Хроники двенадцатого бата. Моцарт. Часть 4
В темноте не видны вешки, обозначающие проходы в минных полях. Выломанный сук в качестве замены щупу – идея так себе, но других вариантов, собственно и не было. Два-три тычка в землю перед собой – шаг
Автор хроники ополченец Донбасса с 2015г., участник СВО, ученик "Патриотической творческой мастерской Захара Прилепина" - Андрей Огилько, позывной "Док".
Перспективка, в общем, ни разу не радужная. Учитывая течение и ширину реки, уложиться в отпущенные четыре минуты шансов ноль. Лодки тоже нет. А плыть надо.
- Плот надо. Хоть приблизительный, - разродился идеей Изюм.
- Ты бензопилу в разгруз засунул? Или топор хоть прихватил? – хмыкнул Белый. – Из чего плот?
Моцарт с интересом прислушался. Кто хорошо знает Андрюху Изюма, в курсе, что попусту он не говорит. Раз заикнулся про плот, значит что-то и где-то под свою идею увидел.
- Смотри, Вань, - Изюм ткнул пальцем назад и вправо, - там штук пять-шесть пятишек валяются. С крышками…
«Пятишками» в просторечии называют пластиковые пяти и шестилитровые бутыли, в которых в маркетах продают питьевую воду. Начало идеи вполне себе. Будь вода чуть теплее, достаточно было бы просто обвязать пловца четырьмя-пятью такими баллонами с воздухом. Сейчас на одних бутылях далеко не уедешь. Утонуть может и не дадут, но жизнь не спасут, ещё и замедлят.
- Сухостой проходили, недалеко. Стволов с руку толщиной наломать побольше. В разгрузе моток верёвки есть, может ещё у кого найдётся. Не хватит – ремни снимем. Короче, связываем типа матраса, чтобы человек лечь мог. Пятишки – снизу или по краям. Лучше снизу, чтобы грести не мешали и плот над водой повыше подняли. Если норм свяжем, один-то точно переплывёт. Могу я…
- Ага, ты!, - коротко хохотнул Йосик. – из тебя пловец, как из дерьма пуля. Не дай бог. Рассыплется твой лайфхак на середине. Ты даже квакнуть не успеешь.
- Ты, что ли, поплывёшь? – огрызнулся Изюм на крупногабаритного Ваньку. - Так под твою тушу нам всю посадку в плот увязать надо. А под низ ещё такой же из пятишек.
- Хорош собачиться! – рявкнул Белый. – Изюм, давай за своими пятишками. Йосик, берёшь Радика и ещё пару бойцов, идёте за сухостоем. Бойцы, у кого верёвки есть, доставайте. У кого ножи, будете ветки обрубать.
Плавсредство вышло гротескное, да и по надёжности слегка сомнительное. Пластиковых бутылок нашлось даже не пять , а целых восемь штук. Хорошую охапку сухих стволиков увязали, как смогли, в виде лежака, пятишки примотали снизу. Недоверчиво оглядев сооружение, Моцарт попросил увязать бутылки не только к плоту, но и между собой:
- Конструкция, блин, подозрительная, Изюм. Не факт, что посреди реки не развалится. А так хоть шанс какой-то будет на поплавках догрести…небольшой совсем. Короче, даже если замёрзнешь насмерть, так хоть не утонешь.
- Вот умеешь ты, Колёк, вовремя ободрить и утешить, - хохотнул Радик, не прекращая увязывать бутылочную «гирлянду».
- Угу,- хмыкнуло из-за плота, - взглядом ласковым, да словом матерным.
Поплыл всё-таки Моцарт. Логичнее было бы отправить почти невесомого Изюма, или тощего Радика, чем здоровенного дядьку ростом под 190 и весом больше центнера. Только вот Изюма уже второй день бил жёсткий озноб после купания в протоке, а из Радика пловец был, мягко говоря, не очень. Моцарт же с водой был на «ты» с раннего детства. Плюс срочка в морской пехоте. Плюс ежегодные купания в крещенской проруби. В общем, если у кого и был хороший шанс доплыть, то только у железного Моцарта.
Плот под Колькиной тушкой сразу же просел почти до самой воды. Не потонул – уже хорошо. На себе Моцарт оставил только штаны и китель: замёрзнуть на ледяном ветру – тоже идея так себе. Берцы завернули в бушлат, бушлат в полиэтиленовый пакет и примотали к Колькиной спине, калаш – туда же. Сунули в руки два обломка доски вместо вёсел и осторожно оттолкнули хлипкую конструкцию от берега, в сгустившиеся сумерки.
