"Прыжок на гранату и сломанное ребро: жестокие будни учебки". Интервью с добровольцем Григорием Ильченко. Часть 2
Прошу обратить внимание, что Автор не несет ответственности за высказывания и мнение героев интервью, которое Вам может не понравиться. Материал записывается со слов участников интервью, без поправок Автора. Статьи не являются рекламой или призывом к действию.
Вадим: Твои впечатления о фильтре? О людях, которые тебя там встретили? Не было проблем из-за зрения?
Григорий: Ну, знаешь, фильтр — это вообще такое особое место, конечно, особые воспоминания. Но меня, по большому счету, я там на фильтре пробыл недолго, световой день, условно говоря. Утром я приехал, и, значит, как стемнело, мы выдвинулись на полигон уже. Вот поэтому фильтр... фильтр, какие они воспоминания? Ну такие... и что-то: пришел, все на тебя там что-то орут, все тебя что-то там хотят, там за каждый косяк — отжимания, вот это все.
Не, ну, так, интересная, конечно, вещь, но я так думаю, для тех, кто служил, все эти дела привычные, вот, а если ты попадаешь на фильтр без опыта срочной службы, то, да, конечно, как-то это все для тебя в новинку. Вот.
Но отношения — нормальные отношения, в расположении все спокойно, мирно. Вот. Ну, сразу же, как вот попадаешь на фильтр, сразу же вот ты встраиваешься в эту машину, условно говоря, становишься частью, часть команды, часть корабля, и, в общем, ни минуты свободной у тебя с этого момента уже нет. Вот.
Ну, так, вполне себе нормальные впечатления. Вот, проблем нет, по зрению не было, как бы, потому как меня не спросили, я и не сказал. Мне же не видно, что я инвалид. Вот, на тот момент еще более-менее поля зрения были.
Видишь, у меня острота — нормальное зрение. Вот, минус один, минус два. У меня проблемы с полями зрения. То есть я вижу неплохо, я вижу мало. Короче, я вижу туда, куда смотрю. Вот. На тот момент, как бы, поля еще позволяли. Ну вот. Поэтому вполне себе, как бы, в людей я еще не врезался, короче. Поэтому нормально все прошло. Вот.
Ну, как стандартно: там вот этот вот буквально легкий, так сказать, ненавязчивый медосмотр, там кровь сдали, там то, се, все. Но и все, получили вещевку, и вечером на полигон собственно выдвинулись под дождем.
Вадим: Как выбирал позывной? На кого распределили учиться?
Григорий Ильченко: Знаешь, позывной как бы я выбрал еще здесь, когда дома был. То есть там какая история была: я же вот как нашел в интернете ребят, значит, нашел информацию, был так сказать куратор по Удмуртской республике, с ним созвонился. Вот, позывной у него, к сожалению, не помню уже. Вот, и он, ну, там плюс-минус там рассказал, к чему готовиться, и так далее. Вот, ну и сразу предупредил, чтобы я с десяток позывных себе придумал сразу, потому что необходимо будет завести, так сказать, свой позывной. Вот, народу много, практически все уже занято, более-менее адекватные. Вот, но у меня...
У меня, собственно, выбор там был небольшой, так как я учился теологии. У меня первый вариант был «Теолог», ну и второй вариант у меня был «Палама». Поскольку Григорий Палама, в честь него меня отец назвал, этого святого. Ну и плюс я его учения достаточно скрупулезно изучал. Ну и так как это святой мне вообще в принципе очень близок, поэтому вот «Палама». Ну и собственно, да, вот когда про позывной спрашивали, первый вариант у меня был «Теолог», он был занят уже. Вот, я говорю: «Ну, тогда «Палама»». Ну, все, «Палама» свободен. И вот так вот я и стал Паламой.
Вообще, как бы, «Палама́» правильно. Вот, но я сразу понял, что это бесполезно. Но уже на полигоне, когда были там, знаешь, построение, это постоянно: «Кого-то поправлять это... Да не, «Пала́ма», а «Палама́». Короче, ну, так вот и «Пала́ма». В общем, вот это по позывному.
