ПРОБЛЕМА AI ИСКУССТВА

В определенном смысле подражание — это лесть, в другом — воровство. С тех пор как в конце 2022 г. новые инструменты стали общедоступными, мощности искусственного интеллекта получили широкое распространение; мои ленты в социальных сетях перенасыщены им. Некоторые художники создали новые произведения с помощью AI — модный фотограф Чарли Энгман использует их для создания сюрреалистических работ, эстетика которых четко вписывается в его предыдущее творчество, а St4ngeThing создал стритвир одежду, вдохновленную модой эпохи Возрождения. Vaquera опубликовал изображения жуткого готического подиума, провозглашающего «FASHION IS DEAD».

Почувствовать мощь искусственного интеллекта очень просто. Он используется для быстрой итерации идей, без необходимости трудиться в реальном времени на фотосессии или в цифровом виде в Blender. Некоторые художники критикуют использование искусственного интеллекта, особенно в коммерческих целях; они утверждают, что компании используют AI для безвозмездного копирования их работ. Американская правовая система разработала сложные законы об интеллектуальной собственности для решения этой дилеммы: как сделать так, чтобы искусственный интеллект играл по правилам, которым мы все должны следовать?

Начнем с того, что понятие «искусственный интеллект» может быть ошибочным. В настоящее время существуют две популярные формы «искусственного интеллекта»: (GPT) и диффузионные модели — обе разновидности искусственных нейронных сетей (ANN).

Наиболее распространенным типом Искусственной нейронной сети в настоящее время является GPT. Именно на них основаны наиболее успешные программы текстового «ИИ». ChatGPT от OpenAI пользуется огромной популярностью, на момент написания статьи у него было более 100 млн. пользователей. В отличие от предыдущих языковых систем, которые обучались исключительно на тексте, считавшемся релевантным поставленной задаче, GPT обучаются на больших и обобщенных массивах текста и только потом получают конкретные директивы.

Диффузионные модели, такие как Stable Diffusion и DALL-E 2 сосредоточены на генерации изображений. Они обучаются на бесконечном количестве изображений, которые ассоциируются с определенными текстовыми описаниями. Затем им дается «шумовое» изображение, которое, по сути, выглядит как старая телевизионная помеха. Затем им дается задание найти в шуме изображение. Если вы когда-нибудь смотрели на облака и видели там лицо, или долго смотрели на потолок и видели странные образы, то, по сути, вы делали то же самое.

С учетом того, как они функционируют, я не думаю, что справедливо называть любую из этих моделей по-настоящему разумной. Они не обладают достаточным уровнем самосознания. Даже если попросить Stable Diffusion или ChatGPT дать определение самим себе, они не являются по-настоящему, глубоко самореферентными. Если бы ChatGPT потратил много времени на обучение себя и разговоров с другими людьми, а затем обучался бы дальше и дальше, то, возможно, он бы постепенно продвигался к сознанию.

Сознание, наша индивидуальная и уникальная перспектива, — это то, что позволяет творческой работе быть действительно преобразующей, что очень важно, когда мы рассматриваем закон об авторском праве. На самом деле, эти ИИ часто выдают контент, который слово в слово совпадает с текстом, на котором они обучались. Большинство школьных плагиаторов достаточно умны, чтобы вникнуть в текст и перетасовать его. Легко определить, когда искусственный интеллект был намеренно направлен художником на создание определенной эстетики или когда кто-то просто ввел общие подсказки. Энгман рассказал SZ Magazin, что «когда я добавлял эмоциональный слой, например „лауреат премии“ или „горжусь“, ИИ интерпретировал изображение по-новому». ИИ-генератор может изобразить эти абстрактные понятия, но не может сопереживать. Поэтому, хотя многие утверждают, что эти модели ИИ — художники, я думаю, что уместнее сравнить их с любым другим оборудованием, которое может использовать художник. Кисть, фотоаппарат.

В 80-е годы Энди Уорхол, как известно, присваивал для своих работ защищенные авторским правом фотографии, кадры из фильмов, логотипы, рекламу и банки из-под супа. Всякий раз, когда на него подавали в суд, он защищал свои работы как преобразующие. В то время это вызвало большой резонанс, и даже сейчас, спустя десятилетия, его работы вызывают споры. В 2022 г. Верховный суд слушал аргументы фотографа Линн Голдсмит, утверждавшей, что она имеет право на компенсацию за использование Уорхолом ее работ. Когда речь идет о коммерческих работах, имитацию обосновать несколько сложнее. «Я думаю, что кинематографистов может удивить мысль о том, что-то, что они делают, не может быть фундаментально преобразующим», — размышляла помощник судьи Верховного суда Елена Каган во время аргументации по делу Уорхола. Действительно, кинематографист не может просто прочитать книгу и решить, что он хочет снять по ней фильм. С другой стороны, насколько мне известно, Stable Diffusion и ChatGPT не выплачивают никому компенсацию за тот вклад, который их интеллектуальная собственность внесла в эти модели. Художники и писатели поглощали все свои произведения в огромных хранилищах, на которые опирались эти модели. Иногда они даже выдают работы, до жути похожие на произведения художников, которые они возможно украли. В молодые годы я общался с хакерами-анархистами, которые утверждали, что информация должна быть свободной. Они говорили, что подражание естественно, что меметическая коммуникация имеет решающее значение для эволюции человечества. В первые годы моей работы в Интернете это, безусловно, казалось правдой, когда я наблюдал, как тренды и информация распространяются по цифровым сетям, подобно вирусу. Теперь же я наблюдаю, как корпорации снимают сливки с моих друзей, зарабатывая большие деньги на их труде в социальных сетях. Кэролайн Колдуэлл, моя подруга, иллюстратор и татуировщик, рассказала мне, что ее рисунки уже часто берут графические дизайнеры, создающие этикетки для модных пивных брендов или для футболок. Она опасается, что ИИ только усугубит эту проблему. Она едва сводит концы с концами, испытывая боль и разочарование. Для нее искусство — это создание чего-то человеческого, чего-то объединяющего. Конечно, искусственный интеллект может быть использован для создания интеренсных изображений, но может ли он создать что-то, что действительно поможет кому-то почувствовать себя понятым, увиденным, менее одиноким? Мы можем смотреть на эти изображения как на набор пикселей, оценивать их чисто эстетически, но для многих людей человеческий фактор, стоящий за искусством, является самым важным. Дело не только в том, чтобы смотреть на изображение, а в том, чтобы общаться с кем-то, возможно, даже чувствовать то же, что и он.