Вода тут же обожгла холодом грудь и живот. Плотик возвышался над поверхностью реки едва на пару сантиметров, и даже небольшие волны легко перехлёстывали через край. Уже метрах в пяти от берега плот подхватило течением. Подгребая обломками досок, Колька пытался восстановить в памяти рельеф нужного берега. Главное - не проскочить излучину напротив «Мальты». Дальше река расширяется, и выгрести против течения будет намного труднее. И мины. До «Мальты» все тропки-проходы знакомы и истоптаны собственноножно. Дальше начинается зона ответственности «тринашки», совершенно незнакомая территория. Вляпаться после заплыва на своих же минах было бы очень обидно.
Плот рассыпался прямо на середине реки, как бывает только в плохом кино. Лопнула где-то верёвка , или по какой-то другой причине, выяснять было поздно, да и некогда. Моцарт просто ухнул с головой в ледяную реку, успев только поймать и зажать в руке какие-то верёвки. Оказалось, не просто какие-то, а именно те, что надо. Когда вынырнул, с трудом проталкивая воздух в грудную клетку, в кулаке обнаружился конец от связки с «поплавками». Уже бонус. Не выпуская верёвки из рук, Моцарт активно погрёб наискось течения, волоча за собой «пятишки». В том, что остатки «плавсредства» ещё пригодятся, Колька ни разу не сомневался. В лучшем случае, позади осталась половина реки. Что хватит собственных сил добраться до берега – далеко не факт. Может и помогут «поплавки».
Каждый гребок давался труднее и медленнее предыдущего. Холод больше не беспокоил. Тело просто потеряло чувствительность и напрочь отказывалось подчиняться командам мозга. Делая очередной взмах, Моцарт только по всплеску понимал, что онемевшая рука ещё поднимается над водой. Ещё немного, и застывшее тело полностью выйдет из подчинения. Кое-как поймав верёвку второй рукой, Колька пропустил её под грудью, Теперь тратить силы на то, чтобы удержаться на воде, уже не приходилось. Сознание издалека хохотнуло, рисуя картинку медведя, обвисшего на связке воздушных шариков. А Моцарт пытался хотя бы немного шевелить руками и ногами, направляя свой дрейф в нужную сторону. И даже не сразу понял, что к чему, когда течение потащило тело по чему-то твёрдому, неприятно неоднородному и угловатому. Оперевшись на руки, неожиданно не почувствовал даже, а увидел, как тело приподнимается над водой. Встать на четвереньки попросту не хватило сил. Какими-то ящеричьими движениями, Моцарт тянул и толкал непослушное тело, не очень понимая, куда. До тех пор, пока плеск от каждого движения не сменился сухим шорохом прибрежной гальки.
В отличие от онемевшего тела, голова работала адекватно, хоть и слегка замедленно. Последовательность действий отщёлкивалась скупыми командами. Двигаться, двигаться, двигаться…теперь встаём…ещё раз… На четвереньки Колька сумел подняться раза с четвёртого. Встать на ноги получилось с пятого или шестого. Негнущиеся пальцы не справлялись с пуговицами кителя, и Моцарт попросту их оборвал. Сухой бушлат надел прямо на голое тело, берцы натянул, не пытаясь завязать шнурки. Сначала просто переставлял бесчувственные ноги. В какой-то момент к согревающемуся в движении телу начала возвращаться чувствительность, и с ней пришла боль. Жгло каждую клетку, как будто Кольку с головой окунули в кипяток. Как ни странно, боль вернула ясность мысли. Шипя сквозь стиснутые зубы, Моцарт огляделся по сторонам, пытаясь понять, где именно его вынесло на берег.
Унесло, как оказалось, до самой излучины. Если бы не отмель, глубоко врезавшаяся в русло, плыть бы Кольке и сейчас вниз по течению безжизненным телом. От пацанов на том берегу отнесло, получается, почти на полкилометра вниз, это не есть гут. Зато отсюда ближе до «Мальты»: пройти берегом до посадки и подняться вверх, на холм. Плохо то, что в темноте не видны вешки, обозначающие проходы в минных полях. Выломанный сук в качестве замены щупу – идея так себе, но других вариантов, собственно и не было. Два-три тычка в землю перед собой – шаг, потом ещё и ещё, в той же последовательности. Импровизированный щуп втыкаться в мёрзлую землю отказывался напрочь и Колька продолжал прощупывать тропу не столько по делу, сколько ради самоуспокоения.
Каждую неделю в своем телеграм-канале, провожу прямые эфиры с участниками СВО.
"Когда едешь на войну - нужно мысленно умереть". Психологическое состояние на этапе принятия решения о поездке в зону СВО. Часть 1
Интервью с танкистом ЧВК Вагнер