На кого распределили учиться? Да, знаешь, у нас, когда я приходил... Надо обозначить, что я из 10 отряда, 10 штурмовой отряд. Вот. Как такового распределения прям вот, когда мы пришли на полигон, не было. То есть первые, такие вот, дни мы все вместе были. Потом да, какая-то условная такая, знаешь, специализация была: там ребята, кто на снайперов, там кто-то в РТО, эти ребята, да, они сразу как бы как-то отдельно были. То есть мы жили вместе, но у них там свои занятия, у нас свои занятия. Вот.
Но это касалось именно арты. Вот, те же снайперы, они вместе с нами были, просто, допустим, мы идем там на минно-взрывное дело, они там шуруют по своим делам. Вот. Ну и разница в том, что там мы с АК бегали, а у него СВД было. Вот. Ну и вот, в принципе, вот такая разница. Основное распределение у нас дальше было уже за лентой.
Вадим: Как тебе парни вокруг? Можешь описать среднестатистического бойца?
Григорий Ильченко: Да, ну, как тебе сказать... Среднестатистический боец... Знаешь, вообще, ребята разные были, разные. Начиная там от молодежи, молодежи дерзкие, как понос резкие, так и такие, с опытом, мужики. В принципе, молодежь тоже разная была: от таких ребят дерзких, да, в принципе, он вроде молодой, осмысленный такой.
Но в среднем, если брать, то в среднем ну где-то лет 30, 35-40, наверно, так. Вот, наверное, примерно по возрасту. В основном, да, ребята с опытом, хотя бы службы срочной. Совсем не служивших не так много было, были, но не так много. В основном, ребята уже те, кто имели какую-то военную учетную специальность в прошлом, кто-то контрактник бывший, кто-то еще что-то. Ну, в общем, как-то был связан с армией. Вот, примерно так.
А знаешь, поражали парни — это как вот и среди молодежи было, и среди уже таких, скажем так, мужчин среднего возраста, у некоторых вот такая какая-то бравада. Вот это, знаешь, кровожадная, там: «Да, я вот за ленту попаду, там хохлов резать буду, там уши собирать», там, вот это все. Знаешь... Но более... Ну, думаю, ничего себе, парни, даете. Ну, вот просто представить: да, контраст — тут я такой чувак там из храма, и тут в такую среду, в общем, попадаю.
Ну, такое было, конечно. Но еще плюс, так как я христианин православный, у нас же положено: утренние правила, вечерние правила, перед едой молиться. . Ну и, соответственно, вот представь, как бы, да, как там пацаны смотрели. Там в палатке мы жили, нас человек там 25, что-то где-то так. Вот и вот там каждое утро чувак просыпается, там, молитвослов открывает, начинает молиться. Вот, вечером то же самое. Ну, такое, короче.
Вадим: Были интересные случаи во время учебы?
Григорий: Да так, в принципе, даже не знаю, интересного прям такого. Ну вот, инструктор у нас по минно-взрывному подорвался наглухо. Вот. Что еще там? Я даже не знаю, что еще. А, ну и как там? Понятно, там история такая.
Эпидемия вот эта вся. Все разом заболели. Всем там антибиотики ставили. Каждое утро очередь в медпункт. Антибиотик вкалывают, и дальше на построение. Там вот все, короче, за ленту с кашлем вот этим. Даже выражение такое было — «молькинский кашель».
Я там во время учебки себе ребро сломал. Ну, там, знаешь, сломал — не сломал, фиг его знает. Вроде как сломал. Рентген не делали. На рентген надо было в Краснодар ехать, а я что-то плюнул на это дело. Тем более что там, если бы действительно перелом показало, то, короче, пришлось бы... Ну, в общем, меня бы за ленту никто не отправил. Вот, поэтому решил я, короче, не ехать на этот рентген. Ну, учебку пережил там еле-еле, в общем.
Знаешь, вот такое преодоление, в общем, самого себя. Тут вот эта температура, этот кашель просто дикий. А ты кашлять еще не можешь, потому что у тебя ребро. И вот это, ни минуты свободной, и холощение, все вот эти занятия... Ну, это, конечно, жесть полная была. В этом плане физически, морально, конечно, было тяжело очень. Так вспоминаю, это непростое время было, непростое.
