пор, пока больше не было сил терпеть и тогда исторгали в специальную ямку свою священную рвоту. Это был акт очищения. Аналогично дело обстояло и с воинами - они принимали отвар перед битвой, и избавившись от излишек шли в бой.
Сейчас я бы с лёгкостью могла полезть в драку - у меня аманитовые крылья и голая ярость без капли эмоций - мухоморная скорость и сила смерти. Есть только сквозной поток и настоящий момент, остальное - перипетии памяти. Ни сомнений, ни страха. Я - мисс Похуистичность.
После курения пластилина тело само стало как пластилин, а пространство обрело монолитную громадность, глубину и объём. На тяге космической скорости сталкивающейся с черепашьей, на грани где встречаются диссоциация и стим, я, как сторонний наблюдатель осознаю - всё на свете есть замкнутый цикл. Нити мира обнажены и доступны для моих оголенных, как провода, ощущений. Во мне бурлит холодным огнём ярость творца - контроль без контроля, истинное безумие, фаербол синего пламени.
Язык завязан. Лясы уже не поточишь. Но всё понимаешь, только как лебедь-кунак – сказать не можешь. Циферблат накрыло болотной плёнкой.
У меня не хватает слов чтобы объяснить, как я раз за разом останавливаю мир, как я отдаляюсь от тела и шепчу что мы – два поваленных дерева лежащие на земле, два поваленных тела лежащие на постели. Мы – капля слюны, летящая в пакет на тело гриба. Мы сливаемся в кровавом сношении, моя кровь – в земле, моя кровь – в тебе, моей кровью покрыт амулет. Я – та сила, что ищет, искатель безликий странник, исследователь бессознательного.
Свечи обтекают стеклянные глотки, восприятие смещается, внутренние зажимы рушатся, грани стёрты. Кажется, это безумие, но я не могу остановиться. Я - процесс. Дипсайленс. Колдфаер.
Я сливаюсь с сетью корней, чувствуя, как просыпается тело - энергия ползёт вверх по позвонку, извиваясь горячей змеёй катарсиса. Вы когда-нибудь ощущали спиной? Это чувство полного всеохвата. Я была деревом – сперва молодым и гибким, неустойчивым, а затем – мудрым, окрепшим. Я была дубом могучим, и стояла несокрушимо под порывами ветра. Ты либо гибкий, либо крепкий, иначе никак, хрупкое ломается, сухое трухнет, слабое не осилит. Я силу в себе нашла.
Погрузившись в аманитовый транс я слушаю хруст коры и шорох листьев в лесу, как дерево шумит, засыпает, трещит, могучее, стонет, хрустит, усыхает.
На Самайн деревья поведали мне свои тайны, как на Белтейн - грибы и Мессия Мухомор в алой в крапинку королевской мантии, показавший мне их войну и сеть обвившую мицелием всю планету, и пенисы земли, что сношали меня, пока я истекая слюной, шептала - “слюна – язык – речь – исторгнуть – извергнуть – выплюнуть – не значит отвергнуть – значит – пометить”.
Мухоморы отсношали меня по полной.
Я не зря карабкалась ввысь хватая ладонями землю, не зря получила отметины пиросом, лесом, отметины местом силы. Мы пришли на лесной склон к закату, рядом бушевало море, лес полнился бликами, лес сиял, мох был словно ковер. Мне пришлось заплатить за силу, обжечь руки. Дары и откуп. Закопано. Земли смешаны. Мы пустили там корни, теперь наша земля питается силой тех мест, мхов, сосен, песков, близкого моря. Мы там прокачались и закалились. Сурово, но честно. Я ощущала там мощь. Ощущала Богов. Ощущала силу. Если до этого я чувствовала себя рвано, обессиленно, дыряво и неуместно, то теперь ощутила как сила - во мне. Как струится она по кокону, как личная сила моя растет. И как суть из земли прорастает. Даже тот ожог был прекрасен - плата за силу под Гданьском. Северным богам. Инициация землей. Крещение морем. Балтийским воздухом. С одной стороны - Висла, с другой - море, с третьей - канал. Смешение земель, смешение традиций. Северные боги, Славянские боги - все едино, если напрямую говоришь с силой. Но нет бескорыстных и милосердных богов - это мифы для долбоебов. А истинные боги суровы, им безразличны тяготы людей. Я знала, что это часть пути, боевой опыт. А опыт можно приобрести только в бою. Жизнь и есть эта битва. Смертельная битва, как сказал Ренжер. И есть только один шанс победить в ней - сделать Смерть своим союзником.