В то время как ChatGPT, по сути, получает большие потоки информации, а затем дорабатывает в процессе работы, модели типа Stable Diffusion необходимо обучать на «чистых» и откалиброванных данных. Причем на огромных объемах. Кто пользовался CAPTCHA, участвовали в обучении искусственного интеллекта: вводили слова, буквы, определяли фотографии тротуаров и фонарей. OpenAI и другие компании имеют встроенные рекомендации по работе с ИИ, но идея работы с дешевой или бесплатной рабочей силой приводит меня в ужас. Почему эти компании так сосредоточены на генерации текста и изображений? Это такие сугубо человеческие задачи — нейронная архитектура человека уже ориентирована на обработку языка и изображений. Не интереснее ли рассмотреть потенциальные возможности применения ИИ в медицинских исследованиях, мерах безопасности или анализе рисков, где он может компенсировать заблуждения и недостатки человека? ИИ используется для повышения безопасности вождения, предотвращения перехода на другую полосу движения, для помощи врачам в выявлении ранних стадий рака, для повышения эффективности работы электросетей и общественного транспорта. Художник и педагог Мелани Хофф отметила, что мы можем вернуть ИИ себе, что «структура ИИ — это более интересный инструмент, чем использование уже существующих структур и получение того, что эти структуры производят». Она объяснила, что «недостатком [ChatGPT и Stable Diffusion] является то, что люди используют большие готовые наборы данных… вместо того, чтобы создавать свои собственные базы данных и свои собственные структуры ИИ». Хофф указала мне на свою работу «Партизанский тезаурус» — рудиментарный ИИ, связывающий часто ассоциируемые слова; она обучила его на двух различных массивах текстов: один набор речей и записей республиканцев, другой — демократов. Это позволяет выявить предвзятость, которая в противном случае могла бы остаться незамеченной. Она также указала мне на работы Бомани Осени Макклендона, в частности, на работу под названием Black Health — книгу, в которой на WebMD искались ссылки на слова «черный» или «африканец». Эти работы гораздо более интересны для меня, чем простое использование существующего контента для создания еще большего количества контента, существующего исключительно для потребления или рекламы. Эти работы используют искусственный интеллект для упрощения работы, которая могла бы быть сложной и трудоемкой для человека, но является простой для компьютера, и проясняют вещи, которые в противном случае могли бы остаться непонятыми. Разве не в этом должен заключаться смысл искусственного интеллекта?

Журналист Эдвард Онгвесо сказал мне, что он обеспокоен тем, что эти технологические компании пытаются создать бога: «Они думают что если мы интегрируем [ИИ] в наше общество, то он возвысит нас… будет действовать как надзиратель, чтобы лучше организовать наши ресурсы и обеспечить лучшую политику». Вместо того чтобы создавать гуманистические системы, призванные улучшить жизнь людей, эти «боги» ИИ будут использоваться для извлечения дополнительной прибыли, отнимать время и внимание у людей. ИИ — это сложная, не изученная до конца область. Все их алгоритмы и наборы данных являются собственностью, тщательно охраняемой. Все мои друзья, работающие в этой области, извиняясь, говорили мне, что не могут говорить об этом под запись, поскольку их работодатели запрещают это делать. Учитывая то влияние, которое этика Кремниевой долины «двигайся быстро и ломай вещи» оказала на нашу политику, нашу социальную жизнь, наш мозг, возможно, наконец пришло время притормозить эти компании, настоять на том, чтобы все системы, которые они создают были построены с учетом интересов человечества, а не только для извлечения как можно большего богатства из мира, который и без того так тонок. Нельзя просто построить ферму и из года в год выращивать одни и те же культуры на одной и той же земле. Это приведет к истощению почвы. Необходимо чередовать различные культуры, чтобы они давали что-то взамен. Действительно ли ChatGPT или Stable Diffusion дают что-то взамен? Когда OpenAI была основана, предполагалось, что она будет некоммерческой, чтобы способствовать открытости искусственных технологий. Вместо этого была создана коммерческая дочерняя компания, которая сегодня является еще более секретной, чем исследовательское подразделение Google, занимающееся вопросами искусственного интеллекта. Хочется надеяться, что Кремниевая долина научилась сдерживать свою скорость, но именно пользователи должны выступать за надлежащее использование и регулирование этой новой технологии. Если в руках умелого художника ИИ может быть использован для создания чего-то значимого и даже ценного для общества, то сколько еще фотографий, видео и текстов нужно нам, чтобы конкурировать за наше внимание?

ИСТОЧНИК: https://www.ssense.com/en-us/editorial/culture/ai-art-chatgpt-liararoux-dall-e-2-stable-diffusion-ann