ЧАРЛЬЗ ДЖЕЙМС: КУТЮРЬЕ, ОПЕРЕДИВШИЙ СВОЕ ВРЕМЯ

ЮНОСТЬ И НАЧАЛО КАРЬЕРЫ

Чарльз Джеймс — это дизайнер, чью одежду в свое время хотела носить любая светская женщина, начиная от Миллисент Роджерс и заканчивая Эльзой Скиапарелли. Кристобаль Баленсиага называл его «не только величайшим американским кутюрье, но и лучшим во всем мире». Вирджиния Вулф отзывалась о нем, как о гении. Сальвадор Дали описывал работы Джеймса как «мягкие скульптуры», а, по мнению Кристиана Диора, он был величайшим талантом его поколения.

В расцвете жизни Чарльза Джеймса признавали профессионалом в искусстве превращения тканей в изобретательные образы. Однако в конце жизни модельер утопал в долгах и многочисленных судебных разбирательствах.

Несмотря на то, что у Джеймса никогда не было образования в дизайнерском деле, и за сорок лет карьеры он создал не больше тысячи работ, сегодня он приобрел культовый статус в модной индустрии — как благодаря своей незабываемой одежде, так и за свою многогранную личность и необычный творческий процесс.

Чарльз Джеймс родился в 1906 году в английском графстве Суррей. Его мать, Луиза, происходила из известной чикагской семьи, а отец, Ральф, был британским военным офицером. Джеймс рос в напряженной семейной атмосфере, переходя из одной элитной, но строгой школы-интерната в другую. Пока мама неустанно баловала сына, отец безжалостно избивал Чарльза. И хотя от него ожидали, что он пойдет по стопам Ральфа, Джеймс больше проявлял интерес к музыке, поэзии и искусству.

В 1919 г. Чарльз Джеймс начал посещать частную школу Хэрроу, где подружился с Сесилом Битоном и Ивлином Во. Позднее, как он вспоминал, его отцу наскучил «эстетический круг друзей» Джеймса, и он забрал его из школы. В одном из интервью Джеймс писал: «Мой отец всегда заставлял меня чувствовать себя самозванцем, поэтому я всю жизнь доказывал своими действиями, что я реальный человек, а не соломенная фигура». Формальное обучение будущего кутюрье закончилось на музыкальных курсах во Франции, после чего в 1924 году его семья переехала в Чикаго.

Чарльз открыл шляпный магазин на Стейт-стрит в Чикаго. Позже ассистент Джеймса, Гомер Лейн, помогавший ему в последние годы жизни, объяснил, почему модельер заинтересовался именно шляпами: «В детстве у него бывали ужасные приступы нарывов, и, по-моему, семья отправила его в санаторий, чтобы подлечиться, и там он познакомился с модистом Бушероном. У него он и научился разным формам шляп». В честь него Джеймс назвал свой магазин «Charles Boucheron», поскольку отец запретил ему использовать их фамилию в подобном бизнесе.

Впоследствии Шарль поочередно открыл и закрыл три магазина. Как пишет куратор Музея изящных искусств в Бостоне Элизабет Энн Коулман в каталоге выставки «Genius of Charles James»: «Так уже в 22 года в его действиях появилась определенная закономерность… Джеймс делал своим домом очередную гостиницу, находил источник для заимствования денег и вскоре уже переключался на что-то другое, обычно преследуемый кредиторами и часто обижающий тех, кто мог ему помочь».

ВЕЛИЧАЙШИЙ КУТЮРЬЕ ЗАПАДА

Через два года модельер переехал в Нью-Йорк и на заемные деньги открыл магазин на Манхэттене. Первым его заказом стал дизайн спортивной одежды для актрисы Гертруды Лоуренс.

В 1930-е годы Чарльз Джеймс регулярно путешествовал между Нью-Йорком, Лондоном, Парижем и Чикаго благодаря помощи и гостеприимству друзей и родственников. К Джеймсу пришла слава (творческая, но не финансовая). В Лондоне он открыл салоны на улицах Райдер и Бротон, в Париже — ателье в отеле «Ланкастер», а около 1932 г. разработал знаменитое «платье со спиральной обмоткой» (также известное как «платье такси»), одним из первых задействовав в конструкции длинную застежку-молнию, спиралью закручивающуюся вокруг тела от ворота до бедра.