Теперь я благодарна за тот момент когда не загорелся ритуальный костер, а я стояла на коленях в снегу среди берёз и безнадёжно стенала, ибо виток крутанулся и отчаяние заставило меня прийти к Богине, вверить себя ей. И те дни, когда я постигала ее - были полны магии. Я тогда ощущала все, обостренная до предела. А что теперь? Теперь я спокойна. И пуста. Как освобожденное место, которое можно чем-то застроить.
Я увидела весь паззл целиком.
Там, где пути сходятся в одной точке - они вновь разветвляются и приводят к следующей ключевой точке.
Все встало на свои места - и северное море с ритуалом под соснами, и миг под берёзами, и посвящение. И начался новый виток, что привел меня к мухоморам, а затем - на Балканы. И эти сны, где я карабкаюсь вверх по земле, и с трудом преодолевая тяготы, наконец то охватываю весь лик бога, словно обнимая при этом Землю.
Я шла, спешила, намерение нарастало. Я вышла на закате следуя по дороге что ведёт к Богам. Под старую абрикосу.
Старый амулет после перекачки упал на каменный парапет раненым рыцарем.
Обратно, после этих двух пьянящих глотков, я шла словно на пару, я нагрелась - так медово было и сладко. Пальцы все еще хранят запах сбитня.
Ночь, ритуал и полная чувств, исповедь. Как я прошла путь от пластилинового мухомора до псилочуда природы.
Осознание жизни приходит чётко и одним махом - только пока на своем опыте не поймёшь, пока на своей шкуре не ощутить, пока сам не проживёшь - не поймёшь, не познаешь. У всех нас разные параметры и разный набор опыта для становления. Возможно, это рандом, но так или иначе он связан с нашим собственным выбором. Даже если кто-то создал нас для великой работы, прежде мы должны закалиться в горне, в горниле из огня, льда и снега. Пройти свое испытание.
Ссылки на другие ресурсы и книги автора:
Тарья Трест /Арья Амат контакт телеграм - https://t.me/decadentpnk
Основной канал телеграм DEКАDАРИЙ:
Канал Velvet Bunker. Дилер нелегальных мыслей: https://t.me/joinchat/U0VVYrO0LUIOZvC0
https://www.lulu.com/shop/tarya-trest/knigi-khaosa/paperback/product-24410888.html?ppn=1&page=1&pageSize=4
Заказать со скидкой электронный вариант - писать в телеграм.
Дилер Нелегальных Мыслей https://www.lulu.com/shop/tarya-trest/diler-nelegalnyh-mysley/paperback/product-21958325.html?page=1&pageSize=4
Боготульпство (совместно с Семёном Петриковым) https://castalia.ru/product/bogotulpstvo
Публикации в альманахах Lømechuzzza http://apokrif93.com/spisok-regionalnyx-predstavitelstv/lomechuzzza/
Публикации на портале Лалангамена http://lalanga.ru/%D0%B0%D0%B2%D1%82%D0%BE%D1%80%D1%8B/%D1%82%D0%B0%D1%80%D1%8C%D1%8F-%D1%82%D1%80%D0%B5%D1%81%D1%82/
vk: https://vk.com/id4311146411
Паблик ВельVeтовый Бунker в vk: https://vk.com/public38613822
Паблик Боготульпство АртХаоса vk: https://vk.com/bogotulp