Плюс еще я там... А, ну вот, собственно, ребро-то как у меня повредилось — это я на гранату прыгнул, короче. Ну, там занятия были, в общем, кидали гранату, и я смотрю, короче, граната прилетела. И я — бац, на нее прыгаю, короче. Ну, получается, телом и левым ребром прям на эту гранату. А что, считай, был на мне первый слой. Ну, и плюс вот эта ветровка. И поэтому прям четко на ребрышко.
Ну, вот за интересного. Ну, знаешь, интересно еще, что было... Ночные выходы, вот эти, знаешь. Очень интересная штука была. Вот, по трое. Между тройками дистанция. Следующая тройка — дистанция. Следующая тройка. Внутри тройки тоже дистанция. Интервал определенный.
И, в общем, идем до фильтра. И с фильтра обратно. По другой стороне дороги. Но сначала просто, условно говоря, прогулка. Первый день. Второй день. И наработка там новых вещей, каких-то знаний, навыков: как сектора держать, как там, в общем, двигаться, как своих, короче, товарищей в колонне не... Ну, скажем так, не терять.
Как-то мы двигались. Ну и, в общем, вот двигались, двигались туда-обратно, до фильтра, обратно. И, в общем, потеряли мы, не помню сейчас точно, трех или четырех, по-моему, человек. Но имеется в виду, что значит потеряли — без фонарей, ночь. Инструктора различные штуки там придумывали. Ну и тупо как бы диверсионными, так сказать, методами с колонной. В общем, у нас пропало 3 или 4 человека. Потом инструктора, конечно, там нам разнос такой давали. Нарабатывали, так сказать, навыки, что впереди идущий, во-первых, должен контролировать не только то, что у него впереди, свой сектор, но и то, что сзади происходит, товарища сзади не терять. Ну и так далее.
Ну, что там: рытье окопов, взятие окопов, штурм, штурм подъезда... Ну, такое, короче. Ну, такого прям чего-то супер-интересного, даже не знаю, нет, вроде.
Вадим: Как тебе инструктора? Их отношение к вам?
Григорий Ильченко: Знаешь, инструктора... Инструктора поразили, на самом деле. Знаешь, дело в том, что у нас не было инструкторов, у кого был опыт в Сальске. Вот, все ребята боевые, не первый год в компании, но в Сальске никто из них не был. У всех опыт: Сирия, Ливия и так далее. Соответственно, передавали нам опыт тех компаний.
Но отношение, конечно... Ну, знаешь, как брату, к сыну, там, я не знаю, к родному человеку. В общем, максимально пытались все объяснить, прямым текстом объясняли, для чего это. Потому что, как бы, в общем, прям так вот и объясняли: потому что, пацаны, говорит, если вот плохо поймете здесь, постесняетесь что-то переспросить, там, так далее, ну, соответственно, гораздо меньше шансов на выживание.
Поэтому, инструкторам, конечно, низкий поклон, уважение. Прям могучие парни. И особенно еще можно выделить инструктора по тактической медицине — «Бинт», позывной. Он у нас медицину преподавал. Тоже, все прям, мощный парень. Тоже, я думаю, его инструктажи не одну жизнь спасли.
Вадим: Какие занятия понравились больше всего? Запали в душу?
Вадим: Были за время обучения 500-е?
Григорий Ильченко: Так, какие занятия понравились больше всего? Ну, слушай, по занятиям... Ну, знаешь, вообще чисто вот моя история — это, конечно, тактика, холощение, тактика, работа в тройках. Вот, наверное, именно эти занятия.
Ты знаешь, да, конечно, были. Тоже такая история. Знаешь, там 500-й, и какой он по сути как бы, 500-й, если он в учебке еще... Ну, так, по большому счету. Ну, да, были, были. Там через так сказать, эти... как это выразиться... дворовые работы, в общем, домой.
Ну, так, если серьезно, конечно же, не просто. И психологически, и физически. Поэтому кто-то приходит и в процессе понимает, что не вывезет. Как бы, он здесь, уже в учебке еще находясь, не вывозит, что там будет. Он накручивает себя, представляет это, и, конечно, дай бог, если старшина нормальный, там, так далее, допустим, старший по отряду, даже если есть возможность обратиться, как-то рассказать о своих там переживаниях, условно говоря, да.