В Лондоне он создавал платья для таких аристократок, как леди Отрин Морель, графиня Рос Анна Мессель и балерина Алисия Маркова В 1934 г. дизайнер переехал в Париж и начал заниматься кутюрным бизнесом. При разработке дизайна Джеймс вдохновлялся стилем Мадам Гре и Эльзы Скиапарелли. Получивший признание за свой скрупулезный подход к пошиву одежды, он вертелся в творческих кругах, в которые входили его бывший одногруппник Сесил Битон, аристократ Стивен Теннант, художники Павел Челищев и Сальвадор Дали, а также писатель Жан Кокто. Последний даже как-то спас Джеймса от самоубийства, решившего повеситься из-за парня, в которого он был несчастно влюблен. Но Кокто, приходившийся ему соседом по лестничной площадке, спас его, срезав веревку. В числе его знакомых и первых сторонников также засветились кутюрье Кристобаль Баленсиага, Поль Пуаре и Кристиан Диор. Более того, Диор говорил о том, что на создание коллекции «New Look» его побудила именно идея Джеймса. А Пуаре, который в начале того столетия привел мир в восторг своими экзотическими коллекциями, увидев яркую накидку Джеймса «Ribbon Cape», заявил: «Я передаю свою корону тебе. Носи ее с достоинством».

Тем временем, в модной индустрии имя Чарльза Джеймса уже стало довольно популярным, и в 1937 году он провел в Париже свой первый модный показ. В годы, проведенные в Лондоне и Париже, Чарльз Джеймс увлекся сложным кроем и стачиванием, что вылилось в создание ключевых элементов дизайна, которые он будет использовать на протяжении всей своей карьеры: юбки с запахом, кейпы из лент, драпировка на лицевой части одежды и изделия со спиральным кроем.

В октябре 1939 г. Чарльз Джеймс вернулся в Нью-Йорк и основал компанию Charles James Company. До 1945 г. он также работал в салоне Elizabeth Arden.

К тому времени Джеймс стал знаменитым и открыл собственную студию и салон на Мэдисон-авеню. Он разрабатывал, подгонял и создавал новые образы для самых известных американских модниц, среди которых были коллекционер искусства Доминик де Менил, актриса Марлен Дитрих, бурлск-дивы Джипси Роуз Ли и иконы стиля Миллисент Роджерс. В своих творениях он придерживается традиций чистого кутюрного стиля. Несмотря на то, что его креативный перфекционизм и противоречивый характер нередко приводили к хаосу во всех сферах жизни модельера, его клиенты высоко ценили возможность одеваться у Чарльза Джеймса и шли на всё, чтобы поддержать его как в творческом, так и финансовом плане.

В те времена единственными другими «американскими кутюрье» были украинская эмигрантка Valentina, работающая в Нью-Йорке, и чикагский модельер Mainbocher, переехавший в Париж. Но ни один из них не мог сравниться с Джеймсом ни в масштабах своей работы, ни в преданности своему ремеслу: в 1947 г. Чарльз Джеймс организовал свой первый показ мод через 10 лет после первого модного показа Charles James в Париже и спустя четыре месяца после того, как Кристиан Диор представил «New Look», Джеймс вновь вернулся во французскую столицу с презентацией своей новой коллекции. За приглашение гостей отвечал один из его покровителей, граф Этьен де Бомонт и Кристиан Берар, и на показе присутствовали уже не бизнесмены, а знаменитости, известные представители СМИ и знаменитые модельеры. Показ также стал декларацией независимости Джеймса. Показ состоялся в отеле Plaza Athenee в полночь, и под музыку Эрика Сати в свете свечей парили творения дизайнеров. Художник Гарольд Стивенсон, один из приглашенных гостей, так вспоминал об этом вечере: «Это было самое экстравагантное и необычайное событие, которое только можно себе представить. И оно не несло совершенно никакой коммерческой ценности».

Одной из отличительных черт стиля Джеймса было стремление создать огромное количество вариаций из ограниченного числа форм и силуэтов. Разработав несколько деталей или форм, он использовал их снова и снова, всегда в разных сочетаниях, чтобы создать невиданные ранее образы. Всегда находясь в поиске новых материалов, Чарльз Джеймс одним из первых начал использовать в моде пух, молнии и пластические пластины, склеиваемые термообработкой.

Гарольд Кода, бывший главный куратор Института костюма при Музее Метрополитен, отметил, что многие образы Чарльза Джеймса были «внутренне зловещими»: «Эти платья, некогда обладавшие непревзойденной соблазнительной силой, сейчас находятся в поэтическом состоянии запустения, в котором они, возможно, являются самой яркой метафорой самого Джеймса», — сказала он в интервью журналу Vogue. — «Это прекрасные руины, в которых всё еще чувствуется дух героических, дико креативных амбиций и необузданного, саморазрушительного таланта».

Джеймс воспринимал свои работы как произведения искусства. Он может потратить месяцы на совершенствование одного стежка и годы на поиск идеального рукава. Кутюрье неустанно переделывает свои работы, пока они не станут соответствовать его строгим стандартам. «У него была фобия — всё должно быть на своих местах», — вспоминает дизайнер Арнольд Скаази в интервью Vanity Fair. — «Очевидно, что он был ужасным эгоистом. Но он был догматичен в том, что делал. Он добивался совершенства, как в женском теле, так и в своем дизайне для него».

Для Джеймса дизайн — это не эскизы или референсы, а сам творческий процесс. Это означало, что он редко выполнял заказы в срок. О проблемах Джеймса со сроками исполнения говорят бесконечные истории его покупателей. Модельер задерживал встречу с клиентом, чтобы иметь возможность еще раз изменить форму своего творения. «Когда платье было закончено», — говорит художник по костюмам Рэй Диффен, — «оно отправлялось в отель [в котором жил Джеймс] для проверки, и часто возвращалось с отсутствующим куском лифа и лоскутом муслина, приколотом в другом месте. Это означало, что встречу с заказчиком придется отменить». Так пальто и костюм Ли Краснер, которые она должна была надеть на открытие выставки своего мужа, Джексона Поллока, еле успели доехать до аэропорта. Оперной певице Лили Понс пришлось задержать отбытие судна, чтобы ей успели доставить одежду от Чарльза Джеймса. А звезда кабаре Лайза Кирк назначала модельеру неправильные даты, чтобы успеть получить костюмы для своих выступлений в легендарном клубе Persian Room.

В 1948 году Чарльз Джеймс участвовал в создании самой запоминающейся рекламной кампании той эпохи, «Modess… because», снятой Битоном. Модельер создал несколько платьев для бренда Johnson & Johnson, которые использовались для рекламы первых «гигиенических салфеток» для женщин.

В начале 50-х Джеймс находился на пике своей популярности и продуктивности. В 1952 году кутюрье расширил бизнес, переехав из своей тесной студии в два других помещения — мастерскую на Мэдисон-авеню, куда он перенес оптовое производство и частные заказы, и шоурум в престижном районе на Западе 57-й улицы.

Через год Чарльз Джеймс создал то, что считал вершиной своей дизайнерской карьеры: бальное платье, вдохновленное четырехлистным клевером. Первоначально платье было создано для Остин Макдоннел Хёрст, которая надела его на инаугурационный бал Эйзенхауэра. Его дизайн считается одним из самых сложных конструкций, собранных Джеймсом. Воодушевленный своим достижением, в последующие пару лет дизайнер создал еще несколько не менее запоминающихся платьев — обильно украшенные тюлем «Tree», «Swan» и «Butterfly», а также облегающее тело «Diamond». Помимо его бальных нарядов, выдающимися творениями Джеймса начала 50-х также были его новаторские скульптурные пальто, созданные совместно с производителями William S. Popper и Dressmaker Casuals. В те же годы он получил несколько престижных наград, в том числе две премии Coty Award (в 1950 и 1954 годах), отметившие его навыки драпировщика скульптора и колориста. А в 1953 году Джеймсу вручили премию Neiman-Marcus за выдающийся вклад в модную индустрию.

ЗАКАТ КАРЬЕРЫ И ФИНАНСОВЫЕ ТРУДНОСТИ

К сожалению, 1950-е годы стали последним десятилетием деловой карьеры Чарльза Джеймса. Он все хуже справлялся с финансовыми делами и все больше полагался на спонсоров. Несмотря на огромные расходы, он по-прежнему небрежно относился к деньгам и не умел вести бухгалтерский учет. В интервью Vanity Fair одна из сотрудниц кутюрье, Джин Бультман, вспоминает: «К нему приходили всевозможные бухгалтеры и пытались во всём разобраться. Но ни у кого не получалось этого сделать, потому что он разрывал всё в клочья. Так же, как это было с деталями платьев — они всегда могли быть более совершенными».