И дай бог, если там командир найдет правильные слова, и боец останется. Но тогда ребята были такие, кто уходил. Я считаю, знаешь, правильно, что это было еще на этапе учебки, потому что если бы он осознал за лентой, то, конечно, вариантов у него там было немного. Было немного, я так скажу.
Мы вообще, когда за ленту приехали, это знаешь, где-то мы еще в В. были, что ли, по-моему. Вот, парень, который нас забирал, не помню позывной, но тоже командир какой-то, что ли. Честно говоря, не помню, кто он такой был. Он по гражданке такой чувак. В общем, какой-то разговор у нас зашел там за 500-х.
Он говорит на короткой остановке:«Прямо сейчас, еще есть шанс запятисотиться. Дальше, когда приедем на место, шанса такого не будет». Ну, я думаю, ты сам понимаешь, да, о чем речь. Вот, поэтому... Да, такие дела.
Вадим: Какое к ним было отношение в коллективе?
Григорий Ильченко: Ну, Вадим, смотри, какое отношение... Но во-первых, если про учебку говорить, то в учебке какое... Ну, такое, как бы... Видишь, ты с этими людьми по большому счету не общался там. То есть, если человек принял решение, что уходит, ну и все, ты, по большому счету, с ним больше не пересекаешься. Он там сруливает на фильтр, например, и на фильтре там на каких-то хозработах, ну либо где-то в лагере, на полигоне, точно также на каких-то там хозяйственных работах. То есть, по большому счету, ты с ним больше не пересекаешься.
Но что касается уже 500-х за лентой, там как бы разговор особый, так сказать. Ну, а в целом, какое отношение, да, ну, скажем так, какое мнение у ребят в отношении 500-х, это такой вопрос, знаешь, сложный, в том плане, что кого конкретно, да, мы называем 500-ми. То есть, у всех свое какое-то там определение в голове, кто такой 500-й. Это тот, кто не выполнил приказ, это тот, кто струсил, это тот, кто, допустим, по болезни ушел. Ну, то есть тут вариантов масса.
Если мы говорим о конкретных трусах, например, то понятно, какое отношение — к предателям. Вот, как-то так, наверное.
Вадим: Нервничал, когда приближался выпуск?
Григорий Ильченко: Слушай, да, наверное, знаешь, нервничал больше, когда только всё начиналось, когда только попал в учебку. Тогда, наверное, нервничал больше. Вот под конец уже более-менее... Как-то мы там сконтактировались и сдружились, более-менее начала приходить понимание, что ждёт. Да, конечно, там сказать, что не было какого-то там страха... Да ну, конечно, был. Особенно страх был потом, знаешь, самое такое тоже, когда... когда пересекли ленту. Но это дальше расскажу об этом. А именно в моменте, когда назначили уже дату, да, допустим, что мы узнали, что через два дня уезжаем, будут автобусы в такое-то время...
Ну да, так волнение, конечно, было. Как раз, кстати, перед автобусами, то есть построение у нас перед автобусами, тоже на фильтре было. Значит, 4 автобуса подошли, нам как раз докинули ещё, короче, флору эту зимнюю. И так упакованный — ну как бы всё уже, некуда ещё эту флору, короче, зимнюю, это убожество, куда её пихать — непонятно. В общем, кое-как... В общем, последнее построение, командир (Дубина у нас был тогда).
Он говорит: "Пацаны, последний, ещё можно вот здесь отказаться, ничего стремного не будет, никто косо не посмотрит». Вот такая пауза, знаешь, тишина... . 12 часов была ночь. Вот никто... никто в этот момент не отказался. Все, кто построились, все, кто прошёл до конца, все уехали.
Скоро выйдет следующая часть, а пока читайте Хроники двенадцатого бата. Моцарт
Поддержать автора и развитие канала можно тут👇👇👇
2200 7004 5079 2451 Тинькофф, 4276 4200 4921 7473 Сбер
Благодарю за поддержку, за Ваши лайки, комментарии, репосты, рекомендации канала своим друзьям и материальный вклад.
Каждую неделю в своем телеграм-канале, провожу прямые эфиры с участниками СВО.
"Когда едешь на войну - нужно мысленно умереть". Психологическое состояние на этапе принятия решения о поездке в зону СВО. Часть 1
Интервью с танкистом ЧВК Вагнер