Но Чарльз Джеймс умел делать деньги. Он продавал свою одежду в элитные универмаги, которые использовали его эскизы в качестве «вдохновения» для платьев массового производства, а в 1954 году кутюрье начал подписывать первые лицензионные соглашения на воспроизведение своих работ.

В том же году 48-летний Джеймс сделал неожиданное заявление: несмотря на то, что он никогда не скрывал свою гомосексуальность, дизайнер решил жениться на Нэнси Ли Грегори. У них родились сын и дочь — после рождения сына Джеймс выпустил специальную детскую коллекцию. Близкий круг общения пары говорил о том, что это был настоящий брак — хотя и весьма необычный. «Он был ей очень верен, очень предан», — отмечал Харольд Стивенсон. — «Но он превратил ее в изящный манекен, что не очень подходило Нэнси».

К тому времени перфекционизм Джеймса перерос в паранойю. За исключением Беттины Баллард из Vogue и Бабс Симпсон из Harper’s Bazaar, он терпеть не мог женщин, стоящих во главе глянцевых журналов. «Он считал их всех самыми настоящими шарлатанками», — говорит фэшн-иллюстратор Джо Эула. Хуже всего модельер относился к Диане Вриланд, которая привела Джеймса в ярость тем, что напечатала в Harper’s Bazaar костюм «Pagoda», надев его на модель не так, как задумывал это он.

Многие вспоминают, что дизайнер «неадекватно» реагировал на любую неудачу. В качестве предлога, чтобы не платить за квартиру, он вылил в приемную отеля Delmonico банки, наполненные тараканами. Чарльз также грозился бросить банки с нафталином в салон меховщика, уволившего его за долги по аренде. В салоне Джеймс продает одно и то же платье нескольким покупательницам, что приводит к путанице, или одалживал костюм у одного из своих клиентов, чтобы одолжить его другому.

Благодаря деньгам Нэнси Джеймс мог продолжать создавать одежду (ей приписывают 36 образов 1954 года) и судиться с компаниями, В конце 50-х после неудачного лицензионного соглашения с производителем Сэмюэлем Уинстоном в результате судебного процесса Джеймс выиграл дело, но при этом испортил себе репутацию. Потратив на судебный процесс 300 тысяч долларов он получил только 19 тысяч, которые федеральное правительство тут же конфисковало за налоговую задолженность. В итоге в 1958 г. дизайнеру пришлось закрыть свое дело и освободить салон и студию из-за неуплаты налогов.

Через три года рухнула и семейная жизнь Чарльза. «Наш брак был счастливым, насколько браки вообще могут быть такими», — писал Джеймс после развода. — «Вы никогда не должны забывать, что Нэнси для меня — настоящая звезда, и она подарила мне жизнь, став матерью моих детей».

Несмотря на закрытие ателье, Чарльз Джеймс продолжал работать, неустанно совершенствуя прежние и создавая новые модели, которые в будущем станут важной частью его наследия.

В 1962 году он разработал и представил широкой публике свою собственную коллекцию для марки E. J. Korvette. Однако модельер с трудом адаптировался к массовому производству и продолжал отдавать предпочтение кутюру. В последующие годы Джеймс изобрел новые способы изготовления выкроек, ювелирных изделий и даже мебели. Последние 14 лет своей жизни он провел в нью-йоркском отеле «Chelsea» — легендарном пристанище для творческих личностей, чья популярность прошла, оставив их без каких-либо финансов, и которым разрешалось практически не платить за проживание. Посещавшие его люди вспоминали стоявший в его номере беспорядок, горы книг, манекены и бесконечные безделушки и сувениры.

Его продолжали поддерживать такие меценаты, как Доминик де Менил и Элизабет Стронг Куэвас. Примерно в то же время новое поколение дизайнеров открыло для себя талант Джеймса. Дизайнер Рой Холстон обратил внимание на Джеймса и нанял его для работы в своей студии. Однако сотрудничество закончилось неудачей (близкие к Чарльзу люди считали, что Холстон пытается украсть идеи своего друга для создания собственной новой коллекции). Джеймс также планировал написать три книги и программу лекций, но ни одна из них не была завершена.

В 1974 году он получил стипендию Гуггенхайма, став первым модельером в истории этой премии. Роберт Мотеруэлл один из членов жюри фонда, объяснил, что картины Джеймса «более мощные и актуальные, чем все работы, представленные другими так называемыми художниками». Несмотря на это, Чарльз продолжал жить в бедности, не забывая при этом активно заниматься воспитанием своих детей по телефону и через письма (Чарльз-младший стал инженером, а Луиз — актрисой, у обоих родилось по дочери).

Даже когда здоровье Джеймса ухудшилось, он оставался активным и бодрым. Фотограф Антон Перик сказал, что он выглядел «невероятно молодо», когда случайно встретил знаменитого модельера в холле гостиницы.

23 сентября 1978 года Чарльз Джеймс умер от бронхиальной пневмонии.

НАСЛЕДИЕ ЧАРЛЬЗА ДЖЕЙМСА

В последние годы жизни Чарльз Джеймс оставил после себя сокровищницу архивных материалов, преднамеренно собранных в его номере в отеле «Челси». Вместе с иллюстратором Антонио Лопесом он документировал все свои работы на бумаге и фотоснимках, репродуцировал старую одежду и отправлял ее в музеи (исключение составлял Метрополитен-музей).

Зная о репутации Бруклинского музея как хранителя коллекции, способной вдохновить молодых дизайнеров, Джеймс выбрал этот музей в качестве основного хранилища своего наследия. Джеймс убедил крупных клиентов и меценатов приобрести и передать безвозмездно важные работы из своих архивов. Через него Бруклинский музей получил около 200 предметов одежды и 600 сопутствующих материалов, включая выкройки, эскизы, манекены и ранние образцы будущей одежды модельера. С октября 1982 года по январь 1983 года музей провел выставку «The Genius of Charles James». Как известно, в 2009 году Британский музей всё же передал свою коллекцию костюмов в Метрополитен-музей, так что теперь работы Джеймса являются частью коллекции Института костюма.

В 2013 году Метрополитен-музей приобрел личный архив Джеймса у ассистента дизайнера Гомера Лейна. Помимо упомянутых выше фотографий и эскизов, архив включает личную и деловую переписку, вырезки из прессы, памятные вещи Чарльза.

Именно для Джеймса Музей Метрополитен организовал свою первую выставку («Чарльз Джеймс: за гранью моды») и благотворительный бал «The Met Gala», а с октября 2011 г. по апрель 2012 г. в Чикагском историческом музее проходила выставка «Чарльз Джеймс: гений моды». В 2001 году в Нью-Йорке была создана Аллея славы моды на Седьмой авеню, на одной из звезд которой выбито имя Чарльза Джеймса.

Попытки представить сложный и многогранный образ Кутюрье в кино и литературе предпринимались неоднократно. Одной из таких попыток стал сериал 2017 года «Призрачная нить», в котором характер главного героя, Рейнольдса Вудкока, и его преданность своему делу, как утверждается, были вдохновлены личностью американского дизайнера.

В 2018 году была опубликована первая биография модельера — Charles James: Portrait of an Unreasonable Man. Мишель Гербер Кляйн писала книгу на основе 40 часов интервью, снятых в 1977 году незадолго до смерти Джеймса для его автобиографии, которая так и не была выпущена.

В 2019 году вышла еще одна книга о дизайнере, «Charles James: The Couture Secrets of Shape». Предисловие к книге написал Рик Оуэнс, один из самых больших поклонников Джеймса. Его жена, Мишель Лами, отметила выход книги одноименной выставкой в галерее Joyce, на которой были представлены редкие винтажные принты, выкройки, платья, инструменты и эскизы Джеймса, начиная с 1930-х и заканчивая 1970-ми годами. Я всегда говорил, что Чарльз Джеймс — это тот человек, которым я хотел бы стать. — У него был мрачный характер, а мне всегда нравилась его яркая и немного комичная эстетика». Это первый случай полного воспроизведения Руководства по дизайну, которое Джеймс начал писать в 1973 году.

Я думаю, что мои работы никогда не выйдут из моды. — Она просто опережает свое время, нужно только подождать, пока она станет модной». И действительно, спустя десятилетия его работы по-прежнему актуальны и продолжают вдохновлять современных модельеров.